После открытия Бурого Ойла наш Пятачок решил, что жизнь его, наконец, удалась. И, по-моему, хотя я в этом и не вполне уверен, Пятачку пришлось принять у сэра Кристофера Робина его Выверительные грамоты, чтобы немедленно начать рыть Канавку до самых границ марвитанского королевства. А Пух так возгордился своим Подвигом, что должен был почти непрерывно очень-очень основательно подкрепляться.
Вот по этой незатейливой причине Пуха так долго не было видно в Лесу. Да и сам Пяточок почти не показывался из-за Зубцов. Целыми днями он бродил по Зубцовскому саду и все считал-считал-считал. Он считал в столбик и строчку, сколько всего разного выходит за проданый мавританцам Бурый Ойл.
Получалось, что уже сейчас каждому жителю Леса можно было купить мороженное, чипсы и блестящий велосипед. А на следующей неделе совокупные доходы позволят взять и перенести надоевшую Столицу с берегов опасной речки Руки Москвы прямо в устье Авроры. А через год можно будет построить новенькую Зубцовскую стену вокруг всего Леса!…
От этих планов давно закружилась бы голова у любого Очень Маленького Существа. Но наш скромный Пятачок понимал, что это все мелкие и какие-то несолидные планы. И пока в его небольшую голову окончательно не пришел Настоящий План как потратить все и сразу, он решил складывать денежки от Ойла прямо в подвалы Зубцовского дворца.
- Там они целее будут, — утешал себя Пятачок. И думал о том, что, когда в Лесу вдруг случится что-то Ужасное или просто внезапно наступит зима, то эти красивые зеленые бумажки можно будет незаметно привесить на ветки деревьев, и тогда Все-все-все в Лесу сразу обрадуются! И совершенно ничего не заметят.
Конечно, Пятачку давно хотелось совсем-совсем немного денежек потратить на себя. Скажем, купить такой же блестящий костюм, как у синьора Герлискони. А заодно прикупить такой же теплый остров Сардиния или, хотя бы, раскаленный мыс Шпрот. Или завести шикарную никелированную тачку на двух колесах, как у Жака Жирафа. Или купить новенький МР-3 плеер, или даже очень маленький ФМ-Приемник…
И тут Пятачок подумал, что, как только подвал Четырнадцатого корпуса заполнится доверху, он сможет позволить себе самый-самый маленький Приемник. Но зато с большими наушниками… И от радости Пятачок запрыгал на одной ножке по дорожке Зубцовского сада и громко закричал:
Мне нужен Приемник! Мне нужен ПРИЕМНИК!
Тут дежурный политолог Сова , ежедневно пролетавшая над Зубцами с благородной целью мониторинга слухов, чуть не протаранила башни-близнецы. Спасскую Б. и Никольскую Б. Зато к вечеру Все-все-все знали в Лесу, что наш Пятачок срочно ищет себе загадочного ПРИЕМНИКА.
Многие говорили Ужасные Вещи. Например, что наш Пятачок окончательно решил стать матросом. Скоро он повесит на Зубцовских воротах мятую записку «Ушол Щасвирнус», а сам уедет на Бали. Весь оставшийся срок Пятачок будет общаться с обитателями Леса исключительно по этому загадочному Приемнику, выступая по пятницам с ежегодным радиобращением: «Дорогие Лесияне и Лесиянки!..»
Другие, напротив, считали, что Пятачку скоро будет нужен не загадочный ПрИемник, а таинственный ПрЕемник. Причем концептуально востребованный для сугубо представительских целей. Так дежурный политолог Сова намекала, что наш Пятачок окончательно решил сосредоточиться на тяжком труде подсчета доходов от Бурого Ойла. Зато его ПрЕемник (тут Сова даже настаивала на старорежимной букве Ё) будет принимать у послов их Выверительные грамоты, вешать Висюльки, подписывать Писюльки. И, разумеется, крепко жать руки Всем-всем-всем, случайно проходящим по Зубцовской площади.
Еще через час в Лесу, как бы совершенно случайно, оказались мама Кенга и крошка Ру, обучавшийся ранее в спецшколе для Юных PR-Ёмников.
Никто не знал, откуда они взялись, но вдруг они очутились тут, в Лесу: мама Кенга и крошка Ру. Пух даже спросил у сэра Кристофера Робина: «Как они сюда попали?» А сэр Кристофер Робин уклончиво ответил: «Обычным путем. Понятно, что это значит?»
Пух, которому было непонятно, сказал: «Угу». Потом он два раза кивнул головой и сказал: «Обычным путем. Угу. Угу». И отправился было прямо к самому Пятачку узнать, что он об этом думает. Но по дороге встретил на Зубцовской площади красноглазого старину Кролика. И они вдвоем принялись обсуждать щекотливый вопрос о происхождении видов, понемногу подкрепляясь.
