Российская власть предприняла очередное информационно-политическое наступление на «чеченском фронте». На сей раз политическая акция директора ФСБ Николая Патрушева (доложившего президенту Владимиру Путину о ликвидации террориста номер один) нацелена на закрепление политического результата и информационного эффекта от гибели символа чеченского сепаратизма и радикального ислама на Северном Кавказе Шамиля Басаева. Директор ФСБ обратился к чеченским боевикам (политкорретно называемым участниками незаконных вооруженных формирований) с предложением сложить оружие до 1 августа 2006 г. и включиться в мирный процесс в Чечне. К сожалению, обращение Николая Патрушева, озвученное в ходе саммита G-8 в Санкт-Петербурге, потонуло в череде деклараций, заявлений как российских лидеров, так и руководителей ведущих мировых держав. Проблемы энергетической безопасности и эскалации конфликта на Ближнем Востоке оставили обращение директора ФСБ в тени.
Однако такого рода обращения заслуживают самого пристального внимания политических аналитиков. Фактически речь идет об определенном плане политического разрешения многолетнего «чеченского кризиса», о котором так много писали отечественные правозащитники, и европейские аналитики. Руководитель силового ведомства России предлагает боевикам сделать свой выбор, открывая «мирной» их части (впрочем, слово мирный используется нами с оговорками, «мирная» она в сравнении с радикальной непримиримой частью «ичкерийцев) теоретические возможности для «новой жизни». Признавая политически оправданным убийство Шамиля Басаева, Николай Патрушев обозначает коридор возможностей для тех, кто сегодня еще отстаивает «ичкерийское дело» с оружием в руках. «Басаев, организовавший взрывы жилых домов, убийство детей в Беслане, теракт на Дубровке, многочисленные покушение на представителей мусульманского духовенства, органов власти, правоохранительных структур и мирных граждан, понес заслуженную кару", — напомнил Патрушев. Вместе с тем директор ФСБ заявил: «Обращаемся к членам НВФ (незаконных вооруженных формирований — С.М.). Прислушайтесь к своему разуму и посмотрите правде в глаза... Вновь повторяю: в связи с последними событиями ликвидацией главарей боевиков — появился шанс для всех, кто еще не вернулся к мирной жизни. И этот шанс необходимо использовать, чтобы избежать новых бессмысленных жертв».
Появление такого рода обращений — обычное явление для государств, ведущих борьбу с терроризмом и диверсионной герильей (последние два явления, увы, часто отождествляют). Когда–то российский государственный деятель эпохи Александра II Михаил Лорис-Меликов получил за политику подобного рода прозвище «волчья пасть, лисий хвост». Таким образом, подразумевалось его умение вести диалог с либеральной частью российского общественного движения и непримиримость по отношению к «организаторам великих потрясений» (кстати сказать, ставших причиной гибели императора, которому Лорис-Меликов верой и правдой служил). Таким образом, государственная власть подчеркивает свою готовность жестоко карать тех, кто пытается с упорством достойным лучшего применения отстаивать свои идеалы (преступные с точки зрения власти), но в то же время стремится оторвать пехоту террористов и партизан от их главарей, намеренно представляя первых как «обманутых», «сбитых с пути», и прочее. К подобной практике прибегал император Наполеон в Испании, советские органы на Западной Украине и в Прибалтике, в республиках Средней Азии, немецкие оккупационные войска на советских же территориях. В связи с этим обращение Николая Патрушева можно считать частью информационно-пропагандистской кампании, нацеленной на то, чтобы посеять разброд и шатания в умах «заблудших ичкерийцев». И хотя многое в обращении директора ФСБ является, мягко говоря, большой «натяжкой», в целом идея проведения таких переговоров, где главным условием является сдача, а не статус (независимость или что–то аналогичное), с точки зрения российских государственных интересов, не может вызывать нареканий.
Вопросы вызывает не сам факт обращения к боевикам (политически и идеологически оправданный), а время и место его оглашения, а также целый ряд тезисов самого «мессиджа» «той стороне». Серия же последующих заявлений, прозвучавших « в развитие» обращения шефа ФСБ, поднимает другую не менее принципиальную проблему. Кто и каким образом воспользуется обращением главы силового ведомства и использует его для достижения максимального политического эффекта? Готова ли Москва, начав процесс «возвращения к мирной жизни», удержать его в своих руках до конца, не передоверяя его «нашим людям» в Грозном?
Можно отметить, что директору ФСБ (в силу своего положения он является одним из наиболее информированных в стране людей) можно было быть более критичным по отношению к собственным ошибкам. В данном случае речь идет о власти в целом. На Кавказе чрезвычайно чувствительны к тому, что власть исправляет собственные ошибки, борется с несправедливостью в собственных рядах, наказывает виноватых. В этом смысле существенной разницы региональная это власть или федеральная никто не усматривает. Вместо этого мы услышали очередное заклинание: «Никто и ничто не сможет помешать укреплению стабильности и безопасности в Чечне и на Северном Кавказе. Вместе мы сделаем все для процветания этой щедрой земли и благополучия живущих здесь народов». В реальности же мы знаем, что больше всего помешать укреплению государственности и стабильности на Кавказе может сама власть, пропитанная коррупцией и клановостью, местничеством, ставящая свои бизнес-интересы выше общенациональных.
