Судьба Косово

Специальный посланник Генерального Секретаря ООН Мартти Ахтисаари обнародовал 8 февраля предварительный вариант плана по косовскому урегулированию. План составлялся при сильном влиянии США и Европы и, как можно понять из его содержания, без учета мнения России. Он предоставляет Косову возможность быть субъектом международного права: заключать международные договора и становиться членом международных организаций, что по признанию самого Ахтисаари воспринимается обеими сторонами, как фактическая независимость. В конце марта Ахтисаари собирается представить свой план в Совете Безопасности, а до того времени он обещал попытаться заручиться поддержкой своего плана у албанцев и сербов.

В предвкушении серьезных потрясений, НАТО опять размахивает дубиной: к объявлению продиктованного Западом плана по Косово будут приурочены военные маневры натовских сил KFOR совместно с албанскими полицейскими силами KPS. - О проведении таких маневров и их роли "в качестве меры целенаправленного воздействия" сообщило со ссылкой на натовского генерала агентство Франс-пресс. Для сербов – ощущать подобные угрозы не впервой, и они сами по себе навряд ли смогут изменить их позицию. Гораздо серьезнее было бы объявление экономических санкций и транспортной блокады, но эту палку Запад держит про запас. Зато албанцам было продемонстрировано, что НАТО на их стороне, что должно было склонить их к принятию сценария, написанного западной дипломатией.

В России уже было заявлено, что позиция Кремля по косовскому вопросу серьезно отличается от позиции США и европейских государств. Даже было подчеркнуто, что это расхождение во взглядах контрастирует с "совпадением позиций" по иранской ядерной программе и по ближневосточному урегулированию. Поскольку о совпадении позиции Запада и Москвы по этим вопросам можно говорить лишь с большой натяжкой, можно себе представить, какова же степень расхождения взглядов по Косово! Западные страны наоборот, уже выразили свою поддержку плану Ахтисаари.

Однако же встает вопрос, как так получилось, что официальный представитель ООН вообще выходит с планом, который соответствует мнению США и Европы и полностью противоречит позиции Москвы? Более того, не секрет, что такое происходит в ООН не впервые, а эта организация, за "повышение авторитета" которой постоянно печется Москва, на деле часто занимает не менее враждебную позицию по отношению к российским интересам, чем попавшее под контроль противников Кремля ОБСЕ. Причину столь серьезных и столь повторяющихся провалов внешней политики России стоит проанализировать поподробнее…

В течении последнего 10-летия, со времени вспышки войны в Боснии, политика России вне пространства СНГ по сути сводилась к следующему: когда западные страны или их союзники начинали наступать на интересы России, Кремль выражал свое недовольство, предсказывал ухудшение международной обстановки, всяческие беды, однако практически никак не сопротивлялся: ни дипломатическим путем (вето в СБ ООН), ни тем более военным вмешательством.

В дальнейшем Запад как бы в насмешку российским прогнозам предъявлял вполне очевидные свидетельства успеха своей политики: радостных боснийских мусульман и албанцев, а Москва столь же убедительно настаивала на том, что ее мрачные прогнозы сбылись, указывая на сербские трупы. Обе стороны в этой игре чувствовали себя победителями: русские потому, что оказались пророками, другие же, как тевтоны и турки, поскольку сербские трупы им были вполне по-душе. В Европе и в Стамбуле посмеивались над Москвой: такая игра им явно нравилась. Но и в Кремле были довольны, наслаждаясь своей "моральной правотой": их мрачные прогнозы (относительно судьбы собственных союзников) с лихвой сбывались – этому же "по счастливому совпадению" были рады и в Вашингтоне.

В Вашингтоне также хотели долгосрочного союза с исламским миром за счет раздела мира славянского, начиная с Балкан и заканчивая Северным Кавказом и Поволжьем: цель казалась так близка, учитывая мощь американской резервной системы, помноженную на "боевую доблесть" арнаутов. Следует отметить, однако, что трусость козыревской дипломатии позволила избежать России более крупных неприятностей, поскольку одной из целей западной дипломатии было в очередной раз заманить раненого "русского медведя" в балканский капкан, превратив в новую "мировую дичь. Не надо напоминать, что русское государство в том положении, в котором оно было в 90-е годы было явно не готово быть "охотником" на мировой арене, так что убогая дипломатия вполне соответствовала характеру ельцинского режима в целом, своей пассивностью естественным образом уберегая его от искушений...