- Мне вот что не нравится, — сказал Кролик, со вздохом подкрепившись, — вот мы тут живем в Лесу — ты, Пух, и, разумеется, Пятачок, и я, — и вдруг…
- И еще Иа, — сказал Пух и тоже шумно подкрепился.
- И еще олигарх Иа, — и вдруг…
- И еще Сова, — сказал Пух и снова подкрепился, но уже крепленым.
- И еще дежурный политолог Сова, — и вдруг ни с того ни с сего…
- Да, да, и еще Иа, — сказал уже сильно подкрепленный Пух, — я про него чуть было не позабыл!
- В о т м ы т у т ж и в е м, — сказал Кролик очень медленно и громко, — все мы, уже двести лет вместе! И вдруг ни с того ни с сего (тут Пух икнул) мы однажды утром просыпаемся и что мы таки видим? Мы видим какое-то с виду незнакомое животное! (Пух опять громко икнул.) Животное, которое носит, божежмой, своих детей в кармане! Ну, что вы на это скажете?..
Тут они замолчали и стали думать про чужие карманы. После длинной паузы Пух, который несколько минут ужасно морщил лоб, сказал прямо: — Я думаю, нам надо еще подкрепиться!
- Пух, — сказал Кролик покровительственным тоном, — действительно у тебя в голове одни опилки!
- Я знаю, — скромно сказал Пух. И заснул.
- Утро красит нежным светом, — разбудил на рассвете Пуха чей-то высокий голос. Ошарашенный Пух с трудом поднял голову, набитую старыми свинцовыми опилками. Тут он увидел на самой верхушке Спасской Б. сине-голубого Тигру , нежно обнимающего Рубиновую звезду.
- Это Песец! — сказал сам себе Пух. И твердо добавил: — Я худею…
- Ужо вам будет Песец! Я — эротический антиглобалист Тигра Блю, — закричал безбашенный Тигра, теряяя остатки равновесия. — Я уже сменил ориентацию социального борца на имидж сексуального революционера… И полового террориста… Сними меня поскорее, противный… Долой раннебуржуазный женский тип!.. Кому-то это нравится, мне это, скорее, глубоко омерзительно…
Но тут Пух закрыл мордочку лапами и с криком «Блю!..» быстро удалился на самый край Зубцовской площади.
Все это время Пятачок сидел на противоположной стороне Зубчатой стены и гадал на ромашке, выясняя как к нему относится Лес — любит, не любит, плюнет или поцелует. Оказалось, что плюнет, и он теперь старался вспомнить, на кого он загадал, надеясь, что это не Пух. И тут появилась дежурный политолог Сова.
- Эй, Пятачок! — взволнованно сказала Сова. — Все-все-все в Лесу только и говорят о твоем будущем Приемнике. Во исхождение, избежание и предубреждение Социального Коллапса или Взрыва мы все отправляемся в Электоральную искпедацию. Все, все! И берем про…
-А откуда Все-все-все узнали про мой будущий Приемник?- подозрительно спросил Пятачок, строго посмотрев на нее. — Лес пиаром полнится, — уклончиво забубнила Сова и отвернула свою круглую голову.- Теперь уже делать нечего, нам надо только выбирать между смешанной и пропорциональной системой…
- А есть что нибудь другое, кроме этой Смешной и Порциональной системы? — раздраженно перебил Пятачок. — Есть еще Вселесное Волеизъявление или Референдум, — важно растопырилась Сова.
- Это опять «Да-да-нет-да» кричать?! — поинтересовался для вида Пятачок. — Ну это не обязательно, — уклончиво пробормотала Сова. — «Да-да-нет-да» я не боюсь, — серьезно сказал Пятачок. — Я боюсь только горных волков, но если с нами пойдет сэр Кристофер Робин, я тогда вообще ничего не боюсь!
- Ладно, — согласился Пятачок, немного попрыгав на одной ножке. — Даешь Вселесной Референдум… Так оно Смешнее выйдет да и Порции поровнее будут!.. И жестко добавил: — Собраться в девять утра! Все-все-все идут на Электоральную поляну. Будем прыгать в Голосовательную Яму…
Спустя немного времени Все-все-все были в сборе, и Электоральный поход на Референдум начался. Первым шел Пятачок, за ним Кристофер Робин и Кролик, потом Пух, далее Кенга с Крошкой Ру и Сова, еще дальше — условно освобожденный Иа, а в самом конце, растянувшись длинной цепочкой, шли все Родные и Знакомые Кролика.
- Я их не приглашал, — небрежно объяснил Кролик, — они просто взяли и пришли. Безвозмездно, то есть даром. Они всегда так. Они могут идти в конце, даже позади Иа, к которому они, кстати, не имеют никакого отношения.
