«Стабильность»: миф российской дипломатии
Если российский МИД и Совбез внесли свой вклад в теорию международных отношений, то таким вкладом стала оригинальная концепция «политической стабильности», изобретенная при поддержке придворных экспертов. Обязательство защищать «стабильность» безотносительно к ее содержанию, качеству и субъектному наполнению, что и говорить, весьма нетипично для истории реальной политики. Мы, собственно, уже привыкли, что точкой отсчета, политической константой для российской дипломатии — везде, в том числе и в Закавказье — выступает состояние статус-кво, а не концепция национально-государственных интересов. Но каждый раз, словно заново, убеждаемся в одном: привычка России защищать на постсоветском пространстве так называемую «стабильность», а не свои контрольные позиции как регионального центра силы, — имеет обратный эффект. То есть оказывает предельно дестабилизирующее воздействие на ситуацию. На примере ситуации с Грузией отчетливо проявились несколько устойчивых заблуждений, лежащий в основе данной внешнеполитической концепции.
Миф 1: поддержание стабильности на Кавказе предполагает воздержание России от жесткой силовой политики. Сейчас уже очевидно, что внешнеполитический «пацифизм» российской власти приводит не только к полной утрате Россией инициативы на Кавказе, но и к угрозе новой большой войны на южных границах страны.
Москва с самого начала грузинского кризиса предпочла пойти на уступки перед напором Саакашвили-Сороса и договариваться с дестабилизаторами, опасаясь своими самостоятельными действиями усугубить кризис. За этим скрывался страх углубить конфронтацию с Вашингтоном, отношения с которым к тому времени уже были омрачены из-за ситуации вокруг Ирака. Как результат — торжество «революции роз с антироссийскими шипами» — вначале в Тбилиси, затем в Батуми. Примечательно, что лицом новой российской политики в Грузии стал «дипломат, говорящий по-грузински». Аджарский стереотип поведения был в целом перенесен и на юго-осетинскую почву. И судя по всему, такая политика аукнется (и аукается) России и в других регионах СНГ, поскольку, как можно понять, данная концепция с новой должностью И.Иванова прочно вошла и в доктрину национальной безопасности страны.
Миф 2: российским национальным интересам отвечает существование «единой сильной» Грузии. Якобы такая Грузия, благодарная Кремлю за сдачу аджарцев, абхазов и осетин, будет следовать в фарватере российской политики. Это утверждается про страну, которая с момента выхода из СССР вектором стратегии своего развития сделала евроатлантизм, последовательно выступает за вступление в НАТО, вывод российских и размещение американских баз на своей территории. По степени своей антироссийской ангажированности Грузия на постсоветском пространстве сравнима разве что с прибалтийскими странами. А чего стоит благодарность Саакашвили за сдачу Аджарии, он уже показал, пригрозив расстреливать российских туристов, чем поверг в шок даже своих «прогрессивных друзей» в России (которых, по его словам, у него немало). Уже сейчас очевидно, что Грузия при нынешнем режиме в сжатые сроки превратилась в очаг дестабилизации всей ситуации на Кавказе. В свете заявленного Вашингтоном на днях решения о масштабной передислокации военных баз из Западной Европы в околороссийскую периферию «единая сильная» Грузия становится идеальным плацдармом для замыкания нового полукольца американских баз по юго-восточному периметру российских границ. Можно не сомневаться, что наследники Буша доведут эту работу до конца — хотя бы для того, чтобы взять под контроль маршруты транспортировки каспийской нефти. Многие заинтересованные силы в США (по преимуществу, из лагеря демократов) видят Грузию в будущем удобным плацдармом для расшатывания уже российского Северного Кавказа. Обеспеченная Саакашвили насильно территориальная целостность Грузии вместо стабильности породит непрерывную дестабилизацию в регионе. Неизбежностью станет партизанская война народов, не желающих грузинского владычества, сопровождаемая массовыми проявлениями терроризма. Грузия в итоге станет новым экспортером терроризма в регионе.
Миф 3: Непризнанные государства в СНГ стоят в одном ряду с чеченским сепаратизмом. В оправдание сдачи Южной Осетии и Абхазии сторонники «стабильности» ставят Южную Осетию и Абхазию на одну доску с Чечней, что делает российское общество неспособным отличать ирредентистские тенденции от сепаратистских. Очевидно, что реальная, а не мифическая политика должна исходить из аксиомы: следует поддерживать своих союзников и ослаблять своих противников (кажется, дихотомию «свой — чужой» пока признают даже отъявленные либерал-пацифисты), независимо от того, какой формально-правовой статус имеют те и другие. Российским национально-государственным интересам отвечает доминирование России в СНГ, а не доминирование над Россией, что предполагает максимальное ослабление и децентрализацию недружественных стран по всему периметру российских границ, включая Закавказье, а не их абсурдное укрепление. Нынешняя «недифференцированная» политика Москвы, уравнивающая в правах пророссийские и антироссийские силы, объективно работает на интересы последних. Такая политика, помимо прочего, означает разрыв с самой традицией помощи незащищенным и слабым, свойственной русскому этосу.
