В последние годы в СМИ и в работах некоторых публицистов, политологов и кавказоведов в штатском, большей частью русских или балкарцев по национальности, звучит утверждение о существовании "проекта Великая Черкессия" – создание некоего черкесского образования на Кавказе, угрожающего территориальной целостности России. При этом в работах, написанных самими черкесами, это словосочетание никогда не употребляется. "Великая Черкесия" - такого понятия вообще нет в черкесском языке, на черкесский эти слова даже нельзя перевести адекватно.
«Великая Черкесия» - является ли она примером «дыма без огня», или же какой-то «огонь» в ней все же кроется? Что стоит за этими словами и имеют ли они какое-то отношение к реальности? Что такое «Великая Черкессия» - изобретение чересоведов в штатском, провокация злонамеренных и недобросовестных пропагандистов? Или же это реально существующая идея, политическая программа, которую воплощают в жизнь черкесские национальные организации или даже, кто знает, официальное руководство черкесских республик? Что думают на эту тему сами черкесы? Для ответа на этот вопрос я решил обратиться к ним самим – на вопросы отвечают черкесский историк и черкесский общественник.
Профессиональный историк Альмир Абрегов, из г. Майкоп, респ. Адыгея. С 1976 по 1988 годы был ученым секретарем Абхазского государственного музея. 19 лет после возвращения из Абхазии работал директором Национального музея Республики Адыгея.
Альмир Абрегов – Ни как историку, ни как читателю исторической литературы мне не приходилось сталкиваться с таким словосочетанием как "Великая Черкессия". Вообще, надо сказать, что тема "Великой Черкессии" стала популярной у авторов, которые лезут из кожи вон, чтобы найти какой-то главный компромат, на который, по мнению и желанию этих изобретателей, российская власть обязательно должна обратить внимание, чтобы в удобный момент "точечно" обрушить репрессии на общественных деятелей, лидеров черкесских организаций. Это вожделенная мечта "политологов" разных мастей, "научных" сотрудников разных институтов "стратегических исследований", продукция которых, по стилю изложения и рекомендациям, не напоминает труды академических институтов Российской Академии наук (бывшей Академии Наук СССР), посвященных истории и этнографии адыгов (черкесов). Ни один из этих "исследователей", сделавших "Великую Черкессию" своей фишкой, не может назвать ни один документ, манифест, воззвание, призывы, обращение к адыгам, в которых говорилось о создании "Великой Черкессии". Не могут найти, потому, что такого документа нет в природе. Это фабрикация, вытащенная из запыленных архивов НКВД времен репрессий, направленных в 30-х гг. против ученых, мыслителей, историков, философов, историков, лингвистов, партийных руководителей.
Чтобы не быть голословным, я хотел бы рассказать, как в моих руках оказался документ, в котором упоминалось это название и не в кавычках - Великая Черкессия. – Как известно, документы по репрессированным лицам в 30-х годах были засекречены, и только в в нулевых годах появился к ним доступ. Так уж случилось, что некоторые из подобной документации попали в Абхазский государственный музей, где я работал в то время ученым секретарем. Как и когда эти бумаги попали в архив музея и сколько лет они хранились там, мне неизвестно. Я работал в Абхазском музее и, изучая некоторые документы о репрессиях 30-х годов, нашел, среди пожелтевших от времени бумаг, обвинительное заключение по делу т.н. "группы Ладария". Владимир Ладария с 1930 по январь 1936 был 1-й секретарём Абхазского областного комитета КП(б) Грузии, арестован и расстрелян в 1937. Обвинение, предъявленное Ладария и другим, показалось мне очень странным и, увидев в нем впервые в своей жизни это словосочетание Великая Черкессия, мне стало не по себе. Ладария и его товарищи обвинялись в том, что они ставили своей целью создание буржуазно-националистической повстанческой организации для создания Великой Черкессии, которая по плану организаторов должна была выйти из состава СССР и войти в состав Турции. У меня сразу возник вопрос, почему, вдруг, абхазам понадобилось создавать Великую Черкесию, а не, скажем, Великую Абхазию. Со временем, ознакомившись с документами в Адыгее, партийно-советское руководство которой полностью было физически ликвидировано, обнаружил ту же формулировку "создание буржуазно-националистической повстанческой организации" и там фигурировала опять эта таинственная страна - "Великая Черкессия". Стало очевидным, что, примененные к "группе Ладария", формулировки были стандартными, и следователи НКВД, выявляя "врагов народа", не желали утруждать себя какими-то заботами о том, чтобы составлять обвинительные заключения хотя бы в измененном виде. И когда в наше время, стараниями "политологов", "ученых" полусекретных институтов, ангажированных журналистов и ультра-патриотов вновь на политическом горизонте замаячил фантом "Великой Черкессии", о существовании которой сами черкесы даже не подозревали, можно догадаться из какой преисподней его извлекли и для каких целей. Мне кажется, что настало время, чтобы лидеры адыгских (черкесских) организаций проявили интерес и выявили, когда, кем и где было положено начало возобновлению этой старой, настолько ложной, насколько и страшной идеи, залившей кровью историю народов Кавказа.
Дело в том, что снова фабрикуется дело против адыгской элиты на новом витке истории. Я считаю, что адыги должны знать об этом.
