Есть ли альтернатива зачистке российской банковской системы?

Действия государства подвергаются оголтелой критике, но существует ли другой путь?

Последние 2 года существования российской банковской системы, были крайне неспокойными. Чего уж говорить – "ураган Эльвира", как неформально называют действия председателя ЦБ взял сокрушающий темп. Иногда складыватся ощущение, что Центробанк убивает по 1 банку в день.

Обратимся к истории вопроса

В 1990ые годы банки в России организовывали (и разоряли) чуть ли ни все, кому не лень. Общее число банковских институций существовавших в этот период, превысило 3000. Сравнив с примерно 140 миллионами жителей страны, получаем, что на каждые 45-50 тысяч жителей, включая стариков, грудных младенцев и представителей коренных малочисленных народов Севера у нас приходилось по 1 банку. Однако, реальная ситуация была еще жёстче, так как крупные банковские структуры обзаводились сетями филиалов и отделений, а у Сбербанка таковая сеть была изначально. В то же время, часть населения, проживавшая в труднодоступных регионах и сельской местности, банковскими услугами так и оставалась толком не охваченной. Даже пенсии старикам проводились через отделения Почты России.

По объективным причинам такая насыщенная банковская сеть не могла существовать на нормальных рыночных условиях. 50 тысяч граждан (или, если учесть филиалы – то всего 10) не может платить столько комиссионных за банковские услуги, чтобы обеспечить существование нормального банковского учреждения со всеми его атрибутами.

Разумеется, кроме граждан, есть ещё и организации.

Но если бы речь шла о спокойном течении бизнеса – то и их было бы недостаточно.

Я воздержусь от приведения детальных расчетов и оценок – касательно 1990ых они не имеют уже большого смысла. Отмечу лишь, что в период первоначального накопления банки в России, конечно же, как и весь финансовый сектор, обеспечивали не столько нормальное финансовое обслуживание граждан и реального сектора, сколько прохождение денег по результатам приватизации и прямого разворовывания государственного имущества. Не будем вдаваться в обсуждение разницы между первым и вторым.

К окончанию эпохи ельцинского правления первоначальный мутный бардак схлынул. Наступил период более-менее систематического учёта взаимных обязательств частников и государства. И оное государство с некоторым удивлением обнаружило себя миноритарием в нескольких сотнях (!) банков. В предыдущий период среднее и мелкое государственное начальство было достаточно свободно в своих действиях и, организуя перекачку государственных средств в частные карманы, постоянно использовало одну и ту же стандартную схему – ГУП, ВУЗ, Министерство, любое государственное учреждение выступало соучредителем коммерческого банка, переводило в него счета подконтрольных государственных структур и дальше начинался парадиз…

Примерно к началу нулевых годов мы можем отнести первые действия российской бюрократии по приведению этой ситуации хотя бы в минимальный порядок. Государственные пакеты акций в коммерческих предприятиях, в том числе и в банках, начали передаваться Росимуществу. А оно приняло меры к тому, чтобы выйти из непрофильных активов, в том числе из тех структур, в которых государство было миноритарием и которые не имели стратегического смысла.

Одновременно наращивался и ресурс подконтрольных государству банков.

После массовой продажи миноритарных государственных пакетов акций и постепенной централизации государственных финансовых потоков, общая ситуация на рынке банковских услуг начала приходить в нормальное русло. Банки оказались вынуждены заниматься той деятельностью, для которой они официально предназначены…

Тут то и обнаружилось, что реальная потребность России в банковских услугах – намного меньше, чем может предоставить банковский сектор.

Начавшаяся конкуренция банков за потребителей, разумеется, должна была убрать с рынка наиболее слабых игроков. Однако, быстрой расчистки рынка не произошло.

Тут-то мы и увидели то, что было все эти годы "секретом Полишинеля" банковского рынка.

Большая часть российской банковской системы длительное время вовсе не была занята штатной коммерческой деятельностью, для которой она была официально предназначена.

А чем же занимались все эти люди?

По сути дела они каждодневно решали три основные задачи:
-         обеспечение незаконного обналичивания денежных средств
-         незаконный вывод денежных средств за границу РФ
-         схемное прикрытие старого и нового воровства.

На последнем следовало бы остановиться по-подробнее. У нас перед глазами имеет место чудесный пример в виде "Банка Москвы", который, при сохранении абсолютно всех внешних форм приличий оказался, внезапно, сразу после ухода господина Лужкова с поста мэра города, финансовой чёрной дырой.

