Давно мы не общались с моим давним знакомым, политическим учителем времен моего студенчества и моим соратником по русскому национальному движению Александром Севастьяновым. Поэтому было приятно, что на днях он вспомнил о моей скромной персоне и решил высказаться о русских мусульманах, благо, его критическая публикация, столь же жесткая по сути, сколь и интеллигентная по форме делает возможной корректную полемику между нами.
Так получилось, что большую часть своих размышлений о причинах принятия русскими Ислама, Александр Никитич посвятил моей личности и биографии. Вот как, если вкратце, он описывает причины принятия мною Ислама в своей статье:
"...сыграли свою роль и личные обстоятельства. Сын русского и армянки, он провел всю юность в Баку, откуда семья была вынуждена бежать стремглав в 1990 году, спасая жизнь. Вадим своими глазами увидел наглядную силу исламской нации в действии, пострадав от нее. Первая реакция была противопоставить этой агрессивной силе свою такую же силу, русскую и православную. Поэтому свой путь в политике Вадим начал как русский суперправославный националист, активный и сознательный, создав из молодых юристов-единомышленников Союз русской молодежи. Однако быстрого и эффективного решения русских проблем ему найти не удалось, а инстинктивное желание стать частью большой силы, способной направить и защитить, дать верную основу для личной жизни, осталось. Наиболее простым и близким показался в этих условиях путь принятия ислама, чья практическая жизненная сила была для него очевидна вполне".
К сожалению или к счастью, Александр Никитич, но в Вашей оценке неверно почти все. И вот почему.
Возможно, Вы плохо себе представляете, что такое Баку, особенно позднесоветских времен, но исламским этот город можно было назвать в последнюю очередь. Хотя у русских и христианских колонистов, в среде которых я рос (а мой прадед переехал в Баку из Рязанщины еще при Российской империи) культивировалось враждебное отношение ко всему исламскому, самого Ислама мы не только не знали, но и почти не видели. Ведь тогдашний Баку был чем-то вроде кавказской Одессы - космополитическим русскоязычным городом, где разве что соотношение ведущих элементов было иным: если Одесса была славяно-еврейско-греческим котлом, то Баку - кавказско-славянским с гораздо меньшим присутствием еврейского, более изолированного или закамуфлированного . Сами бакинские азербайджанцы были в своей массе воспитаны советской властью на антиисламских ценностях, поэтому встретить реальных соблюдающих мусульман (это, если относить к таковым шиитов, что было бы большой натяжкой) мне, живущему в европейском центре города (дом моего детства был построен русским купцом Митрофановым) и учащемуся в русскоязычной школе, было почти невозможно. Разве что во время редких прогулок по старому городу, где снимали "Бриллиантовую руку", или мимоходом проезжая на машине с родителями по районам, где располагались мечети, можно было встретить мужчин и женщин, похожих на соблюдающих мусульман.
Да, Вы правы в том, что именно пробудившаяся национальная стихия азербайджанского народа вынудила мою семью, как это почти всегда бывает в таких случаях с колонистами, "бежать стемглав", оставляя родину нескольких поколений предков, квартиры, имущество, друзей, положение в обществе. Однако была ли она исламской? Тогда нам, закомплексованным колонистам, казалось, что да - отсюда закономерно, что именно из подобных регионов выходили русские националисты-исламофобы, такие как в прошлом я сам, моя землячка Оксана Вельва или Игорь Артемов из Ашхабада.
Но уже изнутри мне как человеку реального Ислама, а не выдаваемых за него небольших этнокультурных декораций, сегодня видно, что и теперь Баку, увы, далек от исламскости. Так, за то время, что у меня был аккаунт в сети Одноклассники, меня нашли почти все мои бакинские одноклассники, внешний вид, образ жизни и манеру общения которых я имел возможность там наблюдать. Ни одной покрытой как мусульманка женщины, ни одного мужчины не то, что в одежде с исламской атрибутикой, но просто с легкой бородкой мне не удалось там найти, но зато десятки фотографий с бокалами в руках, полураздетых женщин и прочих атрибутов джахилии (доисламского невежества). Немногие из тех, с кем мне довелось общаться на эту тему, отскакивали от меня, как ошпаренные, когда узнавали, что я принял Ислам - в них не чувствовалось не то, что радости, которую я встречал даже у не соблюдающих турок или албанцев при виде нового мусульманина, но хорошо ощущалось, что они боятся всего, что связано с настоящим Исламом.
