Смотрим в корень

Трудно добавить что-то новое в описание проблем политологии после прекрасных статей Александра Павлова, Вадима Нифонтова, Леонида Ионина. Я с ними полностью согласен: то, что в России называется политологией, наукой пока не является. Большинство называющих себя политологами, занимаются идеологическим прикрытием действий политиков, «приманиванием» избирателей, втиранием очков начальству заказчиков, организацией сливов по конкурентам. Самое «чистое», что они делают, — это комментарии политические события в СМИ.

Программы вузов унаследовали многое от преподавания научного коммунизма советских времен, вследствие чего обучение политологии в вузах России в большинстве своем является беспредметным и идеологизированным.

Понятно, что причиной такого положения дел является примитивность российской политики. Никто не платит за абстракции. Как результат, например, получаем ситуацию, что такая категория, как «демократия», которая используется многими политиками и политологами практически на каждом шагу, не имеет устоявшегося, привязанного к российской действительности, смысла. Кроме, разве что, такого определения, что это слово, состоящее из 10-ти букв.

Попробуем осознать пути развития сложившейся ситуации, используя методики системного анализа.

Итак, что из себя представляет российская политология.

Во-первых, люди. Существует сообщество, члены которого посвящают этой деятельности все свое время, и зарабатывают ею хлеб свой насущный. Можно ли выявить что-то, что объединяет этих людей? Множество внутренних дискуссий, в частности, запротоколированных в ЖЖ, показывает одну несомненную общую ценность для данного сообщества — деньги, «бабло». Прослеживается также еще одна общая ценность — ум, вменяемость человека. Третьей ценностью является хорошо написанный текст, «красное словцо». И, пожалуй, все.

Во-вторых, институты. Для классификации институтов лучше пойти «по следу денег». Основными источником финансирования сообщества является бюджет. Средства бюджета идут как напрямую, через консультирование органов государственной власти, так и опосредствовано — через систему высшего образования и систему Академии Наук. Еще одним источником финансирования являются деньги партий. Здесь же следует помянуть пиар-бюджеты корпораций и крупных бизнесменов. Третий источник средств — СМИ.

Понятно, что «самые-самые» оседлали денежные потоки Администрации Президента, которые автоматически притягивают ручейки и реки из других источников. К счастью, не все. И кое-что достается другим группам. Однако следует отметить, что степень монополизации в политическом консультировании очень высока.

Профильные кафедры вузов представляют еще один слой организационных структур сообщества. Но ввиду своей общей бедности, влиятельность этой группы в делах сообщества невелика. Сюда же можно отнести институты РАН.

Практически каждое СМИ имеет отдел политики с соответствующим штатом, который тоже дает свой вклад в общий шум политологической деятельности.

Высокая концентрация денежных потоков у «самых-самых» делает конкуренцию на этом уровне очень жесткой. Как результат имеем кланово-мафиозную структуру сообщества данного слоя со всеми недостатками данной формы организации умных людей.

Общим местом в дискуссиях последнего десятилетия является отсутствие в стране позитивной идеологии — того самого содержимого общественного сознания, которое должно способствовать коллективной идентификации людей как граждан страны и мотивировать их на честный труд и на другую общественно-полезную активность. Оказалось, что одного «бабла» как общественной ценности «маловато будет».

Почему же не получается создать такую идеологию? Казалось бы, чего проще: бери любой набор слоганов, и дави, используя всю имеющуюся мощь агитпропа. Мне кажется, ответ очевиден. И он заключается в знаменитых словах Станиславского: «Не верю!». Ну не могут люди, чьей единственной ценностью являются деньги, создать такую структуру идеального, которая затронула бы чувства народа.

Это значит, что нужно выработать общие ценности, и внедрить их прежде всего в сообщество агитаторов-пропагандистов.

Следующая очевидная цель — это демонополизация «высшего света» сообщества, разрушение его кланово-мафиозной структуры, приведение этой структуры к какому-то цивилизованному виду.

Далее, если мы все-таки имеем в виду политологию как науку, то сразу же возникает общий вид целевой структуры — академическое ядро, в котором определяются понятия, отрабатывается смысловой аппарат, и практики-внедренцы, занимающиеся обслуживанием клиентуры. Здесь видна также необходимость создания стандартов данной деятельности и критериев ее качества.

Сначала о том, что попроще. На Западе стандартами и критериями качества обычно занимаются отраслевые ассоциации. Например, для управляющих проектами (близкий мне бизнес) существует ассоциация PMI — Project Management Institute. Данная ассоциация вырабатывает стандарты ведения проектов, обеспечивает обучение и сертификацию участников. Финансируется за счет взносов, оплаты за обучение и за сертификацию. Как результат деятельности — в США человек, не имеющий сертификата PMI, не сможет устроиться на работу управлящим проектом. Сертификат является фактором, уменьшающим риск провала проекта, чем ценен для работодателя.

