Мы все привыкли к жестокости и цинизму нашей жизни. Но то, что произошло в канун праздника Введения в храме Пресвятой Богородицы села Прямухино Кувшинковского района Тверской области, потрясло всех. В этом селе в ночь со 2 на 3 декабря была сожжена заживо семья сельского священника — иерей Андрей Николаев, его супруга матушка Оксана и трое их детей. Следствие продолжается, но у следователей всё меньше остаётся сомнений: семья священника Андрея Николаева пала жертвой умышленного убийства. В России в эту ночь стало тремя святыми мучениками больше.
Год назад дом священника, возродившего православную жизнь в вырождающемся селе Прямухино, уже горел. Тогда семья Божьим чудом спаслась, а следователи всё списали на плохую электропроводку. А чуть больше месяца назад отец Андрей Николаев выступил в эфире телепрограммы «Улица твоей судьбы» на канале ТВ-Центр, где рассказал о своём вымирающем и беспробудно пьющем русском селе, где его соседка Зинаида разрубила своего мужа-алкоголика на куски. Он рассказал, как ему, кроме борьбы с беспробудным пьянством среди своей паствы, изо дня в день приходится защищать свой храм от разграбления. «Я, конечно, не буду стрелять в человека, — говорил он, — я буду стрелять в воздух. Но в ответ я могу получить настоящую пулю».
Отец Андрей рассказал, что ему предлагали уехать, увезти семью. Это, уже после его мученической смерти, подтвердил иеромонах Анатолий (Берестов). Однако пастырь начисто отверг такую возможность: «Я очень боюсь за свою семью. Но, как говорил Господь, «по воле Божьей ни один волос не упадёт с вашей головы». Я хочу донести свой крест до конца. Я не могу уйти, люди верят в меня. Я не уеду».
Священник Андрей Николаев донёс свой крест до конца. Его бревенчатый дом воспылал факелом — и у следователей не остаётся сомнений: дом был основательно и тщательно обработан бензином из канистр. Говорят, в деревнях боятся пожаров — и когда загорается дом, его тушат всем селом, чтобы, не дай Бог, огонь не перекинулся на соседние избы. Говорят, у деревенских жителей нет денег на такое количество бензина, и что поджог, скорее всего, организовали заезжие «гастролёры», — возможно, позарились на церковную утварь или на недвижимость (помещение осиротевшего ныне храма). Возможно, они каким-то образом связаны с «бормотушным» бизнесом, против которого так яростно выступал отец Андрей. А кто-то предполагает, что всё дело в каких-то драгоценностях рода Бакуниных…
Как бы то ни было, жители села Прямухино не сберегли своего пастыря. Им оказалось проще жить так, как они жили — в повальном пьянстве, в воровстве, в мародёрстве, в душегубстве. Они к этому привыкли, а по-другому жить разучились. И дело тут не в селе Прямухино и не в других сёлах и деревнях, где год от года зверски убивают православных батюшек. Дело в самой России, в её «многострадальном и терпеливом» народе.
Россия неуклонно деградирует. Этот процесс деградации начался более 100 лет назад — когда в деревни стали приезжать студенты-нигилисты и «пробуждать народ», «звать Русь к топору», внушая, что «Бога нет». Как справедливо отметил Достоевский, «если Бога нет — значит, всё позволено». Позволено было отречься от царской династии, которой Русь присягала на Земском соборе в 1613 году. Обагрить свои руки убийством Царя и его августейшей семьи. Залить страну кровью по колена. Замучить ещё тысячи и тысячи священнослужителей, разрушить храмы, распродать церковную утварь. А затем, когда враг оказался на подступах к Москве — вновь ринуться в опустевшие и разрушенные храмы, умоляя Бога о прощении и даровании Победы, чтобы, спустя годы, вновь отречься от церкви и вернуться к своему привычному, скотскому образу жизни.
За последние 15 лет либеральных реформ по России был нанесён ещё один кровавый удар. Премьер-министр Великобритании Джон Мейджор говорил: «Нынешняя функция России — поставлять ресурсы для победивших стран, но её население не должно превышать 50 миллионов». Только по официальной статистике, деградирующая и забывшая Бога Россия теряет по миллиону человек в год. Россия с её тысячелетней историей, с ее героями и святыми, становится глобальной сточной канавой. В это время правители-временщики России решают — на какие уступки ещё пойти, какую позицию ещё сдать, кого ещё предать, чтобы страну благодушно пустили во Всемирную торговую организацию, по правилам которой русское отечественное предпринимательство должно окончательно умереть.
Фактически, единственным здоровым телом в разлагающемся русском обществе остаётся церковь. Именно поэтому церковь подвергается столь яростным нападкам, каких она не знала даже в начале 1990-х годов. Особенное рвение в этом проявляют такие активисты-безбожники, как Сергей Бычков из «Московского комсомольца». Точно так же в 1917 году в либеральных газетах печатались карикатуры на попов, а поэты «серебряного века» писали стихи про «долгополого» и «брюхо, сияющее крестом на народ». А в это время убиваемые и распинаемые священники мужественно принимали из рук господа мученический венец. Потом сами эти «воинственные безбожники» пошли в расход, но некому было поднять голос в их защиту. Сегодня церковь фактически отлучена от телеэкрана — ей выделены жалкие часы в ранее утреннее время в субботний день. Православный телеканал «Спас» транслируется далеко не во всех регионах, в отличие от «рейтингового» канала ТНТ с чудовищными реалити-шоу типа «Дома-2», каждая серия которого становится темой номер один в обсуждениях среди молодёжи.
Сегодня, пока Бычковы упражняются в ушатах помоев, выливаемых на церковь, — батюшки с ружьями в руках защищают двери храмов в пустеющих деревнях и сгорают заживо под стропами своих ветхих деревянных изб.
Пока кришнаитские клоуны отращивают косички и проваливаются в мокшу (т.е. отрешаются от проблем), — священники проповедуют в тюрьмах, детских домах, инфекционных больницах, лепрозориях, наркологических диспансерах.
Пока лоснящиеся чиновничьи рыла в министерстве образования рассуждают о «неприемлемости введения Основ православной культуры в светской многоконфессиональной стране» и пытаются заменить этот предмет выхолощенной «историей мировых религий», пока ничтожество по фамилии Фурсенко убивает отечественную систему образования, — батюшки сами идут в школы, в молодёжные тусовки и на рок-концерты, неся туда Слово Божие.
Пока интеллигентные краснобаи упражняются в обливании грязью российской армии и мучительно возрождающегося института полковых священников, пока отдельные интеллектуалы находят своё прибежище в принятии ислама, а в Москве возводится мечеть высотой в 75 метров, — русский солдат Евгений Родионов идёт на мученическую сметь, но не снимает с себя православный крест.
Перед Россией сегодня только две реальные альтернативы — либо Православие, либо смерть. Или — или. Третьего не дано.
