Продолжение. Начало см. часть 1, часть 2, часть 3.
Вот и закончилась эта страшная история. Над русским человеком посмевшим встать с оружием в руках на защиту своих детей, карачаевское «правосудие» сотворило образцово-показательную расправу.
Пресс-релиз (по уголовному делу в отношении Стригина Евгения).
«10 октября 2012 года Верховный суд Карачаево-Черкесской Республики вынес приговор по уголовному делу в отношении Стригина Евгения, 1983 года рождения, обвиняемого в совершении убийства и в покушении на убийство двух и более лиц.
Судом установлено, что поздно вечером 02 января 2011 года в ст.Преградной, между Батчаевым, Бостановым и Узденовым с одной стороны, Стригиным и Гежиным - с другой, произошла ссора, перешедшая в драку, причиной которой послужила оставленная Стригиным посередине улицы автомашина, создавшая тем самым помеху беспрепятственного проезда по улице. Получившие в ходе драки побои Батчаев, Бостанов и Узденов уехали, однако через 40 минут вернулись к дому Стригина вместе с тремя своими знакомыми. Последние в ходе продолжившейся драки нанесли побои Гежину и Стригину, после чего уехали, а Батчаев, сев за руль своей автомашины, в которой находились Бостанов, Узденов и Узденова, поехал следом за ними. В это время Стригин, которому в ходе драки были причинены травматические повреждения, не повлекшие за собой вреда здоровью, вынес из своего дома гладкоствольное ружье и с целью причинения смерти обидчикам, умышленно произвел три прицельных выстрела вслед уезжавшей автомашине, в которой следовали Батчаев, Бостанов, Узденов и Узденова.
В результате произведенных Стригиным выстрелов, Бостанов получил одиночное проникающее дробовое ранение грудной клетки и дробовое ранение головы, от которых он скончался по дороге в больницу, а Батчаеву, Узденову и Узденовой по не зависящим от него обстоятельствам, но при наличии реальной опасности их жизни, огнестрельные ранения причинены не были, поскольку поражающие элементы патронов при выстреле не попали в их жизненно-важные органы.
В судебном заседании подсудимый Стригин свою вину в совершении инкриминируемых ему преступлений не признал.
Суд признал Стригина Е.В. виновным, квалифицировал его действия по ч.1 ст.105 и ч.3 ст.30-п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ и назначил ему наказание в виде 9 (девяти) лет лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
По отбытии основного наказания в виде лишения свободы, Стригин Е.В. будет ограничен в свободе в течение одного года.
Приговор не вступил в законную силу и может быть обжалован в вышестоящую судебную инстанцию».Алибек Боташев, пресс-секретарь ВС КЧР.
Проблема межнациональных отношений становится страшной бедой общероссийского масштаба. Слово «этнопреступность» теперь знают и школьники младших классов. Но словарный запас русских людей уже надо расширять. «Дело Стригина» требует срочно ввести в лексикон слово «этноправосудие». Или, как синоним, «этнорасправа».
Когда о трагедии русского казака из дальней кубанской станицы Преградной, оружием попытавшегося защитить свою жену и детей, узнали во всей России, уже готовящаяся этнорасправа не состоялась. Истязатели и фабрикователи лживых уголовных дел притихли и выжидали.
Карачаевский суд несколько раз передавал дело Стригина на доследование. Но той же самой следственной бригаде, которая пытала, истязали и нагло выворачивала реальные факты против русского человека. Все требования вывести дело для расследования на уровень межрегиональных следственных органов карачаевский суд не учитывал, упорно стараясь сохранить расследование в своей «домашней», если можно так сказать, правоохранительной системе.
И все претензии суда к качеству следствия должны были исправляться теми же самыми лицами, которые некачественно следствие и вели.
Конечно та же самая следственная бригада, , что производила предварительно следствие, ничего в своих выводах менять не собиралась и возвращала дело в суд с прежними выводами.
Теперь уже видно, что карачаевский суд, передавая дело на доследование тем же персонам, которые фабриковали материалы для показательной расправы над русским человеком, лишь дожидался спада интереса общества к резонансному делу.
