Сколько существует российская постсоветская государственность, столько и ведутся разговоры о военной реформе. В обществе имеется отчетливое понимание того, что всю структуру вооруженных сил надо реформировать. И одновременно, смутное ощущение, что никто не знает, как именно это надо сделать. Такая неопределенность — вещь вполне естественная. Ведь армия — сложный механизм, выполняющий в обществе сразу несколько функций. В современном обществе, не только в России, функции его начинают меняться. Одновременно изменяются и условия, в которых армейскому механизму приходится работать.
Самая основная и очевидная функция армии — оборона и нападение — остается неизменной на всем протяжении истории. В каждую новую эпоху кардинально менялась социальная роль вооруженных сил. С наступлением индустриальной эры появились массовые армии, комплектуемые на основе всеобщего призыва. Обязательная воинская повинность исполняет здесь важнейшую социальную роль. Это один из основных механизмов, обеспечивающих социальную стандартизацию, обеспечивающую, чтобы все члены общества имели стандартный набор навыков и норм поведения. Социализация гражданина завершается именно в армии. Индустриальная эпоха выдала заказ на гражданина, владеющего стандартным набором умений и реакций. Общество выполнило этот заказ, в первую очередь с помощью системы всеобщего обязательного образования и всеобщей обязательной воинской повинности.
Постепенно начали накапливаться новые противоречия. Во-первых, все возрастающая сложность армейской техники требовала для ее обслуживания профессиональных навыков и профессионального образования. Во-вторых, все возрастающая социальная роль и политическое влияние массы «простых граждан», привело к тому, что использовать армию в реальной войне стало все труднее и труднее. «Пушечное мясо» отнюдь не желает превращаться в фарш, даже ради самых возвышенных идеалов патриотизма. И масса использует для предотвращения этого все свое, уже немалое, влияние.
Эти проблемы подошли к своей критической точке во время Вьетнамской войны. Стало окончательно ясно, что сложившуюся за последнее столетие структуру надо менять. Американцы, как известно, пошли по пути создания полностью профессиональной армии. При этом второй, социальной, функцией армейского организма они полностью пожертвовали.
Наряду с очевидными преимуществами на этом пути есть и издержки. Они уже начинают сказываться в Америке. Уже сейчас процент «афроамериканцов», латинос и представителей прочих нацменьшинств заметно превышает долю англосаксов в вооруженных силах США. Перспектива превращения армии в «негритянское гетто» начинает тревожить американских стратегов. Однако, применительно к американским условиям, этот выбор в пользу «профессиональной армии» представляется пока удачным.
В России, по постперестроечному безусловному рефлексу, принялись копировать американскую систему — однако попытка эта забуксовала. И у генералов, и у политиков, и в обществе имеется понимание того, что отказаться от социальной роли армии — преждевременно. Понятно, что современные российские ВС выполняют свою роль социального регулятора из рук вон плохо. Но если этот механизм будет остановлен вообще — на его месте окажется зияющая дыра. Иных, замещающих армию, форм социальной организации ведь просто нет. За исключением, тюрьмы.
Это не отменяет необходимость в профессиональных, хорошо обученных, военных частях. Вместе с тем имеется огромное общественное давление на армию со стороны граждан, подлежащих призыву, и членов их семей. Российское «пушечное мясо» тут вполне на уровне популистких американских стандартов. Неудивительно, что творцы российской военной реформы пребывают в ступоре.
Однако, кроме американской модели армейского строительства есть и другие. В частности — французская. Во Франции уже полтора века действует механизм, позволяющий сочетать преимущества и профессиональной и всеобще-призывной армий. Называется это механизм — la Légion etrangère, Французский иностранный легион. Стоит присмотреться к нему поближе.
Впервые я познакомился с представителем знаменитого легиона в самом начале 90-х в святом городе Иерусалиме. Звали представителя вполне по-русски Миша. Это был пожилой невысокий еврей, как говорится, «интересной судьбы». В 56 году он, будучи молоденьким лейтенантом Советской Армии, перешел на сторону венгерских повстанцев. После подавления восстания добрался до Франции и завербовался в Иностранный Легион. Отслужил там по полной программе (Индокитай, Африка и прочая), демобилизовался. Затем вспомнил про историческую родину и весело пропивал свою легионерскую пенсию в кафешках на иерусалимской улице Бен-Иехуда.
