Опасные реалии единой таможенной территории
С первого июля этого года на государственных границах между странами Таможенного союза – Беларусью, Казахстаном и Россией в отношении перемещаемых через них товаров и транспортных средств отменены все, за исключением пограничного, виды государственного контроля – таможенный, санитарный, ветеринарный, фитосанитарный и транспортный (автомобильный). Впредь они будут осуществляться уполномоченными органами только на внешней границе (периметре территории) Таможенного союза в отношении товаров и транспортных средств, следующих из других государств, а также направляемых туда из стран Таможенного союза (ТС).
Чтобы оценить целесообразность и последствия столь кардинальных перемен обратимся к договору о Таможенном союзе. Он был заключен «в целях обеспечения свободного перемещения товаров во взаимной торговле и благоприятных условий торговли Таможенного союза с третьими странами, а также развития экономической интеграции Сторон».
Таможенный союз определен при этом как «форма торгово-экономической интеграции Сторон, предусматривающая единую таможенную территорию, в пределах которой во взаимной торговле товарами, происходящими с единой таможенной территории, а также происходящими из третьих стран и выпущенными в свободное обращение на этой таможенной территории, не применяются таможенные пошлины и ограничения экономического характера, за исключением специальных защитных, антидемпинговых и компенсационных мер».
Согласно договору, на единой таможенной территории (суммарная территория членов ТС) в отношениях с третьими странами устанавливаются единые нормы регулирования внешней торговли. В их числе единые таможенные тарифы, общий для всех порядок зачисления и распределения между членами ТС ввозных и вывозных таможенных пошлин, налогов и сборов, единые правила определения таможенной стоимости товаров, их декларирования и уплаты таможенных платежей, и прочие таможенные процедуры.
Однако трудно вообразить себе, как можно объективно установить единые таможенные тарифы для товаров третьих стран, а затем справедливо, без обмана, перераспределять таможенные платежи между членами ТС. Ведь их внешнеторговые возможности и экономические интересы различны и определяются состоянием национальных экономик. К примеру, в России в прошлом году доходы от внешнеэкономической деятельности составили 3227,7 млрд. рублей или 38,8% от всех поступлений в федеральный бюджет, при этом нефть, газ, уголь и нефтепродукты, которые составили почти 65% всего объема экспорта, обеспечили четверть бюджетных доходов. Но как перераспределятся доходы национальных бюджетов с введением единых норм таможенного регулирования в ТС, и не изменятся ли в них существенно сальдо доходов и расходов, причем для кого-то в нежелательную сторону? Ведь понятно, что не все окажутся в выигрыше. К примеру, у Беларуси во внешней торговле с Россией сальдо в 2010 г. было отрицательным и составило 8,242 млрд. долларов. В этом году положение не меняется. Так о чем тогда может идти речь? Поэтому, учитывая еще и значительную зависимость экономик членов ТС от импорта, для защиты в каждой стране внутреннего рынка с целью его развития за счет увеличения производства собственных товаров размеры ввозных и вывозных пошлин сегодня необходимо регулировать по интересам и «персонально» для различных видов продукции.
Создание Таможенного союза согласно договору нацелено на экономическую интеграцию сторон, чьи рынки еще только предстоит насытить продукцией национальных товаропроизводителей, способной конкурировать с зарубежной. Это необходимо для увеличения числа рабочих мест и решения тем социально-экономических проблем, а также увеличения национальных ВВП и доходов в бюджеты. Однако, что понимается под экономической интеграцией, в договоре не говорится.
Очевидно, под экономической интеграцией следует понимать восстановление и развитие на территории Таможенного союза кооперационных производств с межгосударственным разделением труда. Это потребует разработки в рамках государственно-частного партнерства соответствующих долгосрочных планов согласованного развития экономик стран ТС, основанных на балансах их ресурсов и производства продукции, на которую гарантирован платежеспособный спрос. Ведь бизнесу для минимизации рисков вложения капиталов нужны обоснованные и гарантированные стратегические ориентиры. Поэтому, учитывая различие экономических условий и интересов в странах ТС, важную роль в развитии их кооперационного производства должны будут играть опять же не унификация, а дифференциация и гибкость таможенных пошлин в отношении продукции других государств.