Однако с началом "войны с террором" стиль московской дипломатии мало изменился, несмотря на смену лиц на Смоленской площади: Москва все так же резко осуждала на словах действия западных стран, все так же оставалась пассивной, когда дело доходило до возможности наложить вето в Совете Безопасности. К словам осуждения, впрочем, прибавились эйфорические излияния на самом высоком уровне по поводу "совместной борьбы с террором", не подтвержденные, однако, ни одним серьезным обязательством со стороны Вашингтона.

Тем не менее, на этот раз результат совершенно неожиданно даже для кремлевских мечтателей оказался иной, чем в 90-е: в Ираке и Афганистане мрачные прогнозы Москвы касались уже не ее собственных "исторических союзников", а новых "союзников в борьбе с террором": и действительно, их судьба там выглядит все более и более печальной… И опять в Москве торжествовали: еще недавно казавшиеся на Западе "юродивыми" пророчества о новых очагах нестабильности и "инкубаторах террора" с избытком реализовались и даже быстрее, чем на это могли надеяться в Москве… Естественно, это поражение Запада объяснялось не какой-то особой изощренностью российской дипломатии, а исключительно просчетами бушевской администрации. Тем не менее, пассивность российской дипломатии вновь избавила ее от ошибок, ведь, как известно: кто ничего не делает, тот не ошибается…

Сегодня, однако, приходится констатировать, что политика пассивного осуждения, которой довольно успешно пользовалась Россия в последние 10 лет, близка к исчерпанию своего потенциала. Вопреки пословице, пассивность сама по себе может на этот раз стать большой ошибкой. Ситуация, сложившаяся вокруг проблемы Косово, служит тому демонстративным примером.

План специального посланника ООН Ахтисаари планируется официально обнародовать в конце марта, однако некоторые подробности уже обнародованы. Согласно этому плану, Косово получит представительство во всех международных организациях, и таким образом, речь идет о получении всех атрибутов независимости за исключением прямого объявления об этом. Как известно, сербская сторона план уже отвергла – по крайней мере, в том виде, в котором он был сейчас представлен. Албанцы, впрочем, также не вполне удовлетворены, о чем свидетельствуют массовые демонстрации в Приштине, приведшие к стычкам с полицейскими силами временной администрации. Они ожидали прямого и недвусмысленного объявления своей независимости.

Тем не менее, на Западе уже твердо решили предоставить Косово фактическую независимость. Некоторые оговорки по поводу этой независимости лишь призваны оградить дипломатическое поле от нежелательных для Запада "телодвижений" Москвы, как-то признание независимости так называемых "непризнанных государств". Дело в том, что США крайне озабочены своим упадшим до критического уровня имиджем в исламском мире, и решение проблемы Косово в духе потакания требованию мусульман-албанцев там должны видеть шанс, которым грех не воспользоваться. Если по ходу дела удастся вбить клин между Россией и исламским миром, с точки зрения американцев, это стало бы дополнительным "бонусом" Косовской дипломатической операции.

Следует отметить, что косовская проблема – одна из тех, где по-прежнему, еще с 90-х годов, позиция исламского мира гораздо ближе к западной, чем к российской. Одним из твердых сторонников косовской независимости является, например, вполне дружественный России Иран, не говоря уже о прозападных арабских странах – оплотах ваххабизма, таких, как Саудовская Аравия. Поэтому, неудивительно, что именно косовскую проблему выбрали в Вашингтоне для своего собственного перепозиционирования и оттеснения Москвы от мусульманского мира. Рациональным ответом Москвы могла бы стать политика, направленная на то, чтобы не позволить Вашингтону так легко исправить свои ошибки и вернуть очки, потерянные из-за безоглядно-высокомерной политики на Ближнем и Среднем Востоке.

