Многочисленные комментарии, посвященные терактам в России конца августа-начала сентября 2004 г., оперируют термином «заказчики преступления». Это некоторый «икс», который входит во все формулы трагедии. «Заказчики не добились своих целей» (а вы откуда знаете), «заказчикам нас не запугать», «террористами управляли из-за рубежа» — из какой страны? Мы привыкли, что этот «Х» есть «международный терроризм». Некая параллельная реальность, которая находится везде и нигде. Везде проходит фронт этой войны, но где ее тыл?
Считается, что тыл терроризма находится где-то на исламском Востоке. Чтобы подтвердить эту версию, США даже бомбили Афганистан и Ирак (кстати, тогда тоже гибли дети). Но вот «международный терроризм» при этом не ослаб, а даже как-то усилился.
Вообще, было бы наивно думать, что на территории Востока может существовать разветвленная система финансирования и снабжения оружием и боеприпасами террористических организаций, а Запад хотел бы все это пресечь, но не мог. Государства Запада и по меньшему поводу готовы разнести десятки городов, убить тысячи мирных жителей без разбору пола и возраста (как в Югославии, например).
Арабские руководители и сами не в восторге от того, что через их территорию протянута инфраструктура «международного терроризма». Это опасное соседство — боевики атакуют и арабские города, чтобы поддержать имидж непримиримости или выполнить какой-то местный «заказ». Но в то же время в мировом разделении труда, где Востоку поручено пестовать «международный терроризм», есть свои выгоды. Здесь расположены «дилерские» конторы. Не случайно, как только у Франции случились неприятности на почве терроризма, министр иностранных дел отправился в Каир. Туда же направился и наш Лавров. Оба дипломата преследовали вполне конкретную цель — на самом высоком уровне выясняли, нельзя ли как-то «переуступить заказ».
Но сам «заказ» следует не с Востока, иначе в руинах лежал бы не один Ирак (его потому и разгромили, что он до 2003 г. был плохо вписан в систему глобального управления). Дилеры нужны заказчикам, именно заказчики — этот тот самый «Х», о котором все сейчас говорят. Вопрос только в том, где искать «Х» — на уровне батальона, или в Генеральном штабе. Школу в Беслане захватил взвод, операцию против России проводит дивизия. Но сроки, характер и регион операции определяет штаб армии.
Прежде чем продолжать, я должен убедить читателя, что дальнейшее — не бред «теории заговора». Честно признаюсь, что мне бросали подобные упреки после того, как я предлагал искать корни теракта 11 сентября не в Афганистане, а мотивы трагедии на Дубровке — не в Чечне. Но сегодня я могу сослаться уже не просто на логику, но на «компетентный источник».
Главы государств догадываются, каким образом связаны неприятности этого мира и управленческие решения, принимаемые на глобальном уровне. Но говорить об этом не принято, чтобы не разрушить веру обывателя в чистоту рук цивилизованных руководителей. Тем более, что доказательства порочащих связей государственных деятелей и бизнес-элиты тщательно прячутся. Но на этот раз президент Путин все же решился намекнуть… Казалось, еще немного, и он скажет то, что говорить не принято. Пока мы услышали следующую государственную тайну: «Одни хотят оторвать от нас кусок пожирнее, другие им помогают, помогают, полагая, что Россия, как одна из ядерных стран мира, еще представляет для кого-то угрозу, и эту угрозу надо устранить. Терроризм — это конечно только инструмент для достижения этих целей». Последние слова — ключевые. Терроризм — инструмент. Следовательно, управление терактами осуществляется извне «международного терроризма», он — лишь подсистема, инструмент, исполнитель заказа. Есть, конечно, идеологическая подкладка террористических организаций, но, в отличие от терроризма грани XIX и ХХ веков, она явно вторична — захваченный боевик клянется Аллахом, говоря откровенную ложь. Значит, не ценит имя Аллаха.