Между тем, отсутствие межгосударственного плана развития производственной кооперации с гарантированными – минимумом рисков - ориентирами не очень то вдохновляет бизнесменов на непонятно какую интеграцию. На ее отсутствие сетовали главы правительств России, Беларуси и Казахстана, выступая на недавнем форуме Таможенного союза. Не внесли ясности и декларативные выступления руководителя и членов президиума РСПП. Так что на свободные беспошлинные или при единых пошлинах торговые отношения с внешним миром в рамках Таможенного союза следовало бы выходить лишь при насыщенности собственных рынков конкурентоспособной отечественной продукцией. В противном случае не выдержать внешней конкуренции. Сказанное относится и к вступлению России в ВТО.
Таким образом, создание единой таможенной территории для всего мира в границах Беларуси, Казахстана и России представляется делом преждевременным и опасным для их экономик. Наглядным тому предостережением служит пребывание в Евросоюзе с общей таможенной территорией стран Восточной Европы и Прибалтики. С развалом Советского Союза их промышленность, которая являлась частью советской производственной кооперации, потеряла рынки сбыта, а прежняя продукция больше нигде не востребовалась. Вследствие отсутствия ресурсов для модернизации промышленности и сельского хозяйства по стандартам Евросоюза экономика этих государств пришла в упадок, из-за чего большинство населения обнищало, часть которого уехала на заработки за границу.
Спрашивается, если в Таможенном союзе необходимо было избавить от контроля на межгосударственных границах только компании и граждан Беларуси, России и Казахстана, то почему на этих границах отменили госконтроль продукции всего остального мира, сконцентрировав его на внешней границе единой таможенной территории? Ведь при сохранении прежнего контроля на госграницах для всех стран, кроме членов ТС, не возросли бы риски ввоза опасной продукции и контрабанды.
В договоре о Таможенном союзе не указано одно важное условие, которое необходимо для его деятельности, – это наличие единых технических регламентов по безопасности определенной номенклатуры продукции. Пропускать ее через единую таможенную границу можно будет лишь при предъявлении сертификатов соответствия требованиям этих техрегламентов, иначе в странах ТС не избежать аварий, катастроф и человеческих жертв. Однако к 1 июля в Таможенном союзе не приняли ни одного из 47 технических регламентов, предписанных ввести в действие в этом году. Сколько же их всего потребуется никто не знает.
Сегодня действительны пока техрегламенты стран ТС по согласованному списку. Отобраны они в основном по принципу чем слабее требования к безопасности продукции, тем лучше. Иначе не договорились бы. Поэтому в согласованном списке преобладают техрегламенты Казахстана и Беларуси, что создает определенные угрозы для российских потребителей. Спрашивается, для чего тогда у нас тратили громадные средства на так называемую реформу технического регулирования? Взяли бы сразу на вооружение нормативно-технические документы нынешних таможенных союзников, дешевле бы обошлось.
Очевидно, если за 3,5 года стороны не смогли разработать единую нормативно-техническую базу для идентификации безопасной продукции, ввозимой на единую таможенную территорию, то упразднение прежних национальных систем государственного контроля на границах между ними чревато для них же угрозами. Прежде товары, направлявшиеся, допустим, из-за рубежа в Россию через Казахстан, проходили проверку на двух границах. Сейчас сохранился один контроль – на общей таможенной границе. Поэтому из-за уменьшения числа прежних таможенных барьеров значительно возрастет вероятность ввоза из стран Азии через Казахстан в Россию, а через нее - в Беларусь некачественной и контрабандной продукции, а также наркотиков. Вместе с тем, это приведет к росту «подпольного» производства контрафактных товаров в странах ТС.
