Часть 1 — здесь.
По мнению многих ученых, такие рычаги управления страной могли использоваться, поскольку российская имперская политика исторически формировалась как политика национальной и конфессиональной терпимости, вследствие чего Российская империя была притягательной для инородцев. Не случайно немцы, греки, сербы, болгары, армяне, евреи большими группами селились в стране и принимали участие в ее колонизации (в корне отличной от колонизации европейскими империями их заморских владений). Русификация, централизация, унификация в имперской политике на окраинах также имели место — но все же они не перечеркивали отмеченных феноменов.
Известный российский политик и исследователь межнациональных отношений Р.Г.Абдулатипов замечает по этому поводу: «Даже краткий анализ исторического процесса формирования Российского государства позволяет сделать вывод о том, что строилось оно в основном на договорных началах, а не на насильственном захвате, как это пытаются сделать сегодня некоторые. Да, войны, всяческие экспедиции, походы тоже присутствовали в этом процессе, однако в сравнении с другими мировыми империями применение насильственных методов здесь, пожалуй, исключение… Процесс адаптации и взаимодействия народов складывался при всем этом трудно, но объединительные тенденции постоянно брали верх. В государственном строительстве в России… всегда учитывался и использовался фактор многонациональности». Благодаря этому империя в течение многих веков несла мир и стабильность множеству народов. И само по себе сплочение такого числа различных по языку и культуре народов вокруг единого государственного стержня (и не в качестве колоний, а в качестве субъектов государственной жизни) является уникальным случаем в истории.
Следует признать, однако, что распад СССР, как и Российской империи, был вызван объективной спецификой этих государственных образований. В роли негативных факторов в обоих случаях сработали:
- Особый характер Российской и «советской» империи, которая, в отличие от «классических» империй западного мира (Британской, Французской, Германской, Голландской, и т.д.) не выкачивала материальные ресурсы из контролируемых территорий, а, напротив, направляла ресурсы из центра с целью ускоренного развития «национальных окраин», помогая им создавать собственный промышленный и кадровый потенциал и тем самым создавая им предпосылки к «независимости».
- Протяженность территории страны, большой разрыв в уровне развития регионов (например, между Северо-Западом и Центральной частью страны, с одной стороны, и Средней Азией и районами Сибири и Крайнего Севера — с другой) и слабость экономических связей между ними, неблагоприятные климатические условия в большинстве зон хозяйствования, препятствующие интенсификации экономической деятельности, — не позволили реализовать в России модель «плавильного котла» по образцу США, интегрирующего в единой целое любые этноконфессиональные и территориальные общности.
- Вследствие значительных религиозных и национально — культурных различий образование наций у немалой части народов Российскоий Империи и СССР опередило образование единой российской нации и «советского народа», что привело в итоге к «этнополитическому взрыву».
- Периодчески повторяющаяся в российской истории ситуация системного кризиса (1917 г., 1991 г., Россия 1990-х гг.), затрагивающего основные сферы жизни российского общества (политика, экономика, идеология и др.) и ставившего на грань крушения государство.
В то же время распад СССР и последовавшие за ним события еще раз подтверждают обреченность России на империю нового типа. Ибо крушение прежнего единого государства и отказ от положенного в его основу модернизацонного проекта привел к торжеству на просторах Евразии феноменов трайбализма (и прожденных им межэтнических конфликтов и чисток), демодернизации (с откатом некоторых постсоветских социумов едва ли не в средневековую архаику), неофеодального патримониализма (вызывая к памяти некоторые центральноазиатские режимы), к значительным трудностям и даже расколам в процессе формирования наций в новых независимых государствах (от полного этносоциального раскола в Таджикистане в период гражданской войны 90-х гг. до приглушенного политико-культурного противостояния Востока и Запада на Украине). Одним словом — к хаосу в пределах Евразии (ибо хартленд, по утверждению Х.Маккиндера, не допускает состояния «бесхозности»).
Говоря о перспективности неоимерского проекта, необходимо оставаться на реалистической почве. Дело в том, что восстановление империи традиционного для России патерналисткого типа с преимущественной опорой на ресурсы России и русской нации сегодня невозможно и едва ли желательно (при этом выход русских как этноса из состояния системной деградации действительно необходим). Напротив, требуется учет современных реалий, заимствование элементов «сетевого государства» (М.Кастельс), воплощенного сегодня в структурах Евросоюза, «государства-системы» (термин А.Неклессы, обозначающий самодостаточное государство-сверхдержаву, способную стать самостоятельным полюсом мировой политики), отказ от мобилизационно-распределительной модели экономики и власти в пользу равновесия между принципами «дирижизма» и началами самоуправления и саморегуляции. Необходимо движение от унификации — к этническому, культурному и языковому плюрализму, от эксплуатации традиционных укладов (в первую очередь аграрно-крестьянского в Российской империи и СССР) — к информационно-технологической революции, способной перевести евразийское пространство в постиндустриальное состояние. Все это, в свою очередь, требует от России качественно иного состояния элиты и общества, а также принципиально иной политической, экономической и культурной стратегии, способной сделать Россию центром притяжения для ключевых политико-экономических акторов постсоветского пространства, сформировать вокруг государственного стержня «каркас» из политических, экономических, культурно-информационных сетей, а также систему «гибких фильтров», нейтрализующих неблагоприятные внешние воздействия.
Роль России как империи нового типа неизбежно будет востребована и в новом многополярном мире. Достойное России место в новой системе международных отношений — это место интегратора евразийского геоэкономического и геополитического пространства, постепенно превращающегося из объекта внешних притязаний в самостоятельный глобальный центр силы и геополитический балансир, открытый для равноправного взаимодействия со всеми основными глобальными субъектами и поддерживающий основы нового, более справедливого и устойчивого миропорядка. В случае дальнейшего «сжатия» России ее и отказа от своей «панрегиональной» роли, обречены на длительное пребывание в «хаотической неопределенности» в условиях раскручивающихся кризисов не только наша страна, но также раскалывающаяся на внутренние «блоки» Европа, а равно возбужденный и деморализованный событиями вокруг Ирака мусульманский мир. Современная же модель интеграции России в мировое сообщество ценой неадекватных уступок, приведшая к деградации экономики, размыванию государства и утрате основ экономического и политического суверенитета неизбежно катастрофична и заводит страну в тупик. В условиях формирующейся «глокальной» реальности отказ России от роли актора в становлении новой структуры международных отношений грозит ей этноконфессиональным расколом и вполне вероятным территориальным распадом, что стало бы трагедией для миллионов людей. И поэтому лозунг «Империя или небытие» звучит особенно актуально.