Если бы государство заранее не озаботилось созданием мощных и подконтрольных ему игроков на финансовом рынке – речь идёт о группе ВТБ, то результаты затопления Банка Москвы могли бы привести к тому, что финансовый кризис в стране разразился бы на пару лет раньше.

Об особенностях московской приватизации и московских чиновничьих схем "бизнеса", распространившихся при Лужкове не писал только ленивый. Длительное время банк сидел на финансовом потоке, который маскировал провалы в бюджете городских подрядчиков и, по сути дела, прикрывал собой одну и ту же незамысловатую схему – деньги, выделенные на выполнение работ для города разворовывались, работы в полном объеме и до конца не выполнялись, заказывались заново, на них выделялись всё новые и новые городские средства… "Полезный выход" из этой круговерти финансов нужно было каким-то образом легализовать и тут очень хорошо пригождался кэптивный банк, лояльность руководства которого была куплена, в том числе, путём передачи ему крупных пакетов акций.  Вопрос, о том, каким образом около 20% акций учреждённого городом банка попали после кризиса 1998 в руки его менеджмента не освещался публично с должной степенью подробности. Однако неформальные источники сообщали, что операция проводилась с обычной для лужковского окружения степенью непринуждённости. Даже вопрос о том, были ли Банку Москвы возвращены кредиты, на которые оставшиеся в нём акционеры выкупали его акции остаётся, по этим сведениям, открытым.

Отставка Лужкова стала для его окружения внезапной, как наступление зимы для городских коммунальных служб. Вроде все и ждали – а всё равно неприятно и неожиданно, и готовности никакой. Вот и Андрей Бородин остался на нём как белый медведь на льдине, уносящейся течением в океан. Вопрос дальнейшего банкротства банка и посадки менеджмента стал чисто техническим – так как многолетние операции по выводу уворованных средств за границу маскировались выдачей кредитов сомнительным компаниям, даже откровенным помойкам. Однако что стало бы с городским бюджетом российской столицы, если бы со скандалом рухнул её опорный банк, можно только догадываться.

Появившийся, буквально на белом коне, руководитель ВТБ Андрей Костин спас ситуацию, однако ценой изрядного перенапряжения сил вверенной ему государством структуры. Никто не закладывал в бизнес-модель ОАО ВТБ необходимость прикрытия финансовой дыры подобного масштаба. Но, не приди Москве на помощь ВТБ – дыру пришлось бы, по всей видимости, закрывать на уровне Правительства РФ и Центробанка, а ущерб от остановки платежей, к которой был близок Банк Москвы в период смены основного акционера и городу с 11-миллионным населением и России в целом был бы нанесён как от внезапного ядерного удара.

Судебные процессы по делу Банка Москвы продолжаются до сих пор. Только на этой неделе был признан в судебном порядке факт растраты менеджментом банка еще 1 млрд. рублей. А до вопроса о том, каким образом к господину Бородину и его коллеге Алалуеву попали акции банка следственные органы еще даже не добрались.

Именно этот эпизод, похоже, поставил перед государственными чиновниками в жёсткой форме вопрос о том, что необходимо дожать перераспределение прав собственности и вывести из под контроля министерств и ведомств их кэптивные структуры, отдав их государственным финансистам. Не случайно драматическое обретение группой ВТБ Банка Москвы совпало с тихой и спокойной передачей туда же железнодорожного Транскредитбанка. Тот был совершенно беспроблемен и даже успешен. Но государство решило заранее устранить возможные риски.

Переход ТКБ и Банка Москвы в группу ВТБ дал старт массовому движению по слиянию подконтрольных государству банковских струкутур, но оставался частный сектор.

Тут мы плавно возвращаемся к предмету статьи.

При явной избыточности ресурса услуг банковской системы для населения России (ну не нужно слесарю Петрову иметь 20 банковских счетов) и её предприятий – чем занимались те банки, которым не доставалась рыночная доля?

Они либо разорялись и поступали на вторичный рынок, где их использовали для организации совсем уже отмороженных финансовых афер пираминдального типа (см. историю серийного убийцы банков Матвея Урина, который подобную схему поставил на поток), либо использовались для обнала и отправки денег за границу.

