С момента крушения советской власти предпринимались заметные попытки возродить значимые элементы дореволюционной русской жизни. Такие, как православие и казачество. Появилось монархическое движение. Всё это сопровождалось ностальгией о «России, которую мы потеряли», романтизацией белого движения. Одновременно о примате духовности и «русских корнях» немало говорили наследники советской системы. Например, известные писатели. К чему это всё привело? Пора подвести некоторые итоги.
Относительно недавно патриарх Кирилл подводил итоги более чем двадцатилетнего возрождения русского православия. Всё происшедшее он назвал чудом и был настроен крайне оптимистически.
Сейчас действительно время для подведения итогов. Собственно постсоветский, промежуточный этап исторического развития подходит к концу. Что-то из него перейдёт в долгосрочное историческое бытие. Но очень многое отсеется.
Русская православная церковь добилась немалых успехов. Открыты сотни новых приходов. Основываются монастыри. Издаётся масса православных газет и журналов. Резко увеличилось количество верующих.
Но мы видим, что в храмы, за исключением больших праздников ходят почти исключительно старушки. Многие вновь отстроенные церкви через несколько лет могут запустеть от отсутствия прихожан.
У многих из нас есть воцерковлённые знакомые. Но они меньшинство. И среди наших знакомых, и среди русских вообще. От 1 до 3% процентов от общего числа русских. Но это поверхностные наблюдения. А вот к каким выводам пришли социологи.
Руководители Левада - центра привели ряд характеристик российского большинства, которое считает себя православным. В числе «сильнейших парадоксов» исследователь называет, во-первых, то, что только 2/3 (55%) из православных (здесь и далее указывается доля в процентах именно от этих 70-72% россиян - ред.) верят в Бога. Последние замеры показывают, что 34% из них (из 55%) не сомневаются в существовании Бога, а 21% – верят, но сомневаются. Эта пропорция сохраняется в таком виде последние 8-10 лет. По данным соцопросов, регулярно в богослужении участвует менее 10% православных, более половины бывают в храмах лишь дважды в год – на Рождество и Пасху. Большая часть православных не молятся, не знают основных христианских молитв, а из таинств или обрядов Церкви для них являются значимыми только крещение и отпевание. Менее 1/3 православных родителей говорят с детьми на религиозные темы. Как добавил Б. Дубин, не причащаются 62% из этого большинства. Из 13 стран в России самая низкая доля верующих и при этом бывающих в храме более одного раза в год – 20%, тогда как в США этот показатель 57%, в Италии – 61%, в Польше – 78%. Отвечая на вопрос об общем снижении внимания к религии в мире, Л. Гудков сказал, что исключение составляют Польша, Испания и Словакия, а наиболее религиозной страной остается США.
Согласно данным «Левада-центра», в 1991г. 27% православных свидетельствовали о вере в жизнь за гробом, в 2008 г. их число снизилось до 17%.
В существование рая верят 41%, ада – 48% православных, столько же верят в религиозные чудеса.
93% из православных россиян никогда не участвовали в приходской жизни.
Демонстрация принадлежности к православию никак не связана с повседневной жизнью, не побуждает к реальному изменению поведения, отношения к другим людям (менее 6% опрошенных за месяц совершили тот или иной акт благотворительности)». Напротив, доминантами сознания большинства россиян являются «вера в деньги»
Социологи прогнозируют, что в следующем поколении наиболее вероятен «откат от Церкви», все более скептическое и равнодушное отношение к ней.
(данные взяты с вполне православного сайта)
Как видим, большинство наших соотечественников глубоко равнодушно к принципам и заветам православия. Они придерживаются общеевропейских секулярных ценностей. От какой бы то ни было религии их чаяния очень далеко. Тот же некоторый спад влияния сект совпал с окончанием «моды на православие» в нулевых годах. Людям просто надоели религии. Любые. И православие не исключение. Например, исчезают церковные книжные лавки. В них просто никто ничего не покупает. Воцерковлённые давно запаслись необходимой им литературой. А всем остальным она не нужна.
Ну, сходят в храм на Рождество или Пасху. Часто сами не зная, зачем. И всё это ни как не влияет на уровень потребления спиртного, на уровень нравственности и порядочности, на крепость семьи и т.д. А со всем этим просто напросто крах. Не даром известный политолог В.Д. Соловей утверждает, что в так ругаемых православными Соединённых Штатах христианские ценности для народных масс гораздо более значимы.
Об этом не часто говорят, но есть очень много бывших православных, по разным причинам отошедших от церкви. Особенно их много среди мужчин, психологически больше тяготеющих к самостоятельности. (Один мой товарищ наблюдал среди прорабов на строительстве сразу двух бывших священников).
