Считается, что покойный Туркменбаши не оставил после себя преемника. Однако это не совсем верно.
Несколько лет назад я консультировал одну европейскую компанию, работавшую на азиатских рынках — в том числе, и в Туркмении. В определенный момент к ней обратился один из чиновников, курировавший одну из важнейших технических областей (подробности, думаю, несущественны). У компании были с ним дела по другим проектам, но на этот раз он попросил маленького технического содействия — он должен был произвести текущую модернизацию оборудования, заменить некую систему на более современную, и просил найти соответствующего западного партнера, который мог бы это оборудование поставить. Контракт был очень крупным: речь шла о масштабах всей страны.
Наши эксперты без труда нашли наилучший вариант, фирму, производящую самое лучшее оборудование, и связали ее напрямую с этим чиновником. Фирма была американская. Переговоры прошли быстро и успешно, и в конце их встал, естественно, вопрос об откате. Но в Америке со сравнительно недавних пор действует закон, по которому дача взятки американской компанией за пределами США приравнивается к даче взятки американским чиновникам. Поэтому если американские фирмы и дают взятки за рубежом (а они их все же дают), то делается это крайне острожено, не всеми компаниями и, в общем, в исключительных случаях. Американцы сделали вид, что не понимают о чем речь — разговора об откате не получилось. Наш туркмен выругался, помянул недобрым словом тупых янки с их дурацкими принципами, послал их куда подальше и снова попросил помощи — в конце концов, на западе много кто работает на этом рынке. Наши эксперты без труда подобрали ему следующий вариант — фирма западноевропейская, производящее аналогичное оборудование, только чуть-чуть дороже. Проблем нет — снова встреча, переговоры, об откате европейцы понимали все, и этот вопрос был быстро улажен. Но перед самым подписанием контракта вновь возникли американцы. Они предложили то же оборудование, но на 20% дешевле. Про откат они снова не понимали. Теперь вопрос: какую фирму предпочел наш чиновник? Российский (казахстанский, украинский) читатель наверняка решит, что европейскую, “с откатом”. И окажется не прав. Да, в остальных странах СНГ это именно так бы и было. Но туркмен, страшно ругаясь и горько оплакивая свои уплывающие “очень хорошие деньги”, подписал договор с американцами.
Эта история позволяет, до некоторой степени, понять причины устойчивости туркменского режима, т.е. причины того, что в стране не наблюдается серьезных проявлений недовольства, а оппозиция является самой слабой среди других стран Центральной Азии.
В любой другой бывшей советской стране или в почти любой стране третьего мира (все они не являются ни абсолютными диктатурами, ни зрелыми демократиями), да и в значительной степени в “зрелых демократиях” европейского типа, вопрос с “откатами” решается просто: вершина коррупционной пирамиды практически совпадает с вершиной пирамиды властной. Но и там, и там тот, кто стоит во главе режима, не может приватизировать все денежные потоки в стране, он сам должен стараться “урвать” что-то, сохранить на черный день. Руководители страны связаны, в том числе и “в коррупционной деятельности”, писаными и неписаными законами и правилами, подковерными соглашениями. В аналогичном нашему случае часть этого “отката” прямо или косвенно попала бы к лидеру страны.
Туркменбаши же был абсолютным властителем, “Самодержцем пустыни”, он мог по своей воле распоряжаться всем, что имелось в стране, — и не нуждался в жалких откатах, которыми с ним бы мог поделиться наш чиновник. Наоборот — покупая за взятку менее качественное и более дорогое оборудование, тот бы наносил финансовый ущерб лично Хозяину Всех Туркмен.
Коррупция в Туркмении, конечно, имеется. Но уровень Высшей власти в лице Отца Нации находится как бы вне ее, и у народа создается ощущение неподкупности. Не говоря уж о том, что когда высший уровень власти нельзя подкупить — это все же благоприятствует политическому и экономическому развитию страны. По оценке Всемирного Банка и Программы Развития ООН, валовой внутренний продукт на душу населения (в пересчете по паритету покупательной способности) в последние годы в Туркмении возрастал. В 2000 г. он составлял 3956 долл., а в 2002 г. увеличился до 4300 долл.
