Термин «неофеодализм» активно используется в прессе. Однако настоящей концептуальной ясности, что этот термин означает, нет. Потому как используется он в основном не в научных изданиях, а в злободневных публицистический статьях. Чаще всего разоблачающих фальшивую сущность каких-либо режимов на постсоветском пространстве. Где за институтами западного общества модерна скрывается некая архаика. «Неофеодальным» любят называть и путинский режим в России. Это наиболее часто встречающиеся формы применения термина «неофеодализм».
Однако его значение постепенно расширяется. Неофеодализм, начинают находить, например, в США. Строятся прогнозы о переходе к неофеодализму всего цивилизованного западного мира. И то, что имеет место в нынешней России – отнюдь не предел «неофеодализации».
Обычно под «неофеодализмом» публицисты понимают некоторые черты, которые сближают современное политическое устройство РФ, Казахстана, Украины, Кыргыстана, США и др. с «классическим» феодализмом. Который имел место в Европе в первой половине второго тысячелетия нашей эры.
Прежде всего – это замыкание правящей верхушки в некую несменяемую и никому не подконтрольную касту. Обладание властью в которой неразрывно связано с обладанием собственностью. В этом обществе всё более активно применяется внеэкономическое принуждение. Размывается и выводится из политической сферы «средний класс». В верхних социальных слоях всё большее значение начинают играть личные и родственные связи. Коррупция постепенно легитимизируется, превращается в нечто обыденное, законное, необходимое.
И всё это – на фоне экономического, культурного, социального застоя и деградации. Ползучей архаизации общества и ликвидации «социума всеобщего благоденствия».
«Неофеодализмом» в самом узком смысле слова нередко называют социально-политическую ситуацию, когда некие «сильные» фигуры больше не подконтрольны закону, общественному мнению, вышестоящим легитимным инстанциям.
Однако различия с классическим феодализмом тут налицо. И не только в уровне развития экономики, науки, техники. Неофеодализм обладал чётко артикулированной системой ценностей и других общественных ориентиров, мощной религиозной подоплёкой. Он был рафинированным и вполне сформировавшимся.
А то, что называют «неофеодализмом» большинство публицистов, пользуется отнюдь не «своей» идеологией и риторикой. А заимствует её из идеологического багажа либерального общества второй половины XX столетия. Которая крайне архаична и уже не соответствует потребностям общества. Как будто бы с 1968 года ничего не изменилось…
Постсоветские «неофеодалы» менее держаться за старые тренды. И смелей идут по пути архаизации. Обращаются к «народным корням», «светлой памяти империям», религии. Однако и они отнюдь не обходятся без «западных брендов». В их представлениях они должны сочетаться как стильная одежда и обнажённое тело в облике красавицы-модели.
И «западнизм», и традиционализм играют здесь сугубо служебную, во многом чисто пропагандистскую, виртуально-игровую роль. Они должны помогать достичь сиюминутных целей. Таких, как удержание власти, увеличения богатства. Никакой же самостоятельной роли они не играют.
Общество, «старое», «прежнее» по форме быстро приобретает новое содержание. А сама форма стремительно теряет актуальность. Понятно, что таким как сейчас описанный публицистами «неофеодализм» останется не на долго.
Как мы видим, это переходная стадия. К чему-то действительно длительному и фундаментальному. И эту стадию скорее можно назвать не неофеодализмом, а поздним постмодерном. Потому как господствует старая идеология. И прежняя форма организации общества в целом. Организации государством и крупными корпорациями атомизированных, индивидуализированных индивидов.
Подлинный неофеодализм ещё только впереди.
Это будет общество с абсолютно новой идеологией. Уже откровенно в большей степени опирающейся на традиционализм, архаику и религию. Большая часть общества вынуждена будет объединиться в коллективы выживания (территориальные, родственные, религиозные и пр). Которые возьмут на себя многие функции государства. Особенно относящиеся к защите, поддержке, социальному обеспечению людей. Удовлетворению культурных, эстетических потребностей.
А власть оставит себе функции прямого принуждения, войны, обеспечения интересов верхушки и сохранения государственности в целом.
Но предпосылки перехода к такому обществу существуют уже сейчас. И они постепенно нарастают. Это и деградация экономики и социальной сферы, резкий демографический кризис «белых» народов. При нынешних тенденциях в экономике и демографии для поддержания «общества всеобщего благоденствия» скоро просто напросто не будет ресурсов. А вне такого общества атомизированный индивид существовать не может. Например, вместо пенсии придётся иметь детей, которые, притом, будут содержать человека. Для этого нужна не только насущная необходимость, но подлинная ментальная, идеологическая революция. Следствием которой станет резкое повышение уровня коллективизма и этической саморегуляции общества.
Особую роль в переходе к неофеодализму играют «неофеодальные» народы. Т.е., народы, сохранившие коллективы выживания и достаточно высокий уровень самоорганизации, значимость национальных и религиозных ценностей. В настоящее время такие народы оказались в авангарде. Они постепенно теснят «старых господ мира». Атомизировавшихся, утративших веру и чувство значимости нации.
Потомки представителей «неофеодальных» народов имеют гораздо больше шансов населить бывшие западные страны при переходе к «неофеодализму». Хотя и им придётся несладко. Очень многие из них, сохраняя самоорганизацию, утратили систему жизнеобеспечения. И очень зависят от «общества всеобщего благоденствия». Которое зачастую ненавидят и стремятся разрушить.
Так же в лучшей ситуации окажутся представители западных народов, сумевшие воспитать в себе архаичные ценности: коллективизм, способность к самоорганизации, маскулинность. Особенно это касается нынешнего молодого поколения. Которому, вполне возможно, уже суждено жить при неофеодализме. Что для этого нужно весьма интересно пишет Лоран Озон.
Могут сыграть особую роль и приобрести большую историческую значимость те европейские народы, которые в максимальной степени сохранили свою национальную и культурную идентичность, самоорганизацию. И не утратят их до наступления неофеодализма. Прежде всего, речь идёт о народах Восточной Европы. Таких, как поляки. Именно в таких станах может уцелеть гораздо больше от «старого», «нашего» уклада.
Таким образом – неофеодализм – «формация будущего». Для него будет характерно наличие и массовое распространение коллективов выживания. Коллективистской и маскулинной этики. Более «простое» и «бедное» общество по сравнению с современностью. Возможно, масштабное распространение религиозного мировоззрения и картины мира. Исчезновение нынешней этнополитической карты мира. И появление новой.