«В Чечне активно развивается политический процесс. Проведен референдум по конституции республики. В ходе свободных выборов избраны президент и парламент республики. Все это открывает новые возможности для того, чтобы люди сами на основе исторических, национальных и духовных традиций строили мирную жизнь, возрождали местное самоуправление и институты гражданского общества», — сказал шеф ФСБ. Сказанное также вызывает значительные сомнения. Здесь можно вспомнить и теракты, как будто специально приуроченные к избирательной кампании по выборам в парламент, и «чеченизацию» власти и управленческих структур республики. Можно вспомнить и тот дружный «одобрямс», который сделали (и продолжают делать) «сложившие оружие», среди которых и бывшие «ичкерийские министры» и даже сотрудники спецслужб. Можно также вспомнить и их комментарии, в которых звучали слова о необходимости ситуативного использования России для нужд «возрождения» свободной Чечни.
Вызывает вопросы и жесткая «привязка» обращения к боевикам к дате начала саммита в Санкт-Петербурге. Стремление «отпиариться» по Чечне перед лицом «цивилизованного Запада» стало отличительной чертой российской внешней политики. Сегодня уже мало кто помнит, что идея «чеченизации» власти посредством референдума и принятия Основного Закона Чечни в 2003 году была вызвана критикой европейских стран в адрес России за ее неумение искать «мирные пути» выхода из кризиса. Тогда было решено переформатировать «чеченский кризис», представив его как внутренний конфликт между «мирными» чеченцами и боевиками. Результат известен. По словам политолога Станислава Белковского, "передав Чечню в безраздельное владение кадыровскому клану, Кремль фактически легализовал утрату контроля над этим регионом". Таким образом, желая понравиться представителям евробюрократии и представляя картинку «замиренного Кавказа» в духе потемкинских деревень, Москва тем самым снижает уровень стабильности и безопасности в регионе, имеющем стратегическое значение для государства и его граждан.
Как же разрешать этот проклятый «чеченский вопрос», не ставя во главу угла банальный пиар, стремление «улучшить имидж перед Западом». Неплохо было бы поучиться опыту Израиля, который, будучи самым демократичным государством Ближнего Востока, плюет и на советы Брюсселя, и на ООН-овские рекомендации, если речь идет о насущных государственных интересах. И уж никто в Тель-Авиве не додумался бы до того, чтобы показывать сусальные картинки «замирения арабов» на Западе в надежде на положительную отметку. Может быть, Москве вместо неудачных и заведомо провальных попыток дружбы с «нашими террористами» начать более масштабный диалог и сотрудничество с Израилем. Тем паче, что после 1979 г. и Чечни 1990-х годов Россия однозначно (несмотря на дружбу с «ХАМАС») идеологами «чистого ислама» причисляется к числу «сатанинских стран» идеологами «чистого ислама».
Сегодня Москва пытается продемонстрировать свою готовность к прощению боевиков. Была даже озвучена формула о привлечении к мирной жизни тех, чьи руки не обагрены кровью. Спрашивается в таком случае, а что они делали в горах? Явно ведь не в прятки играли. Эта идея всепрощенчества (хорошо принимаемая в Брюсселе) будет, скорее всего, с выгодой использована премьер-министром Чечни Рамзаном Кадыровым. Примечательно, что вскоре после обращения Николая Патрушева Кадыров-младший высказал свои предложения, «развивающие» тезисы директора ФСБ. Рамзан Кадыров подчеркнул: «Работа по возвращению к мирной жизни членов НВФ, незапятнанных участием в кровавых преступлениях, никогда не останавливалась, а велась практически всегда. С уничтожением лидеров бандформирований и обращением Николая Патрушева появился дополнительный шанс спасти этих людей и вывести их из-под влияния сил международного терроризма. Мы постараемся максимально использовать этот шанс: ведь для нас спасение даже одной жизни имеет большое значение. Наша задача не в том, чтобы уничтожить как можно больше членов НВФ, а в том, чтобы закончить войну и спасти как можно больше людей, обманутых ложными идеями». Одним из главных переговорщиков с потенциальными «мирнообновленцами» должен стать экс-министр обороны Ичкерии Магомед Хамбиев.
Вместе с тем, Рамзан Кадыров предлагает скорректировать обращение Патрушева. Много ли в России региональных лидеров (даже не президентов, а глав республиканских правительств), готовых публично спорить с директором ФСБ? По мнению Кадырова, срок до первого августа, обозначенный в обращении, — небольшой. Премьер Чечни считает желательным обозначить его началом сентября, поскольку для обдумывания решения (и условий капитуляции) необходимо время. Полагаю, что пролонгация сроков сдачи боевиков будет прекрасно использована республиканской властью для «уточнения условий сдачи» (включая и финансовую составляющую возвращения к мирной жизни). Таким образом, в интерпретации Кадырова, сдача боевиков — это не столько смирение перед российской властью и предание в руки российской юстиции и справедливого суда, сколько своеобразный кастинг и кадровый рекрутинг. Теперь органы исполнительной власти Чечни (а в перспективе — и депутатский корпус) пополнятся новыми членами, чье прошлое связано с открытой борьбой против России. Такой результат ожидает процесс «возвращения к мирной жизни», если он будет выпущен из цепких рук Москвы (хотя не таких уж цепких) и передоверен местным кадрам. По справедливому замечанию политолога Алексея Малашенко, после гибели Басаева «часть его людей пойдет на поклон к Кадырову, кто-то переметнется к федералам, а примерно двести "идейных" бойцов растекутся по Северному Кавказу, всплывут в Пакистане, Узбекистане, Ираке и других горячих точках». Появление экс-басаевцев в рядах нынешнего премьера Чечни может существенным образом повлиять на эволюцию взглядов и методов этого внешне пророссийского политика.
Таким образом, очередная пиар-демонстрация «новой чеченской политики» России может привести к тому, что правильная идея раскола внутри «ичкерийцев» может обернуться очередной волной «чеченизации власти». Теперь уже с массовым привлечением сепаратистских кадров, которые сегодня готовы мириться с российской силой. Но что делать, когда наступит завтра?