Государство декларирует свою поддержку православию. Помогает строить церкви. Чиновники очень любят общаться с иерархами. Главы государства постоянно снимаются в храмах на те же Рождество и Пасху.
Но государство не проводит в жизнь ни каких христианских ценностей и установок. Наоборот, оно руководствуется принципами грубой целесообразности для немногих привилегированных. Ни какого милосердия к слабым и несчастным.
К тому же государство активно способствует проведению в жизнь откровенно антихристианских проектов. Таких, как ювенальная юстиция. Закон о которой принят. Так же как и русский народ, оно идёт по пути глобализации западного вида. Даже влияние церкви на народ не очень то властью и поддерживается. Сколько было скандалов и ограничений во время введения курса православной культуры. И то очень усечённого и не повсеместного.
Власть использует церковь как в худшие времена синодального периода. И крайне мало даёт в замен. (Вспомним историю, как ювенальщики пытались отобрать детей у священника из Приморья). Фактически, только позволяет существовать без полноценного развития. Но церкви приходится принимать эти подачки. Благодарить за них делом. Потому что церкви фактически больше не на кого опереться.
Не может церковь по настоящему опереться и на национально ориентированную среду. Лозунг «каждый настоящий русский – православный» так и остался пустым звуком. Хотя среди русских национальных активистов процент православных всё же выше, чем среди русских вообще. И тем не менее русская национальная среда – это абсолюно другая субкультура. Не церковная. Хотя есть люди, вхожие и туда, и сюда. Но среди националистов большинство – не воцерковлённые, светские люди. Среди них очень многие относятся к РПЦ, мягко говоря, не слишком хорошо. Многие из них агностики и атеисты. Не говоря уже об антицерковно настроенных неоязычниках.
Но даже и помимо них. Автор этих строк сам наблюдал, как на одних собраниях некий наивный человек организовал встречи православных тётушек – бабушек и спортивных парней – националистов. И те и другие, естественно, абсолютно не могли слышать и понимать друг друга.
У слабого приятия национально мыслящими русскими церкви – несколько причин. Едва ли важнейшая из них – поддержка церковью антирусского правящего режима. (Частично даже оправданному. Больше денег никто всё равно не даёт). Но всё же многие «чиновники в рясах» откровенно перегибают палку. Взять хотя бы печально известно ставропольского владыку Феофана. Который поддержал чеченцев в зеленокумском конфликте. И свалившего всю вину на «развратных русских девочек». Или его подчинённого, иерея Павла Самойленко, который постоянно грозит свое пастве, терским казакам, различными церковными карами за их желание достойно жить на родной земле. И который попытался заступаться за дагестанцев, оскорбивших его коллегу – священника. Не удивительно, что ни какого духовно - православного возрождения у испытывающих сильный этнический прессинг ставропольских славян не происходит.
Или же казанский митрополит Анастасий. Который в своём пресмыкательстве перед мусульманами дошёл до того, что снял полумесяцы с православных храмов. Якобы они символизируют победу христиан над мусульманами.
Многие до сих пор помнят «алмазно-табачный скандал», в который попал нынешний патриарх…
Большинство православных всё же не таково. Но даже у «рядовых и честных» воцерковлённых нередко прорывается откровенное равнодушие к судьбе русского народа. «Главное, чтоб вера была жива. Да она и будет жить. А русский народ… Ну, да Бог рассудит». Современные православные во многом уже приобрели вполне сектантскую психологию. Они чувствую себя чужими современному русскому народу. И отвечают ему взаимностью. Подобные настроения характерны не только для уранополитов – сторонников покойного о. Даниила Сысоева. Равнодушие ко всёму, что за пределами церковной ограды всё больше распространяется среди православных. Создана весьма закрытая субкультура – микросреда, за пределами которой для её членов находится пустыня.
Нельзя не отметить, что в среде православных можно найти немало подвижников. Честных, порядочных и деятельных людей. Они пытаются заниматься, прежде всего, воспитанием детей. (Таково, например, общество «Вера» в Краснодаре. И многие другие). А так же благотворительными проектами.
Есть и культурные проекты. Наиболее значимым мне представляется журнал «Голос эпохи» Елены Семёновой. Этот художественно – публицистический журнал имеет достаточно посещаемый сайт. Журнал выпускает «при себе» книги консервативно - националистической направленности. Многие из них весьма высокого уровня. И представляют большой интерес для всех русских.
Елена Семёнова не зацикливается на собственно религиозной тематике. Например, большое внимание она уделяет судьбе русских на постсоветском пространстве. Этому посвящена её книга «На этнической войне».