Кто заказывал «прагматизм»?
Происходящее в Закавказье все больше убеждает в том, что Кремль (по меньшей мере, определенная часть правящих кругов) готов положить последние остатки былого геополитического величия на алтарь во многом химерического альянса с США. Во всяком случае, любое союзничество с Вашингтоном при неспособности и нежелании Кремля артикулировать и отстаивать российские национально-государственные интересы в СНГ превращается в улицу с односторонним движением. И это вина не Вашингтона, а Москвы.
В СМИ прошла информация о возможном обсуждении на встрече С.Иванова и Д.Рамсфельда некой сделки по Грузии. С учетом всего предыдущего опыта поведения Москвы можно предположить, что эта сделка не обеспечит твердых гарантий безопасности российским союзникам в Южной Осетии и Абхазии, для отказа от которых Кремль ищет лишь более-менее благовидный предлог. Приоритетная задача, как обычно, одна: сохранить лицо. Согласно имеющейся информации, параметры договоренности с американцами предполагают сохранение определенного российского военного присутствия в «единой сильной» Грузии. Что представляет собой более чем сомнительный компромисс: в условиях враждебности Тбилиси и военно-политического давления США эвакуация российских военных баз из региона в будущем просто неизбежна. Как не раз заявлял сам Саакашвили, через несколько лет на территории Грузии не останется ни одного российского солдата.
Поэтому с высокой вероятностью можно предположить, что все российские «дивиденды» от «продажи» союзников ограничатся лишь определенными преференциями для российских олигархов. Тут мы и подходим к ответу на вопрос о причинах столь странного поведения РФ в Закавказье и в СНГ в целом. Вся новейшая политика Кремля убеждает в том, что заказчиком и бенефициантом внешнеполитического «прагматизма» является крупный, преимущественно сырьевой, компрадорский капитал. Даже небольшой перечень фактов из жизни бизнес-элиты многое объясняет в отношениях Москвы с Саакашвили.
- РАО «ЕЭС России», возглавляемая глашатаем «либерального империализма», и «Газпром», хозяйски обосновавшиеся в Грузии, бесперебойно снабжают все это время антироссийский режим в Тбилиси электроэнергией и газом. Не нужно быть большим экспертом, чтобы понять, что прекращение поставок этих жизнеобеспечивающих ресурсов хотя бы на пару недель надолго отбило бы у Саакашвили охоту провоцировать войну с Южной Осетией и Абхазией.
- Министром экономического развития Грузии стал известный российский олигарх К.Бендукидзе, получивший личное благословление Г.Грефа на дело продвижения ультралиберальных реформ в Грузии.
- Другой небезызвестный представитель российских олигархических кругов, бывший замминистра финансов при Б.Ельцине А.Вавилов, в свое время, по сообщениям СМИ, хорошо заработавший на продаже акций «Связьинвеста» и «Северной нефти» и реализации «серой» схемы поставок российского газа в Украину, открыто высказал еще в марте готовность вложить в проект Фонда Сороса по прямому финансированию нового грузинского руководства до полумиллиарда долларов (сумма, поразительно совпадающая с потерями российского госбюджета от реализованных Вавиловым газовых поставок в Украину), сославшись на уже имеющийся у него «опыт совместного с Фондом финансирования ряда проектов».
Как тут не вспомнить изречение Саакашвили о наличии у него в России многих «прогрессивных друзей». Таким образом, экспортируя в Грузию ресурсы и министров, Россия взамен получает нестабильность, конфликты и американские военные базы у своих границ. Наличие в Южной Осетии и Абхазии большого числа российских граждан вряд ли станет препятствием для российского «либерального империализма». Пример Туркмении, где Кремль «выгодно» обменял своих граждан на контракты для «Газпрома», довольно красноречив в этом отношении.
Южная Осетия и Абхазия: возможные сценарии
Не решаясь непосредственно на полномасштабную войну, Саакашвили взял на вооружение привычную для себя тактику провокаций, шантажа и давления, чтобы вынудить Россию уйти из зоны конфликта.
