Ливанов, разумеется, лжет, утверждая, что тот же Фортов и другие представители Академии «отвернулись» и отказались от обсуждения реформы РАН при попытке поставить этот вопрос. Он ссылается на ситуацию, когда несколько месяцев назад Нобелевские Лауреаты Алферов и Фортов вышли из состава Общественного совета при Министерстве образования в ответ на публичные наглые оскорбления того же Ливанова в адрес Академии Наук.
Они действительно отказались иметь дело с Ливановым, как человеком, не имеющим соблюдать нормы приличий.
Ливанов публично оскорбил Академию – академики отказались с ним работать. Они не отказывались обсуждать проблемы науки – они отказались иметь дело с парвеню.
Что сделала для Страны на тех или иных этапах ее истории Академия Наук - что при власти помещиков, что при власти рабочих и крестьян – известно. Как и то, что она сумела выжить, практически обреченная на уничтожение антинациональной политикой 1990-х.
Точно также известно как то, что Ливанов ни в области образования, ни в области науки не сделал за время своей карьеры ничего полезного, а руководимый им недолгое время Институт Стали и Сплавов подпал под уголовное расследование, - так и то вредное и для образования, и для науки, и для власти, что он успел сделать в рамках череды скандалов, на производстве которых он специализируется с первого дня своего назначения на должность.
Они просто люди разных миров и разного воспитания. Ливанов считает, что он вправе относится к ученым, как к челяди, для которой поощрением является даже хамское «дурак же ты братец». Академики считают, что с такими как он – разговаривать не о чем.
Ливанов считает, что оскорбление и хамство – естественная форма поведения. Собственно, он и их таковыми и не считает. Он так упоен своими фамильными связями, тем, что учился за границей, и тем, что благодаря этим связям ему присвоили степень доктора наук, сделали руководителем крупного ВУЗа и взяли на работу в Министерство образования – что считает себя уже в силу данных обстоятельств стоящим много выше любого ученого, академика и Нобелевского Лауреата.
Строго говоря, он никто иной, как обычный держиморда. «Я Вам фельдфебеля в Вольтеры дам. Он в три шеренги вас построит. А пикнете, так мигом успокоит».
Только полковник Скалозуб при всей своей примитивности и хрестоматийности имел то, чем действительно мог гордиться – участие в Отечественной войне 1812 года и боевые ордена. И, скорее всего, стань даже министров образования – не занялся бы уничтожением отечественной Академии наук и ее переделкой по иностранному образцу. Скорее, выпорол бы любого, кто предложил бы это сделать.
Ливанов полагает, что он, министр, вправе давать оценку Академии Наук. Он не понимает. что если от него отвернулись академики. Он должен не начинать им мстить, а просто признать, что не способен занимать должность министра. По двум причинам. Во-первых, потому, что он не вправе в принципе судить тех и в той сфере, кто и в какой выше его по статусу. Министр в данной сфере – не больше чем чиновник для поручений при ученых, а не их руководитель. А во вторых потому, что даже если бы он был по существу прав, а они не правы – если он не может работать с Академией Наук и Университетами без скандалов и конфликтов – значит, он уже своей должности не соответствует. Просто потому, что не умеет с ними работать, не умеет разрешать конфликты.
Как в любом ресторане выгонят официанта, постоянно вызывающего нарекания посетителей и скандалящего с ними.
Его задача в первую очередь – создавать условия для их работы и уметь находить с ними общий язык. Не академия и Университеты при министре – министр при Академии и Университетах.
И если его в чем либо последние обвиняют – его дело не отвечать упреками, как неработающая. Но требующая от мужа денег на шубу жена – а извиняться и просить простить его неумение работать. Если прямо – неумение обслуживать.
Еще раз – министр Образования и Науки – это не главный профессор и не главный ученый в стране. Это чиновник для поручений при профессорах и ученых.
Обслуживающий персонал – который и должен вести себя как обслуживающий персонал.
С академией делают тоже, что делали с РГТЭУ – кстати, академики предопределили свою судьбу, когда промолчали полгода назад при захвате и разделе имущества РГТЭУ. Теперь также поступают с ними.
Ровно также, как при захвате наемниками Ливанова полгода назад Российского торгово-экономического университета, начинали разговора о мнимой неэффективности РГТЭУ, для повышения которой назначили новую администрацию – но вся работа по повышению эффективности свелась к захвату недвижимости и активов и передаче их на баланс представителей Ливанова и их родственников.
В отношении той же Академии Наук никто пока внятно не доказал, что она в реформировании вообще нуждается. Даже если признать ее деятельность неэффективной – что вообще пока тоже ничем не подтверждено - нужно сначала понять, что мешает ей быть эффективной.
Кстати утверждения о ее неэффективности вообще выглядят неубедительно: «нет адекватного росту финансирования повышения цитируемости в международных журналах, неудовлетворительными темпами омолаживается руководство структурных подразделений РАН».
Но цитируемость в международных журналах – да и вообще цитируемость – вообще не является показателем эффективности науки: от ситуации, когда разработки засекречены, до ситуации, когда они ведутся в нетрадиционных областях поиска.
Точно также как и темпы омоложения руководящих кадров: целое поколение было выброшено из научной сферы снижением оплаты в ней и ее статусности. Люди уходил в сферу коммерции или уезжали из страны.
Быстрые темпы омоложения руководства хороши тогда, когда на смену одному поколению великих ученых приходит другое поколение великих ученых. И плохи, когда на смену ученым приходят молодые рыночные торговцы или неудачливые, но амбициозные завлабы.
В самом общем виде – это вопрос, кто для страны более важен и приоритетен: чиновник или ученый.
Если в стране чиновник по определению первичен – значит это в лучшем случае позднефеодальное общество, если первичен ученый – значит постиндустриальное или информационное.
Теоретически, если при конфликте министра образования и правительства в целом с Академией наук министры уходят в отставку – значит, стране более важна наука и это общество постиндустриальное или, во всяком случае, стремящееся быть таким. Если остается – значит, это общество бюрократического феодализма.