Когда мы переехали в Москву, как пишет Александр Никитич, моей первой реакцией было "противопоставить этой агрессивной силе свою такую же силу, русскую и православную. Поэтому свой путь в политике Вадим начал как русский суперправославный националист, активный и сознательный, создав из молодых юристов-единомышленников Союз русской молодежи".
Да, азербайджанский "мусульманский" национализм, действительно, пробудил во мне русский "суперправославный". Однако можно ли сказать, что я был действительно православным? Оглядываясь назад, теперь я прекрасно понимаю, что мое тогдашнее "суперправославие" было такой же фикцией, как и "декоративный ислам" многих этнических мусульман, абсолютно не знающих и не соблюдающих свою религию. Сейчас-то мне понятно, что я абсолютно не знал православной теологии и мои религиозные воззрения (а естественная религиозность проявилась во мне еще с детства) представляли собой дикое многобожие в виде поклонения пантеону "Бога Отца", "Святого Духа", "Бога Сына", "Богородицы" и "Святого Георгия Победоносца" в культурном и эмоционально близком обрамлении родной религии. Религии, чьего богословского учения о Троице, иконопочитании и т.п. я тогда просто не знал, относясь ко всему этому как чистый многобожник (впрочем, как 90% православных русских).
Чем было для меня такое "православие"? Правильно, формой национализма как духовной мобилизации для борьбы за интересы нации и активного соотнесения себя с ней. Стоит ли удивляться тому, что я достаточно быстро отринул эту внешнюю скорлупу, когда - да, да, Александр Никитич, благодаря в том числе Вам и другим моим учителям-соратникам по русскому национализму: А.М.Иванову, П.М.Хомякову, В.Б.Авдееву, в итоге осознал как нелепость своих сумбурных религиозных воззрений, так и их необязательность для соотнесения себя с русским этносом, которое у меня уже было естественным и необратимым.
И что же, Вы думаете, что с такими воззрениями я вдруг захотел ни с того, ни с сего принять Ислам, чтобы "стать частью большой силы"? Дорогой Вы мой Александр Никитич, да на тот момент, когда я внезапно столкнулся с Исламом в подаче нашего общего знакомого Джемаля, мне и дела не было до "большой силы". В двухтысячном году, отойдя от политики и национального движения (моим дембельским аккордом был манифест "Новая Нация", на несколько лет предвосхитивший идеи Гильома Фея, после которого Вы сказали про меня А.М.Иванову: "он уже не наш"), я целиком погрузился в духовные поиски для самого себя и стоял на позициях позднего эволаизма, то есть, антиколлективизма и правого персонализма.
Мои интересы на тот момент были персоналистски ориентированными и меня интересовали метафизические доктрины и практики, труды сперва Ницше и Шопенгауэра, потом Генона и Эволы, а в определенный момент - учение и традиция кашмирского шиваизма. Думаю, излишне утверждать, что за этим стояло не ""инстинктивное желание стать частью большой силы" чумазого индуистского мира, а исключительно личные духовные потребности.
В этот момент я и наткнулся сперва на редкие по тем временам лекции Джемаля, нанесшие жесткий удар по формировавшимся у меня ведическим установкам, а потом и на него самого. Хотите верьте, хотите нет, но никакого этнополитического преклонения перед Востоком или Югом в этом интересе не было. Более того, как глубоко укорененный в европейском расиализме человек я боролся со сформировавшимися у меня ксенофобскими представлениями, мешавшими воспринимать Ислам как духовную доктрину, а не нечто, неразрывно связанное с несимпатичными мне тогда народами.