Основным способом достижения этой цели, как можно понять, станет изменение формата миротворческой операции в Южной Осетии, ее интернационализация. Можно с уверенностью утверждать, что де-факто за действиями грузинских властей стоит не проект «восстановления территориальной целостности», а курс на интернационализацию конфликта. Именно этот курс заметно активизировался по возвращении Саакашвили из Вашингтона, где ему, судя по всему, не удалось заручиться поддержкой администрации Буша, слишком озабоченной предстоящими выборами и пока избегающей острых моментов в публичных взаимоотношениях с Москвой.
- 12 августа премьер-министр Турции Реджеп Эрдоган в ходе визита в Грузию заявил о готовности в будущем «подключиться к вопросу интернационализиции миротворческих сил» в Южной Осетии.
- 13 августа грузинский парламент принял специальное заявление, в котором обвинил Россию в участии в грузино-осетинском конфликте на стороне Южной Осетии и высказался за вывод российских миротворцев из зоны конфликта.
- 16 августа премьер-министр Грузии Зураб Жвания сообщил о предложении Саакашвили мировым лидерам провести международную конференцию по урегулированию ситуации в Южной Осетии. Грузия предложила также провести чрезвычайное заседание Совета ОБСЕ, посвященное ситуации в Южной Осетии.
Расширение формата ССПМ неизбежно приведет к снижению роли и влияния России в регионе. А размещение в Южной Осетии миротворческих контингентов из «дружественных» Грузии стран с разоружением югоосетинских «незаконных формирований» позволит создать благоприятные предпосылки для последующей «чистки» территорий, их освобождения от местного осетинского населения. То, что такой проект уже реализуется, подтверждает и начавшийся из-за непрекращающихся обстрелов исход мирного населения из Южной Осетии в Северную. То есть речь может пойти о применении косовского сценария к Кавказу. Неизбежное нарастание хаоса в этом случае создаст удобный предлог для проведения в регионе «гуманитарной интервенции» США или НАТО с участием Турции.
Как известно, «гуманитарную интервенцию» на Балканах осуществила демократическая администрация Б.Клинтона. Почему бы этим не заняться наследникам Клинтона уже на Кавказе — в случае их прихода к власти? (Во всяком случае активная роль в событиях в Грузии Сороса, известного своей близостью к демократическим кругам, не может не наводить на определенные предположения). Успешная реализация данного сценария в Южной Осетии позволила бы применить его затем и в Абхазии. Однако в ее отношении не исключен и другой сценарий.
Видно, что кредит доверия Москве со стороны немногих еще остающихся союзников неуклонно иссякает. Эти республики, видя нежелание или неспособность Москвы дать им необходимые гарантии безопасности, вынуждены дрейфовать либо к другим центрам силы (как Приднестровье), либо искать поддержки непосредственно в Вашингтоне (как Армения). Примечательно, в частности, поведение Приднестровья. Отчаявшись в попытках заручиться гарантиями безопасности от Москвы, Тирасполь обратился с официальной просьбой к Киеву о вводе в республику подразделений украинских миротворцев.
В нынешней ситуации естественно предположить возможный дрейф Абхазии в сторону Турции, учитывая исторические, этнокультурные и развитые торгово-экономические связи двух стран. В Абхазии есть и политические силы, выступающие за смену российской ориентации на турецкую. Эти силы небезосновательно рассчитывают на то, что в Анкаре Абхазия может найти более твердые гарантии безопасности, чем в Москве. В Москве, как водится, предпочли не заметить заявление турецкого премьер-министра о готовности направить своих миротворцев в Южную Осетию, очевидно, нацеленное на абхазскую перспективу.
Не исключено, что итогом грузинского кризиса может стать выход Турции на кавказские границы России, отбрасывание России к ситуации начала XIX века с реанимацией Восточного вопроса в новой упаковке. Сценарий, который, очевидно, найдет понимание и вполне определенную поддержку в США.
Резюмируя вышесказанное, следует еще раз подчеркнуть, что в Южной Осетии и Абхазии решается вопрос не столько будущего Грузии, сколько будущего России: быть или не быть России самостоятельным субъектом большой политики на Кавказе и в СНГ в целом. Отдельно следует отметить и положительную роль Саакашвили в новейшей российской истории: новый пассионарный вождь Грузии обнажил беспомощность российской политической элиты, ее неспособность к осмыслению новых исторических реалий. Само появление этого лидера свидетельствует о фиаско, которое терпит кремлевский «прагматизм» на просторах СНГ.
