Сербам и русским, а также народам, близким им по крови, свойственны общие черты, а также «параллельные» этапы развития: со времени формирования государства в орбите византийской цивилизации, через медные трубы «доминирования Азии», времена модернизации нового времени и европеизации, вплоть до коммунизма и посткоммунистического периода. В последнее время по некоторым этапам опережает всех Сербия. Именно она может послужить примером того, что ждет Россию в ближайшем будущем.
Когда мы зададимся вопросом, почему с нами произошло то, что произошло, чаще всего можно дать два ответа. Защитники «проекта» в историческом развитии видели в развале СФРЮ и последовавших событиях репетицию для СССР, тогда как с другой стороны «процессуалы» видят в этом похожие исторические и социальные процессы, которые параллельно достигли своего апогея. Правда находится где-то посередине этих двух мировоззренческих позиций.
В качестве примера «параллельной истории» можно привести начало протестных движений «несистемной оппозиции». Эти протесты организовали альтернативные группы блогеров, общественные деятели и, в основном, представители недовольной столичной элиты. Конечно, эти протесты поддержал американский неправительственный сектор, отвечающий за демократизацию «недемократичных режимов». Со стратегической и геополитической точки зрения ясно, что за этим стоит и попытка «смягчения» позиции России перед апогеем событий на Ближнем Востоке (Сирия, Иран…).
Нас же в этой статье интересует параллельный процесс возникновения так называемой «сцены второй Сербии» в рамках протестов против Милошевича во второй половине 90-х годов. Большой процент протестного ядра состоял из городской элиты, обладавшей привилегированным положением в обществе, именно она стала самым говорливым и возмущенным «борцом против авторитарного режима». Похожую ситуацию мы наблюдаем сегодня и в России. Протестным ядром стали недовольные представители московской элиты и их дети.
Требования очень похожи на те белградские 90-х годов – «не уйдем отсюда, пока он не оставит свой пост». Но разница в том, что режим Милошевича недооценил протестантов, а особенно антиправительственную организацию «Отпор», тогда как Путин и его окружение достаточно серьезно поняли угрозу, исходящую с этого фланга. У них, по крайней мере, более богатый опыт «цветных революций», из которых первая состоялась 5 октября в Белграде. Конечно, 15 лет кардинально отличают сегодняшнюю Россию от той Сербии начала XXI века.
В качестве примера данной параллели могут послужить и реакции на хулиганство панк-группы „Pussy riot”. Группа общественных деятелей подписала петицию, в которой требует смягчить наказания, а все ради «свободы творчества». Таким образом, власть и суд оказались в неприятной ситуации: если они уступят либералам, то создадут прецедент для еще худших провокаций местных либералов и глобалистов, так как интеллектуальная и культурная элита склонна к «левым поворотам».
Как властям неудобно судить в Москве Ксению Собчак, так и режиму Милошевича было не с руки арестовывать и наказывать «молодых, красивых и талантливых» представителей своей же собственной элиты. Кто-то очень лукавый придумал, чтобы в первой линии наступления шли молодые представители элиты, против которых система не способна жестко реагировать. Так же и Милошевич не знал, что делать со студентами, интеллигенцией и молодежным антиправительственным движением «Отпор». Они били по слабым местам системы власти, но при всем при этом, эти группы было тяжело назвать «врагами и предателями».
Возникает вопрос, как произошло преобразование части коммунистического правящего класса в новую глобалистическую квази элиту, которая готова ради своих амбиций или стремления к переменам играть в русскую рулетку с хаосом и возможным развалом своей страны. Существует глубокий славянский «революционный идеализм», требующий всеобщей справедливости. Но этим идеализмом очень легко можно злоупотребить и манипулировать. Этому способствуют и процессы придания интеллектуальной элите характера секты, которая отчуждается от собственного народа и традиций, начинает вести миссионерскую борьбу и крестовые походы против «устаревшего прошлого». Эта часть «элиты» агрессивных либералов и модернистов сегодня ведет своеобразную гражданскую войну против государства, церкви и традиции. Они способны привлечь на свою сторону молодых и недовольных к исполнению своих подчас разрушительных целей, а многие могут использовать их так, чтобы энергию недовольства социальными противоречиями направить в разрушительное русло деятельности против государства и национальных интересов. Много сейчас в России людей, наивно полагающих, как и в Сербии девяностых, что ради борьбы за «демократию» они могут пожертвовать гражданским миром и стабильностью в обществе.
