На сайте АПН опубликован манифест «Русского политического консерватизма». Претензия авторов — Бориса Межуева, Дмитрия Володихина, Михаила Ремизова и Владимира Тора — описать в целом идеологию, во-первых, русского консерватизма и, во-вторых, политического консерватизма выглядит довольно смело. Будучи одним из соавторов другого манифеста, который в марте нынешнего года был означен как «манифест русских консерваторов» (обозначим его для удобства как М-1), не могу не отреагировать на появление этого консервативного «дубля» (обозначим его как М-2). На мой взгляд, мы поступили честнее, выступив от лица русских консерваторов и не пытаясь отвечать за весь русский и тем более весь политический консерватизм.
В преамбуле документа
говорится о том, что «Жить значит меняться, оставаясь неизменно самим собой». Для сравнения фраза из "Императивов национального возрождения": "Консерватизм – это верность себе, своему историческому и духовному пути, способность, сохраняя открытость, не поддаваться чужим влияниям"… Неловко тут говорить о плагиате, будем считать, что это наша общая консервативная установка. Однако далее говорится о консерватизме как о способе сохранения непрерывности «эволюционного развития». С этого и начинается серьезные расхождения.
Дело в том, что понятие «эволюционного развития» кричаще неконсервативно. Это чисто либеральная фразеология, обычно противопоставляемая марксистскому «революционному развитию». Но и марксизм, и либерализм принципиально прогрессистские идеологии. Они расходятся лишь в путях следования прогрессу – отсюда «эволюционный» и «революционный» пути развития общества.
Консерватизм же есть, прежде всего, антипрогрессизм. Исходя из религиозно-философского понимания истории, он отрицает прогресс, эволюцию, революцию, хотя и не отрицает развития (в чем его постоянно пытаются «уличить» либералы всех мастей). Да, Константин Николаевич Леонтьев, гений русского консерватизма, мог призывать в конце XIX столетия немного «подморозить» Россию. Теперь, в исторической ретроспективе, мы видим: воистину, было, что морозить. Есть, что требует подморозки и теперь. Однако, и сам Леонтьев, провидчески заглядывая вперед, видел в России «социалистического Константина», то есть соединение Православия, сильной Верховной власти и социализма, что отчасти реализовалось в сталинской модели СССР. А Сталин, как широко известно, «принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой». Подмороженная политически, Россия при Сталине стремительно развивалась в других сферах. Так же стремительно (как покажут цифры) она развивалась и при других «подмороженных» режимах – в частности при Александре III и Николае II. И остановлена была Россия на несколько лет в 1917 г. в результате политической «разморозки»….
Итак, России необходима, с точки зрения консерватора, не «эволюция» (постепенный и безболезненный, ступень за ступенью, общественный прогресс), а развитие национальных начал, или что то же, «удержание идентичности», о которой пишут авторы М-2. Однако, удержание идентичности не предполагает, а зачастую и противостоит «эволюционному развитию», которое значится в тексте М-2 как синоним удержания идентичности, через запятую.
Весь вопрос для консерватора состоит в определении этих самых исконных национальных начал, или идентичности, которую нужно удерживать. При правильном их определении консервативная идеология может состояться, при ошибочном – она проваливается в качестве консервативной. Посмотрим, как с этой основной задачей справились авторы М-2.
Первой чертой идентичности выступает у авторов Православие – и это не может не радовать. «Основные черты русского консерватизма обусловливаются фундаментальными характеристиками религиозного сознания русского народа» – воистину так.
Но что это за черты? Их крайне мало. Фактически, названы всего две (!).
Первая: коллективная стратегия спасения. И далее следует расшифровка, как говорится, следите за пальцами: «Этот религиозный принцип имеет свою мирскую проекцию: «верхам» общества должно в соборном единении с «низами» стремиться к наилучшим условиям спасения для всего народа». Перед нами очень странное понимание православной соборности как союза «верхов» и «низов» общества, но ещё менее согласуется с чем бы то ни было представление о спасении «низов» «верхами».
По-видимому, это ещё одна своеобразная версия русского социализма, ведь русское понимание спасения выражается, на самом деле, в архетипической сказке про репку. В этой сказке скорее самый слабый и «низший» спасает сильных, он так же необходим, как и остальные участники действа. И «последний», по Евангелию, становится первым. В М-2 же, если перевести мысль о спасении на язык образов, скорее прилетает некий "волшебник в голубом вертолете" и вытаскивает всю компанию вместе с репкой на небо. Мне такая модель напоминает скорее советское кино, нежели русскую стратегию спасения. В любом случае, это далеко от русского консерватизма.
Вторая предпосылка политического консерватизма – неразрывная связь с русской землей. То есть, принцип почвы. Против принципа почвы истинному русскому консерватору возразить нечего. Но каким образом неразрывная связь с русской землей «обусловливается фундаментальными характеристиками религиозного сознания русского народа» М-2 не объясняет. А жаль.