Метафизическая оптика Джемаля, благодаря которому я открыл для себя христианский экзистенциализм (Шестов, Кьеркегор), помогла мне впервые понять реальное Христианство, его теологию, которую я до этого не видел в упор. Почти два года - с осени 2001 года до лета 2003 года - я находился в болезненном, жестком диалоге с самим собой, понимая, что мне предстоит сделать однозначный духовный выбор между Исламом и Христианством. В итоге, как известно, Всевышний открыл мне сердце для Его религии.
В этом не было ничего от желания примазаться к какой-то чужой, усыновляющей тебя как беспризорного сиротку силе, что Вы мне приписываете. Напротив, с этой точки зрения, Христианство было для меня более предпочтительным выбором, потому что не требовало идти на разрыв с моей привычной средой, которая может быть сама фальшиво-православной, может совершенно терпимо относиться к атеизму, язычеству, разным экзотическим восточным доктринам, но тут же становится нетерпимой, когда речь заходит об Исламе, воспринимаемом уже не как баловство, а как радикальный мировоззренческий выбор, влекущий за собой серьезные последствия.
Больше того, Александр Никитич, не вяжутся с действительностью Ваши, Вы уж простите меня, фантазии, хотя бы по той простой причине, что, придя в Ислам, я в отличие от многих и многих русских мусульман (чей типаж Вы, возможно, и описываете), не влился ни в кавказские, ни в какие-то другие уже существующие этномусульманские круги, а стал искать и организовывать себе подобных - русских мусульман. Почему? Да, именно потому, что воспринимал принятие Ислама не как смену своей этничности, а как сугубо мировоззренческий выбор универсальной, наднациональной религии, в которой можно и нужно оставаться в органичной для себя этнической среде.
Так что, не соответствуют действительности Ваши утверждения и когда Вы пишите: "печально, если человек, отчаявшись исправить, улучшить, спасти свою природную общность, бросает ее, как ненужную, отслужившую ветошь, и влегкую переходит в другую, неродную, неорганичную, подойдя к этому «объективно», как при выборе модной шляпы в магазине. В этом нет подвига, нет достоинства, нет заслуги. В такого рода делах никакая «объективность» неуместна, она бесчеловечна. Это все равно что загадив свой дом – сбежать в другой вместо того, чтобы навести в родном гнезде порядок. Или поменять старых, больных, даже опустившихся родителей – на новых, молодых, здоровых и успешных".
Мимо, Александр Никитич, мимо. Придя в Ислам как в религию своего личного выбора, я при этом начал и собирать внутри нее представителей "своей природной общности", и пытаться "исправить, улучшить" как можно больше ее представителей, призывая их к тому, что было открыто мне свыше как Истина. В том числе, показывая им нашим примером, что принимая Ислам, не требуется переходить в "неродные, неорганические" общности, а можно творить в рамках Ислама свою - так же, как это делают другие мусульманские народы.
Да простит мне читатель за этот длинный экскурс в личную историю, но он был необходим, чтобы показать, что принятие мною Ислама как не было обусловлено желанием примкнуть к "поразившей меня своим превосходством" в детстве силе, так и не влекло за собой смену одной "природной общности" на другую.
Однако кое что оно, действительно, за собой влекло, и весьма принципиальное, с точки зрения тех мыслей, которые Вы высказываете в заключительной части своей статьи про русских мусульман. Так, Вы пишите: "Исторически сложилось так, что русскому человеку, перешедшему в ислам, рано или поздно придется делать выбор, с кем и против кого он. С братьями по крови – или с братьями по вере?"
Здесь, Александр Никитьевич, Вы как человек, обожествивший кровь и наделивший ее теми качествами, которыми она не обладает, явно пытаетесь загнать куда более сложные реалии наших дней в прокрустово ложе вашей религии нациепоклонничества. Правда же заключается в том, что стремительная глобализация и одновременно поляризация человечества, действительно, делает неизбежным выбор и противостояние между верой и неверием, исламом и куфром. Но этот выбор уже давно и не обусловлен кровью, не привязан к ней, а является актуальным и императивным для любого современного человека, вне зависимости от его национальной или расовой принадлежности.
