Приглашение на казнь

Полуправда хуже откровенной лжи. Это первая мысль, которая приходит в голову после чтения цикла статей  Александра Соколова «Две внешнеполитические стратегии США», опубликованных на сайте Агентства политических новостей.

Указывая на различие в походах к внешней политике между сторонниками основных американских политических партий, автор фантастически искажает реалии. И делает это в угоду кажущемуся ему убедительным выводу о заинтересованности России в победе на предстоящих президентских выборах США кандидата от республиканцев. Я не хочу оспаривать самого этого вывода, совпадающего, по всей видимости, с совокупной точкой зрения отечественного политического истеблишмента.

Но мне представляется, что автор избрал для его обоснования неправильную линию аргументации. Эта позиция, если она будет принята экспертами, может привести уже к совершенно ошибочным последствиям. Действиям, чреватым не только ослаблением российской государственности, но и ее полным коллапсом.

Этих опасений я коснусь позднее, в начале несколько слов — о самой статье А. Соколова. Г-н Соколов обращает внимание на серьезное противоречие в воззрениях на мировую политику у представителей Республиканской и Демократической партий. Этим он корректирует ранее распространенный в патриотических кругах образ Америки как атлантического монолита, придавливающего Европу и весь мир.

На самом деле о чем-то похожем еще в 1997 г. в своих «Основах геополитики» говорил и Александр Дугин. Дугин указывал на различие между «атлантизмом», исповедуемым Рональдом Рейганом и Самуэлем Хантингтоном, и «мондиализмом» — стратегией, которую проводили в жизнь в первую очередь различные наднациональные структуры типа Трехсторонней Комиссии. Все что Соколов говорит о «глобализме», Жаке Аттали и «конце истории» представляет собой прямые перепевы из соответствующих глав книги Дугина. Причем Соколов, совершенно напрасно упрекает дугинцев в «недифференцированном подходе к стратегии США».

Другое дело, что Дугин вовсе не считал «атлантизм» более приемлемым для России курсом, чем «мондиализм». По крайней мере, в 1990-е годы, он предолагал тот же «глобализм» — может быть только более откровенно выраженным. В своих предпочтениях Соколов несомненно более определенен. Было бы хорошо, если бы наряду с «антиатлантизмом» дугинской школы Соколов оставил в стороне также и еще одну навязчивую тенденцию. А именно, помещать автора «Столкновения цивилизаций» в лагерь республиканцев, а автора «Конца истории» — в лагерь демократов.

Нет нужды сотый раз обращать внимание на то, что дело обстоит прямо противоположным образом: именно С. Хантингтон является демократом. Недавно в интервью газете «Нью-Йорк таймс» он назвал себя «демократом старого образца», выступил против войны в Ираке и сообщил, что собирается голосовать за Джона Керри (1) , В противоположность сказанному Соколовым, Ф. Фукуяма как раз был всегда связан с республиканцами. Причем именно наиболее агрессивными из них — так называемыми «неоконсерваторами». Правда следует признать, что в самое последнее время он резко развернул фронт. Фукуяма даже заявил, что, оставаясь верным неоконсервативному движению, он тем не менее в отличие от своих единомышленников не поддерживает интервенцию в Ирак (2) .

За этой сравнительно мелкой ошибкой следуют другие, более серьезные. Совершенно неправильно представлять демократов как таких полу-пацифистов. Именно демократические президенты — Вудро Вильсон и Франклин Делано Рузвельт — отважились сделать США участницей двух мировых войн и ключевым игроком европейской политики. Демократ Гарри Трумэн начал войну в Корее, а демократы Джон Кеннеди и Линдон Джонсон расширили военное присутствие США в Индокитае. Это, в конце концов, привело к крупномасштабной войне с Северным Вьетнамом. Холодную войну после кратковременного периода так наз. «разрядки» 1972-1976 гг. возобновил демократ Джимми Картер. Наконец, агрессию против Югославии в 1999 г. осуществил также демократ Билл Клинтон. На долю республиканцев из серьезных конфликтов в американской истории XX в. остается лишь война в Заливе 1991 г.