Пока же позиция России по Косово – исключительно пассивна. Не сопротивляясь прямо праву на передел границ, Москва просит только того, чтобы право претендовать на это хотя бы юридически сохранялось и за ее непризнанными союзниками Абхазией, Южной Осетией и (стыдливо в самом углу) русским Приднестровьем. Фактически, со стороны России говорится следующее: "Мы не мешаем и не собираемся в будущем мешать вашим усилиям по изменению мирового порядка. Более того, мы всемерно им аплодируем, однако при этом покорнейше просим, чтобы эти новые непревзойденные законы, формулировать которые мы полностью отдаем на ваше усмотрение, были применимы не только там, где это требуют высшие интересы достойнейшей части человечества, но и там, где, отправляют свои политические инстинкты такие низменные и презренные существа, как славяне".

На самом же деле, все ещё гораздо хуже, и для России нечто может оказаться еще более важным, чем то, о чем сказал Владимир Путин в Мюнхене на Конференции по вопросам политики безопасности: "международное право должно носить универсальный характер". Вопрос ведь не только в универсальности международного правоприменения, но и в сути самих правовых норм. Если отдать формирование "универсального права" на откуп одной группировке стран, что сейчас наблюдается на деле, они могут такого "наформулировать", что Россия первая "завоет" от такой "универсальности". Не менее важно, какие правовые нормы устанавливаются в мире и как они постоянно и целенаправленно изменяются по воле активных акторов.

И здесь, даже если закрыть на минутку глаза на "проблему двойных стандартов", оказывается, что влияние России на утверждение правовых принципов и особенно на формирование политических и бюрократических структур, ответственных за реализацию этих принципов, стремится к нулю. И это неудивительно: Россия до сих пор никак активно не проявляла свое эвентуальное стремление к влиянию на международное право в благоприятном для себя духе, максимум, ограничиваясь требованием "универсальности применения". Такая активность безусловно привела бы к ухудшению, хотя бы и временному, отношений с западным миром, и её признаки были бы налицо в виде публичных споров о сути международного права, если бы она действительно имела место. Мы склонны объяснять трудно объяснимую в данном случае пассивность Кремля национальным менталитетом, взывающим к некоей всеобщей "справедливости", - абсолютно неадекватным ситуации, когда имеешь дело с совершенно иным политико-культурным кодом, - а так же традиционной леностью и несмелостью российского ума, предпочитающего выглядящие "проверенными" решения проявлению живой воли и безусловной креативности.

В то же время в современной ситуации никакая консервативная система аргументации не способна защитить российские позиции от "обхода с флангов". После небольшой кадровой перегруппировки в Вашингтоне в последнее время, как и следовало ожидать, появились признаки того, что на Западе научились, проявляя дозированную инициативу, и активный политический маневр, обходить линии пассивной обороны, выстраиваемые российской дипломатией.

Что касается проблемы Косово, то таким тревожным звоночком является необъяснимое спокойствие, с которым в Европе было встречена жесткая позиция новоизбранного сербского руководства. Только наивный может считать, что сербское руководство, какое бы оно не было "жестким" и "националистическим", может устоять против объединенного давления США и Европы и не дать в конечном счете согласия на независимость Косово. В то же время в Европе и США, как бы чего-то ожидая, явно не спешат применить против Сербии весь арсенал политико-экономического давления.

Надо полагать, там ожидают, пока Россия перейдет от выражения недовольства к делу, и противопоставит себя голосованием в ООН по косовскому вопросу объединению западных и исламских государств. После этого и будет оказан нажим на Сербию, которая, в конце концов, будет вынуждена согласиться на предлагаемый Западом вариант независимости Косово. В результате Россия осталась бы с пустыми руками.

Во-первых, окажется, что защитить интересы своего союзника ей в очередной раз не удалось, и эта неизменность станет неприятным фактом (хотя навряд ли полным сюрпризом) для других партнеров России, ожидавших от окрепшей и заявившей о себе в полный голос России большей результативности. Во-вторых, использовать данную ситуацию в качестве легитимного прецедента для решения проблем непризнанных государств постсоветского пространства также навряд ли будет возможно, поскольку независимость албанским косоварам Сербия даст "по взаимному согласию". В дополнение ко всему, это будет означать и некоторую потерю очков в исламском мире, хотя преувеличивать размеры потери в данном случае и не стоит: в отличие от 90-х, исламский мир слишком занят событиями в Ираке, Афганистане, Палестине, и существенно более нуждается в России, чем в 90-е.

