Многочисленные провалы в политике Путина раньше практически не сказывались на его популярности. Электорат пассивно реагировал на затопление станции «Мир», появление американских баз в Средней Азии и неудачи в СНГ. Но после начала антисоциальных реформ, когда государство влезло в карман к каждому из 103 миллионов льготников, ситуация изменилась.
По данным ВЦИОМ рейтинг действующего президента впервые упал ниже 50%. По стране прокатились массовые акции протеста, которые постепенно становятся все радикальнее. Телевидение продемонстрировало, как впервые с 1993-го года в центре Москвы ОМОН избивает ветеранов. И, похоже, что это только начало: грядущие реформы здравоохранения и ЖКХ еще больше подогреют социальное недовольство, доведут его до точки кипения.
То, что одновременно произошло разложение крупнейшей оппозиционной партии страны, — дурной знак для Кремля. Теперь на первый план выходит именно неконтролируемое массовое протестное движение. Это особо опасная угроза, поскольку она исходит не изнутри, а извне тщательно выстроенной президентом системы «управляемой демократии».
«Улица» исповедует прямо противоположную путинским взглядам идеологию социальной справедливости и имперского реванша. Она видит себя в левой части политического спектра. Социологический портрет «улицы» — это «деды» и «внуки», коммунистические пенсионеры и молодые радикалы. Одни ностальгируют по сталинским временам, другие просто возмущены социальной несправедливостью и жаждут действия. Средне поколение, делавшее демократическую революцию начала 90-х, а затем жестоко разочаровавшееся в ней, вовсе отвернулось от политики.
Молодых радикалов мы по праву можем называть «новыми левыми». Они являются таковыми по отношению к «старым левым» — пенсионерам КПРФ, а с детьми 1968-ого года их связывают, прежде всего, методы борьбы. Если будущее у левого движения в России есть, то оно, безусловно, за «новыми левыми». Вопреки тезису Владислава Софронова, я не верю в то, что внезапно появится «классическая марксистская партия, которая не играет во всякие политические игры». В России множество карликовых компартий, которые вот уже 10 лет не перестают выяснять, которая из них настоящая, марксистская. Основа для ренессанса марксизма в России отсутствует в силу того, что сам пролетариат атомизирован, разложен и отнюдь не озабочен вопросом взятия власти.
История левого движения знает множество методов борьбы. Террор в классическом смысле этого слова оказался не востребован в современной России. За весь постсоветский период было всего несколько случаев «левого» террора, и в будущем он, видимо, останется уделом одиночек. Более того, террористическая угроза — один из главных пропагандистских штампов Путина, и обращение к подобным методам только укрепило бы позиции режима в глазах населения страны.
Зато российские новые левые успешно взяли на вооружение терроризм бархатный (символические захваты государственных учреждений, закидывание чиновников разного ранга продуктами и так далее). Первенство по акциям «прямого действия» принадлежит нацболам. По сути дела их атаки выглядят как хорошо спланированные условные диверсии. Если сегодня они проводят мирный захват министерства здравоохранения, что стоило бы завтра поднять здание на воздух вместе с министром Зурабовым, или захватить его в заложники. Если смогли бросить яйцо в спикера Грызлова, значит, могли бы и застрелить.
Опыт НБП в последние время начали активно перенимать и прочие политические силы. Вплоть до активистов КПРФ и «Яблока». Молодежные организации как бы соревнуются в радикализме. Количество акций «прямого действия» стремительно нарастает и грозит рано или поздно перейти в качество. Пора оставить в стороне насмешки над «тортометателями». Ведь революции (и не только бархатные) часто начинаются именно с бархатного терроризма.
Ключевой задачей для левого движения на сегодня является создание параллельного центра власти. Бурное уличное сопротивление в 1993-ем имело подобие такого цента в лице Верховного Совета. Победа тогда была вполне реальной, но в силу бездарности и трусости лидеров ВС Ельцин одержал верх над ними. Нечто подобное предложил недавно Эдуард Лимонов: он призвал коммунистов уйти из Думы и создать вместе с другими политическими силами, не допущенными в парламент, альтернативное правительство. Такой орган власти подорвал бы легитимность путинского режима как в глазах собственного населения, так и западной общественности.
Не менее важна для левых проблема финансирования и доступа к электронным СМИ. После смены руководства НТВ вряд ли приходится ожидать, что хоть на одном из центральных телеканалов мы увидим массовые уличные акции протеста. Вопрос может быть решен объединением усилий леваков с либеральной общественностью и совместным требованием создания независимого общественного телеканала.
При условии, что левому движению удастся разрешить эти проблемы, политическая борьба в России выйдет на новый виток противостояния. Ожесточение, вызванное антисоциальными реформами, будет нарастать. Революционная ситуация может сложиться в течение ближайших двух лет.
