Понятно, что газовая война, в ее нынешнем развитии, - очередной нокдаун «путинской России».
Поскольку другой России (без кавычек) в политическом плане у нас пока нет, каждый такой удар нужно оценивать дифференцированно и смотреть – бьет ли он собственно по тупиковой путинской модели или по государственности как таковой?
В данном случае, все же больше первое, хотя и без второго не обошлось.
Национальные интересы затронуты в одном болезненном пункте: Россия претендует на статус региональной сверхдержавы на постсоветском пространстве. А этот статус предполагает способность самостоятельно разрешать конфликты в той сфере, на влияние в которой ты претендуешь. Сейчас же мы видим, как обе стороны призывают в арбитры Европу. Россия и Украина выстраиваются в ряд как два повздоривших сателлита.
Это прочтение ситуации будет особенно наглядным в том случае, если «миротворческий саммит» состоится все же где-нибудь в Праге или Брюсселе.
Вместе с тем, в российской политике все минувшие годы была заключена еще одна претензия – претензия на роль гаранта энергетической безопасности Запада. Сегодня эта роль провалена окончательно и бесповоротно.
И вот об этом сожалеть уж точно не стоит.
Если Европа снизит свою зависимость от России, то Россия сможет снизить уровень своих обязательств перед Европой. В этом смысле, мы кровно заинтересованы в диверсификации европейского энергопотребления – это позволит пустить дефицитный газ на нужды российской экономики.
Если Европа окончательно растопчет мечты российской газовой элиты и заблокирует обмен активами в энергетической сфере, то единственным способом качественного повышения нормы прибыли от природного газа станет его переработка и продажа продукта, а не сырья.
Вообще, экспорт природного газа в Европу необходимо постепенно сворачивать и переходить на продукты передела. Об этом у нас писали не раз, в том числе – совсем недавно.
Несомненно, это означает, что пора распрощаться с любимым детищем путинской дипломатии – геополитикой газопроводов. Экспортные трубы следует рассматривать как атавизм. Он может функционировать, но именно что остаточно. С ним не следует связывать никакой перспективы.
Сегодняшняя газовая блокада – прекрасный повод это осознать, которым, правда, пока никто не готов воспользоваться. Наоборот, все надежды возлагаются на прокладку новых трубопроводных маршрутов.
Но для того, чтобы создать новую конфигурацию газового транзита, защищенную от украинского шантажа, необходимы вложения ничуть не меньшие, чем вложения в индустрию переработки.
Энергетическая индустриализация – в чем-то даже более экономичный проект, чем газовая геополитика.
Собственно, последняя, со всеми ее триумфальными планами северных и южных потоков, чудовищна именно тем, что мы затрачиваем уйму сил и средств на то, чтобы оставаться, как и прежде, в своем сырьевом капкане.
В этом смысле, она представляет собой исторический соблазн. Будоражит воображение, но не оставляет ни единого шанса на развитие.