Если же после принятия западного плана по Косову Россия все же будет продолжать требовать решения проблемы непризнанных государств на основе признания их независимости, на Западе могут сказать: хорошо, но решать эти проблемы давайте вместе, то есть путем введения войск натовских стран под флагом ООН на место российских миротворцев. После чего исламскому миру и нынешним российским союзникам на Кавказе станет очевидно, что для решения всех вопросов нужно стучаться не в Кремль, а в Белый Дом. В результате, эти страны (кроме, пожалуй, русского Приднестровья, к которому в Европе испытывают особую ненависть) могут обрасти независимость и под крылышком НАТО, но перестанут быть союзническими России государствами. Запад запишет очки за обретение этими государствами независимости на свой счет, а Россия, столько вложившая и экономически и политически, в судьбу непризнанных государств, вновь останется у разбитого корыта, как когда-то царская Россия на Балканах. Такова может оказаться цена за политическую пассивность и отсутствие должной инициативы.

Больше шансов на успех России могла бы дать игра на опережение: не дожидаться, пока Запад сможет решить судьбу Косова в аранжированном им самим международно-правовом пространстве, а самой захватить инициативу по его переделке, поставив одновременно Запад в позицию, когда он будет вынужден соглашаться или терять очки в глазах мусульман. С целью реализации такой стратегии России следовало бы немедленно, еще до объявления в конце марта плана Ахтисаари, признать независимость трех непризнанных государств, а в дальнейшем уже требовать признания мировым сообществом через инструменты ООН всех четырех образований: Абхазии, Косово, Южной Осетии и Приднестровья в одном международно-правовом пакете. Россия, конечно, тут выскакивает вперед, позволяя себе то, что до сих пор не позволяли себе даже США в отношении Косово, однако Москву тут оправдывает то обстоятельство, что это, по-видимому, единственный способ в данной ситуации не дать выскочить вперед себя другим.

Из 4-х непризнанных образований в Европе три – мусульманские, и учитывая нынешние интенции Вашингтона, ему будет крайне сложно выступить против этих действий Москвы в Совете Безопасности: в этом случае Вашингтон, а не Москва почувствует себя изолированным от исламского мира. Конечно, проиграют и сербы, но они в любом случае здесь в числе проигравших, что бы Москва ни делала у Запада достаточно кнутов и пряников, чтобы заставить сербское руководство согласиться. У Москвы в настоящее просто не имеется инструментов, которыми она могла бы гарантировать неизменность жесткой позиции Сербии по косовскому вопросу. Эти инструменты не были созданы вовремя, а теперь их создавать впопыхах не осталось времени. Не обладая такими гарантиями, Россия и не может в полную силу действовать как привилегированный союзник Белграда в косовском вопросе. Зато пока что Москва обладает такими механизмами на Кавказе, но если ее политика будет оставаться по-прежнему безынициативно-пассивной в вопросе о кардинальных интересах ее ближайших союзников, эти инструменты также будут для России утеряны, попросту перейдя в другие руки.

Несмотря на грандиозные изменения последних двух десятилетий, темпы которых только усиливаются, многие у нас еще не избавились от патриархально-советской иллюзии того, что, если они будут пытаться следовать повторяемым, как заклинания, расхожим "истинам", им обеспечено спокойное существование на неопределенно долгий промежуток времени. К сожалению, подобный подход до последнего времени доминировал и во внешней политики крупнейшего русского государства. В то время, как на уровне международной политики логика конкурентной борьбы говорит о том, что, ограничивая себя исключительно репликацией уже созданного, мы обрекаем себя на запрограммированное отставание, поскольку в мире есть достаточно наций, ломающих имеющиеся установки и таким образом активно стремящихся к движению вперед. Такое глобальное политическое самодвижение, воспринимаемое при попытке его количественной оценки, как "ускорение исторического времени", заставляет нас все чаще окидывать взглядом и свои собственные политические концепции с вопросом: не пора ли провести их очередную ревизию.

