У этой статьи — несчастливая литературная судьба. Мы с Михаилом Денисовым опубликовали ее в июне 2003 года на глазьевском сайте «Товарищ«. Тогда мы работали в избирательном штабе «Родины» по выборам в Госдуму. Статья была задумана как идеологическая, но особого резонанса не имела.
После выборов собственники сайта прекратили финансирование а, через некоторое время и совсем закрыли его. Когда я создал собственный сайт «Товарищ» www.ctvr.ru, я, разумеется положил туда эту статью. Но при смене сервера она потерялась. Илья Пономарев разместил его на сайтеwww.kprf.ru, где была и моя персональная страничка. Но после изгнания Пономарева, а затем и Анатолия Баранова из КПРФ, исчезла и эта страничка.
Сейчас статья доступна только по адресу http://www.cprf.info/analytics/15473.shtml?print. По-моему,www.cprf.info - это резервная копия старого сайта КПРФ, которую Баранов создал после ухода из КПРФ на всякий случай. С 2004 года она не обновляется.
Я пытался включить эту статью в рукопись своей книги «Русский порядок». Книга пролежала почти два года в одном крупном издательстве, была несколько раз поставлена в график, но так и не вышла. Не удалось включить статью и в мою книгу «Русская колонна», вышедшую недавно в издательстве «Алгоритм».
Я давно хотел опубликовать эту статью на АПН, но не было повода.
И вот, вчера, я познакомился с Петербуржской речью нашего Президента и был поражен близостью идей этой речи и той давней статьи. Уж не знаю, читали ли ее спичрайтеры Дмитрия Анатольевича или, тем более, он сам. Вряд ли.
Но повод для публикации у меня появился.
Хочу еще сказать, что у этого текста — два источника.
Во-первых, это наша старая статья с Виктором Сергеевым «Существует ли социал-демократический ответ на вызовы глобализации?» У нее-то как раз судьба счастливая. После исходной публикации в «Независимой газете» в 2000 году, она многократно публиковалась в Рунете. Но не со всем, что мы тогда написали, я сейчас согласен.
Второй источник — это Берлинская программа СДПГ, с которой я познакомился в том же 2000, работая над программой СДПР. Увы, и программу мою с Денисовым, Горбачев, в конце концов, зарубил, и от Берлинской программы немцы отошли в пользу пресловутого «Третьего пути» Шредера-Блера.
Конечно, в статье нет многих моих «фирменных тем». В частности, «тема русского национализма не раскрыта». Даже «в хорошем смысле».
Но тут уж ничего не поделаешь. «Особенности жанра».
Если наш Президент всерьез готов поставить на международной арене беспроигрышную тему «Глобализация и справедливость», для меня это будет, прямо скажу, в радость. Но как оно будет, мы, разумеется, не знаем. А статья, вот она — перед вами
Виктор Милитарев
После второй мировой войны широкое распространение в Западной Европе получили кейнсианские экономические модели.
Они, в частности, оказались очень кстати для социал-демократических партий.
Дело в том, что во второй трети двадцатого века социал-демократы стали постепенно отказываться от идеи национализации базовых отраслей экономики и все больше признавать ценность рынка, чему немало способствовали, с одной стороны, враждебность к социал-демократам европейских компартий и, с другой, американская помощь в восстановлении разрушенных войной экономик западноевропейских стран. А предлагаемое кейнсианскими моделями государственное регулирование рыночных отношений давало этой тенденции достаточно хорошее идеологическое оправдание.
В результате применения этих моделей, взятых на вооружение не только социал-демократическими, но и многими буржуазными партиями, Западная Европа в семидесятые годы достигла высокого уровня благосостояния: были обеспечены высокий уровень занятости, высокая зарплата и высокий уровень социальных выплат, постепенно уменьшалось имущественное расслоение.
Одновременно с этим развивались демократические процессы, улучшилось положение национальных меньшинств, женщины приблизились к реальному равноправию с мужчинами.
Таким образом, можно было констатировать, что от того капитализма, который описан Энгельсом в «Положении рабочего класса в Англии», к этому моменту в Европе практически не осталось и следа. Необходимо также отметить, что произошло это не в последнюю очередь под влиянием идей социал-демократии и из страха перед советскими успехами.