Итак, «Х» вне террористического подполья, и это — вполне логично. Тогда становится понятно, как у террористического фронта в современном мире может существовать и регулярно работать тыловая инфраструктура. «Х» опасается ядерного оружия России. Понятно, что «международный терроризм» ничего такого не боится. Путин имел в виду кого-то другого.
Отличительная особенность современной мировой политики, на мой взгляд, в том, что противостоящие стороны разделены не государственными границами, а взглядами на управление миром. Идет соперничество группировок глобальных элит, своего рода мировых партий неолибералов («ястребов») и социал-либералов («голубей»), которые имеют представителей в элитах всех стран Запада и за их пределами. Это очень приличные с виду люди, которые могут жить рядом друг с другом, встречаться, интеллигентно полемизировать, даже, вероятно, делать ставки: сколько продержится Хусейн или Милошевич. Те, кто принимают решения в мировых штабах, могут разговаривать очень мягко: «А не шатнуть ли нам сейчас Россию. Немного». Исполнители их указаний менее интеллигентны, но и они не формулируют задачу прямо: «Есть тема. Пожалуйста, Россия, август-сентябрь. Ресурс как обычно. Но должно быть шумно».
В любом случае, ясно: «Х» — это не бородатые абреки, загнанные в горы между Чечней и Грузией (равно как в 2001 году это были не талибы), а вполне цивилизованные господа, которые сидят в офисах. А «международный терроризм» — это подсистема глобального управления, которая используется в современном мире. Поскольку мир по-прежнему полон противоречий, то это — еще и орудие противоборства — прежде всего двух штабов глобальной элиты. Лицом «ястребов» (но вовсе не хозяином) сегодня является Буш. Как и большинство современных президентов, он несвободен в принятии решений. О готовящихся решениях его не всегда информируют. У него другая работа.
В современном мире решения об убийствах детей принимают не Буш, Пауэл, Блэр, Ширак или Шредер. Они обсуждают вопросы мировой политики, представительствуют, произносят речи, суммируют мнения элит по самым общим вопросам. Они — лицо правящих элит, а не мозг. Они озвучивают решения об убийствах мирных жителей только тогда, когда это называется «антитеррористической» или «миротворческой» операцией. В 1999 г. Блэр, Шредер, Ширак и Клинтон санкционировали убийство мирных жителей Югославии — бомбами. Сегодня они источают возмущение по поводу убийств в Беслане…
Те, кто ставят задачи, предпочли бы, чтобы погибло как можно меньше гражданского населения, но задача важнее. «Х» не конкретизирует, какие должны быть совершены зверства, но именно «Х» определяет время и регион действия. Отсюда методологический вывод: если Вы хотите знать, почему атака на нашу страну произошла в августе-сентябре 2004 г., то нужно понять, какое влияние на мировую политику эти теракты должны были оказать именно в это время.
Теперь посмотрим, какие задачи сейчас решают мировые игроки. Это поможет нам более определенно вычислить «Х». Здесь Путин нам не поможет — он и так сказал слишком много.
Начнем с арабских лидеров — на них подозрение падает в первую очередь. Но у арабских лидеров сейчас нет животрепещущих проблем, решение которых зависит от России. Роль арабских спецслужб в этой истории может сводиться скорее к посредничеству в доступе к заказчику. Очередное обострение в Ираке закончилось, боевики освободились. Можно выполнить какой-нибудь заказ. Можно посодействовать в том, чтобы перекупить заказ, «разрулить кризис». Например, передать французских журналистов от радикальных головорезов к умеренным душегубам.
Не забудем и Грузию. Все-таки Беслан расположен в той самой Осетии, которую накануне обложили грузинские силовики. Но Бесланская трагедия заморозила развитие южноосетинского конфликта, так что обвинять Грузию, что она заказала Беслан, не приходится. Миша не воспользовался нашими проблемами, что и понятно — слишком цинично это выглядело бы, а Саакашвили как никто зависим от финансирования из-за рубежа. Задача Грузии — обеспечивать коридоры и давить на Россию в спокойные периоды, чтобы напряженность на Кавказе была постоянной. Так что кризис в Южной Осетии был неким «вторым предупреждением» России после рейда в Ингушетию 22 июня.
