Руководитель Хельсинкского комитета по правам человека в Молдове Штефан Урыту, выступая в средствах массовой информации РМ, сделал ряд громких заявлений относительно задержания правоохранительными органами Приднестровья жителя приднестровского райцентра Слободзеи, "лидера общественного движения Dignitas" Геннадия Тарана. Этот гражданин был, как известно, несколькими днями ранее, задержан приднестровскими силовиками по месту жительства, и проходит в качестве ключевого подозреваемого по делу о взрыве в троллейбусе.
По мнению господина Урыту, ранее известного общественности, как профессионального провокатора, подстрекателя и идейного вдохновителя террористической группы "Бужор", действовавшей рука об руку с кураторами спецслужб Молдовы в период вооруженного молдо-приднестровского конфликта 1991–92 гг., арест Г.Тарана есть ничто иное, как "политизация трагических случаев". Стоит также напомнить, что на совести друга Ш.Урыту, бывшего "узника совести кровавого тираспольского режима" господина И.Илашку — ряд организованных политических убийств, в том числе, руководителя районной администрации с.Слободзея Н.Остапенко.
Сам факт столь скорострельного "беспокойства" господина Урыту, надо понимать, о своем очередном "подопечном", вызывает чувство глубокой озабоченности. Вспоминая старую русскую поговорку о том, что "на воре горит шапка", есть основания предполагать, что Урыту серьезно обеспокоен возможными показаниями подозреваемого, который, в случае, если его участие в преступлении будет соответствующим образом доказано, не станет покрывать своих подстрекателей, идейных вдохновителей и консультантов.
Безусловно, попытка со стороны Урыту на скорую руку слепить очередного "узника совести" сам по себе факт, заслуживающий пристального внимания со стороны силовых структур Российской Федерации. Граждане России, а также военнослужащие Миротворческого Контингента оказались в эпицентре страшной трагедии, к тому же, в числе погибших. Как известно, экспертиза первого взрыва, в результате которого оказалось на части разорванным маршрутное такси, проведенная группой экспертов ФСБ России, показала, что речь шла именно о теракте.
Второй трагический инцидент, случившийся в результате подрыва одной из гранат, находившейся в одной сумке с такими же самыми гранатами, на "несчастный случай" не тянет при всем желании. Надо полагать, у правоохранительных органов ПМР после опроса свидетелей и участников трагического события в троллейбусе №2 имелись серьезные основания для задержания Г.Тарана. Уверен, что политические аспекты его биографии мало беспокоили сотрудников приднестровских силовиков при задержании. Чудовищный масштаб трагедии в маленьком Приднестровье, а также ее общественный резонанс, заставляют серьезно задуматься о мотивах данного преступления и возможных его заказчиках и идейных вдохновителях. Произошедшее, однако, ни в коем случае не означает, что в Приднестровье отсутствуют такие правовые институты, как "презумпция невиновности", а это значит, что следствие по делу о терактах, несмотря на весь ужас случившегося, должно вестись максимально открыто, с соблюдением всех необходимых правовых процедур и защиты всех необходимых прав подозреваемого. Тем самым правоохранительные органы ПМР смогут вывести себя из под вероятного удара так называемой "возмущенной правозащитной общественности Молдовы", курируемой бывшим террористом Штефаном Урыту. А также оградить Республику от возможных в дальнейшем бесстыдных международных разбирательств, как случилось несколько лет назад, когда убийца приднестровцев Илашку был возведен европейским судом в ранг мученика, которому Россия ко всему прочему оказалась должна выплатить сумму около миллиона долларов в качестве компенсации террористу за "моральный вред".
В связи с тем, что в числе пострадавших в обоих терактах находились граждане РФ, а также в связи с введением изменений в российское законодательство о возможности использования спецслужб РФ вне территории России, считаю необходимым предложить российским властям рассмотреть возможность продолжения следственных мероприятий по данному подозреваемому, а также перенести само судебное разбирательство на территорию России. Как известно, подобная мировая практика, особенно в последние годы, активно используется такими государствами, как Израиль и США.
В данном случае вряд ли удастся избежать политизации этих двух страшных инцидентов, и проблема непризнанности Приднестровья может оказаться лазейкой для террористов и потенциальной их в дальнейшем, явно незаслуженной, реабилитации. Российская правоохранительная и судебная система имеют большой опыт в расследовании и компетентной оценке участия обвиняемых в террористической деятельности.
Высочайшая степень доверия приднестровской общественности к России и ее силовым структурам позволяют надеяться, что как само расследование, так и правовые последствия для возможных исполнителей терактов, окажутся справедливым и неотвратимым возмездием. Есть надежда, что при данном стечении обстоятельств небезучастным окажется и господин Урыту, которому теперь уже наверняка придется, причем, в добровольной форме, самому явиться для дачи показаний к российским следователям, и при необходимости, поучаствовать лично в очных ставках, следственных экспериментах и так далее.
Добровольное сотрудничество Штефана Урыту с приднестровским, а в дальнейшем, надо полагать, российским следствием, поможет сохранить лицо и руководителям СИБ и МВД Молдовы, а также ее Президенту Владимиру Воронину, не далее как несколько дней назад решившему возобновить диалог с Россией относительно мирных, добрососедских отношений. Обвинение в терроризме — очень серьезное обвинение. Однако не менее страшным может, при наличии соответствующих доказательств, оказаться обвинение Молдовы как государства в потворстве и умышленном укрывании лиц, причастных к организации терактов. Вероятной целью которых, вполне возможно, был срыв явки избирателей на осеннем Референдуме о признании суверенитета Приднестровья, и последующих очередных выборах Президента ПМР. Очевидно, что целью терактов являлась, как минимум, попытка спровоцировать массовый выезд населения за пределы Республики.
Не хочется даже и предполагать, что к случившейся цепи событий могло иметь отношение руководство Молдовы и представители ее силовых структур. Именно от последних требуется максимальное содействие поиску и изобличению виновных, которые, вероятно, вольготно разгуливают сегодня по Кишиневу.
Приднестровье заинтересовано в добрососедских отношениях в том числе и с Молдовой во взаимном обмене информацией по такому серьезному вопросу, как противодействие терроризму. В противном случае, клеймо "террористического анклава" может оказаться заключительной главой и без того иллюзорной молдавской государственности. Негоже Владимиру Воронину, как политическому страусу, в очередной раз прятать голову в песок. Терроризм — это не личные геополитические предпочтения и не местечковый краснознаменный шоу-бизнес. Конец террористических режимов всегда печален, как и участь его руководителей.
Что же касается столь уважаемой и авторитетной организации, какой является Хельсинкский комитет по правам человека, то вызывает глубокое разочарование недостаточная осведомленность ее руководства относительно ключевой фигуры ее молдавского филиала, господина Урыту, репутация которого более чем сомнительна. Хочется надеяться, что Хельсинкский комитет со всей ответственностью обратит внимание на Молдову, как на регион, в котором под прикрытием международной правозащитной миссии действуют бывшие, а, в свете последних событий, возможно, и действующие вербовщики и подстрекатели террористических групп и террористов-одиночек.
Приднестровье — территория, свободная от каких бы то ни было антидемократических догм, открытая для установления цивилизованных, полноправных отношений с мировым сообществом. Сравнивая ПМР с любым конфликтным регионом мира, вы не найдете здесь сегодня ни национальных, ни религиозных противоречий. И приднестровцы надеются, что мировое сообщество не останется равнодушным к произошедшим событиям, и даст суровую оценку действиям террористов, попытавшихся взорвать надежду людей на мир и стабильность во всем причерноморском регионе.