Во многом этому поспособствует то обстоятельство, что, в отличие от законодательства стран Евросоюза, в России, Беларуси и Казахстане не предусмотрены разорительные штрафы за поставки некачественной, не соответствующей нормативно-техническим требованиям, продукции. Очень странно, но против принятия межгосударственного соглашения об ответственности за нарушения норм единых технических регламентов выступили российские Минэкономразвития, Минпромторг и Минюст, что делает эти документы, как и в России, фактически необязательными для исполнения. Учитывая, что с принятием единых техрегламентов утратят силу национальные, ситуация с безопасностью продукции в странах ТС примет угрожающий характер.
Члены ТС сейчас озабочены разработкой единых технических регламентов. Их пока всего три из требуемых в этом году 47, да и то они про безопасность железных дорог, которые не являются продукцией и через единую таможенную границу не перевозятся. Вступят эти техрегламенты в силу лишь через три года. Видимо, их поспешили принять, чтобы было хоть чем-то отчитаться за полгода.
По мере готовности единых техрегламентов Таможенного союза, если этому суждено сбыться, документы, подтверждающие соответствие продукции, импортерам придется оформлять заново. Как показано ниже, требования проектов единых техрегламентов ТС к безопасности продукции намного слабее российских, что нанесет ущерб российским потребителям и товаропроизводителям, и чревато дополнительными угрозами нашим национальным интересам.
Номенклатура импорта велика, так же, как и число импортеров продукции. Спрашивается, какой смысл было менять действовавший порядок таможенного контроля для товаров компаний тех стран, которые не входят в ТС, и заставлять их спустя какое-то время заново оформлять сертификаты на соответствие новым техрегламентам? Ведь в этом нет никакой логики. К тому же, оформление новых сертификатов потребует много времени, что может привести к нарушениям сроков внешних поставок. Поэтому одна из целей договора – обеспечениеблагоприятных условий торговли Таможенного союза с третьими странами может оказаться своей противоположностью, и, как показано ниже, противоречит другой цели, основной, - развитию экономической интеграции Сторон.
Из сказанного следует, что в интересах самих членов Таможенного союза для продукции, ввозимой из стран, не входящих в ТС, следовало сохранить все прежние виды государственного контроля на межгосударственных границах.
Что же касается единых технических регламентов Таможенного союза, то ситуация тупиковая. Разработка техрегламентов в Беларуси, Казахстане и России обусловлена национальными законами о техническом регулировании. Однако методические принципы разработки единых техрегламентов, в том числе критерии выбора предметов нормативно-технического регулирования и самого регулирования не оговорены межгосударственным нормативно-правовым актом. Поэтому деятельность в этой сфере чиновников Таможенного союза, которые не должны нарушать законы своих стран, напоминает усилия персонажей басни Крылова – лебедя, рака и щуки по перемещению телеги. Величина вектора их усилий – нулевая, а эффект – отрицательный.
Супероперация в интересах глобальных конкурентов
Основная причина сложившейся ситуации с едиными техрегламентами ТС кроется в порочности национальных законов о техническом регулировании, которые в Казахстане и Беларуси в той или иной мере переписаны с негодного российского акта.
Концепция российского закона и сам акт были разработаны в 2002 году за деньги (грант) Агентства США по международному развитию (USAID). Эта американская правительственная организация реализуют различные программы Правительства США более чем в 100 странах мира. Конечно же, делается все как бы из чистого альтруизма. USAID в свое время финансировала и проведение в России приватизации. Закон «О техническом регулировании» явился инструментом для следующего этапа ликвидации российской экономики.
Как известно, кто платит, тот и «девочку танцует». Согласно информации на Интернет-сайте, сумма гранта составила никак не меньше 100 млн. долларов. Затраты - сущий пустяк в сравнении с той громадной выгодой, которую при помощи своих лоббистов в России получили западные компании от устранения российских конкурентов на товарных рынках (см. «Закон "О техническом регулировании" развала российской экономики. Проплаченный стриптиз перед вступлением в ВТО» - «Промышленные ведомости» № 9, сентябрь 2006 г.).