А когда это произошло «самый справедливый» карачаевский суд вынес приговор. После быстро изготовленных апелляций поданных адвокатом Евгения Стригина приговор был оставлен в силе сначала Верховным судом КЧР, а потом и Верховным Судом Российской Федерации. Все было сделано быстро.
Никаких фактов в защиту Стригина суд в упор не видел. К примеру того, что в деле на момент передачи в суд отсутствовало полноценное психиатрическое заключение. Вместо него была бумажка, якобы написанная обычным районным врачом-психиатром карачаевской национальности.
Но, после двух отсылок на доследование, психиатрическое обследование в институте им. Сербского все же состоялось. Однако заключение его сработало только на версию обвинения. Институт Сербского признал Евгения Стригина в момент совершения преступления полностью вменяемым.
Факт, что было нападение не дом с угрозами убить детей, то что дети Евгения Стригина дети лечились от перенесенной психотравмы у психиатра, все это, по всей видимости, в расчет взято не было.
С заключением о вменяемости Стригина сторона обвинения могла полностью навязать свою трактовку событий связанных с убийством Бостанова. А защита этому и не препятствовала. Поначалу более-менее качественно ведший защиту адвокат Евгения, потихоньку самоустранился: - и это очень мягко сказано, от реальной защиты своего клиента. От «этноправосудия» Евгения защитить было уже некому.
На всех заседаниях суда, в том числе и в речах адвоката практически не упоминалась попытка взлома дома «неизвестными лицами», не было там ничего о возможном влиянии на действия стрелявшего находящихся рядом и пребывающих в шоке детей. Не было упомянуто, что именно Евгений Стригин сам вытаскивал и как-то пытался успокоить забившиеся в разные углы комнаты и кричавших нечеловеческим криком сына и дочь. И лишь собрав и как-то успокоив детей он открыл оружейный шкаф…
Нет в деле никаких внятных материалов о состоянии автомобиля после, якобы, попадания в него дробового заряда… Хотя возникает резонный вопрос. Может ли при выстреле дробью, или даже картечью, на сравнительно небольшом расстоянии, ранение быть одиночным. Как говорили родственники Стригина, в сиденье машине, где ехал убитый, была лишь одна единственная странная дырочка… Хотя стреляли не пулей а дробью.
Впрочем, говорится еще о ранении головы. То есть одна дробина пошла в сердце, а другая в голову. Странно большое рассеивание… А куда пошли другие составляющие дробового снопа? И, самое главное, как дробь, имея низкую проникающую способность, пробить корпус машины, сиденье и тело убитого. Ведь, опять-таки, это не пуля.
При даже беглом рассмотрении материалов дела, очевидно, что даже о примитивной баллистической экспертизе речь даже не шла… Но самый гуманный и справедливый карачаевский суд баллистических странностей не видит. Но глубокомысленно замечает: « … Батчаеву, Узденову и Узденовой по не зависящим от него обстоятельствам, но при наличии реальной опасности их жизни, огнестрельные ранения причинены не были, поскольку поражающие элементы патронов при выстреле не попали в их жизненно-важные органы». Как говорится, «оцените стиль»…
Не прозвучала в суде информация о существовании второго уголовного дела «Стригина и Козыря», возбужденного к производству за подписью первого заместителя Зеленчукского следственного отдела Салпогарова М.А. Это «дело» развалилось вскоре после возникновения. «Гонки на двух УАЗах… Возвращение с целью сбора гильз. Вытаскивание из-за руля и избиение на земле» - Вся эта дичайшая, полностью высосанная из пальца наглая, даже сверхнаглая, «смачно приготовленная» ложь на заседаниях суда не звучала.
Это второе дело, с неизвестно какой формулировкой, было закрыто тихо и без резонанса. И никто не задал вопросы, кто же его состряпал? И не доказывает ли наглая фабрикация второго дела, как минимум, спорность материалов дела первого? Можно ли рассматривать их в отрыве одно от другого? Как было сделано, а ведь тут участвовала и суд с прокуратурой, что несколько людей, в том числе абсолютно непричастный к стрельбе Алексей Козырь попали в камеры предварительного заключения и там подвергались пыткам. Не намекает ли быстрое состряпывание этого, с позволения сказать «уголовного дела» очевидность того, что правоохранительной системы в КЧР нет вообще?
