От редакции. АПН публикует тезисы, подготовленные Станиславом Белковским к заседанию Экспертного клуба ИНС по теме "Сценарии проекта преемник"
1. Неизбежность преемника.
Монархическое сознание, как важнейшая часть русского политического мышления и традиции, требует символической преемственности власти. Нарушение такой символической преемственности, отречение в пользу пустоты неизменно ведет к распаду государства, впоследствии оформляемому историками в качестве революции (примеры - 1917, 1991 гг.). Это значит, что проекту «Преемник» нет разумной альтернативы – даже если сам преемник по своим политико-идеологическим и ценностным установкам, взглядам и стереотипам поведения будет кардинально отличаться от своего венценосного предшественника.
2. Уникальность преемника.
Формально преемник может быть только один. Он, и только он (или она, что априори не исключено) должен пройти эксклюзивный обряд «наделения магией власти», «посвящения в преемники». Потому сценарий с легальной открытой конкуренцией на выборах двух или более преемников представляется столь же нереальным, сколь и неразумным.
3. Множественность преемника.
Фактически же преемников у Владимира Путина будет несколько – во всяком случае, куда больше одного.
Один (первый) преемник станет официальным (формальным) наследником и, соответственно, президентом страны.
Второй преемник – председателем правительства РФ, который прилагается к следующему президенту и, по всей видимости, будет принадлежать к альтернативной аппаратной команде.
Третий (второй с половиной) преемник – руководитель администрации следующего президента, которого формальный наследник также получит прямо из щедрых предшественнических рук. Это лицо, конечно, не будет иметь той власти, каковой располагал Александр Волошин с января 2000 по октябрь 2003 гг., но его влияние и объем функций в системе послепутинских сдержек и противовесов отнюдь не будет равно нулю.
Не исключены и другие фактические субпреемники, призванные уравновесить (на первое время) власть формального наследника престола.
4. Легитимность преемника.
Классическая традиционная легитимность, опирающаяся на:
- святость монаршего трона;
- твердое умение президента следовать монархическому ритуалу.
Монархический ритуал подразумевает:
А) исключительность и безальтернативность монарха (как только Горбачев поневоле, а Ельцин – сознательно отказались от этого свойства, царство их начало трещать по швам);
Б) непогрешимость / неприкосновенность монарха (тот не может быть русским царем, кого можно свободно «мочить» по государственным каналам телевидения; можно публично и весьма жестко критиковать любые решения монарха, включая кадровые, и всевозможные последствия его политики, но никак не самоё персону Государя);
В) постоянная демонстрация священных атрибутов монархической власти.
Путин вернул в российскую власть монархический ритуал. Потому в народе никогда не было сомнений в его полной легитимности как правителя.
5. Беспартийность преемника.
Самодержец всероссийский не может быть партийным, ибо партия – всего лишь часть политической системы, подчиняющаяся ее правилам, а президент (Государь) – выразитель воли всей нации, стоящий и над политической системой и, по большому счету, над законом. Высшая русская справедливость, которую олицетворяет и воплощает монарх, не может быть частной (партийной).
Потому любой потенциальный преемник Владимира Путина, который согласится возглавить на думских выборах-2007 какой-либо партийный список, должен смириться с мыслью, что президентом РФ ему уже не стать. Партийный лидер может претендовать на разные позиции – от спикера Государственной Думы до (если повезет) премьер-министра при будущем президенте, но никак не на высший государственный пост.
Потому, кстати: если «Единая Россия» желает тому же Сергею Б. Иванову добра, она не должна тянуть первого вице-премьера в свой предвыборный список (если, конечно, Иванов уже не отказался от президентских амбиций – тогда позиция партийного лидера с прицелом на возможное спикерство / премьерство может рассматриваться для него как надежный вариант продолжения политической карьеры; надежный, впрочем, настолько, насколько прочна вся конструкция нынешней русской государственности).
6. Образ преемника в русской действительности.
Сегодня мы не знаем, кто станет формальным (первым, согласно классификации, приведенной в п. 3) преемником Владимира Путина. Похоже, и сам Путин этого еще не знает.
Мы можем определить лишь общие критерии – базовые требования к преемнику. Таких требований без малого пять.
6.1. Преемник (первый преемник) должен быть глубоко психологически зависим от своего предшественника – Владимира Путина.
6.2. Преемник не должен быть гением / героем и не вправе считать себя таковым. Он не может претендовать на харизматическую легитимность.
6.3. Преемник должен быть органически привержен путинским «понятиям» - неформальному своду правил поведения путинской (позднеельцинской) эпохи.
6.4. Преемник должен быть хотя бы минимально дееспособен и хоть изредка способен к принятию действительно ответственных решений с ярко выраженными последствиями для нации / государства.
6.5. Преемник должен уметь правильно говорить со своим народом и блюсти монархический ритуал.
Трудности с выбором преемника обусловлены, не в последнюю очередь, тем, что в путинской команде, сформированной по принципу отрицательного отбора, очень сложно найти персону, удовлетворяющую в достаточной мере всем критериям 6.1.-6.5.