К тому же моменту времени и в странах советского блока был достигнут достаточно высокий уровень жизни и постепенно все больше снижалось неравенство людей в доходах.
В странах Юга продолжали развиваться национально-освободительные процессы, многие из них стали поворачиваться в сторону демократии с надеждой на переустройство международных экономических отношений на более справедливой основе. И эти надежды, по крайней мере на словах, подтверждались богатыми странами.
Главная проблема в этой в целом благоприятной мировой динамике, казалось бы, заключалась только в отсутствии демократии в странах советского блока.
И вот в течение второй половины восьмидесятых годов в этих странах произошел мирный, но глобально революционный перелом: началась решительная демократизация и экономические реформы. Одновременно окончилась холодная война, была отодвинута глобальная ядерная угроза, демократия стала побеждать на всех континентах. Руководством Советского Союза была выдвинута концепция «нового мышления», призвавшая отказаться от противостояния между странами с разными политическими системами и перейти к диалогу и согласованию интересов, что можно выразить формулой: вместо баланса сил — баланс интересов.
Эта концепция, как тогда казалось, была поддержана руководством всех западных стран.
Освобождение международных отношений от конфронтации создало возможность радикального сокращения вооружений, и на этом пути были достигнуты реальные результаты. Почти общепринятой стала идея создания единой системы безопасности.
Эти огромные сдвиги в философии международных отношений были зафиксированы в Парижской хартии.
Все это еще больше укрепило надежды народов на более справедливое и гармоничное мировое устройство.
Но этим надеждам не дано было осуществиться.
Исчезновение «мировой социалистической системы», Варшавского блока и Советского Союза привело к тому, что в мире осталась только одна сверхдержава — Соединенные Штаты Америки. В нарушение собственных деклараций она решила использовать создавшееся положение эгоистически, чтобы еще больше усилиться по отношению к остальному миру в военной, политической и экономической сферах. А европейские страны, которые только что давали обещания продвигаться к более справедливому миру, постепенно — отчасти вынужденно, отчасти по собственной воле — отодвинули эту проблематику на задний план и стали проводить более зависимую от США политику.
Союз семи экономически самых сильных стран во главе с США постепенно стал приобретать все большую экономическую власть над остальным миром.
Распад СССР и ликвидация Варшавского блока даже просто автоматически усилили США и НАТО. Но этого им показалось мало, и они немедленно предприняли усилия к увеличению своего влияния на мировую политику. НАТО практически немедленно стал расширяться за счет включения в свой состав бывших членов Варшавского блока. Кроме того, ведущие страны НАТО посчитали морально оправданным систематическое применение военной силы к тем государствам, которые признаются странами НАТО провинившимися и которые не могут нанести им существенного ущерба в ходе вооруженных столкновений. Они пытаются также выдать свои решения о применении силы за решения всего мирового сообщества, хотя им часто возражают Россия, Китай, Индия и другие страны, суммарное население которых составляет более половины всего населения земного шара.
Все это подрывает сложившуюся практику международных отношений, снижает роль ООН, превращает в фикцию нормы международного права, втягивает малые страны в солидарную ответственность за решения больших стран, навязывает миру модель «дарвинистской» борьбы между народами, при которой сильный отказывается сам себя ограничивать, а предел его экспансии могут положить только препятствующие силы других.
Одним из основных инструментов политической экспансии стали информационно-пропагандистские методы, которые зачастую применяются как «артподготовка» к применению экономического давления и военной силы.
Мировые информационно-пропагандистские процессы стали глобальными и одновременно привели к существенному уменьшению разнообразия (чуть ли не к унификации), к управляемости из единого, но нелокализованного центра, напоминающей тотальную.