Закон приняли, невзирая на многочисленные возражения специалистов. Вот что сказал на заседании Правительства РФ 13 апреля 2006 г. при обсуждении исполнения этого закона тогдашний премьер Михаил Фрадков:
«Проведена супероперация в интересах наших глобальных конкурентов, и нам предстоит разобраться, кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности. К 2010 г., когда будут разработаны какие-то технические регламенты, наши конкуренты со своими стандартами будут на Луне».
Разобраться и воздать по заслугам тем, «кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности» не составляло труда. Однако этого почему-то не сделали. Между тем упомянутые кто-то, очень даже компетентные в реализации замыслов USAID, были всем известны. Они и не думали прятаться за рубежом или переходить на нелегальное положение. Инициаторами «супероперации» являлись министр экономического развития Герман Греф, вице-премьер правительства и председатель Госстандарта Борис Алешин, неизвестно откуда взявшийся его ближайший помощник философ Рубцов, и начальник Экономического управления Администрации президента России Данилов-Данильян.
Соавтором и реализатором закона назначили Марину Глазатову, физиолога с вечерним образованием. Она никогда не работала в промышленности и не разрабатывала нормативно-технические документы, причем имела весьма смутные, скорее даже извращенные представления о значимости стандартов как инструментов управления качеством продукции, в том числе, для обеспечения безопасности людей и окружающей среды, а также для защиты внутреннего рынка. Но именно она с чьей-то подачи почему-то оказалась одним из авторов заказного закона, проработала полгода заместителем председателя Госстандарта (!), проталкивая в Госдуме закон, после чего в 2003 г. возглавила штаб «реформы технического регулирования» - департамент технического регулирования и метрологии Минпромэнерго. Курировали работу этого направления сам министр Христенко и его заместитель Реус, такие же, как и Глазатова, крупные специалисты в области нормативно-технического регулирования.
За несколько лет только на НИРы по написанию всяких методических бумаг при Глазатовой израсходовали свыше 800 млн. рублей, выделенных из федерального бюджета. А всего, по оценкам, на «реформу технического регулирования» уже израсходовано свыше 5,3 млрд. рублей. Итоги же таковы: за время пятилетнего «реформаторства» упомянутой дамы приняли лишь один технический регламент в виде федерального закона, написанные по заказам методики не позволяют разрабатывать техрегламенты, и три правительственные программы их разработки - в 2004-м, 2005-м и 2006 г. - были провалены (см. «Распиливание бюджетных средств по Закону «О техническом регулировании» - «Промышленные ведомости» № 6, июнь 2008 г.).
В новое министерство – Минпромторг Марину Глазатову в прежнем ее качестве не взяли, а передали эстафету дальнейшего «реформирования» заместителю министра Владимиру Саламатову и директору департамента по госполитике в области техрегулирования Василию Бойцову.
Говорят, если в системе канализации используются негодные трубы, которые все время текут, то надо менять не сантехников, а трубы. В нашем же случае необходимо сделать не только то и другое, но сменить еще и «начальника ЖЭКа».
Реформирование абсурда
На заседании Госсовета в Ульяновске 24 ноября 2009 г., президент страны с горечью констатировал, что положение с реализацией Закона "О техническом регулировании" можно назвать бедой и предложил отменить этот опасный для страны правовой акт. Его непригодность проявляется даже в ошибочности толкования и применения в нем терминов, причем основные из них - «техническое регулирование» и «технический регламент» никакого отношения к правовому регулированию не имеют.
Сделано это было авторами закона либо в силу некомпетентности, либо умышленно, безграмотным переводом англоязычного термина«technical regulation»,приведённого в Руководстве 2-1991 ИСО МЭК «Общие термины, касающиеся стандартизации и связанной с ней деятельности». Термин использован в Соглашении ВТО по техническим барьерам в торговле и определяется как документ, устанавливающий (регламентирующий) определенные характеристики товара и процессов его производства, соблюдение которых обязательно.