Далее следуют основные принципы политического консерватизма. Первым в М-2, вслед за М-1, идет «Цивилизационный антиглобализм». Любители могут сопоставить варианты наших императивов с формулировками Лиги и выбрать себе по вкусу. Они не отличаются ничем, кроме словечка «антиглобализм», которого М-1, разумеется, избежал как термина европейских крайне левых. М-2 вводит такой термин, уже второй левый после «эволюции». Действия антиглобалистов, мы помним, носят часто криптореволюционный характер, антиглобалисты резко оппозиционны всей нынешней мировой власти, включая власть российскую. Это выразилось в традиционных протестах леворадикалов против последнего саммита G-8, проходившего в Санкт-Петербурге. Нельзя не отметить, что заявленный здесь авторами принцип самодостаточности Русской цивилизации вступает в явное двойное противоречие с понятием антиглобализма: как термином западной политической традиции и как термином антироссийским – по крайней мере, в ближайшей исторической перспективе. Нельзя не отметить, что движение антиглобалистов в Европе носит и открыто антихристианский характер, что вступает в противоречие с первым фундаментальным принципом, заявленным М-2.
Правые консерваторы, в частности, устами одного из авторов М-1 Владимира Карпца, скорее бы говорили о «глобализации в отдельно взятой стране». Мы исходим из того, что первая (и единственно истинная) глобализация – это создание Вселенской Апостольской Церкви и что Россия как самая большая и самостоятельная часть Восточно-Христианской цивилизации есть непосредственное продолжение этой глобализации. Живой пример сегодня – Северная Корея. «Цивилизационный антиглобализм» М-2 неизбежно приведет к срыву православной миссии, успешно проходящей в этой стране. Россия должны не противостоять глобализации, но проводить свою и вовлекать в нее другие страны.
Однако, если первые два левых термина в М-1 можно было бы ещё считать случайностью или совпадением, то появление термина «политический солидаризм» явственно веет на нас всею силой европейской левой. Резонный вопрос: как можно совместить декларированный православный фундаментализм и европейскую левую?! И тут же немедленно происходит уступка – разумеется, не в пользу Православия: «Политические консерваторы признают духовное равенство всех людей». Вот как! А мы, тоже считающие себя политическими консерваторами, думали ровно наоборот.
Именно в этом месте попытка М-2 вещать от лица все русских и всех политических консерваторов выглядит особенно неубедительной, ибо для любого нормального – и политического, и неполитического – консерватора неравенство людей, прежде всего, духовное, и как следствие, социальное, — это аксиома. Люди неравны, т. к. имеют разные дары Св. Духа – об этом говорит Писание – священное для консерватора, в особенности русского. Апостол Павел: «Дары различны, но Дух один и тот же… Но каждому дается проявление Духа на пользу: Одному дается слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; Иному вера, тем же Духом… И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки (1 Кор. 12: 4, 7-9, 28). Иными словами, Православие учит о единстве в Духе, которое в социальном плане есть неравенство, но никак не о «духовном равенстве». Равенство может быть только перед Судом Всевышнего. Во всем остальном — неравенство, иерархия.
Вообще любое равенство, эгалитаризм — это не консерватизм. Нет нужды напоминать, кто, когда и при каких обстоятельствах выдвинул требование «эгалите», равенства – и отнюдь не только социального. Леонтьев видел в идее равенства вообще «начало конца», самую суть апостасии — смешение, убивающее «цветущую сложность».
И вот – пожалуйста: идею равенства нам пытаются задешево продать назвавшие себя консерваторами. Не нужно обманываться относительно словечка «духовное»: из духовного прямо вытекает социальное – в том числе и у авторов манифеста, поэтому дальше идут совершенно в социалистическом духе требования к элите «служить народу». Нет нужды говорить, что эти требования не имеют ничего общего с русским консерватизмом и ниже в тексте даже прямо обозначены как социал-демократические.
Право-консервативное устройство общества предполагает совершенно иную социальную структуру. Ответственность так называемых «элит», или лучших людей, или – аристократии, может быть только перед высшим началом, то есть Верховной Властью и непосредственно перед Богом. Направление ответственности вниз создает неправильный социальный космос, великое смешение, которое не приведет ни к чему, кроме революций и распада. Мы знаем, как идея подотчетности «верхов» «низам» привела к развалу армии в 1917 году, едва не привела к разгрому в 1941-м, и мы помним, как та же шальная идея, запущенная журналами «Новый мир» и «Огонёк», привела к развалу государства в 1990-91 гг.
«Низы» служат «верхам», и никак не наоборот. «Я присягал Государыне Императрице, тебе служить не могу», — отвечает Гринев Пугачёву. А если на это мне скажут, что-де то была «другая Россия», то я отвечу: если то была «другая Россия», то какой смысл вообще вести речь о консерватизме, «непрерывности» и «удержании идентичности»?
