ОТ РЕДАКЦИИ. Пьеса Владимира Голышева, посвящённая Владимиру Путину, наделала немало шуму. История с читкой произведения в Ростове-на-Дону сделал автора известным даже прототипам его произведения.
Владимир - давний автор АПН, его пьеса была опубликована на нашем сайте, равно как и критические отклики. Теперь мы предоставляем слово ему самому.
КОНСТАНТИН КРЫЛОВ: - До сих пор ты был известен как политический публицист и главный редактор сайта Назлобу.Ру. В архиве АПНа есть множество твоих материалов. За цикл статей про Ющенко и «проказу» ты в свое время даже удостоился вполне охранительной премии «Правый взгляд». Кой черт тебя занес в драматургию?
ВЛАДИМИР ГОЛЫШЕВ: - А кой черт дернул АПН мою драматургию публиковать? Думаю, лучший ответ на этот вопрос - название замечательной книги, которую ты мне подарил при нашей последней встречи. «Прогнать чертей».
- Поясни.
- Дело в том, что в какой-то момент я признался себя в страшной вещи: я - одержимый, бесноватый. В меня вселились нечистые духи, которые управляют моими мыслями, действиями, переживаниями, лишают меня сна, аппетита, жизненной энергии. Что-то похожее они делают и со страной... Настоящая публицистика - это же экзорцизм. Мы «отчитываем» страну, изгоняем из нее чертей. Политический публицист (настоящий, а не «между лафитом и клико») - это бесогон. А Никита Михалков - это просто человек с усами. И ты - бесогон, и я. Мы, каждый на свой лад, гнали чертей. Год гнали, два, три. А черти только хихикали и пузики почесывали. Почему? Потому что бесогоны - сами бесноватые! По крайней мере, я - точно.
- Опиши симптомы своего заболевания.
- Вот, скажем, самый упитанный из моих мучителей - преемник Фрадкова и Зубкова на посту главы правительства РФ некий Путин. Ты знаешь, я о нем пишу как подорванный, уже лет десять. Я им очаровывался, разочаровывался. Разгадывал его молчание, толковал его казарменный юмор, на пару со Станиславом Белковским шарил в его бездонном портмоне - чего только не делал. Жена мне говорит: «Ты псих! Тебе надо было жениться не на мне, а на своем Путине!» Я сначала отмахивался, а потом сказал: «Стоп! Бабу не обманешь - она сердцем видит». И признался себе в том, что я - бесноватый.
- А бесы, стало быть - Путин «и другие официальные лица»?
- Конечно! А кто они, по-твоему? Не люди же! Я с ними детей не крестил, свиней не пас, шашлыки на даче не жарил, водку не пил. Все, что я о них знаю - комбинации нолей и единичек - «цифра»: картинки и тексты. Для тех, кто крестил, пас, жарил, пил, может быть они и люди. Не знаю. Но для меня они - сгустки пустоты. Эфирные сущности. Бесплотные. Духи. Демоны. Бесы. Черти.
- Что мешает продолжать гнать их из страны?
- Пословица. Medice, cura te ipsum! (по церковно-славянски: «Врачу! Исцелися сам!») Я сделал из нее мантру, и забыл про страну.
- Ну и в каких палестинах ты нашел подходящее свиное стадо? Ведь чертей гораздо больше, чем легион. Тут свиноводческий комплекс нужен. А у нас, как известно, свинина в основном импортная.
- Помог случай. Наш общий знакомый, постоянный автор АПН Эрих Лобах как-то заявил, что Путин просится на бумагу - мол, есть в нем что-то шекспировское. Я сначала не поверил. А потом сняли Лужкова. Я внимательно наблюдал за этим процессом и с удивлением обнаружил, что за его нехитрой канвой прячется захватывающий сюжет, в котором Путин - и Ричард Третий, и безумный принц Гамлет, и король Лир, и Мольволио.
К этому моменту я уже написал свою первую пьесу про Распутина. Так сказать, «пробник». Думаю: а не замахнуться ли на Владимира нашего Путина? Фамилия, вроде бы, подходящая.
