АПН: Как прошёл митинг в защиту С. Аракчеева?
Константин Крылов, участник митинга:
Если вкратце: пришло около семидесяти человек, продолжительность митинга была около десяти минут (точнее, двенадцать). Не потому, что нам стало неинтересно, а потому, что митинг был разогнан милицией. Нескольких человек — включая меня — повязали, действуя, как я убедился, без лишнего деликатничанья. Оставшихся рассеяли. Организаторы митинга, впрочем, не растерялись и за отсутствием иной аудитории произнесли свои речи перед серыми шинелями. Которые впервые узнали, что это был за митинг, кого именно собрались защищать все эти люди, ну и заодно вспомнили-вздрогнули по поводу командировок в Чечню, которые теперь могут закончиться не только пулей, но и нарами. Говорят, слушали внимательно. Что ж, экстремальное просветительство — тоже жанр. Как съязвил по этому поводу один мой знакомой альтернативной политической ориентации, «они там будут вас расстреливать, а вы им во время расстрела будете рассказывать про их права и национальную солидарность». Кстати, зря он язвил, ибо это не самая глупая позиция: уж если всё равно кирдык, так хоть воспользоваться поводом для агитации — потому как молчать или посылать проклятия ещё менее полезно.
Но вернёмся к митингу и его разгону. С точки зрения здравого смысла разгонять мирное и немногочисленное собрание людей, отстаивающих не какую-нибудь там опасную крамолу, а решения, принятые российскими же судами — это, конечно, клиника. Но тут уж властям виднее. Однако, обленившиеся правоохранители забыли этот митинг запретить даже формально — то есть, в смысле, оформить это запрещение надлежащим образом. По россиянскому законодательству, довольно паскудному, но всё-таки какое-то время соблюдавшемуся, в праве на проведение митинга можно отказать только в трёхдневный срок со дня подачи заявки, причём в письменной форме. Это они сделать не удосужились, ограничившись хамской заявой. А именно — одного из организаторов митинга, Петра Милосердова, вызвали в мэрию, где сотрудник этого заведения А.Н. Шиляков сообщил ему, что митинг они разрешать передумали, а отказ «мы вам потом по почте пришлем». Людям уже лениво возиться с людишками и поддерживать какую-то видимость приличий. «Сойдёт».
Чтобы «не сошло», организаторы митинга предусмотрели ещё и такую соломку, как участие в нём депутатов Госдумы — то есть перевод мероприятия в формат встречи депутата с избирателями (напоминаю, что, согласно закону «О статусе депутата Государственной Думы», депутат имеет право встречаться с избирателями когда хочет и где хочет). Ещё недавно это работало. Но, как выяснилось, россиянской администрации (властью её называть противно, да и неправильно) теперь уже откровенно накласть на её же собственные законы. «Вы чё, уродцы? Здесь вам не тут».
Кстати, о законах и их исполнителях. Задержанным ведь надо теперь предъявлять обвинения, а потом судить. Обвинения в административном правонарушении предъявили, а вот на суде могут выясниться обстоятельства, и кого-нибудь могут и пожурить за плохую работу. Поэтому с судом начались накладочки. Назначили его на следующий день, но после пятичасового ожидания (два часа пришлось постоять под дождём на улице — ждали инспектора, который должен был отвести обвиняемых в суд) акт правосудия перенесли. Похоже, скоро придётся бороться за право быть судимыми.
Теперь о реакции, в том числе медийной. Благодаря присутствию корреспондентов, в т.ч. с телеканалов «Вести», РЕН-ТВ, ТВ-Центр и особенно О2ТВ, которые пришли на обещавшее быть медийно скучным мероприятие, а также милиции, сделавшей мероприятие медийно интересным, о нём узнало довольно большое число людей. Появилось несколько «бумажных» публикаций, не говоря уже об Интернете, в котором до сих пор водится кое-какая свобода слова.
В большинстве случаев отклики были предсказуемыми. Впрочем, имела место и критика мероприятия, в том числе из патриотических рядов. Так, например, строительница и писательница Ирина Дедюхова обвинила организаторов митинга в том, что они созвали народ на несанкционированный митинг («Аракчееву не нужно было, чтобы какая-то срань пихалась с милицией»), в несогласовании митинга с ней лично, а также в самолюбовании и пиаре на крови (на основании чего охарактеризовала его организаторов как «жидомосковскую блядву, которая должна сдохнуть»). С ней отчасти солидаризовался Президент Академии национальной политики Егор Холмогоров, также попрекнувший митинговавших «щенячьим восторгом перед обезьянником», а также неконструктивностью: власть не надо злить, это создаёт помехи для настоящих серьёзных действий по спасению офицеров. В свою очередь, известный журналист охранительного толка Олег Кашин выступил на «Глобалрус.ру» со статьёй, в которой указывалось, что «патриотическая общественность встала на защиту пьяных убийц», а также обвинил оную общественность в страшнейшем преступлении — «национал-оранжизме».
Я помянул именно эти три сообщения, так как позиции прочих критиков распределились примерно между этими тремя мнениями, высказанными строительницей, академиком и журналистом. Со своей стороны могу лишь засвидетельствовать, что митинг был согласован с людьми, непосредственно представляющими интересы Аракчеева; что недолжного восторга перед обезьянником никто не испытывал; что высказывания о «пьяных убийцах» противоречат решениям российского суда, рассмотревшего данные следствия и нашедшего эту версию неубедительной; что словосочетание «национал-оранжизм» есть парное понятие к «русскому фашизму», цену которому мы уже знаем. О коллизии с санкционированием митинга я уже сказал выше. Что касается соображений типа «не надо злить начальство», то здесь я могу лишь отослать к евангельской притче о судье неправедном (Лк 18, 2-8): увы, в подобных ситуациях приходится действовать именно таким образом.
АПН: Что вы намерены предпринять в дальнейшем?
Константин Крылов:
У нас имеется определённая программа действий. Она предполагает использование очень разных ресурсов и методов. Следующее мероприятие будет проведено ко дню следующего заседания по делу Аракчеева-Худякова. О форме его проведения будет сообщено ближе к делу. Скорее всего, это будет не митинг, а что-то другое.
Опять же: хочу напомнить, целью нашей борьбы является прекращение процесса и освобождение русских офицеров, а не что-либо иное, — типа «свержения кровавого режима» или «пиара участников компании». Участники и активисты компании — люди разных взглядов и убеждений (иногда даже несовместимых), и далеко не во всём симпатизирующих друг другу. Нас всех объединяет именно общая позиция по делу Аракчеева-Худякова и готовность эту позицию отстаивать публично.