Возможно, Миша был первым легионером — «выпускником» послевоенной советской армии. Много ли вообще было таких — сказать трудно. Впрочем, впервые Легион вошел в непосредственный контакт с русскими солдатами еще в далеком 1853 году, во время Крымской войны. 8 сентября 1855, после двух попыток штурма, стоивших им огромных потерь, имееноо части Легиона взяли Севастополь. А в начале двадцатых целый кавалерийский полк Легиона был сформирован из русских эмигрантов. Зато можно утверждать с уверенностью: в ближайшее время язык «Пушкина и Ленина» существенно потеснит в Легионе прочие туземные наречия.
С недавних пор интернет-сайт Легиона, кроме традиционных французской и английской версий, заговорил и по-русски. Имеются сведения, что руководство легиона заинтересовано в приеме на службу выпускников советских военных училищ. Более того, руководство принимает меры к тому, что бы привлечь «выпускников СА» в свои ряды (об этом писали, например, «Известия» в номере от 27.06.00).
Немного об истории Легиона. Французский иностранный легион был создан 9 марта 1831 года декретом короля Луи-Филиппа. Во Франции к тому моменту скопилось огромное количество иностранцев, умевших хорошо обращаться с оружием. Это были наемники прежних войн, остатки иностранных полков Наполеона I, а также эмигранты-участники восстаний в Польше и Италии. Король справедливо опасался, как бы это «умение убивать» не обратилось против него. Франция вступала в полосу стабильности, и делать в мирной жизни этим комбатантам было решительно нечего.
В то же время вовсю разворачивалась экспансия Франции в Северной Африке. И король решил одним выстрелом убить двух зайцев — прибрать к рукам эту массу, направляя боевой потенциал солдат-профессионалов на расширение сферы влияния Франции. В декрете особо подчеркивалась, что новую воинскую часть запрещается использовать на территории собственно Франции. С тех пор легионеры проливали кровь на всех континентах, кроме Австралии и Антарктиды, участвовали они и в подавлении Парижской Коммуны. Всего, сражаясь за «ла белле Франсе», погибли 902 иностранных генерала и полковника. Смертью храбрых пали 3 176 командиров среднего звена и более 30 000 рядовых легионеров.
В легион можно придти прямо с улицы — обратиться на КПП одного из вербовочных пунктов. В чем-то Легион напоминает монастырь средневековья. Здесь можно начать новую жизнь, теоретически — «спрятаться от мира», а то и от полиции. Сейчас, в мирное время, Легион довольно разборчив, и пытается выяснить подноготную новобранцев. Каждый из них проходит «гестапо» — так практически официально зовется в Легионе служба безопасности. Эта проверка не особо серьезна. Тот, кто не разыскивается Интерполом, имеет все шансы ее проскочить. Для Легиона вор-рецидивист даже более желательное приобретение, чем примерный семьянин с тремя детьми — в Легион берут только холостых, это правило соблюдается железно.
Вот как описывает поступление в Легион его сайт: «Итак, Вы решили завербоваться в Иностранный легион. Сразу стоит предупредить, что наемничество во многих странах СНГ карается Уголовным кодексом или лишением гражданства. Следует отметить, что вербовочные пункты Легиона находятся только во Франции, и посольства не окажут Вам никакой помощи в получении визы и проезде до пункта вербовки». Девиз Легиона — «Legio Patria Nostra» переводится: «Легион — наша Родина». Новобранцу следует забыть не только прежнее отечество, но и как его звали на Родине — ему присвоят новое имя, фамилию и даже имя матери — и отныне легионер будет пользоваться только ими.
Конкурс в Легион почище, чем в МГУ в лучшие его годы. В Обани, на центральном пункте, первоначальны отбор проходит один человек из 10 прибывших (это только официальные данные!). В дальнейшем из пятидесяти новобранцев остается только трое. Они отсеиваются на медосмотре и различных тестах — и кандидаты в легионеры попадают на курс молодого бойца. Длится он четырнадцать недель и проводится в очень жестких условиях. Все команды отдаются только по-французски (дополнительный тест на умственные способности кандидата, который должен быстро освоить язык). Тут и кроссы до 29 км, полосы препятствий, спарринги, заучивание песен Легиона. Наряду с лекциями идет непосредственная боевая подготовка. При этом нагрузка последовательно возрастает с каждым месяцем. Завершает испытания марш-бросок на 150 километров.
