Конфликт, разгоревшийся между учредителями Российского исламского университета (РИУ) в Казани, кажется, разрешился. Стороны согласились, что РИУ останется светским вузом, а религиозные предметы будут преподаваться в созданном на днях новом высшем исламском религиозном учебном заведении — Казанском исламском институте (КИИ). Происходящее вокруг старейшего в России исламского Университета — яркая иллюстрация противоборства между различными течениями в российском исламе.
Эмоции преодолены
КИИ, учредителями которого стали Совет муфтиев России и Духовное управление мусульман Республики Татарстан (у РИУ есть и третий, светский учредитель — Институт истории АН РТ), будет осуществлять образовательную деятельность исключительно в религиозной сфере. Его ректором на ближайшие два года назначен бывший заведующий кафедрой религиозных дисциплин РИУ Руслан Тагиров. Как сообщает «Ислам-инфо», КИИ будет работать в соответствии с Концепцией развития исламского образования в России, разработанной Советом по исламскому образованию Совета муфтиев России. Его выпускники получат диплом о высшем религиозном образовании единого образца, разработанного Советом муфтиев.
Ранее представители Духовного управления мусульман Татарстана и Совета муфтиев России выступали категорически против реорганизации РИУ, полагая, что она приведет к уничтожению религиозной составляющей в его деятельности. Они требовали замены ректора Российского исламского университета Ильдуса Загидуллина на человека, по словам зампреда ДУМ Валиуллы Якупова, «обладающего исламской культурой, компетентного в религиозных вопросах». Между тем первоначально эта фигура не вызвала никаких разногласий. 28 марта на заседании совета учредителей заведующего отделом средневековой истории Института истории Академии наук Татарстана, кандидата исторических наук Загидуллина единогласно избрали и.о.ректора после добровольного ухода с поста ректора председателя ДУМ РТ муфтия Гусмана Исхакова.
Совет муфтиев активно включился в конфликт. Глава Духовного управления мусульман Поволжья, сопредседатель Совета муфтиев России Мукаддас Бибарсов утверждал, что происходящее с РИУ «очень прискорбно, поскольку на наших глазах, так и не зародившись, умирает институт мусульманского религиозного образования в России». Он возложил ответственность за сложившуюся ситуацию на «политическое руководство Татарстана», в котором «доминируют обладатели атеистического, коммунистического сознания». Определенные силы сознательно препятствуют подготовке имамов внутри страны для того, чтобы студенты направлялись на учебу за границу, указал глава ДУМ Поволжья, предположив, что, по всей видимости, делается это для того, чтобы впоследствии «было с кем бороться». «Изменение статуса — это фактическое уничтожение исламского университета», — полагал муфтий Бибарсов. Впрочем, как миролюбиво заметил АПН ректор Загидуллин, «выступление Бибарсова вызвано тем, что у него просто была однобокая, неполноценная информация. Надеюсь, что скоро наша модель заработает, он к нам приедет и сам все увидит».
Некоторые студенты РИУ и представители мусульманских общественных организаций проводили в Казани акции протеста. Часть преподавателей, в том числе Руслан Тагиров, приняла решение об увольнении. Но демонстрации не вылились в решительные действия. «В ходе конфликта от нас ушло, кажется, всего пять студентов, хотя коллективное обращение к президенту Татарстана о необходимости сохранения религиозного характера РИУ подписали более ста человек, — говорит Ильдус Загидуллин. — Думаю, часть ушедших обязательно к нам вернется, и мы их, безусловно, примем: они ушли из-за незнания проблемы и эмоций».
Планы составлены
Со стороны эти события выглядят несколько странно. Казалось бы, не все ли равно студентам и общественности, каков формально-юридический статус учебного заведения? Действительно, это лишь надводная часть айсберга, возникшего полтора года назад.
Как пояснил Ильдус Загидуллин, лицензия на право религиозной образовательной деятельности РИУ закончилась еще в прошлом году. Министерство образования и науки порекомендовало при оформлении новой лицензии или отказаться от преподавания религиозных предметов, или зарегистрировать другое юридическое лицо, потому что, согласно действующему законодательству, образовательную деятельность в сфере религиозного образования имеют право вести только религиозные организации. Согласно уставу РИУ — исламское учебное заведение со светским статусом, что характерно для большинства исламских университетов в мире. Но решение отложили на этот год путем выдачи временной лицензии, срок действия которой заканчивается 30 июня. Учреждение Казанского исламского института позволит обновленному РИУ вписаться в федеральное правовое пространство. «Тот факт, что Совет муфтиев и ДУМ РТ стали учредителями и РИУ, и КИИ, позволит нам полноценно сотрудничать», — предполагает Ильдус Загидуллин.
Однако правовые нюансы, по его словам, — не единственная причина «переформатирования» РИУ. «Помимо этого, речь идет о социальной защите наших выпускников, — рассказывает ректор исламского Университета. — В исламе имам не является лицом духовного сана. Это предполагает, что он должен сам зарабатывать себе на жизнь. Но поскольку религия у нас отделена от государства, диплом нынешних выпускников РИУ не признается светскими гимназиями, школами. Они могут идти лишь в приходы, в региональные Духовные управления мусульман, в медресе». Возможности трудоустройства выпускников весьма узки, хотя знания позволяют им, в частности, преподавать арабский язык.
В новом учебном году в РИУ планируют начать подготовку специалистов с присвоением квалификации «имам-хатыб, преподаватель коранических наук и арабского языка». «Выполнив государственный стандарт, мы обеспечим выпускников светским дипломом, чтобы они могли найти применение своим знаниям, пойдя, например, в школу преподавателем арабского, и не зависеть от подаяний прихожан, — говорит Ильдус Загидуллин. — В настоящий момент практически все, кто закончил РИУ, вынуждены обучаться заочно, за свой счет, в обычных светских вузах. Этот вопрос нужно было решать вчера. Есть и проблема повышения квалификации наших имамов. Большинство прихожан имеют высшее или среднее специальное образование. И как человек, недостаточно хорошо знащий российское законодательство, геополитическую ситуацию, может отвечать на вопросы, которые они ставят?». В обязанности имама входит не только исполнение религиозных обрядов, но и пастырские функции, напомнил ректор РИУ. Когда он будет иметь высшее образование, в том числе как педагог, это поможет регулированию отношений с прихожанами, повысит его авторитет.
«Сейчас мы разрабатываем концепцию будущего исламского комплекса, куда войдут и РИУ, и исламский институт, и их филиалы, и медресе, которые будут интегрированы в многоступенчатый учебный процесс, — продолжает Ильдус Загидуллин. — Как только мы доработаем концепцию, она будет опубликована, и мы проведем ее обсуждение путем организации конференции, на которую пригласим как наших оппонентов, так и представителей других регионов, в том числе дальнего зарубежья. Думаю, то, что мы предлагаем, заинтересует многие религиозно-учебные центры». Вырисовывается трехступенчатая модель интеграции университета в современную образовательную систему, говорит ректор РИУ: «Должны быть разработаны интегрированные учебные планы, чтобы первой ступенью были среднеспециальные учебные заведения, а потом их выпускники могли бы поступить к нам». Внедрение этой модели начнется с нового учебного года. Учащиеся медресе смогут получать в университета дальнейшее образование и по теологии, и по арабскому языку. Обучение для них будет бесплатным. Что касается остальных студентов, то, отметил Ильдус Загидуллин, «если наша планка повысится, то мы, негосударственное учебное заведение, существующее за счет спонсорских средств, возможно, введем хотя бы частичную оплату обучения».
Образование исламского Института означает появление нового юридического лица. В РИУ, за которым останется право ведения образовательной деятельности только в светской области, станут преподаваться, наряду с высшим богословием, и светские дисциплины, но два вуза будут тесно сотрудничать. «Это — новая модель, которая будет реализована в российском правовом пространстве, — убежден ректор РИУ. — Наши студенты, обучающиеся теологии и другим специальностям, смогут получать образование и в будущем исламском Институте. За счет регионального компонента, дисциплин по выбору и факультативных занятий мы планируем давать студентам знания по исламу, чтобы выпусники нашего университета имели о нем представление. Это пойдет на пользу их нравственному воспитанию и сохранению этнокультурной идентичности».
Путем взаимозачетов отдельных дисциплин нагрузка на обучающихся одновременно и в светском, и в религиозном вузе будет уменьшена. При этом исламские ценности останутся приоритетными и для РИУ, и для Института. «Они включают и то, что определяет внутренний распорядок любого вуза — запрет курения и распития спиртных напитков, — говорит Ильдус Загидуллин. — Кроме того, мы рекомендуем совершать пятикратный намаз».
Проблемы остаются
Несмотря на вполне логичные доводы руководства РИУ, их стремление повысить конкурентоспособность выпускников, религиозные учредители университета делали все, чтобы воспрепятствовать реформе вуза.
В начале мая Казань посетила комиссия Совета муфтиев во главе с ректором Московского исламского университета Маратом Муртазиным. По итогам поездки он заявил, что религиозную образовательную деятельность РИУ необходимо сохранить в качестве приоритетной, а ректором вуза обязательно должен быть религиозный деятель с высшим исламским духовным образованием. «В случае преобразования РИУ из религиозного в светский вуз могут возникнут непоправимые последствия, которые негативно скажутся на развитии исламского религиозного образования в России», — полагал Марат Муртазин. И только после ответного визита руководства РИУ в Москву вопрос относительно того, что Университет должен остаться религиозным вузом, был снят.