И тут вся эта мелкота из Родственников и Знакомых Кролика хором принялась объяснять, как они пришли голосовать свободно и совершенно бесплатно. Они кричали так громко, что каждый из участников Референдума почуствовал себя слегка чужим на этом празднике свободы и бескорыстия.
- Цыц! — сказал бывший олигарх Иа страшным голосом всем Родным и Знакомым Кролика, и они принялись поспешно говорить друг другу «цыц», пока не дошло до самого последнего. А последний, самый маленький Родственник и Знакомый, так испугался, решив, что весь Референдум говорит ему «цыц», что немедленно зарылся в землю и просидел там вниз головой целых два дня, пока не убедился, что опасность подсчета голосов окончательно миновала. Потом он поспешно отправился домой.
Его звали Сашка Вешняшка.
Тут в голове колонны послышался Руководящий крик.
- Вперед! К демократии! — кричал сэр Кристофер Робин.
- Вперед! — кричали Пух и Пятачок. — В страну молока и меда.
- Вперед! — кричала Сова. — Курс на Евровосток.
- Тронулись! — сказал Кролик. — Я должен бежать.- И он помчался в голову колонны к сэру Кристоферу Робину.
- Вот именно, — сказал Иа. — Все тронулись. Но я тут ни при чем.
Так они выступили в поход к Электоральной поляне. По дороге дежурный политолог Сова летала над колонной и сообщала на ухо Пятачку сложившуюся обстановку. На ее птичьем языке это называлось — «делать exit poll». По ходу дела хитрая Сова незаметно сбрасывала маленькие аналитические записочки самому сэру Кристоферу Робину. В них было коряво написано: «Про.. Здра… Вля… Бля…». Но всякий политолог, который умел с детства читать между букв, понимал, что это означает одно — «Курс на Евровосток».
По дороге Пух напевал специальную Голосовательную Вопилку, застрявшую у него в ушах еше со времени прошлого Референдума:
Все шли на РЕФЕРЕНДУМ
(Считая и меня).
Сова, и Ру, и Кролик,
И вся его родня!
И каждый РЕФЕРЕНДУМЫЙ
Ужасно был бы рад
Узнать, что значит ДА-ДА-НЕТ-ДА
И с чем его едят!
Экспедиция подошла к речке, которая весело вертелась и кувыркалась среди высоких каменистых берегов, и Кристофер Робин сразу оценил обстановку.
- Форс-Мажор. Мост снесло наводнением. Мы никак не сможем попасть на Электоральную поляну. Да и Голосовательную Яму доверху залило водой…
- Какой Мажор? — шепнул Пух Пятачку.- Что за форс?… Какие-такие понты?! Может, там просто матросы мосты развели?
- Дорогой мой Пух, — сказала Сова покровительственным тоном, — неужели ты не знаешь даже, что такое «разводить»?
- Сова, — сказал Пятачок, строго посмотрев на нее, — Пух ведь не с тобой шептался, а со мной, и совершенно необязательно было тебе…
- Форс- мажор, — сказала Сова самой себе, — это вроде сюрприза.
- Форс- мажор, как я собирался объяснить Винни-Пуху, — сказал Пятачок, — это вроде сюрприза. Это, кстати, всех касается…
- Если Референдум внезапно сорвется, это называется засадой, — сказала Сова. — Или Стихийно Управляемой Демократией.
- Стихийно Управляемая Демократия — тоже может быть демократией, — подтвердил сэр Кристофер Робин, вспомнив про Бурый Ойл.
- Демократией, Пух, называется, когда на тебя внезапно «разводят», — кратко объяснил Пятачок. — А как же наш Референдум? — на всякий случай спросил Пух.
-А что Референдум?! — недоуменно ответил Пятачок, — Зачем нам Референдум?.. На мой взгляд, сам факт выхода Всех-всех- всех на этот… на Референдум уже говорит о многом…. Не правда ли, коллеги?
Тут Все-все-все дружным хором дважды ответили: ДА-ДА-НЕТ-ДА! ДА-ДА-НЕТ-ДА !!! И даже Эхо Леса растерянно повторило за ними: ДА-а-а…
- Вот слышите, какой резонанс! — подняла крылья Сова. — Глас народа! Свобода слова!
- В таких экстремальных условиях этот Глас можно вполне принять за Торжество Демократии — поспешно сказал сэр Кристофер Робин, не забывая про нужный Бурый Ойл. И негромко добавил: — Стихийно Управляемой, конечно…
- Раз так, — решительно сказал Пятачок. — То я объявляю Референдум случайным… то есть слученным, а точнее, случившимся… как бы само собой!.. О целях, результатах и вопросах Референдума мы объявим Лесу позже. Так сказать, сообщим в рабочем порядке… Все-все-все свободны!..
И Все-все-все, и наш Пух, усталые, но довольные, вернулись домой. Ведь самое главное при Торжестве Демократии — это вовремя подкрепиться.