Начал писать - и остановился. Сатира какая-то пошла. Нет, думаю, это меня бесы крутят. «Личная неприязнь к потерпевшему» бал правит. Этак украинские графоманы свои «ревизоры» мастырят. Не по-нашему это, не по-шекспировски. И я попробовал изменить угол зрения - взглянуть на Путина и других чертей без гнева и пристрастья. Как на чисто литературных персонажей: интересные или нет, как взаимодействуют, чем дышат, как говорят, как молчат, какую метаморфозу по ходу сюжета претерпевают. И в результате: они из меня вышли! Как камень из желчного пузыря. Перекочевали в текст и перестали донимать. Более того, я их искренне, от всего сердца полюбил. Всех! Дошло до того, что я нынче новости смотрю без содрогания - там же все свои! Я ж всё про них знаю, и смотрю на происходящее, как на продолжение своей пьесы.
И должен признаться, персонажи меня пока ни разу не разочаровали. Действуют в полном соответствии с авторским замыслом! «Путин-пати», Комеди Клаб в Кремле, Собянин в каждой дырке... Я уж не говорю про недавнее обещание моего любимого персонажа - Дмитрия Пескова - проверить пьесу, из которой он родом, на какое-то там «соответствие». Я чуть монитор не расцеловал, когда об этом узнал.
- А ты не боишься, что в результате этой проверки персонажи существенно осложнят жизнь своему автору?
- Я втайне на это надеюсь. Но, боюсь, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
- Шутки шутками, а «образ Владимира Путина» ты использовал как средство гигиены - не считаясь с придворным этикетом. У тебя есть в запасе «линия защиты» - мол, у меня в пьесе не Путин, а его надувная копия в натуральную величину, или что-то в этом роде?
- Нет. Я, когда начинал писать, хотел спрятаться за формулу «это не Путин, а его медиа-образ». Теперь не хочу. Путин это! Самый настоящий.
У Толстого в «Войне и мире» не медиа-образ Кутузова - а натуральный фельдмаршал. У Пушкина в «Борисе Годунове» - Борис. У Шекспира - Ричард. У меня - Путин. Никакого другого Путина я не знаю и знать не хочу. Только того, который, услышав слово «пребиотики», поспешил на свидание с Людмилой Марковной Гурченко.
Мне с ним хорошо. Весело и уютно. И с остальными моими персонажами тоже. И я хочу, чтобы счастью этому не было конца. Но стоит мне пойти по кривой дорожке самооправдания - признать своих полнокровных героев «медиа-фантомами» - и все вернется на круги своя. Бесы пропишутся по прежним адресам. Прощай крепкий сон и твердый стул, здравствуй нервный тик и мешки под глазами. Оно мне нужно?
- А если суд, штраф, условный срок или даже безусловный?
- Нормальная цена для такого вопроса!
Думаю, бесноватый из Гардаринской страны, глазом не моргнув, пошел бы в узилище - лишь бы свинский легион не вернулся на прежнее место дислокации. В конце концов, главное - хорошее настроение (еще одна моя мантра). Мои персонажи меня, в любом случае, не огорчат. Все что они делают - правильно. То, что доктор (т.е. автор) прописал!
Да и зачем им со мной судиться? Рукописи же не горят. Тем более, сейчас - в эпоху твиттера и айфона. Поздно пить «Боржом»... Кстати, пил его недавно. И «Кинзмараули» тоже...
- А тебе не страшно с таким отменным аппетитом и стулом жить в бесноватой стране?
- По моим наблюдениям, у подавляющего большинства наших сограждан психика надежно защищена. В отличие от меня, они давно не принимают происходящее в стране близко к сердцу. Для них очевидны простые вещи: 1) сейчас сытнее, чем было раньше, 2) границы открыты, 3) можно свободно обмениваться информацией. А то, что в Кремле и Белом доме сидят герои моей пьесы, а не петры аркадьевичи столыпины - так может оно и к лучшему.
Так что, в конечном счете, я со своей здоровой розовощекостью всего лишь присоединился к большинству.