После развала СССР государство сохранило жесткий контроль над стратегическими отраслями экономики — в первую очередь, над нефтегазовой, так же как и монополию во внешней торговле. Одновременно развивается частный бизнес в сфере производства, торговли и услуг. В негосударственном секторе экономики функционирует свыше 14 тыс. предприятий и свыше 53 тыс. индивидуальных предпринимателей. В целом он производит 47% валовой продукции Туркменистана. На селе негосударственный сектор имеет определяющее значение. В валовом выпуске продукции сельского хозяйства он составляет почти 99%. За годы независимости сельское хозяйство удалось сохранить. Рост наблюдается как на крупных агропредприятиях, так и в частных фермерских хозяйствах благодаря государственной поддержке этой отрасли. Так, к примеру, производители хлопка и продовольственного зерна получают льготные кредиты, освобождены от налогов, половину их расходов на семена, химикаты, минеральные удобрения, технические услуги оплачивает государство.
В настоящее время 90% орошаемых земель находится в государственном землепользовании. Эта земля передается в аренду. Однако, согласно планам правительства, в 2020 г. основная часть орошаемых земель будет сосредоточена в негосударственном секторе. Организационные формы частного землепользования будут иметь различную юридическую основу: фермерские хозяйства, кооперативы, акционерные общества и другие формы.
Туркменистан сотрудничает с международными финансовыми организациями, в первую очередь с Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР), Всемирным банком и Азиатским банком развития, привлекает крупные зарубежные инвестиции, но игнорирует рекомендации МВФ по либерализации рынка. Туркмения — единственная республика в Центральной Азии, которая обходится без помощи Международного валютного фонда. Не торопится она и в ВТО. Сотрудничество с ЕБРР отличается жестким отстаиванием государственных интересов. К примеру, правительство отказалось от кредита этой организации в 50 млн долл. на строительство современной трассы от столицы г. Ашхабада до г. Мары — Европейский банк взамен требовал отпустить цены на бензин, который крайне дешев на внутреннем рынке — и самостоятельно начало ее финансирование. В то же время, при участии ЕБРР успешно реализуются другие совместные проекты (см.: Шохрат Кадыров. Киргизия и Туркмения. Попытка сравнительного анализа моделей развития. Журнал "Азия и Африка сегодня", 2006, № 7).
Вторая причина устойчивости режима Ниязова — клановый характер туркменского общества, точнее — жизненная необходимость нейтрализовать его губительные последствия.
Клановость является одной из главных, если не основной, проблемой любого современного восточного общества. Но особенно остро она стоит для общества тюркского.
И именно туркмены, более чем все остальные народы советской Средней Азии, сохранили племенной характер общества. Туркменское общество имеет очень мозаичную и раздробленную структуру. По выражению туркменского политолога и оппозиционного деятеля Шохрата Кадырова, “Туркмены — нация племен”. “Eсли быть точнее — нация народов”, — поправляет его другой туркменский политолог. “Tribal Nation: The Making of Soviet Turkmenistan” (“Племенная нация: формирование Советского Туркменистана”) — так озаглавила свою книгу виднейшая западная исследовательница Туркменистана американка Адриэнна Лин Эдгар (Adrienne Lynn Edgar).
Туркмены традиционно делятся на 24 племени. Племена, в свою очередь — на роды (их насчитывается около 5 тыс.). Как часто бывает в кочевом мире, роды эти имеют самое пестрое этническое происхождение — один из них даже еврейский. Кроме того, туркмены также подразделялись на скотоводов (чарва) и оседлых (чомур), причем это деление имело место в пределах одного аула. Кроме собственно туркменских племен, тоже имевших, как было сказано, пестрое этническое происхождение, в состав туркменского этноса вошли и не до конца “отуркмененные” иноэтнические элементы: потомки “гул” — рабов, “гырнак” — рабынь, “ярым” — потомки от смешанных браков свободных с рабынями, “гелмишек” (иначе “гонши”) — пришельцы из других племён и таты — потомки дотюркского ираноязычного населения Средней Азии. Лояльность и чувство принадлежности было выражено именно по отношению к своему роду и племни, но не к нации в целом.
