Довольно долго тема высшего образования оставалась на периферии общественных дискуссий и вполне могла считаться деполитизированной. Складывалось впечатление, что российскую общественность волнует только низкая зарплата учителей и пожарное состояние сельских школ. Хотя образование — это не только часть комплекса социальной сферы, но и очень крупный бизнес — загадочный и темный.
Здесь я имею ввиду, в первую очередь, систему высшего профессионального образования. О коррупции в государственных вузах знают все, но помимо них существует огромное множество вузов частных. Заведений, которые зарабатывают деньги, иногда играя в тандеме с государственными вузами, а иногда и без посторонней помощи. До недавнего времени ситуация на рынке образовательных услуг развивалась по принципу «плодитесь и размножайтесь». Но за последние месяцы наметились тенденции к резкому ужесточению правил игры.
Основная декларация о намерениях государства относительно будущего системы ВПО прозвучала 26 мая в Послании Президента. Владимир Путин публично усомнился в том, что России необходимо такое большое количество дипломированных специалистов. Действительно, за последние десять лет символическая цена вузовского диплома сильно упала (если, конечно, это не диплом МГУ). Из атрибута элиты он превратился в своего рода справку, которая свидетельствует, что его обладатель не идиот (в клиническом значении этого термина). Или стал сертификатом, подтверждающим происхождение из относительно благополучной социальной среды (то есть, не бомж). Для того, чтобы считаться классным специалистом в сфере профессиональной деятельности этого, безусловно, мало.
Надо отметить, что тенденция массовизации высшего образования характерна не только для нашей страны (например, в Японии «всеобщее высшее» является почти стопроцентной норомой). Проблема заключается не в том, что все большее число людей получает допуск к знаниям. Тут дело в качестве самих знаний и эффективности работы системы воспроизводства квалифицированных кадров.
Академическое сообщество по природе своей является очень консервативным. Оно с большим опасением воспринимает любые новые тенденции, часто оценивая их как путь к развалу «фундаментальной системы отечественного образования». Отчасти, здесь работает здоровый инстинкт самосохранения, благодаря которому российское образование, перестав быть «лучшим в мире», еще как-то держится на плаву. В контексте этого заведомо настороженного восприятия инноваций любопытна методология проведения навязчивой PR-кампании, имеющей цель продвинуть «ползучую реформу» сферы ВПО.
Начиная с марта текущего года, в прессе стали появляться проблемные материалы, посвященные данной теме. Их общий лейтмотив сводился к фразе «Так жить нельзя!» (количество растет, качество падает и т.п.). Иногда возникали страшилки про скорую массовую гибель негосударственных вузов, но при этом не приводилось никакой конкретики. Более четко цели кампании стали прорисовываться после Послания Президента, существенная часть которого была посвящена проблемам образования. Возникли публикации со ссылками на представителей нового Министерства про готовящееся сокращение числа филиалов вузов, дающих образование не соответствующее государственным стандартам качества. Отметим, что нормативная база процедуры сокращения нигде описана не была (наверное, ввиду ее отсутствия на данный момент).
Интересно, что практически во всех материалах на данную тему присутствуют ссылки на руководителей Высшей школы экономики. Именно лидеры «Вышки» представляются если не заказчиками, то «застрельщиками» процесса модернизации системы ВПО. Тем более, что ряд тематических материалов создан журналистами, давно замеченными в сотрудничестве с ГУ-ВШЭ. Здесь, безусловно, присутствует элемент лоббирования частных интересов, хотя в корне возникновения ситуации лежат проблемы общие — и они важнее.
Основной вопрос заключается в том, чего хочет государство от реформирования системы ВПО. По-видимому, целого ряда результатов. Во-первых, до сих пор остро стоит вопрос об отмене отсрочки от службы в армии для студентов. Здесь наблюдается прямая зависимость: если число студентов сократится, то число солдат увеличится. Хотя если мальчики сразу со школьной скамьи будут отправляться служить, количество вузов уменьшится естественным образом. Так как у многих из них отсрочка — единственное реально существующее конкурентное преимущество. Системные изменения для этого не нужны, все решит естественный отбор.
Второй причиной происходящего может являться стремление государства сократить расходы на содержание системы образования. Между прочим, эти расходы и так составляет 2% ВВП (в развитых странах в среднем 4%). Хотя в публичных заявлениях представителей Министерства образования и науки прослеживается здоровое желание сделать финансирование вузов более прозрачным и осмысленным. Не вызывает отторжения и сама идея привести процесс «производства» специалистов в соответствие с потребностями рынка труда. Основные сомнения в успехе данного начинания возникают при попытке представить методологию реализации этих позитивных целевых установок, которая пока скрывается за общими словами.
Все тенденции развития ситуации в системе ВПО в свете последних изменений можно сформулировать в нескольких тезисах: 1) в России будет проводиться государственная политика в сфере образования, которая (как и закон) станет единой для всех; 2)государство готово тратить деньги только на обучение специалистов, в профессиональной деятельности которых испытывает непосредственную потребность;3) вузы должны стремиться к выходу на самоокупаемость;4) получение высшего образования — личное дело каждого.
Таким образом, у всех производителей и потребителей образовательных услуг в скором времени должна появиться возможность почувствовать себя «свободными гражданами в свободной стране». А слухи о резком и насильственном сокращении числа высших учебных заведений, как любая информация подобного рода, играет роль «дымовой завесы». Напустить тумана, чтобы дезориентировать объект воздействия и сделать так, чтобы любой четко сформулированный ответ на наболевшие вопросы был воспринят населением с облегчением.