Если в обществе, а особенно в молодежной и студенческой среде, будет проиграна битва идей, а Милошевич проиграл ее, так как не придавал ей особого значения, то будет потеряно тем самым и будущее данного политического курса. Если среди молодежи победит идея «Демократия любой ценой» и если режим будет воспринят как омерзительный и отрицательный, то против него появится мощная духовная сила, с которой тяжело можно справиться. Энергия, требующая изменений и модернизации, может быть использована и как двигатель прогресса, если ее направить с пользой для дела, но может стать и разрушительной для общества, если ее игнорировать. Суть в том, чтобы в качестве альтернативы была предложена новая идейная матрица и новые совместные цели, приемлемые для молодых и амбициозных людей.
На уровне политической организации «оппозиции» интересно, как сформирован конгломерат либералов, националистов и неокоммунистов, которые вместе маршируют против Путина и напоминают такой своеобразный «политический сербский микс». Если необходимо создать консолидированный фронт протии «режима» то те, кто планируют его ослабление, включаются в проект борьбы «против Милошевича»: это и различные политические организации, левые и правые, молодежные движения, профсоюзы и даже представители церкви. Чтобы объединить идейно такие движения, им ставится простая совместная цель – «президент должен покинуть свой пост». Это, конечно, не является политической программой (но она может отсутствовать на данном этапе). С требованием смены первого лица государства могут согласиться люди как с различными, так и противоположными убеждениями.
Хотя в Москве на антипутиновских протестах было свыше 10000 людей, что и не так много для многомиллионной столицы, все же, раньше подобного не было. Хоть граждане и понимают, что требования «несистемной оппозиции» нереальны, что их поведение больше похоже на цирк, чем политика, как то, что они точно получили финансовую помощь с Запада, им удалось инициировать отдельные процессы. Сейчас появились сложные вопросы. Да, Владимир Путин победил с большим перевесом на президентских выборах, но это не должно вводить в заблуждение тех, кто следит за российской политической сценой. Хотя граждане России не воспринимают его как лицо, виноватое за огромную коррумпированность и бюрократизацию, ему идет во вред то, что делают или не делают олигархи или госчиновники.
Проблема, с которой столкнулся Милошевич, а с которой еще предстоит столкнуться Путину, не решается лишь за счет разоблачения притоков иностранных денежных средств в руки оппозиционеров. Милошевич и проправительственные СМИ повторяли, что оппозицию «содержит заграница, разрушающая систему», но со временем сила этого аргумента ослабла. Ослабла она именно тогда, когда общественность на своей шкуре испытала кризис, коррупцию и бедность. По прошествии нескольких лет обвинения в СМИ, из которых многие не были доказаны, перестали действовать на общественное мнение, которое постепенно склонялось к оппозиции. Это значит, что если в политической и социальной жизни не будет проиведено кардинальных изменений, как-то борьба с коррупцией или новые проекты развития, которые бы вдохнули жизнь в квелое производство, общественность может легко обратиться к «иностранным наемникам».
Поддержка протестов невелика, но все же это является посылом для властей о существовании большого недовольства среди граждан состоянием экономики и социальной сферы (коррупция, недостаток развития, рост бытовых расходов, нелегальная эмиграция…) Это вызов, на который власть должна с успехом ответить, если хочет быть авторитетной для своего народа.
По поведению вновь новоизбранного президента мы видим, что он понимает сложившуюся ситуацию. Но встает вопрос, понимает ли ее государственно-финансовая элита, создавшая свой параллельный мир, далекий от обычного русского человека и его проблем. От ответа на эти вопросы и от ответа на вызовы кризиса зависит судьба российского правительства и государства, которое находится примерно в той же позиции, что и Милошевич в середине 90-х годов.