До образования в 1924 году Туркменской ССР у туркмен не было опыта централизованного управления племенными федерациями, не было и единого литературного туркменского языка. И в советский период туркмены менее, чем представители других национальностей, мигрировали не только в пределах СССР, но даже своей республики.
Клановость имеет исторические корни. В прошлом такое социальное поведение было залогом выживания — кочевник просто не в состоянии выжить один, без поддержки клана-рода-племени. Земледелие в условиях Средней Азии также невозможно без коллективных усилий всей общины — необходимость орошения, защиты от набегов кочевников и т.д. Поэтому каждый индивид такого общества должен иметь стойкую программу поведения “помощь своим”.
То, что родственников и/или земляков необходимо всячески продвигать в ущерб прочим — заложен в подсознании среднеазиата, это один из базовых архетипов его социального поведения. Но в условиях индустриального общества такая клановость делает невозможным создание адекватной системы управления и объективной системы правосудия, тормозит развитие, да и просто раздробляет нацию.
Кроме того, исторически туркмены — военный народ. Вплоть до конца 19 они являлись, так сказать, чеченцами Средней Азии. Так же, как последние на Кавказе, они опустошали своими набегами сопредельные районы — от центра Ирана и до Астрахани, имели репутацию отчаянных, ни перед чем не останавливающихся головорезов. Окончательно туркмены были покорены в 1881-м году генералом Скобелевым, и английская пресса писала по этому поводу: “Отчаянное упорство, выказанное ахал-текинцами (турменами) при защите, почти беспримерно в летописях Средней Азии, и счастье наше, что афганцы не были похожи на сынов туркменских степей” (Нива, 1881, №5, с.115).
После распада СССР имелись все предпосылки к тому, что центробежные процессы начнутся и в Туркменристане.
То, что этого не произошло, — в том числе и результат целенаправленных усилий бывшего Первого Секретаря ЦК Компартии Туркменской ССР. Он систематически принимал меры к усилению национального самосознания. Так, в принятую 18 мая 1992 года новую Конституцию была введена статья о том, что президентом может стать только туркмен. Впрочем, другие направленные на это меры были куда более жесткими и даже жестокими — вплоть до целенаправленного выдавливания не туркмен из страны, предоставления “коренному населению” преимущественных прав и создания псевдоисторических мифов.
Ниязову удалось сохранить сплоченность народа в единую туркменскую нацию, создать систему “скрепляющих обручей”, — в которой жесткий авторитарный режим был одним из главнейших.
Оппозиция часто упрекала Туркменбаши в том, что он в значительной степени опирался на представителей своего племени Ахалтеке. Однако это было неизбежно — альтернативой могла служить лишь целенаправленная программа модернизации туркменского общества (причем тут возможны два варианта — с широкой вестерннизацией или без оной) и создание соответствующего слоя населения — носителя модернизационной идеологии. Однако это очень сложный путь, он, как показывает пост-советская история, не получился даже у советской власти, а Шах соседнего Ирана Реза Пехлеви просто сломал на этом пути себе шею. Кроме того, туркмены племени теке первыми были вовлечены в капиталистическое развитие Российской империи, поэтому оказались более европеизированными и организованными.
Туркмены были окончательно сплочены в единое целое Советской властью. Но то, что этот конгломерат не распался на составные части, что в Туркмении события не пошли по таджикскому сценарию междоусобной вражды и войны — результат политики Туркменбаши. Это единство ощущается туркменским обществом как ценность, причем как ценность, которую легко потерять, которая, без особых скрепляющих усилий, будет разрушена. Для того, что бы добиться такого единства необходимо не только наличие сильного правителя — необходим и его культ. Осознание того, что, в принципе, сам по себе, “культ личности” правителя выполняет определенную социальную функцию, помогало туркменскому обществу хоть как-то переносить и выходящие за грань психической адекватности экстравагантности культа Туркменбаши.