Это общепринятое в мире определение стандарта переводится с английского как «техническая норма» - синоним стандарта, но не «технический регламент» - понятие совсем иное. А обязательно соблюдаемая техническая норма у нас прежде именовалась государственным стандартом. В упомянутых документах ИСО указан еще и просто «стандарт», применяемый добровольно, у нас это стандарты предприятий. Так что никакой разницы в сущности этих понятий у нас с остальным миром не наблюдалось.
Подменив «правовое регулирование» и «нормирование технических характеристик» совершенно иным понятием - техническим регулированием, а стандарты – техническими регламентами, и закон назвали «О техническом регулировании», указав в нем, что это якобы есть правовое регулирование отношений. Однако правовое регулирование (нормирование) характеристик объектов вопреки толкованию авторов закона - отнюдь не синоним технического регулирования. Техническое регулирование, согласно учебникам, означает целенаправленное изменение параметров процессов и объектов при помощи технических средств. Воистину, в огороде бузина, а в Киеве дядька!
Такая подмена понятий была использована в качестве основы «концепции реформы технического регулирования» и предлога для подмены государственных стандартов фальсифицированными техническими регламентами, которые возвели в ранг надуманных федеральных законодательных актов. Мол, за рубежом якобы так, и поэтому нам прежние ГОСТы, как обязательные документы и «пережитки социалистического прошлого», тоже не нужны. Таким образом «обосновали» необходимость замены всей отечественной нормативно-технической базы новыми законодательными актами.
С вступлением закона в силу перестала действовать как обязательная для применения большая часть нормативно-технической базы страны, насчитывавшая около 170 000 документов, в числе которых значилось примерно 25 000 национальных (государственных) стандартов. Однако разработка вместо них технических регламентов в полном соответствии с законом оказалась невозможной ввиду их надуманности и порочности самого закона.
Замечу, п. 8 статьи 7 закона отечественные стандарты позволено использовать в качестве основы техрегламентов, включая в новые акты только нормы безопасности. Но тогда спрашивается, почему в таком случае нельзя было обойтись просто корректировкой существующих нормативно-технических документов, не прибегая к очередной революции, породившей хаос?
Внесенные впоследствии в закон для его «оживления» многочисленные поправки, в частности, допущенное существование одновременно различных режимов нормативно-технического регулирования с использованием норм любых стандартов – российских или зарубежных лишь усилили правовую и производственную неопределенность деятельности отечественных производителей и потребителей продукции. К чему это ведет можно видеть на примере пущенных в эксплуатацию на трассе Москва-Петербург скоростных электропоездов «Сапсан», изготовленных немецкой фирмой «Сименс». Для них на трассе специально уложили новые рельсы - японские. Но после 40 тысяч км пробега были выявлены недопустимые дефекты колес поезда. Оказалось, профиль поверхности качения немецких колес существенно отличается от профиля поверхности японских рельсов, с которыми они взаимодействуют, так как изготовлены вне системных требований по стандартам разных стран. Российские же ГОСТы, которыми пренебрегли, регламентировали комплекс требований к качеству исполнения колесных пар и рельсового пути как единой системы с учетом их динамического взаимодействия. Вместе с тем, ничем не ограничиваемая экспансия зарубежных стандартов под вывеской российских чревата окончательным изгнанием с внутреннего рынка качественной отечественной продукции. Этому будут способствовать и малограмотные переводы зарубежных стандартов, так как переводчиками являются в основном не инженерные специалисты, а филологи.
Между тем, технические регламенты, содержащие требования только к безопасности продукции, особенно в тех случаях, когда она сама по себе опасна, абсурдны. Примером может служить техрегламент о безопасности (!) опасных взрывчатых веществ, для которых необходимы нормативно-технические документы по их производству и обращению с ними на всех этапах жизненного цикла. Еще один пример – техрегламент по безопасности также опасных высоковольтных электроустановок, нормативно-техническими документами для которых всегда были нормы их проектирования, ГОСТы и правила эксплуатации.