Я уже приводил в пример своих азербайджанских одноклассников из Баку, которые не просто далеки от Ислама, но и шарахаются от тех, кто выбрал его сознательно. Галерея подобных типажей среди коренных мусульманских народов, с одной стороны, и представителей многих народов (не только русского!), у которых Ислам не имеет исторических корней, но которые при этом стойко придерживаются его, несут его Истину окружающим и защищают его интересы, поверьте мне, впечатлительна. И чем дальше, тем больше примеров того, как азербайджанцы, турки, узбеки, арабы и другие этнические мусульмане могут оказываться на стороне куфра, а русские, немцы, шведы, англичане, евреи, греки, армяне, корейцы или буряты - на стороне Ислама.
В принципе, нравится Вам это или нет, но кровь никогда и не была субъектом мировой политики, особенно русская кровь. Православные были таким субъектом, коммунисты были, а просто русские, кровь - только материалом для этого. Более того, всегда было так, что в подобных идеологических и политических поляризациях эта кровь, то есть этнические русские оказывались по разные линии фронта. Так было и в царские времена - со старообрядцами, переходившими на сторону Австрийской короны и встречавшими Наполеона с хлебом-солью в Москве, или некрасовцами, которые сражались на стороне османского султана, поколениями оставаясь при этом не только русскими по крови, но и православными особого исповедания по вере. Так, тем более было при коммунистах, когда одна часть русской крови, отвергшая организовавший ее большинство коммунистический проект, билась против ее носителей, зачастую в союзе с представителями других народов, нисколько не переставая быть от этого этническими русскими.
Я прекрасно понимаю, что для Вас как для религиозного националиста, для которого этнос это отнюдь не естественная общность, как Вы это преподносите, а мифологическая церковь, все эти люди, не вписавшиеся в основной проект кровного большинства - "власовцы" и "национал-предатели". Вне зависимости от того, что на деле они не переставали быть этническими русскими, из вашей мифологической "церкви русского народа" вы их фактически выписываете в "бездну национального предательства", подвергая своеобразной этно-идеологической анафеме.
Что же, это стандартная идолопоклонническая позиция, ведь, с точки зрения Единобожия, подобный патриотизм и национализм являются ничем иным как формой идолопоклонничества. Единственное, что вызывает удивление, это то, что Вы, называя себя прежде всего этническим националистом, на деле давно признали данность "русской исторической парадигмы", точнее, парадигмы "исторической России", которая всегда была, есть и будет не национальной, а имперской. Фактически вы признали ее, поддержав Сталина, а с недавних пор и Путина. И это было бы честно и по-своему даже заслуживало бы уважения, если бы не "добросовестное заблуждение, самообман, но чаще – наглое вранье" о том, что оба этих деятеля действуют в интересах русской нации.
На самом деле, для всех этих имперских правителей, лишенные своей национальной субъектности русские, были и остаются цементом, призванным скреплять их наднациональные домены. Так было и так будет, поэтому любой русский национал-патриотизм есть не более, чем инструмент мобилизации бессубъектного русского этнического материала в рамках наднациональных проектов.
Происходит это и сейчас, с чем, на мой взгляд, так или иначе связано и Ваше нарочитое дистанцирование от русских мусульман. Да, я прекрасно помню, что на словах Вы всегда были за союз русских и мусульман и против того, чтобы русский национализм был использован иудео-христианской цивилизацией как таран против Ислама (Вашу главную любовь - Китай, я сейчас вывожу за скобки). Однако как бы Вы ни пытались сопротивляться попыткам внешних сил взять под контроль русский национализм, концептуально это уже произошло по той простой причине, что ни он, ни "русская нация" (концепт должного, выдаваемого за сущее) не обладают самодостаточной субъектностью. Доминирующая идеология в очередной раз для России определена, определена, как всегда, для русских нерусскими, и Вам как чинному национал-патриоту ничего не остается, как признать ее, даже если эта идея заключается в противопоставлении "русской нации как части иудеохристианского мира" пресловутому "исламизму".
