90 лет февралю 1917 года. Большое событие? Да никакое, по большому счету, событие. Февраль укрыт в мрачной тени октября, всеми забыт, никому не нужен. Грянет ему 100 лет в 2017-м — и вновь немного шампанского прольется в глотки отмечающих.
Для красных февраль — всего лишь преддверие октября.
Для белых — большое несчастие, подарок ада.
Для нацэтнов — вообще не событие, а невнятное копошение паразитов на многострадальной груди русского народа.
Даже для либералов, которым, по идее, положено торить дорогу “воспоминаниям о победе демократических ценностей” не нужно лишнее напоминание о какой-либо революции...
Февраль для России чужой, как Санкт-Петербург. “Бледный, худой, евроглазый прохожий”...
Отчего он так лихо, так просто победил в стране?
Отчего крови пролилось на полкопейки, — пострелял отряд полковника Кутепова, постреляли тут, постреляли там, и, — отречение государя, появление мутных временщиков, выскочивших из шкатулки, как бесенята на пружинках...
Не столь давно я дал себе ответ на этот вопрос и попытаюсь сейчас изложить его кратко, в максимально умеренной форме. Разумеется, не как историк, а как публицист. Профессионально я занимаюсь эпохой Московского царства, и относительно начала XX века могу всего лишь “вольно рассуждать”.
Итак, что собой представляла Российская империя, или, иначе, Русская цивилизация, в правление Николая II? Отсчитывать ли цивилизационный возраст России от времен святой Ольги (X столетия), или же от времен Даниила Московского (конец XIII — начало XIV столетия), всяко выходит, что цивилизация наша в начале XX века была немолода. В первом случае, она просто дряхлая развалина, и дальше говорит не о чем, ведь чудо, что так долго продержалась... Во втором — бодрячок пенсионного возраста, может прожить еще пару-тройку столетий, если его не подсечет лихая болезнь или кастет шпаны.
Начало XX века — никак не эпоха Сергиев Радонежских, Андреев Рублевых, Иванов Великих. И даже не эпоха Суворовых, Екатерин Великих, Пушкиных. Такого калибра талантов постаревшая цивилизация порождать была уже не в состоянии. Что ни возьми, все слабее, ниже, хуже. Брусилов — не Суворов. Бахирев — не Ушаков.
Правительственные люди за редким исключением (Витте, Столыпин) малоактивны, непоследовательны в действиях, слабовольны. Чины, поставленные охранять общественный порядок, допускают большую бессмысленную кровь 1905 года, отстают от революционных бесов на два шага повсюду и везде.
Церковь, утомленная давлением государственного пресса, теряет остатки авторитета. Отечественный предприниматель в наилучших условиях для развития оказывается слишком стар духом для крупных дел. Народ буянит, погружаясь в наиболее диких углах в скопчество и страшное изуверское сектантство. В образованном обществе распространяется эзотерическая гнусь и оккультизм самого похабного свойства, ими болеет аристократия вплоть до великих князей. Часть образованных людей проходит через горнило религиозного возрождения, но их очень мало, их роль — стать свидетелями будущей катастрофы, досконально понимая суть происходящего. Масонерия оживает и ни о чем уже не беспокоится, — нет силы и воли, способных взять ее к ногтю. Трон утрачивает главные опоры свои. Кто поддерживает монархическое правление? Дворянство, развращенное “вольностью” и утратившее вместе с земельными владениями экономическую силу? “Капиталистое” крестьянство, так и не мобилизованное Столыпиным для службы престолу? Интеллигенция? Вот уж фу. Одна лишь армия до поры до времени поддерживает государя, да инерция общественного устройства, десакрализующегося небыстро.
Вот на это самой инерции Империя могла бы просуществовать еще очень долго, не один век, возможно. Но предварительно ей требовалось сдать тест на выживание: не вступать в Первую мировую ни при каких обстоятельствах, даже из рыцарских побуждений в отношении обиженной Сербии.
Тест не был сдан.
Народ получил оружие в руки, за несколько лет войны привык убивать и грабить. Кадровое офицерство на четыре пятых полегло, и его заменили т.н. “офицеры военного времени”, в большинстве своем не-дворяне и чаще всего — все та же радикально настроенная интеллигенция. За период с 1914 до 1917 года масс медиа того времени прошли “крутой маршрут” от лихорадочного патриотизма до подлейших и прямо предательских настроений. Созданное ими в столицах крайне негативное общественное мнение уже не соотносило ценность сохранения монархии и общественного status quo с возможностью избежать большой бойни.
Результат: усилий слабеньких лож, скоренько навербованных среди второго сорта людей, оказалось достаточно для совершения переворота. Чему там было держаться? Кому было сопротивляться? Страна за годы войны наполнилось горем, потерями, а заодно окаянством и бесстыдством, манившими сверх всякой меры усталый народ.
Но даже масонство российское оказалось слишком слабым и тупым, чтобы, тормознув революционный процесс, закрепить за собой победу в очередном этапе “великого делания”, “великой трансформации”. Оно состояло из тех же пенсионеров духа. Анализ несколько составов Временного правительства показывает: высший эшелон отечественной масонерии сумел вытолкнуть во власть сборище болтунов и бездельников. Серьезный, дельный человек смотрелся в этой своре белой вороной.
Что произошло?
Пришли силы куда более грязные и бесовские, дали пинка всем тонко-архитектурным проектам, убили старую Русскую цивилизацию, а заодно надолго вынесли страну за пределы “великого делания”.
Таков октябрь.
Вывод: старую Россию убила война, не ею срежиссированная. И дряблость духа не позволила нашей элите отшатнуться от этой мерзости, отказаться от участия в ней, избавить страну от великих бедствий. Мутная дрянь февраля — адекватный возврат кредита, бездумно взятого в 1914-м.
По подвигу и награда.
Считайте меня параноиком, если угодно.