Столь же абсурден, к примеру, техрегламент «О безопасности средств индивидуальной защиты», так как речь должна идти о защите этими средствами человека. Требования к их исполнению и качеству, причем для каждого вида, прежде тоже регламентировались ГОСТами.
Или взять продукты питания и лекарственные препараты. Требования к безопасности отнюдь не гарантируют их качества, от чего зависит здоровье людей, и гарантом защиты которого согласно Конституции РФ является государство. Технические регламенты устанавливают минимально необходимые требования, обеспечивающие применительно к продуктам питания и лекарственным препаратам их биологическую, химическую и радиационную безопасность. Но, к примеру, колбаса может быть изготовлена безопасной для потребления, однако вместо мяса содержать только крахмал и пищевые добавки, имитирующие колбасный вкус. Причём, согласно п.7 ст.7 закона «технический регламент не может содержать требований к продукции, причиняющей вред жизни или здоровью граждан, накапливаемый при длительном использовании этой продукции».
Это условие создаёт прямую угрозу населению страны. Чтобы она не возникала, в законе должны были указать «критерии» допустимой длительности использования потенциально опасных продуктов питания и степени наносимого при этом вреда – заболеем или помрем сразу, через 10 дней или спустя год. Но такие «критерии» навязывания потенциально опасных продуктов питания противоправны в принципе, что лишь подчеркивает абсурдность и недопустимость этого положения закона. А пока в результате нарушения санитарных норм существенно возросло количество массовых пищевых отравлений и заболеваний.
Замечу, запрет выставлять требования к продукции и тем самым к ее исполнению противоречит п. 1 этой же ст. 7 закона о том, что «технические регламенты с учетом степени риска причинения вреда устанавливают минимально необходимые требования обеспечения безопасности». Ведь для тех же продуктов питания обязательно указывают, в частности, предельно допустимые концентрации различных вредных веществ, то есть фактически регламентируют состав, а тем самым исполнение продукции. А вот со степенью риска причинения вреда, то есть критерием, когда заболеем или помрем при его накоплении, полнейший абсурд получается, как отмечено выше.
В общем случае для обеспечения безопасности продукции необходимо выполнять множество требований к качеству ее исполнения и к использованию на всех этапах жизненного цикла, для чего технические регламенты принципиально не пригодны. И вот почему.
Требования техрегламента к тому или иному виду безопасности продукции или объекта выполнимы лишь при соблюдении всей совокупности требований к качеству исполнения их узлов и компонентов. Так, к примеру, безопасность самолета и авиапассажиров зависит, в том числе, от механических (прочностных) свойств и характеристик болтов, шайб и гаек, которыми колеса крепятся к стойке шасси, а пассажирские кресла - к полу салона. Поэтому в техрегламент по безопасности авиалайнеров должны быть переписаны технические нормы и характеристики из всего множества ныне необязательных нормативных документов, используемых при производстве самолетов различных типов, а также их узлов и комплектации.
Но одни и те же узлы и виды комплектации, взять хотя бы болты с гайками и шайбами, применяются не только в авиастроении. Получается, придется каждый раз переписывать все их нормируемые характеристики во многие технические регламенты. Конечно же, поступать так бессмысленно. Ведь изготовителям различных изделий необходимы лишь предназначенные для них документы, а громадные фолианты в виде компиляции повторяющихся требований и норм на все случаи жизни будут не только вносить путаницу в производство, но и препятствовать его модернизации до внесения поправок в соответствующие техрегламенты. На поправки же требуется не менее года.
Надо заметить, что власти не озаботились принятием должных административно-правовых мер, принуждающих к обязательному исполнению техрегламентов, и привлечению виновных в нарушениях к ощутимой материальной ответственности за них, а также за нанесенный при этом ущерб. Фактическая безнаказанность часто ведет к игнорированию и нарушениям нормативных документов, поэтому вступление в силу ряда технических регламентов неоднократно откладывалось. Недавно Минэнерго внесло в правительство предложение вновь отложить запрет на реализацию бензина класса "Евро-2". Делается это уже в третий раз, и «Технический регламент по моторным топливам» не вступит в силу, по крайней мере, до конца 2012 года. Причина – саботаж владельцев НПЗ, не желающих для выполнения требований техрегламента по бензинам тратить средства на модернизацию своих предприятий. А на экологию им наплевать.