Когда активисты русских движений из Ставрополя попытались в Черкесске прокомментировать дело Стригина занимающего довольно высокий пост в республике человека, то он, «на голубом глазу» заявил, что мол, законность в КЧР несомненно есть: «Открыли ведь помимо дела о стрельбе уголовное дело о нападении и взломе на дом Стригиных, и о причинении телесных повреждений Виталию Гежину». Но когда этому уважаемому человеку вопрос о втором деле – «гонок двух УАЗов, преследования и избиения с вытаскиванием из-за руля», то тот замолчал и отказался от дальнейшего разговора, попросив не упоминать его имени.
Не стал слушать он и контраргументы о том, что два других дела: об избиении Гежина и о нападение на дом Стригиных возникли лишь благодаря тому, что об этом деле узнала вся Россия.
Но результаты этих дел весьма, весьма, примечательны.
По делу об избиении Виталия Гежина обвиняемый Узденов получил 6 месяцев заключения условно…
А итоги дела о нападении на дом Стригиных еще более красноречивы.
Факт нападения и попытка взлома следствием признаны, но персонально обвинение никому не предъявлено. Взламывали на дом некие неизвестные, а в разбитое окно выкрикивала угрозы убить детей не конкретная Жанна Узденова, как утверждает потерпевшая Кристина Стригина, а так же какая-то неизвестная. Очных ставок не было проведено, следственных действий не проводилось.
По логике карачаевских следователей было две драки, вторая закончилась стрельбой, а между ними была попытка взломать дом Стригиных с угрозами убить детей. Но эту попытку совершил непонятно кто, чуть ли не инопланетяне… Как результат, в настоящее время дело о нападении взломе дома приостановлено ввиду «невозможности определить личности нападавших».
Никакого резонанса не имели и заявления русских фигурантов «дела Стригина» о применении к ним пыток. Ни Управление собственной безопасности МВД, ни прокуратура заявлениями о пытках не заинтересовались. Один из подвергшихся нечеловечески пыткам, Виктор Мироненко был изувечен, но никакого разбирательства по факту пыток не было и нет. Министру МВД КЧР, Ахмедханову Жаудату Юсуповичу повлекший у Мироненко паралич лица разрыв лицевого нерва и раздробленная скуловая кость, наверное, мелочью кажутся. В родном для Ахмедханова МВД Татарстана люди в мучениях умирают от засунутых в анус бутылоки из-под шампанского, и ничего…
Следствие, а впоследствии и суд тщательно обходили тему о количестве нападавших. Кристина Стригина утверждает что нападавших было не менее десяти: «две полные машины». Но в деле, а потом и в материалах суда фигурируют толькоБатчаев, Бостанов и Узденов и Узденова. Остальные же участники нападения определены юридически безупречной формулировкой «знакомые».
Странностей в деле Стригина много. Были странности в хронологии. Так между фактом стрельбы и привозом погибшего Бостанова в больницу прошло около сорока минут. То есть участники драки несколько десятков минут возили мертвого… Не замечали что он умер?
Налицо странности и с географией. От дома Евгения и Кристины Стригиных до перекрестка всего-то метров двадцать. Но следователи говорили, и суд это принял, о том, что Стригин стрелял с расстояния 43 метров по удаляющейся машине.
Нужно еще раз вернуться к действиям адвоката «защищавшего» Евгения Стригина, Ланового Петр Дмитриевич.
Что двигало этим «защитником», получившим в качестве гонорара более 100 000 рублей собранных для семьи Стригиных со всей России, непонятно. Страх, профессиональная некомпетентность или может некий «второй гонорар» - трудно сказать. Но правда есть правда: адвокат действовал с середины процесса в стиле адвокатуры на процессах 1937 года.
Самое же страшное, что он, явно старался побыстрее сделал пустую и работающую на заказчиков этнорасправы апелляцию в Верховный Суд РФ. Апелляция составлена была «защитником» очень гладко. Как и в материалах обвинения очевидные, бьющие в глаза факты в защиту Евгения, там были проигнорированы. Нападение на дом, шок детей, баллистические парадоксы, прочие фактологические противоречия. Грамотно, без иронии, составленная апелляция славного представителя карачаево-черкесской адвокатуры дала в итоге е страшный результат: Верховный Суд России оставил решение двух карачаевских судов в силе.