Уже рейд 22 июня, как и более ранние провалы российских силовых структур, заставляет включить в круг подозреваемых и кого-то в российской элите. Несмотря на все телезаклинания, мы не едины перед лицом угрозы. Для одних беда — свидетельство разложения авторитарного режима, для других — бессилия демократии. Одни делают выводы о необходимости усиления власти силовиков, другие указывают, что силовики настолько разложились, что усиление их полномочий приведет к росту злоупотреблений, а не эффективности борьбы с терроризмом. Однако, как бы ни было соблазнительно объявить заказчиками Бесланской трагедии каких-то доморощенных силовиков, я вынужден отказаться и от этой версии. Отечественные «ястребы» — это лишь пятая колонна глобальных «ястребов». Не наши «ястребы» определяют сроки операции. В противном случае вслед за «поджогом рейхстага» были бы проведены «решительные меры» по перестройке государственной системы. А последовали казенные речи и эмоциональные заявления «телевизионных голов». Это — рефлекторная реакция, поведение объекта, а не субъекта событий. Если Россию решено будет сделать авторитарной диктатурой в собственном смысле этого слова, то наших «ястребов» предупредят о поводе заранее.
В свое время чеченский анклав выстраивался как рычаг для решения наших домашних противоречий, а уже затем его оседлали глобальные структуры. Но не будь Чечни, «Х» нашел бы что-нибудь другое — тот же осетино-ингушский конфликт, например. Чечня как таковая до сих пор была коньком европейских социал-либералов, который они успешно обкатывали в эпоху ельцинской строптивости на Балканах. Теперь другие времена — в Чечне проходят выборы без терактов, а в качестве цели террористы выбирают соседний театр — взрывоопасный треугольник Ингушентия-две Осетии.
Ингушская операция показала, что российские силовые структуры по-прежнему ловят боевиков решетом. Она позволила убедить налетчиков, что и из Беслана они смогут легко уйти. Но затем нужно было подождать — в июле-первой половине августа мировые СМИ были прикованы к Ираку, а событие в Беслане должно было взорваться на фоне информационного спокойствия, дабы потрясти весь мир. Это разведение терактов в России и восстаний в Ираке во времени — еще одно косвенное доказательство «глобального заказа» Бесланской трагедии.
Итак, круг подозреваемых сузился. Далее мы изложим два возможных мотива захвата в Беслане, которые не противоречат друг другу. Причиной трагедии мог быть и каждый из них в отдельности, и оба.
Мотив № 1. Обеспечение предвыборной кампании Буша.
Ставки сейчас высоки — какая из двух групп мировой элиты будет контролировать Белый дом в Вашингтоне. Именно эта ставка определяет поток мировых новостей последних месяцев. Конек социал-либералов — восстания в Ираке. Поддержка справедливой борьбы иракцев против оккупации — это дорогостоящее дело, но у социал-либеральной коалиции не меньше денег, чем у неолиберальных ястребов.
Логика оппонентов Буша проста и понятна: вторжение в Ирак ухудшило положение США. Ястребам жизненно важно доказать обратное: вторжение в Ирак позволило оградить США от вторжений на территорию Америки, а вот те, кто выступал по иракскому вопросу с пацифистских позиций, не спаслись от бедствий. Терроризм бьет по пацифистам (Франция и Россия, Германия вероятно на очереди) сильнее, чем по США, которые остановили его на дальних подступах к своим границам.