Нельзя сказать, что в этом направлении не делается никаких попыток. Так, президент России сделал на недавней Конференции по вопросам политики безопасности в Мюнхене ряд характерных заявлений, воспринятых на Западе, как поворот к более жесткому курсу: "Мы видим все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. … В международных делах все чаще встречается стремление решить тот или иной вопрос, исходя из так называемой политической целесообразности, основанной на текущей политической конъюнктуре". - На первый взгляд слова правильнее, с ними трудно спорить, поскольку президент просто повторил всем известные истины. Однако, на избитых истинах опасно строить политику, единственной прочной основой которой всегда оставалось искусство привносить в неё постоянные изменения. У наших же осталась стойкая привычка цепляться из последних сил за устаревшие политические установки и отжившие философские концепции. Она сродни тяжелой болезни.

Как следует из других слов российского президента, сказанных на той же Мюнхенской конференции, ему бы хотелось, чтобы каждое государство чувствовало бы себя под защитой международного права, "как за каменной стеной". Но ясно, что это означало бы мессианское преображение, наступление на Земле "золотого века": и именно поэтому этого никогда не случится. Такие мечты сродни коммунистическим фантазиям в либеральной аранжировке, и способны только отвлечь нацию от борьбы за достойное место под солнцем. Навряд ли подобные фантазии будут восприняты всерьез также и в Европе. И далее: "Нам бы хотелось иметь дело с ответственными и тоже самостоятельными партнерами, с которыми мы вместе могли бы работать над строительством справедливого и демократического мироустройства, обеспечивая в нем безопасность и процветание не для избранных, а для всех". Наблюдая клятвы российского президента в верности демократии и международному праву, хочется спросить: Россия что, так будет все время плестись в хвосте? США, наплевав и на право и на демократию, уже полным ходом развернули в мировом масштабе строительство своей собственной технократической диктатуры, а Россия по инерции продолжает выстраивать демократию образца середины прошлого века...

Еще одна фраза Путина, в которой он затрагивает вопрос "несправедливости" международных отношений: "ОБСЕ пытаются превратить в вульгарный инструмент обеспечения внешнеполитических интересов одной или группы стран в отношении других стран. И под эту задачу "скроили" и бюрократический аппарат ОБСЕ, который абсолютно никак не связан с государствами-учредителями. "Скроили" под эту задачу процедуры принятия решений и использования так называемых "неправительственных организаций". Формально, да, независимых, но целенаправленно финансируемых, а значит – подконтрольных". – Когда российский президент говорит такие слова, у человека, мыслящего категориями реальной политики, возникает вопрос отнюдь не к западным странам – действия их руководителей выглядят как раз вполне рациональными – а к российской дипломатии: как Москва допустила такое положение, когда организация, ею учрежденная, превратилась в центр антироссийской и антирусской активности по всей Европе, в механизм травли союзников России и поддержки ее врагов?

Путин также жалуется на закрытость западных экономик для российского капитала, ставя свою страну в пример: "По различным оценкам, до 26 процентов добычи нефти в России, – вот вдумайтесь в эту цифру, пожалуйста, – до 26 процентов добычи нефти в России приходится на иностранный капитал. Попробуйте, попробуйте привести мне пример подобного широкого присутствия российского бизнеса в ключевых отраслях экономики западных государств. Нет таких примеров!" – И действительно, таких примеров нет… Но, российский гражданин, не обремененный либеральной идеологемой скорее всего задумается о другом: где же в таком случае творится безобразие, в западных странах или все-таки в России? Где, наконец, понимание президентом реалий глобальной конкуренции на энергетическом поле, о которой в Кремле всуе так любят порассуждать? Впрочем, эту характерную реплику президента телеканалы благоразумно "потерли".

Хочется надеяться, что, выступая перед западными партнерами России, Путин использовал подобные фигуры речи лишь в качестве полемического приёма или способа ввести конкурентов в заблуждение – в этом случае это было бы воистину ловким маневром. Однако нельзя исключить и того, что Путин воспринимает свои слова всерьез. Может быть, именно за такую столь удобную для некоторых наивность, российского президента в Европе и любят? А некоторые, как он сам признался недавно в интервью, желают "продолжения банкета" еще как минимум на 4 года… Если так, то после того, как Россия уже успела побывать в шкуре "последней империи", у нее есть все шансы оказаться в роли последней "либеральной демократии". Тогда не повторить бы Москве судьбу Косова, превратившись из символа мощи и единства русской нации в "независимую" иноязычную территорию под управлением сил ООН…