О чем думали в Минпромторге и Минэнерго, когда протаскивали в правительстве упомянутый техрегламент, забыв про кнут для его исполнения? Ведь нефтяные компании и не собирались им руководствоваться вопреки утверждениям апологетов отмены стандартов и введения технических регламентов. Такая замена, убеждали они, якобы единственная возможность осуществить модернизацию промышленности.
Кто же после принятия закона виновен в последующем раскручивании хаоса, который вот уже почти 10 лет длится в сфере отечественного нормативно-технического регулирования, и нанес громадный ущерб национальным интересам России, в том числе ее безопасности? Теперь этот хаос стараниями чиновников трех стран переносится в Таможенный союз.
Трагические последствия очковтирательства
В Положении о Минпромторге России, утвержденном правительством страны, сказано, что этот федеральный орган исполнительной власти осуществляет «функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере промышленного и оборонно-промышленного комплексов, а также в области развития авиационной техники, технического регулирования и обеспечения единства измерений, науки и техники в интересах обороны и безопасности государства, внешней и внутренней торговли, народных художественных промыслов».
Спрашивается, почему в области «техническое регулирование», которое законом «О техническом регулировании» определено как «правовое регулирование отношений в области установления, применения и исполнения обязательных требований к продукции…», Минпромторг должен осуществлять «функции по… нормативно-правовому регулированию»? Но нормативно-правое регулирование в правовом регулировании отношений – это явный абсурд. Вместе с тем получается, что вопреки закону «техническое регулирование»- неправовое регулирование, если ему требуется еще регулирование правовое. И это, как отмечалось выше, сущая правда. На самом же деле речь должна идти о нормативно-техническом регулировании или нормировании технических характеристик.
Проекты документов, подобных Положению, как правило, готовят чиновники самих министерств. Поэтому, в том числе судя по написанному ими о функциях Минпромторга, не приходится удивляться успехам реформы технического регулирования. Да и в обеспечении в стране единства измерений тоже.
Министерством по Положению осуществляются «функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию… в области технического регулирования и обеспечения единства измерений… в интересах обороны и безопасности государства, внешней и внутренней торговли, народных художественных промыслов». Так что согласно этому перечню обязанностей Минпромторг отвечает за политику технического регулирования и нормативно-технические документы, обеспечивающие безопасность всего и вся во всей экономике России, включая транспорт и медицину, торговлю и даже народные художественные промыслы. Правда, в каких техрегламентах нуждаются, допустим, матрешки или резные изделия из дерева, и что в них нужно измерять под государственным оком министерства неясно.
Как отмечалось, курирует это направление заместитель министра Владимир Саламатов, которому подчиняется соответствующий департамент, возглавляемый Василием Бойцовым. Однако, судя по росту в стране техногенных и транспортных катастроф с массовой гибелью людей, упомянутые чиновники вместе с министром Виктором Христенко, как и их предшественники, не только не справляются со своими обязанностями. Они, видимо, еще и не понимают того, что должна представлять собой государственная политика в области нормативно-технического регулирования и обеспечения единства измерений.
Недавняя, очередная в стране, катастрофа, на сей раз речного теплохода «Булгария», произошла отнюдь не только из-за того, что некий эксперт Речного регистра, поверхностно осмотрев дряхлое судно, дал положительное заключение о якобы его пригодности к дальнейшей эксплуатации. На основании заключения в регистре выдали сертификат соответствия теплохода нормативным требованиям безопасности плавания, а теплоход вскоре затонул.