Одновременно с комиссией Совета муфтиев в Казань приезжал советник управления по внутренней политике администрации Президента РФ Алексей Гришин, встречавшийся в основном с членами республиканского руководства. Против ожиданий, он не выступил в роли третейского судьи, а проявил большую заинтересованность в исходе дела, однозначно встав на позицию Совета муфтиев и ДУМ РТ.
«Существуют разные модели исламских университетов, — пояснил АПН директор Института истории АН РТ Рафаэль Хакимов — один из тех, кого муфтий Бибарсов считает «обладателем атеистического, коммунистического сознания» в республиканском руководстве. — В ряде стран, например, в Турции, это — факультеты в университетах. Такая же модель реализуется в Тунисе, Сирии, Иордании. Есть исламские университеты со светским статусом, скажем, знаменитый «Аль-Азхар» в Каире или Международный исламский университет в Малайзии. Но есть университеты с религиозным статусом. Их меньшинство. Это — модель Саудовской Аравии. Мне показалось очень странным, что Гришин, приехав в Казань, убеждал меня, что нельзя ставить светского человека ректором и оставлять светский статус университета — мол, Российский исламский университет должен быть с религиозным статусом, т.е. как в Саудовской Аравии. Это же либерализм на грани непрофессионализма».
Если Россия хочет иметь проблемы, надо идти по модели Саудовской Аравии, констатировал советник президента Татарстана. «Исходя из международного опыта, я абсолютно убежден, что высшее религиозное образование должно быть под контролем государства, — считает Рафаэль Хакимов. — Вузы должны иметь светский статус. Медресе или колледжи могут быть под учредительством религиозных организаций. В соответствии со ст. 14 Конституции Российской Федерации религия отделена от государства — неплохо было бы время от времени вспоминать эту статью». Статус светского не означает, что университет не религиозный — просто государство ограждает его от влияния сомнительных международных фондов, пояснил директор Института истории АН РТ. «К этому пришли многие страны, пройдя через чистилище экстремистов, — добавил Рафаэль Хакимов. — В Казахстане даже муфтий — светский человек, назначаемый президентом. Многие исламские государства жестко контролируют финансовые потоки из-за рубежа, вплоть до их полного запрещения. Российская Федерация — очень либеральна». Удивительно, что высокопоставленные сотрудники администрации президента имеют на сей счет иное мнение.
Конфликт, похоже, имеет и сугубо идеологический аспект. В новом учебном году руководство РИУ намерено уделить особое внимание татарскому богословскому наследию (джадидизму — культурно-реформаторскому, просветительскому и общественно-политическому движению российских мусульман в конце XIX — начале XX веков). «Мы надеемся, что джадидизм станет главным направлением развития мусульманской уммы в нашей стране», — сказал АПН декан шариатского факультета РИУ, и.о.проректора по учебной и научной работе Мухаммед Муратов. Ильдус Загидуллин добавил, что именно джадидизм «однозначно» станет приоритетным направлением исламской мысли, которое сможет составить идейную конкуренцию исламистскому радикализму.
Того же мнения придерживается и светское руководство Татарстана. «Мы имеем замечательный опыт реформации ислама, который нужно донести до остального мира, — напомнил в одном из своих выступлений президент республики Минтимер Шаймиев. — Джадидизм сформировал ислам, открытый к новым знаниям, включая ценности Европы, он способствовал развитию, просвещению татарского народа. Сегодня в мире становится востребованным именно такой либеральный ислам. …Нашим имамам следовало бы обратить особое внимание именно на эти традиции, не увлекаясь зарубежными идейными течениями. Российский исламский университет в Казани должен стать базой для продолжения идей джадидизма. Иного, пожалуй, и не дано».
Показательно, однако, что многие «засветившиеся» в конфликте вокруг Университета религиозные деятели — в частности, Валиулла Якупов — относятся к этому учению, ориентированному на сотрудничество со светской властью, крайне скептически (одна из глав его программной статьи-проповеди «Татарское «богоискательство» и пророческий ислам» так и называется: «Об утопичности переноса джадизизма в новые условия»). Они жестко критикуют современных татарских философов и богословов, обращающихся к этому течению прогрессивной исламской мысли и видящих в нем предтечу евроислама. «Последователями так называемого евроислама является именно нерелигиозная часть татарской элиты, которая хочет привнести чуждые нашему народу западные ценности», — считает Мукаддас Бибарсов, имея в виду в первую очередь вышеупомянутого Рафаэля Хакимова, автора наделавшего шуму в исламском мире манифеста евроислама «Где наша Мекка?».
Учитывая столь серьезную разнонаправленность взглядов соучредителей РИУ относительно путей взаимодействия российской и мировой уммы, полноценное сотрудничество Университета и КИИ представляется непростой задачей. За годы своего существования РИУ должен был стать — и отчасти действительно стал — реальной альтернативой зарубежным исламским учебным центрам. Сумеют ли руководители Университета и новосозданного исламского Института скоординировать свои представления о том, чему нужно учить российскую мусульманскую молодежь, покажут ближайшие месяцы.