Когда должно произойти событие, подтверждающее правоту агрессоров в Ираке и гибельность политики тех, кто не поддержал борьбу США с «мировым терроризмом» в этой точке планеты? Не знаете? Задам вопрос иначе: что происходило в США одновременно с террористической атакой против России? Правильно — ключевая предвыборная акция республиканцев — съезд Республиканской партии. События в России — лучшая иллюстрация к речи Буша. Американский президент не случайно промолчал о России в этой речи (что выглядело даже оскорбительно) — все было понятно и так, но спичрайтеров не проинформировали о готовящемся к речи «подарке». Буш произнес речь о Беслане позднее, с некоторым запозданием — чтобы никто не заметил на Кавказе республиканские «уши». Но зачем слова, когда само сопровождение в мировых новостях речи Буша кадрами из Беслана говорит за себя. Демократы обвиняют республиканцев в провалах в Ираке? Посмотрите, что делается у тех, кто решил идти другим путем. И не только в России. В «пакете» со взорванными российскими самолетами, взрывом бомбы в Москве и Бесланом идет еще один сюжет — захват французских заложников в Ираке. Повод — самый неприятный для Ширака и очень хороший для Буша — нарушение религиозных прав мусульман во Франции, запрет на ношение платков в школах. И в этом случае террористы наносят удары по оппонентам политики Буша еще сильнее, чем по США. Во всяком случае, так это выглядит по телевидению. А телевидение — тоже подсистема глобального управления, к которой подключена подсистема международного терроризма.
В известной степени можно сказать, что России просто не повезло. В блоке Франция-Германия-Россия последняя — самое слабое звено. Ей труднее всего ответить обидчикам. Ведь все понимают, что упоминание Путиным ядерного оружия — это фигура речи. Французы — более сильный фактор международной политики, и поэтому получили пока предупредительный выстрел. Но всполошились так, что министр отправился на Ближний Восток.
Итак, мотивы терактов в России 2004 г. лежат в сфере глобальной политики. Бесланская трагедия объективно выгодна мировым «ястребам». Они даже не скрывают, что имеют рычаги воздействия на Северный Кавказ и на определенных условиях готовы помочь снизить напряженность.
Противоречия в нашей элите облегчают задачи глобального управления. Мировые «ястребы» готовы эксплуатировать настроения своих единомышленников внутри России. Если российское руководство «зажмет гайки», то это может подаваться как пример «мирового опыта».
Мотив №2. Нефть.
Жесткая реакция Путина против пособников террористов на Западе, высказанная почти открытым текстом, наводит на мысль, что российскому руководству был выдвинут и прямой ультиматум. Но касается он, по-видимому, не ядерного оружия (эта тема сейчас не так актуальна, и Путин привел ее для примера и в качестве дополнительной угрозы, но не террористам).
Российское руководство в наше время готово удовлетворять просьбы Запада, но если требования слишком очевидно идут в разрез с интересами отечественных элит, они пытаются выполнить требуемое частично, и здесь находят понимание то у одной, то у другой группировки мировой элиты. Отсюда «дружба на два фронта» и снисходительность к Путину со стороны «друга Буша». Но сейчас у «друга» проблемы, и не только в Ираке. Кэрри критикует его за отсутствие внутренней политики, за экономические трудности. А цены на нефть, как назло, запредельные, что пагубно для экономики. И виноват в этом Буш с его иракской авантюрой. Срочно нужно снижение цен на нефть. Российский демпинг мог бы помочь делу. Социал-либералы тоже хотели бы снижения цен, но более плавного (о чем и договорились Шредер и Ширак с Путиным в Сочи) — чтобы трудности «разрулились» уже после ноябрьских выборов в США. В этом суть экономического противоречия двух блоков, в котором Россия временно оказывается на стороне «голубей». Российские олигархи не готовы выдерживать контрольные цифры, которые нужны «ястребам». Ах так! Тогда и те «не готовы сдерживать» кавказских абреков.
Таково современное глобальное мироустройство, где кровь детей и баррель нефти пересчитываются через доллар, а ужас от зверств террора является оборотной стороной пиара.
Тем хуже для этого мироустройства.