В этой трагедии, унесшей более сотни человеческих жизней, недобросовестный эксперт и столь же недобросовестные его коллеги по Речному регистру являются всего лишь осколками прежней государственной системы управления качеством различных объектов. Она была создана в Советском Союзе по образу и подобию международной системы управления качеством продукции, нормативной базой которой является комплекс стандартов ИСО. Руководил ее созданием председатель Госстандарта СССР Василий Бойцов, дед Василия Бойцова из нынешнего Минпромторга. Что и говорить, картина символическая для нашего времени. Это был видный государственный деятель, инженер и ученый, пользовавшийся в стране и за рубежом громадным авторитетом.
Система обеспечивала многоступенчатый контроль за качеством производства продукции и строительства различных объектов, а также при последующем их использовании. Тем самым защищались конституционные права граждан и интересы государства. Управление качеством зданий и сооружений, транспортных средств и многих видов продукции осуществлялось, что очень важно, на всех этапах их жизненного цикла – от проектирования и изготовления до утилизации. Развал этой системы, что стало целью политики и реформы технического регулирования, проводимых Минпромторгом, и является главной причиной роста в стране техногенных и транспортных катастроф и аварий.
Систему управления качеством образуют стандартизация и сертификация. В ней стандартизация – регулирующее звено (звено прямой связи) регламентирует требования к качеству продукции и ее характеристикам, а сертификация – звено контроля соблюдения этих требований при выпуске продукции в эксплуатацию (звено обратной связи). Одним из важных качественных свойств является безопасность продукции и различных объектов для человека и окружающей среды. Поэтому при эксплуатации опасных объектов используются также звенья контроля для их систематической проверки соответствия требованиям нормативных документов (звенья обратной связи).
Для устойчивости и эффективности работы любой системы необходимо выполнять определенные условия, в частности, соблюдать независимость звеньев контроля от регуляторов. Важным условием развития системы управления качеством является систематическая коррекция существующих и разработка новых нормативно-технических документов, чтобы учитывать достижения научно-технического прогресса. Это нужно для поддержания конкурентоспособности продукции и совершенствования ее безопасности, а также безопасности зданий и сооружений.
Сегодня все органы контроля в стране подчинены соответствующим министерствам, а в разработке нормативно-технических документов вследствие отрешенности Минпромторга от формирования государственной политики и координации работ в этой области царит хаос. Как отмечалось, с 2003 г., по оценкам, на «реформу технического регулирования» уже израсходовано свыше 5,3 млрд. рублей, но принято лишь 25 технических регламентов, значительная часть которых неработоспособна, причем до 2008 г. запрещалось корректировать прежние нормативно-технические документы. В результате «реформы» нормативная база и уровень отечественной техники оказались «замороженными» примерно на десяток лет, и была разрушена госсистема управления качеством продукции. Все эти факторы при катастрофическом старении основных фондов экономики и транспортных средств способствовали масштабному росту в стране техногенных и транспортных катастроф и массовой гибели людей.
Выше упоминалось о катастрофическом износе колес немецких поездов «Сапсан» из-за несоблюдения системных требований стандартов и грубых нарушений при проведении испытаний. Недопустимые дефекты колес были выявлены спустя… три недели после того, как руководитель Федерального агентства железнодорожного транспорта Геннадий Петраков вручил руководителю ОАО «РЖД» Владимиру Якунину и президенту «Сименса» Дитриху Меллеру сертификат соответствия «Сапсана» требованиям безопасности. Сертификат появился, хотя ни один из испытывавшихся четырех поездов не проверялся, как положено, на соответствие всем нормативным требованиям, в том числе на работоспособность в морозных условиях, влияние которых, помимо колес и кузовов вагонов, почувствовали на себе и пассажиры.
Непонятно, проводились ли «Сименсом», как это положено, и предварительные испытания опытного образца электропоезда, по результатам которых оценивают его готовность к приемочным испытаниям. Скорее всего, не проводились, так как в Германии колея железных дорог на 90 мм уже российской, и испытания там просто негде проводить. Поезда испытывали в России и сразу на получение сертификата. Чего