Вещи должны называться своими именами и находиться на своих местах – это и есть основа консерватизма. Элиты есть элиты, народ есть народ, Запад есть Запад и Восток есть Восток. Вместе им не сойтись. Если же сойтись, то давайте лучше поговорим о мультикультурализме и толерантности, а о консерватизме забудем.
И, наконец, о последнем левом термине М-2, который, впрочем, стоит всех остальных. Читаем: «Одна из задач русского политического консерватизма состоит в "обмирщении" православного христианства, в непростом, но творчески продуктивном деле сочетания православной религиозности с современной цивилизацией». Далее поясняется, о чем идет речь, и речь идет вроде бы о правильных вещах, с которыми согласится любой православный христианин: запрещение эвтаназии, недопустимость оккультизма и т.п.
Однако, крайне тревожит сам термин «обмирщение» (то есть секуляризация) православного христианства. Дело в том, что консерватизм как идеология сам по себе уже является секуляризацией религиозного предания. Отличие консерватизма от других политических идеологий прежде всего в том, что он хочет эту секуляризацию остановить, то есть остановить сам процесс обмирщения, происходящий в результате той самой «эволюции», о которой писалось выше. Поэтому задачей русского консерватизма может быть только «возвращение к преданию», воцерковление социума, но никак не дальнейшее его «обмирщение». Впрочем, дальше в М-2 говорится в том числе и о катехизации школьников (точнее об «активной пропаганде основ христианской онтологии и аксиологии», что звучит дико. Пропаганда христианства – это прямой путь к полной атеизации), но будем считать, что авторы просто неосторожны в языке. Где надо сказать «катехизация» и «воцерковление», они говорят «обмирщение» и «пропаганда». Однако, тут есть над чем задуматься серьезнее.
Фактически перед нами попытка обоснования современного светского государства именно на основах секуляризованного, обмирщенного Православия. Православие признается как теоретический базис, и из него выводятся социальные следствия. По сравнению с теми законами, на которых сегодня существует РФ, это несомненный шаг вперед. Однако, в исторической перспективе — это тупик. Дело в том, что раз выведенные следствия быстро умрут, не смогут развиваться. Необходимо постоянное оживление социального, постоянная апелляция к православной традиции. А это станет возможным только при адекватном этой традиции социальном устройстве. Невозможно обосновать особость Русской цивилизации только на основании исторического прошлого, не говоря о ее конечных исторических целях. А эти цели — удержание мира от радикального зла, от наступления эпохи антихриста. Если же не заявлять этих целей, то непонятно, зачем Русской цивилизации сохранять свою особую идентичность и строиться на фундаменте Православия. Только ради сохранения целости территории и поддержания нравственности в обществе? Однако, непонятно, зачем тогда и целостность территории, поддержание которой требует стольких усилий и жертв. И непонятно, зачем стесняться и терпеть диктат христианской морали, если это всего лишь «дань традиции».
В идеологии левого консерватизма Православие, несмотря на весь пиетет – только правило хорошего тона, дань традиции, условие сохранения идентичности. На самом деле Православие может быть введено в качестве основы только полностью, без какого бы то ни было «обмирщения» и усечения, со всей своей — не только онтологией и аксиологией, но и экклесиологией, историософией, этикой и эстетикой. Именно это и сделает Русскую цивилизацию современной, любое же обмирщение и усечение отбросят нас назад.
Если Православие — реальный фундамент, это значит: симфония власти Царской и власти Христовой, Апостольской. В М-2 вопрос о власти вообще не поставлен. Непонятно, от кого исходит власть и кому она принадлежит. Русскому Народу? Русской Земле? Элитам, любящим Землю и ответственным перед Народом? Можно подумать и так, и эдак.
Что это: случайное упущение или сознательная хитрость? Если бы это не был манифест политического консерватизма, можно было бы назвать это случайностью. Так же – это выглядит попыткой скрыть тот простой факт, что Власть в М-2 неавторитетна и легко сменяема. Иначе – к чему все эти тезисы о равенстве, об ответственности элит перед народом, о постоянной ротации?
Получается, что добрые красивые слова о Православии — это только декларация, реально же ни Церковь, ни благословленный ей Правитель власти в этом обществе «русских политических консерваторов» иметь не будут. Иначе говоря, православная традиция по одну сторону, политическая — по другую. Вторая не вытекает из первой. Бог создал Вселенную и удалился на покой. Общество и государство, поминая Его добрым словом, тихо распадаются на составляющие, соревнуясь в народоугодничестве.
Итак, в данном случае мы, несомненно, имеем дело не со всем русским политическим консерватизмом, но лишь с одной его стороной. А именно: перед нами манифест ЛЕВОГО консерватизма. В тексте манифеста слово «левый» не встречается ни разу, но можно сказать, что именно это понятие и составляет его скрытую суть.
Текст был опубликован на сайте "Правая.ру". Публикуется на сайте АПН с согласия редакции.