Выдержавшим все тяжкие на торжественном построении лагеря, под звуки гимна Легиона, вручают вожделенные «кепи бланк» — это девственно белые фуражки легионера. Отныне покинуть службу и вернуться «в мир» можно лишь тремя легальными способами: либо дождаться, когда истечет срок контракта, либо получить увечье или заболеть, либо — умереть. Можно пуститься в бега, но тогда неминуем трибунал и потеря всех денег, хранящихся на личном счете. Легионеры живут в благоустроенных общежитиях, не имеющих ничего общего с казармой — по 1-2 человека в комнате. Чтобы получить направление на службу за границу, где платят действительно хорошие деньги, нужно прослужить во Франции минимум год, проявив при этом недюжинные способности.
Все занятия заканчиваются до обеда, а после пяти вечера легионер может отправляться куда угодно — главное вернуться к построению в 6 утра. Почти все в Легионе белые. Темнокожих и арабов мало, но встречаются китайцы и японцы. Очевидец сообщает: «Неуставные же отношения между всеми — самые уважительные: в казарме или на плацу офицер может тебя распекать за малейшую провинность, а за обедом со словами: «А, ты русский, так давай выпьем!» — зовет тебя за свой столик». «Каждый легионер — твой брат по оружию, независимо от своего гражданства, национальности, обученности и вероисповедания. Ты должен демонстрировать эту непоколебимую солидарность всегда и везде» — гласит вторая статья Кодекса чести Легиона.
Легионер заключает контракт на пять лет. После его окончания можно подписать следующий — на срок от 6 месяцев до 3 лет. Рядовой может служить в легионе до 15 лет. Срок службы командного состава не ограничен. После 15 лет службы легионеры любого ранга имеют право на пенсию. Начальное жалование составляет 1006€ в месяц, включая проживание и питание. Капрал после четырех лет службы получает 1052€, а сержант-шеф после десяти — 1410€. Есть еще различные надбавки, например +30% за прыжки, 1.7 от базовой ставки в заморских департаментах. В Ираке в 1991 году легионеры получали — 7000-8000 $, в Боснии в 1994-1995 году — 4500-5000 $. После 15 лет службы легионеру положена пожизненная пенсия — около 1000 $ в месяц. А после трех лет он имеет право подать документы на получение французского гражданства, которое могут и не дать.
Всеобщая воинская повинность во Франции — одно из завоеваний и символов Французской Революции, живое олицетворение принципа «эгалите» — равенства. Однако службу в по-настоящему опасных местах французы перепоручают добровольцам-легионерам. Поэтому солдатские матери Франции не требуют вывода войск из Джибути, Чада, Сенегала, и прочих мест. Франция более 30 лет спокойно и незаметно не прекращает «корректировочные» войны в Африке, по своему усмотрению свергая и устанавливая режимы. Используют Легион именно в горячих точках, где нужна не численность, но высокий профессионализм и боевой дух.
Кроме того, Легион практически задает стандарты боевой подготовки для всей французской армии. Легионеры — настоящие профессионалы, обладающие образцовой мотивацией, и именно под их уровень командование подтягивает регулярные части. Есть еще один момент, который никогда не озвучивается, но его французские политики всегда держат в уме. Франция, как известно, страна революций. Волнения, массовые демонстрации, забастовки — и сейчас в стиле французов. Легионеры же, даже прослужившие годы, остаются мало чем связанными с местным населением.
»Какой вы национальности?» — спросил однажды маршал Льоти у легионера во время инспекции батальона легиона в Марокко. «Легионер, мой генерал», — последовал немедленный ответ. Французов, а также бельгийцев и швейцарцев (в этих странах тоже говорят по-французски) в Легион принимать запрещено. В стране, гордящейся тем, что восставшая толпа отрубила голову своему королю и вешала «контрреволюционеров» на подручных фонарях, такие боевые части всегда полезно и приятно иметь под рукой.
Насколько этот опыт применим для более бедных, по сравнению с Францией, стран, например, для России? Зарплата легионеров, как мы видели, не особенно высока — на гражданке можно заработать и больше. Возможность получить французское гражданство мало кого волнует, так как большая часть легионеров — граждане западных стран. Отнюдь не только поиск материальных выгод ведет в Легион потенциальных рекрутов. В любом обществе имеются люди, психологически плохо пригодные для гражданской жизни, зато просто созданные для войны и военной службы. Именно их и абсорбирует со всего мира Иностранный Легион.
Сегоддня можно с уверенностью сказать, что это вынужденное, призванное решить тактические задачи, изобретение, оказалось на редкость удачным. Так иногда бывает в истории. То, что строят на час, в итоге стоит тысячелетия. И эпохе «нового колониализма», в которую постепенно входит наш мир, Легион придется как нельзя впору.