Это открыло широкие возможности для манипуляции, надзора и наказания непокорных. Это дало дорогу всепроникающему лицемерию. Зачастую становится почти невозможным понять, что послужило причиной того или иного политического, экономического или военного решения: то ли действительная забота о правах человека и восстановлении нарушенной справедливости в отношениях между народами, то ли эгоистические планы по препятствованию развития «провинившихся» и их потенциальных союзников. Почти невозможно понять, какие реальные цели стоят за «единодушными одобрениями»: то ли впрямь декларируемое стремление к более безопасному, гуманному и справедливому миру и всеобщей демократизации, то ли стремление к экспансии и колониализму, превентивному ограничению потенциальных конкурентов и к изменению существующего соотношения сил в свою пользу или, по меньшей мере, к его сохранению.
Но эта стратегия постоянно дает сбои: декларированные цели остаются недостигнутыми, вместо разрешения конфликты усугубляются, на страны НАТО все больше ложится бремя проблем, которые они безуспешно пытались решить при помощи своих рецептов, игнорируя мнение других.
Это вызывает обратную волну в мнении общественно-политических кругов натовских стран. Начинает распространяться мнение, что мир оказался более неподатливым, чем предполагалось, что остальное человечество почти никогда не превращается просто в объект приложения к нему западной политики, а постоянно действует как субъект со своим собственным многообразием интересов.
Характерный пример: видные западные политики стали выдвигать идеи построения общеевропейской безопасности не в рамках НАТО, которые являются переформулировкой аналогичных идей, выдвигавшихся еще Советским Союзом, а потом подхваченных Российской Федерацией, но не поддержанных западными странами.
Все это десятилетнее развитие еще больше обострило базовое противоречие современного мира — противостояние богатого центра и бедной, зависимой периферии.
Богатство промышленно развитых стран покоится на эксплуатации государств Юга. Сегодняшняя мировая экономическая структура отмечена традициями 500-летней эпохи колониализма. Она выражается в неравных и дискриминационных экономических и торговых отношениях и ложится тяжелым грузом на плечи стран «третьего мира», зачастую управляющихся коррумпированными и авторитарными элитами, ограниченных в своем развитии в результате протекционизма промышленно развитых стран, находящихся в зависимости от банков, сырьевых бирж, концернов и государств Севера.
Это противоречие частично трансформировалось, а отчасти также и дополнительно обострилось под влиянием нового мирового процесса, процесса сращивания экономик всех стран в одну единую экономическую систему, процесса глобализации.
Глобализация — это процесс, состоящий из множества взаимосвязанных процессов, среди которых можно выделить следующие:
· возрастающая роль транснациональных корпораций;
· ослабление экономической и политической роли национальных государств, уменьшение их возможностей в управлении национальной экономикой;
· увеличение прозрачности границ;
· огромное увеличение роли политических и экономических международных организаций;
· создание мирового рынка капитала, который перетекает в те места, где более высокий процент прибыли на фондовой бирже, и в те места, где более дешевая рабочая сила;
· концентрация достижений научно-технического прогресса в малом числе стран и даже в узких регионах внутри этого малого числа стран, но на фоне влияния этих достижений научно-технического прогресса на все большее количество стран и отраслей экономики во всем мире;
· нарастание не только процессов миграции капитала, но и процессов миграции рабочей силы в территории с лучшими условиями заработной платы и более высокого уровня жизни;
· огромное увеличение роли секторов экономики, связанных с телекоммуникациями и информационными технологиями, и спекулятивное распухание капитализации кампаний, создающих виртуальные продукты;
· ускорение и глобальный характер процессов, происходящих на фондовом рынке.
Глобализация — это не столько объективный процесс развития мирового хозяйства, сколько международный режим, навязанный миру блоком богатых стран и транснациональных корпораций.
Глобализация сделала мировой рынок менее регулируемым и существенно сократила возможности регулирования рынков внутри национальных государств. Глобализация рынков капиталовложений и денежных инвестиций еще больше сузила национальные возможности в управлении капиталистической экономикой. Поэтому современная мировая экономика по уровню стихийности и неконтролируемости рынка стала походить на национальную капиталистическую экономику европейских стран девятнадцатого века.
