Еще совсем недавно я сам при слове "монархия" презрительно кривил губы. Монархия казалась мне всего лишь пережитком прошлого. Слава Богу изжитым и отброшенным (хоть в этом повезло…). А люди, в современной России, серьезно относившиеся к монархии, казались мне либо ненормальными, либо… ряжеными. Что-то типа выросших, но так и не повзрослевших детишек.
Но однажды мне на глаза попался справочник с рейтингом ООН по качеству и продолжительности жизни. Справочник был старый, потертый, но я обнаружил, что семь стран из первой десятки кем-то выделены. Меня заинтересовал вопрос — а по какому критерию? Спустя несколько дней размышлений и сопоставлений я пришел к выводу, что с одной стороны, объединять эти выделенные страны, а с другой, отделять их от остальных трех из первой десятки, может только один параметр — все они были монархиями… Семь из десяти! Вот это отсталость и игра! Сразу я как-то и не поверил. Я пытался объяснить это случайностью. Затем подумал, что все эти страны в первую очередь являются демократиями. И монархия там — всего лишь традиция, не имеющая никакого практического значения. Разве можно считать Канаду монархическим государством? Ведь где она, а где британская королева?! Но вопрос меня задел.
Спустя некоторое время, когда я пришел к определенным выводам и стал обсуждать их с людьми, чье мнение для меня было интересным, я столкнулся еще с одним интересным психологическим… феноменом. Который, меня сначала насторожил, а затем и позабавил. Это был довольно своеобразный подход той части нашей образованной публики, которая до сих пор убеждена в неоспоримой верности курса неукоснительного следования рекомендациям по поводу развития нашей страны, выдаваемым некоторой активной частью научно-политологических сообществ, специализирующейся на работе с элитой иностранных (по отношению к месторасположению данных сообществ) государств.
С одной стороны данная публика твердо уверена в том, что где-то «там», в цивилизованных странах свято соблюдается главенство и неукоснительное исполнение законов. А с другой, они так же свято уверены, что монархия на Западе всего лишь ничего не значащий пережиток. Причем настолько свято, что когда начинаешь им предъявлять те самые законы, согласно которым монарх — действительно важное и дееспособное лицо современного западного государства, они только морщат нос и начинают утверждать, что вот конкретно эти законы и (что еще круче) положения Конституции на самом деле ничего не значат. И не работают. И что они, по существу, всего лишь традиция, причем ничего не значащая.
То есть, в этом случае получается, что какая-то часть законов и положений Конституции (или неких конституционных актов) таких стран как Великобритания, Норвегия, Дания, Испания и некоторых других (скажем Канады) — ничего не стоит, никак не работает и просто игнорируется как населением, так и руководством этих стран. Например, по поводу Великобритании утверждается, что: «юридически королевские полномочия весьма велики, но в действительности они фиктивны». И это несмотря на то, что, скажем, Правительство — это юридически «министры ее Величества». И что, согласно законам страны, монарх назначает премьер-министра, руководит администрацией государства, дипломатией и вооруженными силами. Мол, все фикция, и даже дураку известно, что на самом деле все решает глава партии, победившей на парламентских выборах.
Да, премьер-министр решает очень многое, но как тогда быть, скажем, с тем, что в законодательстве Великобритании не существует механизма преодоления «вето» короля? То есть, если, скажем, король (в настоящее время — королева) не подписал закон — никакие переголосования в две трети, три четверти или, вообще 100 % голосов ничего изменить не могут. Похоже, обстоят дела и в таких государствах как Бельгия или Дания. Например, в ст. 22. Конституции Дании написано, что законопроект, принятый Фолькетингом, становится законом, если он получает королевское одобрение не позднее тридцати дней после его принятия. И все. А в Норвегии процесс преодоления «вето» короля обставлен такими сложностями, что его преодоление становиться реальным только если король действительно выжил из ума и пошел наперекор своему народу.
Так, например, согласно ст. 78. Конституции Королевства Норвегия: «Если Король одобряет законодательное решение, он дает ему свою подпись, что придает ему силу закона».