Главным оружием Ниязова в управлении государством является использование системы сдержек и противовесов.
Среднеазиатские диктатуры — это не настоящие диктатуры европейского типа, но феодальное соглашение элит.
И туркменская правящая номенклатура также понимает необходимость сохранения этнического единства, понимает, что если центробежные процессы все же вырвутся из-под контроля — настанет конец не только существованию Туркменистана в его современном виде, конец не только и власти и благополучию, но и самому физическому существованию населяющих страну людей.
Смерть Туркменбаши была давно ожидаема. По свидетельству встречавшихся с ним, покойный вынюхивал пять дорог кокаина за раз, при этом страдал сильным диабетом, система кровообращения пришла в негодность, особенно пострадали сосуды на ногах.
(Зачем был нужен Ниязову кокаин — отдельный и удивительный вопрос. В 20-м веке, пожалуй, и за всю историю человечества, не так много было правителей, которые пользовались бы такой неограниченной властью и имели бы возможность, к полному своему удовольствию, совершенно бесконтрольно распоряжаться столь большими деньгами. Ниязову удавалось абсолютно все, за что он брался. Он нарушал все нормы политического поведения — и западные, и восточные. Но и Запад, и исламский мир закрывали на это глаза, хотя других правителей за гораздо меньшие проступки отправляли на гаагскую скамью подсудимых, свергали с помощью интервенций или на них начинали охоту исламские фанатики-боевики. А история превращения сироты в абсолютного правителя своей страны — сюжет для плохого святочного рассказа. Плохого — потому что в реальности так не бывает. И, тем не менее, человек, имевший возможность безнаказанно попирать все законы, и божеские и человеческие, сам, фактически, объявивший себя Богом, ставший полным господином физической реальности вокруг себя — искал убежище от этого мира в смертоносном мире иллюзий. Религиозные морализаторы и мистики, тщающие проникнуть в глубины человеческой души, а через нее — в глубины Божества, несомненно, будут много размышлять об этой истории. Мы же вернемся в мир реальной политики — к вопросу о преемнике покойного лидера).
Туркменбаши готовил аппарат к своей смерти и к роли гаранта существующего порядка. Именно спецслужбы были опорой его режима и выступали как инструмент сдерживания центробежных сил. И после его кончины именно туркменские спецслужбы определяют ситуацию в стране.
Основная их задача сейчас — добиться стабильности переход власти, чтобы не начались кровавые “разборки”, столкновения между различными кланами внутри правящего слоя, а также гарантировать, что бы в дальнейшем не было репрессий преследований “за совершенные преступления”.
О кончине по причине, как было объявлено официально, “остановки сердца”, пожизненного президента Туркменистана Сапармурата Ниязова, возглавлявшего страну двадцать один год, было объявлено двадцать первого декабря. Скорее всего, он, действительно, умер за несколько часов до этого объявления (согласно официальным данным — в 1 час 10 минут ночи), когда внезапно была отключена телефонная и интернет связь Туркмении с внешним миром.
Согласно конституции, обязанности Президента стал исполнять председатель парламента (Меджлиса) и заместитель председателя Народного Совета (Халк Маслахаты) Овезгельды Атаев. (Председателем Совета являлся сам Ниязов). Халк Маслахаты имеет больше полномочий, чем парламент, и его членами является широкий круг (2507 человек) не только рядовых депутатов, но и представители государственно-хозяйственной номенклатуры, регионов и фактически делегаты от племён.
Однако генпрокуратура моментально возбудила против Атаева уголовное дело, и в 11 утра 21 декабря, в день кончины Ниязова, Атаев уже был под стражей, при этом парламентская неприкосновенность формально с него не была снята. Большинство высших туркменских госчиновников узнали об аресте на срочно созванном утром заседании совета безопасности Туркмении. По законам Туркменистана человек, осужденный за совершение преступления, не может занимать пост Президента. Лидером страны, исполняющим обязанности президента решением Совета Безопасности был назначен зампредсдателя Совета министров, министр здравоохранения и медицинской промышленности 49-летний Гурбангулы Бердымухаммедов. Он же возглавил комиссию по организации похорон Сапармурата Ниязова.