Но нельзя строго судить адвоката. Он ведь живет в национальной республике. А там любая прогулка по улице может кончиться очень неприятным общением с «группой возмущенных неустановленных лиц». Можно заполучить и персональное неудовольствие «очень серьезных и уважаемых людей».
Побывавшим в КЧР ставропольчанам неофициально рассказали, что «дело Стригина» было на контроле у высшего руководства республики и местных олигархов. И шло очень серьезное давление на Москву. Так якобы при этих контактах было заявлено, что любое облегчение приговора Стригину «взорвет межнациональные» отношения в республике.
В заключении надо сказать: русские должны завидовать карачаевцам. Такой уровень этнической сплоченности русским и не снился…
«Нашего тронули», - вся нация мгновенно сплотилась как один человек. И простые, и правоохранители, и чиновники и олигархи – все стали монолитом.
Весь карачаевский народ: «простые труженики» вышедшие на митинг в центре Преградной, национальная интеллигенция, этноолигархи, чиновники, «правоохранители».
И никому из них нет дела до идей абстрактного гуманизма и справедливости: «Наш безвинен потому что он наш». Когда русского парня Юрия Стешного два карачаевца резали в центре станицы Преградной, - 11 проникающих ранений, - тогда ни один карачаевец не возмутился.
Карачаевский митинг прошедший вскоре после смерти Бостанова имел два требования: выдать Евгения Стригина для национальной казни и выселить всех русских « с нашей земли». Организовывал этот митинг некий «активист карачаевского национального движения, бывший подполковник милиции», специально приехавший в Преградную из уже очищенного от русских Карачаевска. Почти все взрослые карачаевские жители Преградной, несколько сотен человек тогда вышли на площадь. Все в гневе сплотились с требованием примерно наказать «убийцу нашего парня». Правда до той расправы, о которой страстно мечтали участники карачаевского митинга в Преградной дело не дошло, хотя девять лет строгой зоны – это тоже хоть какой-то бальзам на душу карачавского народа. Впрочем, мечта преградненских митинговавших о достойном наказании вполне может осуществиться: Евгения Стригина карачаевские правоохранители планируют отправить для отбытия наказания в Дагестан. Что там ждет русского человека «на мусульманина руку поднявшего»? Ответ только один: смерть.
Но надо посмотреть и на второе требование митинга: «выселить всех русских с нашей земли». Карачаевцы появились в Преградной и окрестных станицах только после 1958 года. Почему же они считают эту землю своей? А потому, что помимо горского закона «наш прав, потому что он наш» есть и другой: «наша земля там, где ступила наша нога». И Евгений Стригин, убивший (если убивший) «нашего» совершил еще и другое «страшное преступление»: он поднял руку на ГОСПОДИНА. На ХОЗЯИНА. И понятно почему ехавшие за водкой карачаевцы так взъярились и полезли в драку за перегороженную русской машиной улицу: ведь холопы перегородили дорогу ГОСПОДАМ.
И понятно теперь почему весь карачаевский народ, включая местных олигархов, встал стеной против Евгения Стригина, почему шло давление даже на Москву, почему Евгения планируют отправить девятилетний срок в дагестанский зиндан. ХОЛОПЫ ДОЛЖНЫ ЗАПОМНИТЬ, ПОЛОЖЕННОЕ ИМ МЕСТО.
Борьба за русского человека защищавшего своих детей еще не закончена. Есть, путь малая, но надежда на справедливость. Осталась возможность апелляции в надзорную коллегию Верховного Суда РФ. Но для того, чтобы был использован этот последний шанс нужна помощь. Самая разная, моральная, информационная, материальная помощь.
Базирующаяся в Ставрополе общесвенно-политическая организация «Русское единство Кавказа» безуспешно пыталась привлечь внимание властей СКФО к знаковому «делу Стригина». Пытались они добиться вывода дела Стригина на рассмотрения межрегиональных следственных органов. Безуспешно. Русский человек не нужен никому, кроме тех, кто прикрываясь данной сверху властью вершит средневековое «этносудилище». Это знает не только семья Евгения Стригина, но все жители Невинномысска, Пятигорска, Кисловодска, Кондопоги. «Русский ад», он везде…