Если бы таких православных было побольше… Можно было бы говорить о православии как основе русскости. К сожалению, такие подвижники нередко окружены коконом непонимания. В том числе и в своей, «воцерковлённой» среде. Иногда им приходится чуть ли не действовать подпольно, в тайне от священноначалия.
Последнее если не мешает, то чаще всего и не помогает. Взять хотя бы мытарства замечательного, глубоко православного фотодокументалиста Натальи Батраевой. Средства на издание своих необычайно глубоких работ, посвященных трагедии Косова и Южной Осетии, она собирала «с миру по нитке». Без какой-либо помощи нашей небедной иерархии. Точно так же она мучается с новым проектом – посвящённым трагедии в Крымске.
Можно сказать, что в постсоветский период Русская православная церковь достигла множество тактических успехов. Некоторые, такие как увеличение числа приходов, хорошо заметны.
Но РПЦ не удалось взять ни одну из стратегических высот. Церковь не смогла привлечь к себе русские народные массы. Эволюция их мировоззрения проходит по общезападному секулярно – потребительскому пути.
Государство хоть о предоставляет церкви ограниченную поддержку, но проводит ярко выраженную секулярно – постмодернистскую политику.
И только отдельные немногочисленные сегменты русской национальной оппозиции поддерживают православие. При этом они очень часто находятся в конфликте с правящей церковной иерархией.
Даже частично возродить былое могущество русского православия не удалось.
Почему? С одной стороны, русский народ в XIX – XX вв. слишком далеко зашёл на пути развития посттрадиционного уклада жизни. Уклада, где вере отводится слишком мало места.
С другой стороны, церковь оказалась слишком несамостоятельной, зависимой от государства. И она не смогла пойти вопреки анти национальной, постмодернистской государственной политики, предложить свою альтернативу.
Что же произойдёт с РПЦ, если изменится власть? Если церковь останется без поддержки? Практически неизбежен финансовый крах и обвальное падение влияния. Нечто подобное скоро может произойти с в десятки раз более успешным польским католицизмом. И до него постепенно добирается молох Постмодерна. А что говорить о русском православии?!
На фоне общего кризиса практически неизбежны сразу несколько расколов. (РПЦ и так поделена на группировки, отличные друг от друга как небо и земля. Это и либералы – западники, и ортодоксальные монархисты. Практически весь спектр современных идеологических идентичностей). Многие из группировок не выдержат исторической конкуренции и исчезнут.
Практически неизбежно то, что в постпутинский период церкви придётся пережить жесточайший кризис. После которого она кардинальным образом изменится. Возможно, это будет самое кардинальное изменение со времён крещения Руси.
Всё большую роль в этих изменениях будет играть стремительно набирающий силу и радикализирующийся ислам. Он как раз таки взял все командные высоты. Исламу обеспечена мощная поддержка мусульманских народных масс. Его в серьёз поддерживают власти мусульманских республик, весьма и весьма считается российское правительство. Наконец, активнейшее оппозиционное движение в России является исламским.
Возможно, именно от позиции исламских лидеров будет зависть судьба русского православия.
А что же казачество? Оно не достигло даже тех успехов, которых достигла церковь.
В романтический период 1990 – х гг. казачество начало вроде бы бурно возрождаться. Появились толпы людей с нагайками и в форме. Гремели деятели культуры, такие, как кубанский писатель В.И. Лихоносов. А тем временем в Чечне казачество было подвергнуто геноциду ( вместе с остальным русским населением). Этнический состав всех казачьих регионов менялся не в пользу славян.
Раздавались грозные и широковещательные интервью, выпивалось море водки. И особо ничего не делалось. В нулевых годах возрождение казачества плавно сменилось вырождением.
Выяснилось громадное количество неприятных вещей. Это и отсутствие поддержки казачества ( как и русских в целом) со стороны властей. И беззащитность казачьих лидеров перед любым начальством. И продажность и беспринципность этих самых лидеров. И невозможность возрождения казачьего землевладения и сельского хозяйства. И многое другое.
Но самое главное не это. Казаки во многом утратили какую-либо реальную казачью специфику. Какое-либо отличие от другого славянского населения своего региона. И в плане культуры (она в какой-то степени теплится только среди глубоких стариков). И в плане способности к самоорганизации, сплочённости, мужестве. «В Хотьково, в Сагре, в Демьяново местные мужики дают в борьбе с этническим криминалом сто очков вперёд любым казакам» - сказал недавно один очень знающий казаковед.
Хотя есть и другие сведения. Опытные полевые исследователи пришли к выводу, что в тех районах Дона, где большинство населения – потомки казаков, мигрантов – мусульман меньше на порядок.
Но в целом казаки не смогли воссоздать свои когда-то эффективные и жизнеспособные коллективы выживания. Некоторые успехи есть. Но они имеют исключительно местный характер. И могут быть быстро похерены. Например, со сменой атамана.