- То есть, полку равнодушно взирающих на изнасилованную бесами страну, прибыло?
- Пусть даже так. Что в этом плохого? Идти ко дну в хорошей компании за чашей доброго вина интереснее, чем кусая губы и заламывая руки.
- Получается, что твоя драматургия сродни маструбации - ты сам себя удовлетворил и теперь усталый, но довольный куришь на балконе?
- Хочется опять сказать: «Пусть даже так. Что в этом плохого?» Но не скажу. Потому что это не так. Литература, тем более драматургия, на мой варварский взгляд, лишена смысла, если не борется за внимание всех, кто способен читать или потреблять зрелища сложнее петушиных боев.
- Но ведь почетное звание «самой читающей страны в мире» - это, мягко говоря, приданья старины глубокой. Сегодня Россия скорее «самая смотрящая телевизор, страна».
- ...Или, как говорят другие скептики «самая читающая Донцову и Акунина страна в мире».
- Можно и так сказать.
- Думаешь, это - приговор читателям?
- А кому?
- Писателям, разумеется! Люди, по-прежнему, хотят читать и рыскают голодными глазами по книжным полкам. А там - сам знаешь что.
Вот тебе живой пример. Я сейчас веду переговоры с потенциальным издателем прозаической версии «Пребиотиков» (она уже написана). Знаешь, что его смущает? Мой текст слишком доступен. Его может читать, кто угодно. Независимо от образовательного ценза, дресс-кода, места проживания и разреза глаз. Русский язык знает, телевизор хотя бы иногда смотрит - этого достаточно. Назвать мой текст плохо написанным издатель не может, потому что он мой написан хорошо, а у моего собеседника таки есть совесть. Но издать «Пребиотики» он не может.
Не по политическим причинам (в этом отношении мой издатель - не робкого десятка). «Пацаны не поймут». Суровые пацаны в очках. Литературная тусовка. Упасть в ее глазах - это страшно. Тут ведь закон - покруче тюремных понятий. Есть книги для быдла и «книги в законе». Соответственно: есть просто издатели и есть издатели «авторитетные». Первые четко знают, что их читатель - грязное животное, и потому они щедро льют ему в лохань пищевые отходы. У вторых клиенты привередливые, как кони: пальцы веером, синие купола на лопатках, шконка у окна.
«Нужно мысленно сузить круг читателей и писать для избранных, а не для обычного офис-менеджера», - советует мой «авторитетный» издатель. Обрати внимание, «сужение круга» - это потерянные деньги. Но репутация дороже! Тюремный закон суров: «зашкварился» - назад дороги нет.
Это даже не социальный расизм. Это гораздо хуже.
- Откуда взялись эти странные правила и почему наши «книжники» их безропотно принимают? Ведь это ж надругательство над законами рынка, которые, как известно, святы. То есть кощунство!
- Парадокс состоит в том, что такое на первый взгляд нерыночное поведение базируется на вполне рыночном основании. Налицо переход от кустарного («штучного») производства, к поточному. Литература, которая в нашей стране когда-то была всем - и религией, и воспитателем, и трибуной, и «местом для подвига» - тихой сапой превратилась в индустрию.
А у индустрии свои ГОСТы. В конечном счете, мы имеем два конвейера: для ширпотреба и для продукции люксори-класса. И то, и другое - беспрецедентное (для русской литературы) говно. Так плохо на языке Пушкина еще не писали!
Зато: трубы дымят, из фабричной проходной выходят довольные жизнью «райтеры», капиталисты обрастают подкожным жирком. И весь этот праздник жизни оплачивают люди своей деградацией.
- Ну и что может сделать в этих условиях кустарь-одиночка?
- Всё! Интернет - отец родной - ему в помощь. До сих пор талантливые люди, которых чувство собственного достоинство не пускало на «литературный завод», использовали интернет, как кухню диссиденты... Да что я тебе рассказываю! Ты на этой ниве не одну упряжку лаек съел. Ветеран.
- Ну и что ты нашему брату ветерану хочешь предложить?