Концентрация экономической власти в руках немногих делает неизбежной борьбу за рынки и сокращает источники помощи бедным странам. Все более сокращается время движения капитала вокруг земного шара. Гигантские мультинациональные концерны планируют во всемирном масштабе свои стратегии получения прибыли, чинят препятствия демократическому контролю и принуждают к принятию выгодных им политических решений. Экспансионистские устремления и стратегия получения прибыли создают огромное богатство, однако способствуют обнищанию людей и даже целых народов. Глобальные структурные и конъюнктурные кризисы вызывают развал целых экономических регионов.
Эта стихийность увеличивает социальное расслоение: богатые становятся богаче, а бедные беднеют. Но с той, старой стихийностью справиться было легче, так как и современные экономические процессы стали на несколько порядков сложнее и объемнее, и ныне существующие международные организации имеют меньше силы для регулирования, чем тогдашние национальные государства.
В этой связи нельзя не отметить объективно неоколониалистскую роль международных финансовых организаций, какими бы мотивами они ни руководствовались. В то время как страны «третьего мира» в условиях глобализации нуждаются в расширении внутреннего рынка, низкой ставке процента и государственной поддержке профсоюзов, эти финансовые организации прописывают им рецепты финансовой стабилизации, бездефицитного бюджета и снижения социальных расходов.
Увеличение неравномерности развития приводит также к тому, что ускоренно богатеют те страны, которые сумели создать мощный инновационный сектор, а отстающие страны подвергаются все большей эксплуатации и иногда беднеют даже в абсолютном выражении.
Неимоверно разросшаяся виртуальная экономика с перегретой ценой ее активов и с незащищенностью от биржевой паники грозит такими обвалами, что великие кризисы старого капитализма покажутся в сравнении с ними невинными колебаниями развития.
Последние три десятилетия во всем мире характеризуются ускоренным ростом реального богатства богатых — и отсутствием роста, а иногда и снижением реальных доходов средних и бедных слоев. Таким образом, на данный момент сильнее сказались негативные стороны глобализации: социальные достижения уменьшились даже в развитых странах, и требуются новые существенные усилия для хотя бы возвращения прежнего уровня справедливости.
Глобализация представляет собой, возможно, самый большой вызов левым силам за все время их существования. Особенно этот вызов значим для современной европейской социал-демократии, поскольку ставит под вопрос саму ее идентичность.
Глобализация поставила под вопрос все социальные достижения в развитых странах и возможность построения социального государства в развивающихся странах. Этот вызов нельзя оставить без ответа.
Необходимость выработки левой программы действий по проблеме глобализации усиливается еще и тем обстоятельством, что теоретики либерализма не предлагают здесь ничего существенно конструктивного, предлагая тем самым предоставить процессам идти так, как они стихийно идут. Между тем проблемы, вставшие перед человечеством, таковы, что в конце концов могут привести к такому положению дел, когда само выживание человечества будет поставлено под вопрос.
Вызов глобализации — это вызов поистине глобального значения. Ответ на него не сможет дать по отдельности ни одна левая партия, даже самая сильная и влиятельная. Вызов глобализации — проблема такой силы, что для ее решения может быть необходимым восстановление единства мировых левых сил, разделенных сегодня на социал-демократов, коммунистов и социалистов.
Так при переходе к двадцать первому веку вновь приобретают смысл, казалось бы, прочно забытые слова о всемирной солидарности трудящихся. Ответ на вызов глобализации может оказаться проектом, который придаст левому движению двадцать первого века второе дыхание и позволит ему обрести новую идентичность.
Нам неизвестен точный список необходимых мероприятий. И это понятно, так как для его выработки необходимы совместные творческие усилия лучших умов всего мира. Но уже сейчас можно с уверенностью констатировать следующее.
Глобализация на своем первом этапе стала чем-то вроде второго пришествия «дикого» капитализма, смягченного развитием технологий и действующего в рамках повысившихся стандартов качества жизни населения, но зато разворачивающегося уже в мировом масштабе. При огромной разнице в стартовых условиях открытие экономических границ приводит к обогащению богатых стран и обеднению бедных.