26 декабря состоялось внеочередное заседание Народного Совета (Халк Маслахаты). В Конституцию были внесены изменения, позволяющие временно исполняющему обязанности президента Гурбангулы Бердымухаммедову участвовать в президентских выборах. Был удален пункт, который мешал этому — о том, что "лицо, исполняющее обязанности президента Туркменистана, не может баллотироваться кандидатом в президенты". Также теперь по Конституции на должность временно исполняющего обязанности президента назначается вице-премьер. Выборы президента Туркмении назначены на 11 февраля 2007 года. Всего было утверждено шесть кандидатов в президенты, но пять из них являются чисто декоративными.
Считается, что Гурбангулы — внебрачный сын Туркменбаши. Насколько известно, именно его Туркменбаши хотел видеть своим преемником и подготавливал передачу ему власти. Именно Бердымухаммедов представлял свою страну на последнем саммите СНГ в Минске, это был его первый выход на сцену большой международной политики. Туркменбаши также проинструктировал спецслужбы, в случае своей смерти, устранять с его политического пути возможных претендентов на высший пост в государстве. Арест вице-спикера Овезгельды Атаева был, по-видимому, предусмотрен Ниязовым еще до своей кончины. Впрочем, в частных разговорах после своего назначения исполняющим обязанности Президента Бердымухаммедов обещал, что с арестованным вице-спикером Овезгельды Атаевым “не произойдет ничего плохого”.
Примечательно, что назначение Гурбангулы Бердымухаммедова руководителем государства после ареста Атаева был произведено от имени Государственного Совета безопасности, секретарем которого является 60-летний глава военного ведомства Агагельды Мамедгельдыев, а наиболее влиятельными членами — представители Минобороны, госбезопасности (министр Г. Аширмухамедов), МВД (глава ведомства — А. Рахманов), за которыми просматривается фигура главы президентской охраны Акмурада Реджепова.
Гурбангулы Бердымухаммедов — врач по специальности, кандидат медицинских наук. По свидетельству хорошо его знающих, он человек умный и “никогда никого не обижал”. Лично он не замечен в серьезных конфликтах. Однако новый руководитель имеет репутацию человека скорее слабого, поддающегося влиянию. Во время конфиденциальных встреч Ниязова в узком кругу с высокопоставленными гостями Гурбангулы иногда выполнял роль официанта, по повелению Отца Нации приносил гостям плов. Впрочем, то, что он находился рядом с Ниязовм все годы независимости, почти 20 лет, и не только физически выжил, но и сохранил свое влияние — говорит о том, что он человек незаурядный. Законный сын Туркменбаши все эти годы провел вдали от отца.
Спецслужбы могут считать, что как человек мягкий, управляемый и лишенный амбиций, он не будет стремиться сломать существующий межклановый статус-кво. Однако у Гурбангулы Бердымухаммедова как нового лидера Туркменистана все же имеется недостаток, пусть единственный. Но, в рамках данного сценария, серьезный: у него очень много, даже по туркменским понятиям, родственников — и это может сильно осложнить ситуацию. Он просто будет вынужден, обязан возвысить родственников — как слабый политик и мягкий человек, он вряд ли сможет пойти наперекор этой абсолютной для туркмена норме поведения. Но это значит отодвинуть много других хороших людей. Отодвинуть — вплоть до тюремного заключения и смертной казни. Ранее смертная казнь в независимом Туркменистане практически не применялась — поскольку Туркменбаши справедливо полагал что, проведя хоть немного времени в туркменской тюрьме, заключенные будут мечтать о смерти. Распространенной, например, является практика, когда узникам насильно вводят наркотики и превращают их в тяжелых наркоманов. Однако если вспыхнет межклановая борьба за власть, смертная казнь будет, несомненно, восстановлена — в условиях постоянно меняющегося расклада сил держать врага в тюрьме просто опасно.
