Картина вторая. Земля и небо
Есть ли космогония в России? Да, самая обычная космогония, в которой противостояние или сотрудничество земли и неба — не последнее дело. Насчет космогонии стоит всё же крепко подумать, ибо земля и небо в России выходят за рамки устоявшихся религиоведческих и мифологических представлений.
Земля-тоска, земля-морок, земля-обман, земля-надежда и земля-надёжа — всё это российская земля. Чернозём ли то, или бедный подзол, расчищенная лесная опушка или место под офис в центре столицы, деревянный острог с устроенным бытом или степь с качающимся в седле горизонтом — земля наша велика и обильна, да зело — не в обиду Алексею К. Толстому — упорядочена. Она расчислена и размножена, устроена и сбалансирована, всё в ней есть, и порядок сам по себе тоже. Сколь ни убегали казаки да крепостные на восток, в Сибирь, к Тихому океану, а всё государство догоняло да успевало их посчитать, упорядочить да приструнить.
Землица в России учет любит, она постоянно на учете. Но если магазин постоянно на учете, это значит, что он обанкротился, продавцы проворовались, или на хозяина наехали. Вот так и на землю российскую наехали давно уж, да всё не слезут. А кто наехал? Наехали свои же, местные всё, в упор не видящие собственной земли. Слишком близка она, земля, вот здесь, под ногами, да и что смотреть-то на неё — наша, и всё. Невидимость, прозрачность российской земли угнетает, принижает, губит высоту и глубину российского неба.
Старик в ершовском «Коньке-горбунке» жил «против неба — на земле». Против неба, в пику небу живут на российской земле, отсюда и земля как-то растворяется, раздается, остаются одни овраги и балки, из которых небо — в копеечку кажется. Кажется — небо, кажется — земля: состояние России. Земля, но небо; небо — без земли. Бежали и бегут старообрядцы и сектанты, беженцы и погорельцы с подверженной небесной эрозии земли куда подальше. Только это «куда подальше» не Беловодье и Шамбала, не Китеж и царство Иоанна Пресвитера, а просто серое и пустое небо — небо без надежды на устойчивую землю. Земля в России, возможно, стоит на трех китах, а небесный свод-то давно прохудился. Бесполезна космогония там, где силы земли и неба не видят и не ощущают друг друга, зависают в пространстве тумана и ваты.
Неуверенность в земном происхождении неба не оставляет любого в России. Да и что есть Россия, как не ледяная скользкая бесконечная плоскость, закрывающая землю и проникающая в само небо. Россия — кочевье, жалящее убыточное небо своими бесполезными набегами. Засим, идя в густой толпе, на переходе через запруженную улицу, в жаре и давке, хочется выбраться в травяной шелест округлых полей и свет небесной справедливости. Да, именно справедливость Неба — с большой буквы — заставляет осознать надежность и серьезность Земли. Стоять на земле прочно, двумя ногами — это ли в России предел? Скорее, мы зависаем, в состоянии непросчитанной левитации между землей и небом, вперяя раскосые взоры в нечто, не имеющее отношения к косогорам и облакам.
Под пустым небом и на пустой земле надо жить в своё удовольствие. Только удовольствие-то какое? Заполнять пустоту, изгонять её, выворачивать в полноту успокоенного ландшафта. Поскольку ландшафт — сосредоточенный и увиденный — обещает единство земли и неба. Многократно описанные и воспетые российские ландшафты, пейзажи и кругозоры, ширь полей и мерный шум дубрав, необъятная тайга и прожаренная солнцем степь заставляют думать о спасительных стереотипах — тех непритязательных образах, что как-то одомашнивают нам жуть и нежить неприрученного пространства. Wilderness, по большому счету, есть результат собственного ландшафтного лентяйства и разгильдяйства. Инвентаризация земных и небесных преимуществ России еще предстоит.
Жадность и желание жизни нормальной и обычной, укорененной на земле и привязанной к небу присущи любому в России. Просвещенный банкир и одичавший научный сотрудник, затюканная учительница и быстроходный яппи, верящий в идеалы чиновник и выпивший слегка рабочий — все они, не думая и не сговариваясь, требуют небесной гармонии и земного благополучия. Гармония небесных сфер опирается на душу земли — земли, пропитанной слитым бензином на дорожной обочине и растрескавшейся от преждевременного зноя; земли, ошарашенной стеклянно-стальными башнями посреди оседающих медленно хрущевок и заласканной песком насыпанных пляжей. Растения — тимофеевка и одуванчик, подорожник и крапива — радуют глаз неба, украшают зеленью и желтизной жизненно важные земные плацдармы.
Отвоевание, реконкиста — необходимые слова для описания небесно-земных отношений в России. Но только кто у кого и что отвоевывает? Земля и небо вгрызаются друг в друга, обретают друг друга в неспешной и несрочной геогонии, в борьбе кучевых туч и неприметных перелесков, бездонной синевы и бескрайней зелени. Зеленая земля и синее небо — что еще надо человеку на старости лет? Вторжение сочного и яркого цвета в до того безликий растворенный свет решает всё дело. В сущности, Россия предоставляет массу возможностей для оттеснения и вытеснения бессмысленных и недостижимых далей; ускользание её горизонтов — проблема временная.
Земля и небо в России близки — пока лишь в противоестественной связи криминальных разборок и головотяпстве рушащихся стропил и балок. Но их близость может быть и иной: в домашней теплоте дворов-колодцев и микрокосмосе детских песочниц, в дорожной свежести выходящих на маршрут обязательных такси и случайных земных словах прохожего человека. Небо рядом, оно здесь, у нас, в России.