Заметим, что создание ассоциации политологов было предложено и другими участниками дискуссии, например, в форме «большого аналитического совета».

В качестве базовых ценностей для членов этой ассоциации можно взять ценности, предложенные Владиславом Сурковым: свобода, справедливость и материальное благополучие. Я думаю, что следует добавить еще одну безусловную для всех нас ценность, такую как Россия. Такой набор вполне может послужить основой для создания широкой коалиции российских политологов, и последующей консолидации народных масс.

Академическое ядро ассоциации получится само собой на базе кафедр вузов и институтов РАН. Конечно, при условии, что государство претворит в жизнь свои обещания об увеличении финансирования науки и образования. Нужно также повернуть эту часть сообщества лицом к самой науке. Здесь может помочь, например, широкий проект по созданию Политологического Словаря — определение и фиксация основных терминов и понятий. В дополнении к этому, как указал Леонид Ионин, нужен пересмотр учебных программ. Добавлю сюда от себя также тезис о важности адекватных стандартов образования. Необходимость получения степеней для своей карьеры быстро повернет мозги сотрудников академической части ассоциации в нужную сторону. При наличии грамотных критериев оценки качества научных работ, естественно.

Теперь о трудном: о демонополизации верхнего сегмента сообщества, и изгнании «Золотого тельца» из голов участников (или, по меньшей мере, оттеснение «бабла» на задний план). Понятно, что ни одна монополия не распадается сама по себе. Она будеть гнить, вонять, но стоять до последнего. Только государство может институционально поддержать конкуренцию в любой отрасли. Для политологии это может, например, быть сделано закреплением в законодательстве нормы, что любой заказ экспертных услуг госструктурой должен быть продублирован у оппозиционных экспертов, с распределением денег по принципу 40%-40%-20% — 40% «своим», 40% «чужим», 20% на сведение результатов. Как следствие, получим демонополизацию финансирования политологических структур с возможным образованием сети институтов гражданского общества.

Побочным эффектом будет усиление институциональных основ демократии. Считая вслед за Карлом Поппером, что демократия — это такая политическая система, которая обеспечивает ненасильственную смену правительства, мы немедленно приходим к выводу о необходимости обеспечить наличие альтернативных профессиональных команд. И лучшего места для существования потенциальных министров, депутатов, etc., чем околоправительственная экспертная сеть, в мире пока не придумано. А данную сеть надо содержать. Так что если за государственные деньги, которые нам все равно надо тратить вследствие желания иметь реальную демократию, будет получен еще какой-нибудь результат — это хорошо.

Следующий аспект — непосредственная борьба с «Золотым тельцом». Здесь можно было бы опереться на Православие, которое имеет давнюю традицию такой борьбы. Вспомним, что первое письменное свидетельство о вытеснении «религии денег» из общественного сознания относится ко временам Моисея и исхода евреев из Египта. Именно тогда пророк одержал победу над «Золотым тельцом» и вернул народу «идеальное» в более адекватной для выживания общества форме.

Другой подход может быть основан на этическом комплексе Служения. Этот подход связан с заменой «бабла» как мотивирующей ценности человека на рост человека в плане расширения своей зоны ответственности. В принципе, пределы мотивирующей способности денег ограничены. Я где-то читал, что, заработав первые 30 млн., Джордж Сорос впал в депрессию, потеряв смысл жизни, ибо на эти деньги в те времена можно было безбедно прожить до конца жизни. И вновь он нашел себя, прочитав К. Поппера. Теперь он зарабатывает деньги для продвижения концепции Открытого Общества по всему миру.

Таким образом, мы видим, что при наличии цели и желания двигаться вперед всегда можно такое движение организовать. А если еще принять за основу движения Попперовский метод «постепенных социальных изменений», который уже показал свою продуктивность на Западе, то с большой вероятностью мы достигнем положительных результатов в обозримые сроки.

P.S. Этот текст был написан до публикации текста Павловского, который еще раз подтвердил адекватность нарисованной картины. Действительно, в тексте Глеба Олеговича содержатся две основные идеи:  

· Во-первых, подтверждается полное отсутствие креатива на полях российской политологии, где он является одним из главных гуру. Что-то вроде такого: Все старые источники для компиляций уже иссякли — а новых смыслов что-то никто не производит...

· Во-вторых, дается понять, что платить за новые смыслы он не собирается — не надо мол считать чужие деньги.  Он готов лишь эти смыслы брать и перепродавать.

Все это также хорошо укладывается и со стенаниями Суркова на АПН-НН об отсутствии креативности в общественной жизни России. Так что определенный момент вызревания понимания необходимости создания адекватных общественных институтов для повышения креативности политологических масс имеет место быть.