Большинство казачьих обществ фактически бездействует. Или выполняет исключительно декоративные функции. Единицы казаков вообще приходят на собрания своих обществ. В основном они – «мёртвые души». В одной из закубанских станиц на казачьи дежурства по поддержанию порядка выходили только двое внуков одного старого казака. И то пока их однажды не избили…
В начале 1990 – х в казачество шли романтики и любители старины. С середины 1990 – х – беспринципные хапуги, «прихватизаторы» и авантюристы. Сейчас в казаки прежде всего идут парни, желающие после службы в армии работать в силовых структурах или охранных предприятиях. Казачество этому помогает. (С охраной было связано большинство кубанских казаков. Поэтому своё войско кубанцы иногда называют «профсоюзом сторожей»).
Казачество находится под жесточайшим прессингом государства. Оно не способно к серьезной деятельности без оглядки на власть. А власть не знает, на что его приспособить. Такое своеобразное «пятое колесо в телеге российской бюрократии». И государство тупо давит и ограничивает. И прикармливает кое – кого, чтоб было удобнее это делать.
Руководящие должности в казачьих структурах занимают чиновники, бизнесмены и оосбенно всевозможные отставники. Которые занимаются преимущественно личных обогащением. Они слегка разбавлены экзальтированным фантазёрами. Люди, реально пытавшиеся работать на возрождение казачества, из него выдавлены.
Крест на перспективах казачество в традиционных регионах ставит отток русской молодёжи с села. Тут попросту нет работы. Земли захвачены агрохолдингами. Которые весьма ограниченно используют местные рабочие руки. Или просто завозят гастарбайтеров.
Характерно смотрится казачье общество кубанской станицы Казанской ( где очень напряженные отношения с армянами). Её помещение – часть небольшого старинного дома. Оно большую часть времени закрыто. Открывается только для проведения шахматных турниров – едва ли не единственного вида деятельности местных казаков. В зарешеченное окошко виднеются пыльные шахматные доски…
Есть ещё один старый признанный центр «духовного» русского патриотизма. Это «Союз писателей России». Организация, тихо стареющая и вымирающая. По крайне мере, в провинции. Часть членов союза – активные, яркие защитники русскости. Такие, как Игорь Бойков из Санкт-Петербурга. Другие члены союза прибывают в малиновых грёзах о прошлом и от жизни далеки. Третьи пытаются обслуживать интересы власти «по духовно – патриотической части». При этом власть их уже с трудом замечает.
Многие «духовных» русские патриоты удивительным образом напоминают исторических реконструкторов. Люди наряжаются, произносят речи, устраивают красочные действа. Словом, делают вид. Но в серьёз их не воспринимают ни окружающие, ни они сами. Игра такая. Поднимающая статус участника в рамках субкультуры. И не более того.
С чем у современных русских ассоциируется слово «духовность»? С велеречивой пустой болтовнёй. И ничего не деланием. А так же с более или менее крупными гешефтами участников этой болтовни.
Какие организации на деле пытаются отстаивать интересы русских? Это футбольные фанаты, байкеры, автомобилисты, русские правозащитники. Организации совсем не «духовные».
Казачество, несмотря на все свои недостатки, всё же кое-что делать пытается. А церкви на этом поприще как-то совсем не видно. Хотя могла бы, например, оказывать помощь русским, пострадавшим в межэтнических конфликтах. Или бороться с распространением ислама, со строительством новых мечетей. Православных в этом деле как-то совсем не видно. Как сказал один умный человек: «Если будет в той мечети нормальный мулла, к нему и русская молодёжь потянется». И это не пустые слова.
Известно что русские неофиты после принятия ислама подвергаются «бомбардировке любовью и заботой» со стороны общины, что нередко они не находят в православных церквях.
И это даёт свои плоды. «3 тысячи русских активно верующих мусульман России в процентном отношении дали гораздо больше террористов, чем 5 млн. татар, традиционно исповедующих ислам» - говорит исламовед Раис Сулейманов.
Да, были в 1990- е «большие надежды». Но они остались неосуществившимися. Наш «духовный» патриотизм оказался слишком государствоцентричным. Он не имел и не имеет влияния в горячо любимом русском народе. Который пошёл обычным для европейцев постмодернистским путём.
Как и советская «русская партия», он мог только играть в игры с властью. И кормиться только от неё. Что и сейчас продолжают делать многие «духовные» патриоты. Создавая псевдонародные декорации путинскому режиму. Защищая уже только свои личные интересы. Потому что государству русские не нужны. Вот они и нас тоже не защищают. За исключением отдельных подвижников.