Итак, ни о каком «пацифизме» демократов не может быть и речи. Так же как и об особой воинственности республиканцев, якобы представляющих «экспансионистско-силовую традицию в истории американской внешней политики». Соколов переворачивает общеизвестные факты с ног на голову. Республиканцы как потенциальные партнеры России действительно у многих отечественных экспертов вызывали большие надежды. Именно потому, что традиционно сторонники Grand Old Party в меньшей степени, чем демократы были ориентированы на экспансию американских ценностей и идеалов в другие страны. То есть были более националистично и, соответственно, менее империалистично настроены, нежели их оппоненты.

То, что называется на языке теории международных отношений «американским реализмом» — ограничение внешнеполитической стратегии приоритетом защиты национальных интересов при смягчении миссионерского рвения по глобальной пропаганде «свободы» и «демократии» (в их американском понимании), — и в самом деле составляло кредо президентов-республиканцев Ричарда Никсона и Джорджа Буша-старшего. Однако печально знаменитая «революция Буша-младшего» во внешней политике привела к синтезу. Точнее, к скрещению квази-империалистического, агрессивного идеализма правого крыла либеральных интернационалистов (в большинстве своем демократов) с «односторонним (унилатеральным) подходом» сторонников американской исключительности (по преимуществу, республиканцев).

Сделать это нынешнему президенту было тем легче, что в его стане находились приверженцы идейного течения, синтезировавшего эти крайние линии — «неоконсерваторы». Они предпочитали называть сами себя также «демократическими глобалистами», «воинствующими идеалистами» и т.д. Вот из альянса Буша с этими людьми и родилась идеология Американской Империи. Идея, выброшенная в массы на рубеже 2002-2003 гг. как либеральными, так и консервативными органами печати (3) и в конечном счете безнадежно скомпрометировавшая себя в Ираке.

Хантингтон, кстати, здесь совершенно не при чем. Он как раз отстаивает, как ясно следует из его последней книги (4), «национальную» идею в противовес «имперской» и «космополитической». Для него Америка — одна нация из многих, но вовсе не метрополия глобальной империи. Остается только сожалеть, что этот разумный подход не восторжествовал с приходом республиканской администрации в 2001 г.. Тогда он еще мог способствовать позитивной трансформации миропорядка. Сейчас — после иракской катастрофы — о нем можно рассуждать только ностальгически.

Никаким пацифистом на самом деле не является и кандидат от Демократической партии Джон Керри. Извивы политической судьбы этого человека лучше всего описал в недавней статье «Три лика внешней политики Керри» «неоконсерватор» Макс Бут (5) . В поступках и высказываниях Джона Керри просматривалась всего одна четкая тенденция — не противоречить мнению истеблишмента своей партии. Вместе с колебаниями ее генеральной линии менялись и его собственные оценки.

Так, Керри протестовал против войны во Вьетнаме, против помощи никарагуанским «контрас», наконец, против «корыстной и позорной» войны в Заливе 1991 г. Но зато он поддержал все клинтоновские военные акции, включая бомбардировки Ирака в 1998 г. и нападение на Югославию в 1999 г. Керри проголосовал и за наделение нынешнего президента дополнительными полномочиями для превентивных действий против Ирака в 2002 г. Однако, вступив в предвыборную гонку, он, не подвергнув сомнению мотивы своего голосования, стал все более активно критиковать незадачливого агрессора. Острие его критики было направлено на неспособность Буша-младшего привлечь к акции европейских союзников США.

О будущей внешнеполитической линии Керри-президента не могут сказать ничего внятного и его ближайшие советники. Ясно только одно: кандидат от демократов в большей степени, чем Буш, расположен к Европе. И, соответственно, Европа — к нему. Но сможет ли Керри реально сплотить Запад в борьбе против врагов Америки? Особенно после того, что произошло и происходит сегодня в Ираке… Это вызывает большой вопрос у всех серьезных американских аналитиков — от Роберта Кагана (6) до Иммануила Валлерстайна (7) .