Ознакомимся со статистикой:

Ниже приводится динамика  численности российских банков и небанковских кредитных организаций за последние годы:

Автор не располагает точной статистикой на 1 января 2016 года, но полагает, что в среднем, тут и так всё более-менее ясно. Какие изменения в рыночной картине мы увидели за последние 2 года? Да, банкопад стал существенно интенсивнее, особенно в прошедшем году. Однако, нельзя сказать с уверенностью, что этот усилившийся обвал банковской системы произошёл только и в результате действий ЦБ РФ как такового.

Скорее речь идёт об очень чёткой корреляции с началом финансового кризиса в России и в мире, который существенным образом затруднил "серые" трансграничные операции.

Именно в тот период, когда рванулся вверх курс доллара, а Россия попала не только под санкции против отдельных государственных банков, но и зарубежных органов финансового мониторинга – себестоимость операций по вывозу капитала из России увеличилась и они перестали кормить некоторую часть банков, которые сидели на их обслуживании.

Более того, именно сейчас следует говорить о том, что изрядная часть российских бизнесменов решила "выйти в кэш" и выехать с заработанными средствами за рубеж.

Закрытие мелких обслуживающих интересы каких-то локальных бизнес-групп банков и синхронизированный с ним одноразовый вывод большой массы денег вполне вписываются в ту обобщённую картину, которую мы наблюдаем на приведённой таблице.

Разумеется, эта версия не исчерпывает происходящее, однако, как минимум, она показывает, что у Центробанка на самом деле не так много вариантов действий.

Если предыдущий председатель ЦБ имел возможность "тянуть ситуацию" в российском банковском секторе примерно в том же стиле, в котором Андрей Бородин "тянул ситуацию" в Банке Москвы, то у Эльвиры Набиуллиной такой возможности нет как с чисто административных, так и с практических позиций.

Административно ей нет никакого смысла прикрывать недоработки её предшественников, беря на себя ответственность за то, что официальное состояние дел в российской банковской системе залакировано и не соответствует фактическому.

Практически – вопрос стоит о том, сможет ли ЦБ обеспечить устойчивое функционирование российской банковской системы в целом и какой ценой.

Начавшаяся с приходом нового руководства ЦБ последовательная работа по расчистке проблем банковского сектора, как минимум, не привела к каким либо системным сбоям его функционирования. Мне представляется, что попытки представить деятельность Центробанка как "погром" в данном случае идут, скорее, со стороны тех людей, которые привыкли к лёгкости использования незаконных финансовых схем, их системной встроенности в российские банки.

Глупо делать вид что во всех лишённых лицензии банках не было дыр в капитале, не было непонятно кому выданных невозвратных кредитов и тому подобных нарушений. А если они были – то встаёт вопрос о том, что же должны делать государство и ЦБ с такими ситуациями. В случае, по сути, государственного Банка Москвы, государство разобралось в основном само с собой, ограничившись судебным преследованием недобросовестного менеджмента.

Но что делать с коммерческим сектором? Могут ли те люди, которые сейчас упрекают Набиуллину в том, что она якобы создала избыточную нагрузку на АСВ, "обрушив" Мастербанк, Смоленский, Траст, Мосооблбанк, Внешпромбанк и Российский Кредит всерьёз говорить о том, что эти банки сами по себе устояли бы в условиях усиливающегося экономического кризиса? А если бы они сейчас рухнули одновременно – точно так же, как одномоментно рухнул еще вчера стабильный Интеркоммерц?  Из каких резервов пришлось бы наполнять счета Агентства Страхования Вкладов?

Те, кто сейчас обвиняет государство в излишнем расширении своего влияния на банковский сектор и требуют приватизации государственных банков, должны были бы обратить внимание на то, что ни для одного из "уничтоженных" государством частных банков не было впоследствии установлено отсутствие нарушений. Дыры в капитале, системная работа на вывод средств из России, на обналичивание – это те болезни, которые российская банковская система принесла из 1990ых.

Только после излечения, более менее радикального, можно будет говорить о том, что государство должно уйти с рынка банковских услуг. Я не сомневаюсь, что проводимая ЦБ системная санация банковского рынка – вполне реализуемый проект с более-менее понятным горизонтом. Многие указывают, что для обеспечения стабильной работы банковского сектора в России было бы достаточно 300-500 банков. Взглянем на таблицу выше и задумаемся о том, что, возможно, через 2-3 года речь мы увидим, что наиболее проблемные, недобросовестные игроки выведены с рынка. А остальные имеют возможность для честной работы, не осложняемой недобросовестной конкуренции со стороны тех игроков, которые увеличивают свою эффективность за счет незаконной деятельности.