Во второй трети двадцатого века проблема дикого капитализма в странах Западной Европы и Северной Америки была в основном решена. Инструментом ее решения было национальное государство, а результатом стало создание социально ориентированной рыночной экономики. Сегодня мы нуждаемся в создании транснациональных институтов регулирования мирового рынка, результатом деятельности которых станет мировое социально ориентированное рыночное хозяйство.
Ясно, что для этого, как минимум, потребуется усиление роли ООН, сближение международных финансовых организаций с ООН, перепрофилирование функций некоторых из существующих международных организаций и, возможно, создание новых.
1. Необходимо изменить принцип формирования международных организаций, управляющих мировой экономикой.
Мы признаем, что ныне действующий принцип представительства в соответствии с вложенным капиталом имеет свои основания, так как уровень прав и ответственности должен повышаться по мере роста затрат. Но его необходимо дополнить другим принципом, принципом «одна страна — один голос», так как действия этих организаций затрагивают все страны, а бедные страны, не способные вносить значимый вклад в общий капитал международной организации, тем не менее лучше всех представляют свои собственные проблемы и возможные методы их решения.
К тому же само благополучие богатых стран в условиях глобализации самым тесным образом связано с благополучием бедных стран и, таким образом, сама проблема регулирования мирового рынка является общей проблемой и богатых, и бедных стран.
В соответствии с этим мы предлагаем избирать руководящие органы международных экономических организаций аналогично тому, как это делается при выборах производственных советов на предприятиях в Европе, где равным образом представлены акционеры предприятия и его работники.
Таким образом, половина совета директоров должна будет избираться по ныне действующим правилам, а другая половина будет избираться Генеральной Ассамблеей ООН.
Такой порядок приблизит, наконец, международные финансовые организации к Организации Объединенных Наций и придаст им тем самым недостающую легитимность.
2. Необходимо переориентировать МВФ и Мировой банк.
Кредиты МВФ новым индустриальным странам, развивающимся странам и странам с переходной экономикой должны выдаваться под задачи расширения и развития внутреннего рынка, строительства социального государства, защиты отечественного товаропроизводителя, поддержание низкой процентной ставки. Мировой банк должен инвестировать проекты, направленные на повышение уровня образования, культурного и квалификационного уровня работников в этих странах.
3. Необходимо разработать методы страхования портфельных инвестиций в эти страны, при необходимости создавая для этого новые международные организации или расширяя права уже существующих.
Это будет аналогом того, что делала администрация Рузвельта в отношении страхования личных сбережений граждан. В первую очередь для этой цели в Америке в свое время и была создана Федеральная резервная система. Это успешное решение в рамках национального государства заслуживает того, чтобы его основные механизмы были перенесены на мировую экономическую систему.
4. Необходимо разработать методы, смягчающие остроту биржевой паники. Для этой цели может быть создана специальная международная организация, например, агентство, которая имела бы возможности и права замедлять трансферты.
При этом не должно задерживаться прохождение платежей, но в периоды паники можно будет, скажем, задерживать изымание или вбрасывание средств портфельным инвестором или временно закрывать некоторые национальные биржи.
5. Для поддержания сравнительно стабильных курсов национальных валют стран, принимающих инвестиции, относительно резервной валюты, в том числе и для препятствования попыткам спекуляции, может быть создано еще одно специальное международное агентство.
6. Стоит также создать общемировую систему обязательных резервов. Ее можно было бы включить в функции и задачи Мирового банка.
7. Реструктуризацию долгов развивающихся стран и стран с переходной экономикой можно осуществить посредством выпуска облигаций на всю сумму долга и инвестирования этих облигаций в проекты Мирового банка.
8. В более отдаленной перспективе возможно создание единого транснационального бюджета фундаментальной необоронной науки, экологических мероприятий, общего и профессионального образования. Через какое-то время (например, через 8–10 лет) все страны будут отчислять в этот бюджет одинаковую долю своего государственного бюджета, скажем, почти равную той доле, которую занимают сейчас аналогичные статьи в бюджете США.
Все эти проекты следует осуществлять в самой тесной координации с ООН, а те из них, которые непосредственно связаны с экологией, наукой, культурой и образованием, следует проводить под непосредственным патронажем ЮНЕСКО.