Да и любой туркменский лидер, имея родственников, все же нарушит создавшийся межклановое равновесие, что может иметь обвальные последствия. Идеальным — а фактически, единственно приемлемым кандидатом, способным сохранить статус-кво, был бы лидер, подобный Ниязову в начале карьеры — не имеющий родственников. Но таких в Туркменистане в наличии нет.
Имеются, они, правда, вне его пределов.
Официальная жена Ниязова — Муза Алексеевна. Считается, что она еврейка. Она давно уже живет за границей, в Москве, сын Владимир, он же Мурад — в Брюсселе и в Вене. Он занимается бизнесом, и всегда держался вне публичной политики. Единственное официальное выступление Ниязова-сына — проведенные им от имени Туркменистана в июле 2006 г. переговоры с генеральным директором Торгово-промышленной палаты эмирата Дубай. Но эти переговры, по-видимому, тоже связаны с бизнес-проектами Мурада и не свидетельствуют о политических амбициях.
Мурад-Вдладимир не рассматривается туркменскими спецслужбами как реальный кандидат.
Живущая в Лондоне дочь Ниязова Ирен, по своим личным качествам, вполне бы возглавить страну. Но трудно поверить, что она предпочтет полную интриг и опасностей роль королевы затерянной в сердце пустыни Туркмении своему теперешнему положению львицы русскоязычной светской тусовки столицы мира — Лондона.
Таким образом, остается открытым вопрос — удастся ли туркменским спецслужбам, этому коллективному наследнику воли и духа почившего Повелителя Пустыни Отца Туркмен, сохранить созданный им хрупкий баланс внутритуркменских отношений.
Новая туркменская элита создала уникальную государственную систему, идеологией которой является культ Ниязова, поклонение Ниязову как спасителю нации и отечества, как посланнику Аллаха. Московский журналист, прибывший на освещение похорон, рассказывает: “В Ашхабаде я зашел в магазин в центре города и увидел "алтарь" — столик с портретом Ниязова, рядом свежие цветы и стул. "Если Он захочет сюда зайти, Ему будет куда присесть и вдохнуть аромат цветов", — рассказал наш провожатый. Позже я узнал, что такие алтари есть в каждом учреждении”.
По-видимому, этот культ будет сохранен, и преемник Отца Туркмен будет действовать от его имени и постарается заморозить ситуацию.
В любом случае, все покупатели туркменского газа заинтересованы в бесперебойном продолжении поставок — а, значит, “международное сообщество” сделает все возможное, что бы облегчить новым правителям Туркмении их задачу по сохранению политического здания, сооруженного покойным. Срыв поставок был бы весьма болезненным для экономики России и Украины, через них — для Западной Европы. Заинтересованы в стабильном Туркменистане и правящие режимы других центрально-азиатские стран, и Турция и шиитский Иран. Единственная сила, которой была бы выгодна дестабилизация Туркменистана — суннитские исламские фундаменталисты. Они активны по соседству — в Ираке и Афганистане, к тому же в этих странах проживает значительное число туркмен. Пока исламисты-суниты не имеют действенных рычагов влияния на ситуацию, но будут стараться их приобрести, в том числе используя и провоцируя межклановые противоречия внутри туркменской правящей элиты. Последствия появления еще одного очага исламизма в регионе, в дополнение к Ираку и Афганистану, причем в “подбрюшье” России — очевидны.
Так что от судьбы наследия Туркменбаши зависит не только судьба Туркменестана, но, в какой-то мере, и всей Средней Азии, Восточной и Западной Европы. Получился еще один мегаломанский проект, запущенный экстравагантным покойным любителем суфийской поэзии (Махтумкули), на этот раз уже самим фактом своей смерти. Самым ярким символом “ниязизма” является гигантская, из чистого золота, статуя бывшего Первого Секретаря ЦК КПСС Туркмении, которая все время поворачивается вслед за солнцем. Что-то есть в этом образе.