Ну что же, ничего личного, Ваша позиция понятна. Но тогда я бы хотел, чтобы и Вы понимали нашу. Для нас, русских идентаристов (это не идеология, а просто определение тех, кто не собирается отказываться от своей идентичности), принявших Ислам, в том, что касается взаимоотношения веры и крови, верным является утверждение Шпенглера: "Человек не принадлежит расе, но обладает ею". Мы, Александр Никитич, обладаем национальностью как тем, с чем мы родились и/или воспитаны, но мы ей не принадлежим. Поэтому принцип: если кто-то сумеет навязать большинству нашего народа неприемлемые для нас ценности, все равно надо быть на стороне народа, не для нас.
Вы в одном из своих комментариев пишите: "Если бы Владимир в Х веке сделал выбор в пользу ислама, то и проблемы бы не было", мол, были бы мы сейчас мусульманами. То есть, будут ли русские мусульманами, православными или язычниками Вам не принципиально (так и хочется спросить, а если большинство русских завтра захотят стать педерастами - тоже примете этот выбор?), принципиально только то, чтобы они были едиными.
Извините, но для меня принципиально, кем буду лично я и кем будут мои дети. Почему? Потому, что я верю в Бога и поклоняюсь Ему Одному, а для Вас земным богом является нация. Этим и отличается Таухид (Единобожие) от ширка (многобожия), то есть поклонения кому-то или чему-то вместо Бога или наряду с Ним. Ваш национализм для нас это форма ширка, поэтому увольте нас даже от гипотетического определения в качестве "отряда русского национал-патриотизма". Единственный национализм, который мы признаем, это естественный этнический национализм, идентаризм, который заключается в том, чтобы, будучи мусульманами, сохранять при этом свою национальность, передавать ее своим детям, иметь свой родовой круг с верующими из ее числа.
Возможно ли столкновение между неверующими из нашего народа и нами в одних рядах с другими мусульманами? Мы со своей стороны не испытываем агрессии к обычным русским людям, которые не враждебны нашей религии. Равно и не поддерживаем мы бандитизм и беспредел против русского населения со стороны некоторых этнических мусульман, как правило, далеких от Ислама. Но, если будут посягать на нашу религию, на Ислам как таковой, мы, безусловно, будем против тех, кто это делает, какой бы национальности они ни были и заодно с мусульманами любых национальностей. Это не значит, что внутри Исламской уммы у нашей национальной группы (каум) нет своих интересов - они есть, но когда дело касается Ислама, все мусульмане должны выступать как единая политическая нация (милляти-исламийя).
Так как Вы сами пишете, что "переход русских в мусульманство стал статистическим явлением", формирование такой русской мусульманской общности есть исторически неизбежный процесс, как бы этому ни мешали и как бы к этому не относились Вы или кто-то другой. Уже сейчас растет второе, а кое где и третье поколение людей, которые являются и мусульманами, и русскими одновременно.
Как к ним относиться русскому националисту? На мой взгляд, это и есть безошибочный тест, позволяющий отличить этнического националиста от национал-патриота (имперца или идеократа). Вот, уважаемые Вами (и есть за что) китайцы взяли и признали в качестве защищенного законом меньшинства мусульман из числа этнических китайцев (хуэй), гарантировав им широкую религиозную автономию в обмен на лояльность Китаю. И всем хорошо - и обычным китайцам, и китайцам-мусульманам. А для русского националиста даже сохраняющий этническую идентичность русский мусульманин все равно враг, потому что русский национализм есть не прагматическая доктрина защиты собственных этнических интересов, а орудие в руках того или иного внеположенного идеологического проекта.
Если бы Вы, Александр Никитич, были действительно этническим националистом, каковым себя позиционируете, Вы подобно китайцам попытались бы сохранить в едином пространстве этнической общности новый ее подвид, субэтнос русских мусульман (русские хуэй). Но вместо этого Вы в очередной раз наглядно показали, что русский этнический национализм - это миф, ширма, призванная скрывать интересы тех или иных интернациональных идеологических проектов.
Ну что же, тогда не обессудьте на соответствующее к нему отношение со стороны тех, кто выбрал другой идеологический проект. Достаточно нам Аллаха - Он лучший Покровитель.