- Ветераны сами с усами. А некоторые даже с бородами.
- А кому?
- Юноше, обдумывающему житьё, решающему: сделать жизнь с кого...
- Ну и?
- ...Скажу не задумываясь: «Делай ее с товарища Навального!»
- С этого места, пожалуйста, подробней.
- Мы недооцениваем революционность и универсальность ноу-хау Алексея.
Он первый заметил, что на дворе уже не девяностые (а теперь уже даже не нулевые), а десятые. И сделал свою жэжэшку неуютной - то есть, вышел из кухни на площадь. После Навального мы точно знаем, что, используя почти бесплатные интернет-инструменты, мы способны менять жизнь. В мировом масштабе нечто похожее сделал Ассанж.
Никто не мешает нашему брату литератору воспользоваться передовым опытом коллег на своем участке фронта.
- Что конкретно изменилось по сравнению с нулевыми?
- Две вещи:
1) интернет-аудитория увеличилась в разы,
2) традиционные СМИ себя исчерпали. Все они давно пасутся в блогах.
Официальная повестка никого не интересует. Тираж обеспечивают вещи, сделанные частными лицами «на коленке». Какой-нибудь ролик в ютубе дает медиа-выхлоп на порядок круче, чем тупое трындение на всех федеральных телеканалах. Навскидку: помнишь, как мой недотепа-Путин таксовал на «Калине» цвета мочи? Агитпроп охрип, воспевая его «дальневосточные подвиги». Никого это не трогало. Пока в ютубе не появился «ролик про три машины». И всё! Тема заиграла всеми цветами радуги. Или Нойс МС, «на коленке» забацавший ролик про лукойловского убийцу на колесах. Причем исключительно по личным мотивам - лукойловец убил его знакомую...
- Давай с информационных рельс перейдем на литературные.
- А мы уже перешли. Нойс - это и есть литература. Он - тот самый кустарь, которому не место на «литературном заводе». Причем, кустарь начинающий. Свое изделие он изготовил почти случайно. «Слепой охотник стреляет наугад», - пел другой кустарь-одиночка - Егор Летов. Вот и Нойс выстрелил в белый свет, как в копеечку, а попал в очко.
И таких попаданий становится все больше и больше. Я вдоволь насмотрелся эту беспорядочную стрельбу и решил купить себе снайперскую винтовку. И другим советую...
- Зовешь «литературный пролетариат» на баррикады?
- Нет, конечно! Продажа души дьяволу - это контракт, который не может быть расторгнут в одностороннем порядке. Умерла - так умерла. Хотя попытка, как говорится, не пытка. Вон Фауст-Быков со товарищи грамотно перекочевал в ютуб со своими куплетами. Потрясающее чутье на конъюнктуру! Снимаю шляпу.
- Судя по реакции публики, Быков не прогадал.
- Ну да. Шикарный рак на безрыбье! «Пролетариат» же - не дурак. Жопой чует, что уволят - и загодя покупает швейную машинку.
Помнишь, как брат Дворковича пытался Навального за ляжки кусать? Тема ушла, но в причинах его озверения никто толком не разобрался. А зря! Дело в том, что брат у нас - «пиарщик» по профессии, и член «Единой России» по вероисповеданию. Он долго присматривался к «феномену Навального» - изучал, так сказать, «передовые технологии». А потом демонстративно «сжег» партбилет и полез на перспективную антикоррупционную площадку. Но там его никто не заметил. Кому нужен фальшивый «навальный», когда там уже есть вполне себе настоящий? Пепел партбилета унес безжалостный ветер. Беспартийный брат остался ни с чем. Вот он и взбесился...
- То есть ты не веришь в перерождение «литературных пролетариев»?
- Не верю.
Выдавать ширпотреб за индпошив можно ровно до тех пор, пока на рынок не выйдут настоящие портные. В нашем случае, писатели в русском смысле этого слова. Бесконечно требовательные к себе. Говорящие на хорошем русском языке то, что не могут не говорить. Люди их обязательно услышат.