В случае отказа в этом он возвращает его в Одельстинг с заявлением, что не считает удобным утвердить его в данное время. В таком случае законодательное решение не может более представляться Королю в течение той же сессии.» То есть повторное представление королю данного решения возможно только новым созывом парламента.
И только лишь если законодательное решение будет принято двумя Стортингами (т.е. двумя созывами парламента!) на совместном заседании после двух следующих друг за другом выборов, причем эти заседания отделены друг от друга по меньшей мере двумя промежуточными сессиями, если только в промежуток между первым и последним голосованием Стортингом не будет принято иное законодательное решение, и если законодательное решение будет препровождено Королю с просьбой, чтобы Его Величество не отказало в утверждении решения, которое Стортинг после зрелого размышления считает полезным, то оно получает силу закона даже в том случае, если королевское утверждение не последует до конца сессии (см. ст.79 Конституции Королевства Норвегия).
Европейские монархи юридически являются не только главами исполнительной власти, но и верховными главнокомандующими. В той же Конституции Королевства Норвегия в ст.21–22 написано, что король назначает и увольняет, по заслушиванию мнения своего Государственного совета, всех гражданских, духовных и военных служащих. И даже премьер-министр и другие члены Государственного совета, а также государственные секретари могут, без предварительного судебного решения и какого-либо вмешательства парламента, увольняться со службы Королем по заслушиванию мнения об этом Государственного совета. То же самое относится к должностным лицам, состоящим на службе в учреждениях Государственного совета или на дипломатической и консульской службе, высшим гражданским и духовным должностным лицам, командирам полков и других воинских частей, комендантам крепостей и командирам военных судов. Стортинг же, согласно все той же ст.22, может всего лишь на своей ближайшей сессии решить вопрос «о назначении пенсии служащим, уволенным в таком порядке».
С другой стороны, сторонники взгляда на монархию как на отжившую традицию часто приводят аргумент типа «а был ли мальчик?». То есть да, права, мол, есть, а как часто ими пользуются? Мол, в той же Великобритании право королевского «вето» не используется с 1708 года. Что ж, аргумент, требующий ответа. Да, какие-то права не используются, но, во-первых, тут стоит вспомнить британский афоризм «fleet is being». Что означает — военный флот оказывает влияние самим фактом своего существования. Что, применительно к нашим рассуждениям, означает, что иногда королю и не надо пользоваться какими-то своими возможностями и привилегиями. Достаточно того, что они есть. А, кроме того, какими-то и пользуются, как, например, королева Елизавета II, лично отдавшая приказ о применении войск в бастующих шахтерских районах (от чего премьер-министр демонстративно отстранился, так как на носу были выборы), когда действия бастующих полностью парализовали жизнь страны, или король Норвегии, не столь давно распустивший парламент.
И вообще, считать, что лицо, которое с самого детства, с младых, так сказать, ногтей готовят к должности главы страны, которому, на протяжении всей его жизни, начиная с совершеннолетия, ложатся на стол экономические обзоры, доклады секретных служб, секретные протоколы и служебные записки по разным острым вопросам, который, лично знаком с сотнями самых богатых, известных и влиятельных людей и своей страны и других стран мира (и в их числе — сотня президентов и премьер-министров, которая явно не заканчивается на ныне действующих)… Считать, что подобное лицо всего лишь традиция и не обладает никакими возможностями влияния на жизнь страны может только человек недалекий. Либо… замороченный мифами.
Я привел только несколько примеров, не затронув, скажем, трансцендентных оснований монархии, которые чрезвычайно важны и, потому, например, не дают оснований называть монархами таких лидеров, как Шарль де Голль или, скажем, как это модно в определенных кругах, Сталин. Не осветил значение монарха как центральной точки общественной связности страны, что особенно важно для страны многонациональной и многоконфессиональной. И не столько из-за того, что ограничен временными рамками выступления, а еще и из-за того, что считаю себя не вправе навязывать аудитории какую-либо точку зрения. Даже ту, которую сам считаю правильной. И потому задачей этого моего выступления было желание заронить в вас желание самим разобраться с этим вопросом. А не оставаться в тисках раз и навсегда вбитого вам в голову мифа.