Так что Керри, скорее всего, придется делать ровно то же самое, что и Бушу — как на Ближнем Востоке, так и в СНГ. Почти несомненно, что и тот, и другой расширят театр военных действий. В частности, начнут организованное — дипломатическое, экономическое и далеко не исключено, что и военное — наступление на Иран (8) .

И вот здесь нашу страну могут ожидать большие неприятности. Если бы мне зададут вопрос, кого я хочу видеть следующим президентом Соединенных Штатов, то я, отвечу так. Может быть не вполне серьезно, но сказал бы - Джон Керри. Исключительно потому, что он, якобы, плохо относится к России. На возмущенное восклицание я мог бы отреагировать словами - для России сегодня США опасны не столько как противник, сколько как союзник! Если мы поддадимся на мелкие провокации, в частности те, что происходят со стороны Грузии. Если мы уговорим себя вступить в какую-нибудь очередную «коалицию желающих», то последствия такого шага могут оказаться для нас поистине катастрофическими.

Россия - расколотая страна. Расколотая в первую очередь цивилизационно. На ее территории проживают несколько десятков миллионов мусульман. Причем на наших глазах происходит процесс обращения в эту религию выходцев из традиционно не исповедующих ислам народов. С другой стороны, именно Россия (или Российская империя) была когда-то родиной большей части нынешнего населения Израиля. Многие из израильтян сохраняют с Россией серьезные культурные и деловые контакты.

Но стоит нашей стране под влиянием одного из активно действующих лобби — мусульманского или израильского — качнуться в ту или другую сторону, и с большим трудом сохраняемое равновесие окажется поколеблено. Государство может просто треснуть пополам. Вот о чем следует сегодня думать в первую очередь, а не о сравнительных преимуществах одного квартиранта Белого дома над другим.

Сейчас основная проблема России — это неизбывно колеблющаяся и неопределенная позиция ее элиты. Какая-то флиртующе-кокетливая по отношению ко всем заинтересованным сторонам политика. Это «гибкий» внешнеполитический позвоночник создает ощущение, что за хорошую цену наша страна не прочь кинуться в какую-нибудь новую глобальную авантюру.

Чтобы с полным сознанием своей правоты не поддаваться на периодически поступаемые от американцев «приглашения на казнь», нужно разобраться в принципиальных основаниях своей позиции. Иметь свой собственный взгляд на мировую политику. А это значит, надо учиться говорить не только на языке баллистических ракет и нефтедолларов, но и на языке идей.

Когда Путин в преддверии иракского кризиса заявил о том, что Россия будет настаивать на соблюдении принципов международного права и на этом основании откажется от участия в агрессии против Ирака, он неожиданно завоевал симпатии европейцев. Это подтвердила далеко не расположенная к России Мадлен Олбрайт (9) . Когда он сказал о том, что российская разведка обладает данными о замышляемых Хусейном терактах на территории США, это вызвало лишь всеобщую насмешку.

Сегодня тот, кто говорит в полный голос, обретает новую силу и побеждает, как президент Венесуэлы Уго Чавес. А тот, кто действует как мелкий шакал на услужении у хозяина, завершает свою политическую карьеру, как Эдуард Шеварднадзе.

В заключении повторю то, что уже сказал в одном из выступлений(10) на Консервативном пресс-клубе год назад. России сейчас требуется новое, еще невиданное в ее истории, соединение реализма и идеализма. Ей нужно разработать и ввести в действие новую стратегию. Новую политику, позволяющую совместить геополитическую изоляцию и геокультурное наступление. Выделив себя из пространства мировых конфликтов, нашей стране очень важно суметь донести до всего мира правду своего цивилизационного видения глобальных проблем и международной политики.

1. См.: O’Sullivan J. Who Are We? Samuel Huntington’s new book forces a debate on immigration and American destiny // «The American Conservative», http://www.amconmag.com/2004_07_19/cover.html