Вопрос о "Великой Черкессии" был, насколько память не изменяет мне, поднят лидерами Союза Славян Адыгеи, предприняли неимоверные усилия, чтобы помешать процессу выхода Адыгеи из состава Краснодарского края и преобразования ее в республику. О том, кто мог подбросить им эту идею, можно только догадываться. По всей видимости, те, кто владел информацией о тех процессах в 30-х годах.
Авраам Шмулевич – Вы сами писали "Мне не может не нравиться идея - Черкессия". Историческая Черкессия включала в себя территории, которые сегодня (кроме территорий трех черкесских республик) находятся в составе Дагестана, Осетии, Чечни, Ингушетии и РФ. Возникает вопрос: если произойдёт объединение тех черкесских субъектов Федерации, или если произойдут какие-то изменения в структуре власти на Кавказе - не потребуют ли черкесы возвращения этих территорий? Ведь историческая память о том, что Черкессия когда-то была много более обширной - жива.
Альмир Абрегов – Я думаю, что было бы неразумным предъявлять какие-либо территориальные претензии к республикам Северного Кавказа, это означало бы войну всех со всеми. Думаю, что можно ставить вопрос о репатриации адыгов на места их былого проживания на Западном Кавказе. Отсюда, главным образом, ушло главное черкесское народонаселение, и было бы справедливым актом его возвращение на эту территорию.
Авраам Шмулевич – То есть и на территорию современных Сочи, Моздока, Кубани?
Альмир Абрегов – Какими бы фантастичными не казались мои размышления по поводу репатриации, но шапсуги, абадзехи, убыхи неплохо знают этническую карту Западного Кавказа, и где историческая родина каждого субэтноса. Считать, что сюда могут приехать и поселиться представители многих этнических групп, за исключением адыгов, по-моему, было бы высшей мерой несправедливости.
Авраам Шмулевич – То есть, можно ли сказать, что недоброжелательно настроенные внешние наблюдатели называют как идея «Великой Черкесии» – это мечта о восстановлении былого исторического пространства адыгов, и что она живет в сердцах черкесов как память о прошлом, но не рассматривается черкесскими активистами ка актуальная политическая задача обозримого будущего?
Альмир Абрегов – С этим можно согласиться с одной поправкой. На этнической и политической карте мира на Западном Кавказе была страна Черкессия. Так она называлась, без приставки "Великая", поскольку именно на нее указывают постоянно наши недоброжелатели, подозревая черкесов в том, что они вынашивают планы по развалу России. Идея восстановления былого историко-культурного пространства адыгов безусловно живет в сердцах адыгов. И я думаю, ее актуализация должна стать, а может быть уже стала, задачей черкесских активистов. По крайней мере, она, на наших глазах, овладевает умами все большего числа черкесов во всем мире, и это является залогом того, что это произойдет.
Черкесский общественник Аслан Бешто, бывший председатель черкесской организации «Адыге Хаса» в Абхазии, ныне живет в Нальчике.
Аслан Бешто – «Проект "Великая Черкесия"», о существовании которой сами черкесы даже не подозревали, - можно догадаться из какой преисподней его извлекли и для каких целей. Сами черкесы не то что не догадываются о нём – в черкесском языке нет даже такого словесного оборота.
В начале 90-х этот термин взял на вооружение выходец из Сирии Мухамед Будай, с трудом говорящий по русски, но тем не менее выдающий на гора многостраничные труды, в которых во всех бедах своего карачаевского народа он видит черкесов.
Если же абстрагироваться от натянутости термина и его предвзятости, то Черкесия должна быть территориально воссоздана в своих границах, и альтернативы этому я не вижу. В связи с этим, наверное, можно утверждать следующее: территориальная реабилитация Черкесии является частью общего черкесского вопроса. Можно сказать, что первая фаза решения вопроса преодолена, несмотря ни на что – это признание геноцида. Не Грузией – хотя мы все ей благодарны за этот шаг. Геноцид черкесского народа признан, прежде всего, самим черкесским народом. Это самое главное. Нет ни одного человека среди черкесов, кто не осведомлён о произошедшем геноциде, и нет никого, кто в частных беседах не соглашается с термином случившейся трагедии.
Возвращаясь к территориальной реабилитации: понятно, что это трудный вопрос. Но не нерешаемый. В качестве примера приведу историю своего рода. Мой род проживал на территории, переданной Россией ингушам – нынешний Малгобекский р-н. Там у моей фамилии было одно село и два хутора. Часть фамилии ушла в глубь Кабарды, а часть осталась, где и жила. Постепенно люди ассимилировались, и стали ингушами – их немало сейчас там. И как здесь быть? Наверное, здесь уже следует решать народной дипломатией, поскольку часть наследников всё же осталась на своей земле, и в первую очередь нужно спрашивать их – оставшихся на своей земле и пожертвовавших ради этого своей идентичностью...
Потом, никто из черкесов не утверждает, что Черкесия должна быть моноэтничной. Мы претендуем на эти территории как на часть своего жизненного пространства, и никоим образом не говорим, что люди, ныне проживающие на этих территориях, должны быть в чём то ущемлены. Я думаю, как когда-то на территории Черкесии находили место и убежище представители любых национальностей – так будет и в будущем.
Авраам Шмулевич – Ты говоришь: "Черкессия в своих границах". Каковы эти границы?
Асла Бешто – Границы 1763 года – на момент начала Русско-Кавказской войны.
Авраам Шмулевич – Очерти их на современной карте. Вряд ли многие читатели даже среди самих черкесов их помнят.
Асла Бешто – Вот:
