Дело Тихонова-Хасис подходит к концу и у меня не осталось никаких сомнений: судья Александр Замашнюк сделал все, от него зависящее, чтобы перед присяжными предстала во всей красе лишь одна-единственная версия событий: версия обвинения. В угоду чему или кому Замашнюк так поступил, не мне судить.
В силу этого я считаю себя обязанным донести до общества альтернативную версию, которая, на мой взгляд, обладает большей убедительностью. Я опираюсь при этом как на материалы дела, так и на всю сумму доказательств, рассмотренных в суде.
Трижды оговоренный
В чем вина Никиты Тихонова?
В том, что в своей молодой, едва начавшейся жизни он был трижды оговорен. Оговорен предательски: людьми, с которыми либо близко дружил, либо доверился им по необходимости.
Оговор Бормота. В первый раз Никиту оговорил его, как он тогда считал, лучший друг Андрей Бормот. Спасая свою шкуру, которая в итоге так и не пострадала, он в 2006 году заявил следствию по делу Рюхина, что Никита причастен к убийству этого юноши. Это была неправда, и факт этой неправды спустя четыре года (для Никиты это были годы вынужденного подполья, а потом тюрьмы) был установлен следствием.
Последствия этой неправды оказались роковыми.
Позвонив только что преданному им другу, Бормот рассказал о своем поступке и подговорил Никиту податься в бега. Что тот и сделал, будучи вполне осведомлен о приемах и методах следствия в России.
В результате Тихонов был объявлен в розыск. В этом был свой интерес и у следствия.
Оговор Бормота – «точка невозврата» в судьбе Никиты.
Так начался роковой путь, окончившийся в стеклянной клетке Мосгорсуда.
Самооговор. Во второй раз Никита оговорил себя сам, оказавшись в руках ФСБ и следствия. Важно понять, почему он это сделал.
У следствия не было в момент ареста Тихонова никаких доказательств его вины в убийстве Маркелова. Основания для задержания изложены в справке-меморандуме, написанной полковником ФСБ В.В. Шаменковым. Из сказанного в ней, помимо лжи и домыслов, можно выделить главное: «Н. Тихонов – сторонник неонацистской идеологии, проходит по уголовному делу по факту убийства одного из активистов молодежного движения “антифа” А. Рюхина (адвокат С. Маркелов представлял в этом деле сторону потерпевшего)».
О том, кого и как представлял Маркелов, не имевший никакого отношения к объявлению Никиты в розыск, я писал в «Фальшивых мотивах». Что же остается? Правильно: голимая идеология. Вот за нее Никиту и взяли. Но для обвинения в убийстве этого было недостаточно.
Что было в руках у следствия? Несколько стволов? Но это еще не значит, что из одного из них стрелял Никита в адвоката. Больше – ничего, даже характерной одежды, в которой камеры слежения зафиксировали предполагаемых преступников.
Но в руках у следствия был сам Никита Тихонов. И была, что в данном случае гораздо важнее, Евгения Хасис.
Лучшей фигуры, чем Тихонов, чтобы повесить на него убийство Маркелова, трудно было бы придумать. На нем, счастливо для следствия, сходилось многое:
– русский националист;
– в контакте с неформальными организациями;
– в бегах по делу об убийстве юноши-антифашиста (даром что он оказался непричастен к убийству);
– в суде по каковому делу фигурировал адвокат Маркелов (даром что представлявший не мать убитого, а совсем другое лицо и противившийся поиску иных подозреваемых, кроме фигурантов по делу);
– торгует оружием, имеет оружие, в т.ч. калибра 7,65, из которого застрелены адвокат и журналистка;
– ведет со своей девушкой разговоры, демонстрирующие интерес к партизанским действиям;
– живет по чужим документам, конспирирует…
Не хватало немногого: орудия убийства и признания обвиняемого. В ходе оперативно-разыскных мер, проводимых ФСБ, во время проникновения в квартиру, где жили Тихонов и Хасис, в конце октября
По словам Тихонова, в день своего задержания он узнал от оперативных сотрудников, что Маркелов и Бабурова были убиты именно из браунинга. Но, как говорил гестаповец Мюллер, что знают двое, знает и свинья. У ФСБ не было тайн от следователя Игоря Краснова, и про орудие убийства он, конечно же, тоже отлично знал. А вот откуда про браунинг знала ФСБ, это, конечно, вопрос…
Так или иначе, все сходилось для законченной, непротиворечивой, на первый взгляд, версии, устраивающей следствие.
Оставало получить признание Никиты. Такое, как надо.
Для этого следствию достаточно было пустить в ход свой главный козырь: пленницу Евгению.
Тихонов был доставлен в Следственный комитет к Краснову сразу же после завершения мучительного тринадцатичасового обыска, окончание которого зафиксировано протоколом в 21.00 (т.
Но было ли это время действительно началом допроса? Как видим, между окончанием обыска и допросом прошло ровно три часа сорок пять минут. У следователя Краснова было достаточно времени, чтобы подготовить Никиту к даче нужных показаний, а у Никиты – чтобы их выучить. Про адвоката Скрипилева и говорить нечего. Точно не известно, как давно он явился по вызову Краснова; на ордере, выписанном 03.11.09, время не проставлено, но приглашен он был, конечно, днем, в рабочие часы.
Жестоко избитый, подавленный морально и физически, Никита более всего, однако, мучился неизвестностью: что с его любимой девушкой. Он был готов на все, чтобы Женю отпустили. Следователь понял это сразу. В судебном заседании 14 апреля с.г. Тихонов вновь указал, что адвокат Скрипилев способствовал его самооговору, пообещав от лица следствия освободить Евгению Хасис, гражданскую жену задержанного.
Женя сидела под конвоем в соседнем кабинете, но этого Никита знать не мог. У него были основания беспокоиться за ее судьбу. Ибо в этот день случилось то, о чем он собственноручно написал в протоколе 16 декабря в присутствии адвоката А.Г. Жучкова: «Что в это время происходило с Хасис Е.Д., я не знаю, но Владимир Владимирович и его подручные убеждали меня “прекратить упрямиться, чтобы девчонка не мучалась” (цитата). Они угрожали поместить мою гражданскую жену в камеру к мужчинам-уголовникам, лицам кавказской национальности, спровоцировав тем самым ее изнасилование. Владимир Владимирович сказал мне, что Хасис Е.Д. этапируют в Ингушетию» (т.
Данный документ судья Замашнюк не исследовал в суде и не позволил огласить перед коллегией присяжных, но его фотокопия имеется в интернете.
Читатель, разумеется, хорошо осведомлен о том, что такой прием – выдавливание показаний из задержанных путем угроз в отношении наиболее близких им людей – типичен для российских органов, будь то полиция, ФСБ или следствие. Так пытались поступить, например, и с Иваном Мироновым, о чем есть расшифровка аудиозаписи.
Важно отметить: в деле Тихонова и Хасис есть прямой след точно такой же попытки следствия получить показания, но только на сей раз – от Евгении Хасис. После того, как Никита рассказал под протокол о том, как его на самом деле задерживали и пытали, а также отказался от своих первоначальных показаний, следствие попыталось точно таким же манером склонить на сотрудничество и дачу нужных показаний Женю. Однако она не пошла на сделку со следствием и даже пожаловалась генпрокурору Юрию Чайке и директору ФСИН РФ на сотрудницу МВД Е.С. Белову, которая, по словам Жени, дважды угрожала ей содействовать переводу Никиты Тихонова в другой изолятор, где к нему могут применить меры физического воздействия вплоть до изнасилования в случае, если Женя не даст нужные показания (т.
Трюк, поначалу сработавший в отношении Никиты, но потом обессмысленный его отказом, следствие попыталось применить на сей раз к Жене (следователь Игорь Краснов, конечно, все отрицал в своих объяснениях по данному факту). Однако не на ту напали: Женя проявила активное сопротивление, взбунтовалась против давления, поставила в известность о нем высокое начальство и сорвала провокационную попытку.
Никита же, как он сам об этом рассказывает, поверил адвокату Скрипилеву и следователю Краснову. В интернете опубликовано его интервью, данное журналисту Евгению Левковичу. На вопрос которого о причине признания Тихонов ответил:
«На самом деле, показания мне давать не пришлось. Протокол был составлен следователем, а подпись я там поставил после того, как он убрал из текста всякий оговор в отношении Жени. Следователь предложил мне сделку: я заучиваю его протокол и инструкции, потом повторяю текст под видеозапись, а он прекращает уголовное преследование Хасис и выпускает ее из под стражи. Возможность осуществления такой сделки мне подтвердил адвокат Скрипилев. После двух суток без сна, под допросами с пристрастием, не зная, что все это время делают с Женей, я допустил ошибку. Нельзя играть в поддавки с тем, кто считает тебя добычей...».
О том, что протокол допроса, скорее всего, был подготовлен следователем заранее, говорят также многие нестыковки и абсурдные утверждения, в нем содержащиеся. В том числе, сам мотив убийства (Маркелов-де защищал шахидок), а также мотив сохранения «грязного» ствола (из любви к антиквариату). Об этом я писал подробно ранее.
Косвенно подтверждает сказанное видеозапись допроса и показаний на месте происшествия, где Тихонов, подавленный и сосредоточенный, как мантру, повторяет с молчаливого согласия следователя Краснова и адвоката Скрипилева все время одно и то же: преступление совершил один, мне никто не помогал, никакой организованной группы не было. Ясно и понятно, что так он реализовал свое условие, выторгованное у следствия. При этом беспощадно оговаривая самого себя. Рыцарское поведение, вполне в духе самого Никиты. Боюсь только, что оно очень дорого ему обойдется.
До тех пор, пока Тихонов верил, что уговор будет соблюден, он придерживался изложенной версии даже после смены адвоката. Продолжая самооговор. Но когда понял, что его обманули, – пошел в отказ.
С оговором судья Замашнюк позволил ознакомить присяжных; с отказом – нет. Как и следовало ожидать.
Оговор Горячева. В третий раз Никиту оговорил еще один «лучший друг» – руководитель «Русского Образа» Илья Горячев.
Почему в том же ноябре 2009 года арестовали Горячева, проводили у него обыск? Потому что он с самого начала был в разработке ФСБ. Тот же Шаменков в той же справке-меморандуме написал обоснование заодно и на его арест. Оснований для этого было немногим меньше. Из материалов прослушки и его собственноручных показаний мы знаем, что он, во-первых, доставал боеприпасы для Тихонова, а во-вторых – заказывал ему пистолет для своего знакомого. Горячев, при честном ведении следствия, должен был бы, как минимум, сидеть вместе с Тихоновым. А скорее – вместо Тихонова.
В своем отказе от показаний, данном, к сожалению, лишь впоследствии, заочно, и не рассмотренном в суде, Горячев честно признал этот факт.
Почему Горячева, все же, отпустили? Потому что Тихонова было легче очернить в глазах общества, он гораздо лучше подходил на роль фигуранта по делу. Но главное – потому, что Горячев в обмен на свободу дал нужные следствию показания на Тихонова и Хасис. Он продал свою совесть за высокую цену. Пытаясь откупиться от суда истории, он потом собирал деньги для Тихонова, одновременно умоляя «Русский вердикт» не предавать огласке факт своего предательства.
Под предлогом «защиты свидетеля» Горячеву разрешили выехать за рубеж. Мавр сделал свое дело – мавр может идти. Снедаемый страхом расплаты за предательство, а может быть также и совестью, Горячев втайне (как он думал), за несколько месяцев до отъезда, пришел в сопровождении адвоката к нотариусу. Там он заверил свои показания о том, при каких обстоятельствах, почему и зачем он совершил оговор в отношении Никиты. После чего в декабре 2010 года покинул страну.
Почему Горячев заверил заявление в августе, а в суд послал 17 марта 2011 года? Это слишком понятно. Присылать свое отречение от показаний было нельзя на стадии следствия, а можно только на стадии суда. Иначе оно до суда никогда бы не дошло: так и осело бы в материалах следствия, не включенных в дело. Как и весьма многое другое. Горячев это, конечно, понимал.
Однако напрасно он думал, что его поступок остался тайной для ФСБ. Недреманое око бдит всегда.
12 апреля в суде, за дверями, закрытыми от коллегии присяжных, неожиданно разыгрался очередной акт судебного фарса: были зачитаны иные показания Ильи Горячева, собственноручно написанные и подписанные декабрем 2010 года, в которых он на этот раз так же горячо отрекался от своего отречения! Он пишет в них, что Тихонов и Хасис – члены крупной вооруженной террористической группировки, что от показаний он отрекся из-за угроз друзей Никиты и лично Барановского, а за границу бежал, поскольку ФСБ не может его реально защитить и т.п.
Вот такое отрицание отрицания поступило в суд к годовщине убийства, в конверте, подписанном печатными буквами с интересным адресом: Московский городской суд (без индекса и прочих подробностей). Кто и при каких обстоятельствах запечатывал, надписывал и отправлял конверт, мы вряд ли когда-нибудь узнаем.
Как стало мне известно из осведомленного источника, Горячев бежал из России в декабре, тогда же его тормознули ФСБэшники на границе и вынудили написать этот «отказ от отказа». Письмо добиралось долго до адресата как по причине праздничных выходных, так и по причине нелепости адреса. Что же, Илья вдруг забыл элементарную грамотность? Разучился конверты подписывать? С какой стати было менять почерк, писать идиотский адрес? Нет, кто-то явно заметал след. Ясно, что письмо отправлял Илья не сам.
Может ли этим «кем-то» быть ФСБ? Запросто!
В этом новом заявлении Ильи Горячева есть много нарочитых нестыковок, свидетельствующих о вынужденном характере таких показаний. Горячев явно пытался обхитрить ФСБэшников, и ему это удалось. Больше всего бросается в глаза его жалоба на то, что с сентября 2010 года ему стали угрожать и вынуждать отказаться от показаний против Тихонова. Но все дело-то в том, что отказ был оформлен у нотариуса в августе!
Есть и другие несоответствия.
Горячев перехитрил, обманул оперативников. Но Тихонову это уже не помогло.
Прокурор Локтионов, по простоте душевной, потребовал зачитать присяжным оба отречения Горячева. Это требование немедленно поддержали все четыре адвоката защиты и сами подсудимые, понимая, какое позитивное для них впечатление произведет этот театр абсурда на присяжных.
К сожалению, это мгновенно сообразил и судья Замашнюк. Документы, конечно же, зачитаны не были.
Но публика должна о них знать!
Оговор Горячева – краеугольный камень следствия. Мы все уже знаем ему истинную цену: фальшивка, как и многое другое в деле.
Поймут ли это присяжные?
Опасные объятия
К теме оговора и самооговора необходимо сделать примечание.
Тихонов сразу же по доставлению в Следственный комитет попал в гуманные руки адвоката Евгения Владимировича Скрипилева, отнесясь к нему с полным доверием и не подозревая, что тот – его злейший, непримиримейший идейно-политический враг.
А вот Скрипилев прекрасно понимал, кого судьба отдала в его полную власть.
Скрипилев переехал в Москву в 2002 году из Белгорода, где возглавлял региональное отделение партии, да не какой-нибудь, а «Либеральной России», созданной Борисом Березовским (сопредседатели Юшенков-Шохин-Похмелкин и др.). Для Скрипилева решение вступить в эту партию было выношенным и судьбоносным, оно определило его дальнейшую карьеру, в том числе переезд в Москву из провинции.
Скрипилев не был рядовым членом партии Березовского. Он не только возглавлял партийную регионалку, но даже рассматривался некоторыми как кандидат на пост главы всей партии после того, как был убит Сергей Юшенков (как говорят, из-за денег лондонского шефа). Кстати, напомню: интересы семьи Юшенкова тогда представлял адвокат Роман Карпинский, выступающий сегодня в деле Тихонова/Хасис на стороне обвинения.
Не приходится сомневаться в идейной верности Скрипилева учению либерализма.
Но все дело в том, что в нашей стране нет больших антагонистов, чем либералы и русские националисты – такова объективная реальность. Как дождь не может не быть мокрым, а огонь – горячим, так либерал в России не может симпатизировать русскому националисту – и наоборот. Я утверждаю это как один из лидеров русского движения последних двадцати лет.
Силой идейных убеждений Скрипилев изначально был поставлен в контрпозицию к Тихонову. Он не мог не понимать, что вошел в доверие к политическому противнику, что тот будет, хотя бы поначалу, слепо ему верить и подчиняться. Скрипилев изначально знал, кто перед ним (в политическом смысле). А вот Тихонов – нет, не знал. Тайная власть идейной вражды, о которой Никита даже не догадывался, с самого начала опутала его своей липкой паутиной.
Показательно, что первая «услуга», которую Скрипилев оказал Тихонову, – объявил его на весь мир убийцей, сразу поставив общественное мнение перед мнимым, никем не доказанным фактом. Наклеил на своего клиента ужасный ярлык, для начала. Возможно, он это сделал полусознательно-полуинстинктивно, заняв свое законное место в политическом окопе рядом с убитым Маркеловым, таким же либералом, как он сам. И – лицом к лицу с «вражеским окопом», где находился жестоко избитый, пленный и беспомощный Тихонов. Но скорее, как я лично предполагаю, перед нами – вполне умышленный оговор, опорная точка, первый плацдарм для обработки общественного мнения.
О важности такого шага нечего и говорить. После этого заявления, сделанного – вдумайтесь! – самим адвокатом обвиняемого, развернуть общественное мнение вспять трудно, почти невозможно.
Пока я сам не разузнал непосредственно из открытых источников о партийной принадлежности и идейном складе Скрипилева, я еще мог сомневаться в правдивости сенсационного разоблачения его Тихоновым, который прозрел с роковым опозданием. Но сейчас у меня не осталось сомнений.
Читатель! Нам предлагают поверить в убийство именно по идеологическим мотивам. Но тогда почему бы не поверить в сговор защиты со следствием по тем же мотивам? Благо они – налицо. У адвоката Скрипилева был сильнейший – сильнее не бывает! – идеологический мотив для того, чтобы войти в такой сговор и загубить жизнь молодого, но очень перспективного русского националиста Никиты Тихонова. Был такой мотив!
Но тут встает один важный вопрос. Почему Тихонов продолжал признаваться в убийстве и после Скрипилева? Когда его защищал уже адвокат Анатолий Жучков?
Ответ ясен. Потому что Никита продолжал свою рыцарственную линию. Он берег Женю Хасис, долго надеялся, что следствие выполнит уговор и отпустит ее.
Когда потерял надежду, сразу пошел в отказ.
Убьем адвоката, заодно и поженимся?
Есть одно противоречие в деле, которое не дает мне покоя.
Оно носит психологический характер. К делу, как говорится, не пришьешь, но…
Судите сами.
Маркелова и Бабурову убили 19 января 2009 года.
Судя по многочисленным показаниям в деле, знакомство Тихонова и Хасис, начавшееся на нейтральной почве (она была менеджером по продаже спортивного питания, он – серьезно занимался спортом, это питание покупал), с годами переросло в приятельские, а затем и в романтические отношения. Очень долгое время их встречи были, в общем, редки и случайны (Евгения три года, судя по показаниям ее матери, жила с другим молодым человеком, не с Никитой), и лишь с марта 2009 года молодые люди стали близки как муж и жена, начали жить вместе. Об этом есть точные сведения даже в самых первоначальных показаниях Никиты, данных под диктовку следствия. Эта же датировка – неоднократно подтверждалась устными показаниями обоих подсудимых в суде. Никто и никогда не брал под сомнение эту датировку.
Однако еще два месяца назад, в январе, такой близости между ними не было и в помине. Даже Новый Год (с 2008 на 2009) они встречали порознь: он – у своих родителей на зимней даче в Калужской области, она – со своей родней. Об этом в устных и письменных показаниях рассказал отец Никиты, об этом также рассказали и посудимые.
Данный факт о многом говорит. Новый Год – особый праздник. Если между юношей и девушкой вызрела настоящая любовь, то новогоднюю ночь, когда загадываются заветные желания, они всегда стремятся провести вместе: ведь не зря говорят, как встретишь Новый Год, так его и проведешь. И если вместо этого каждый встречает его с родными, значит, до такой степени близости дело еще не дошло.
Любовь, как точно сформулировано в древнеиндийском трактате «Ветки персика», есть единство трех влечений: ума, души и плоти. Я мог бы представить теоретически, что на той стадии, когда ребят арестовали, они уже настолько близко и всесторонне знали друг друга, настолько стали чем-то единым, настолько друг другу доверяли, чтобы задумать такое дело, как показательное убийство. Но на момент 19 января
Что же получается: 1-2 января, на Новый Год они еще далеки друг от друга (географически, физически и ментально), а уже 19 января вдруг прониклись друг к другу таким доверием, что сговорились, разметили роли, пошли и среди бела дня на оживленной, людной улице в центре Москвы убили адвоката Маркелова и заодно Анастасию Бабурову, совершили беспрецедентное по дерзости и профессионализму преступление, рискуя собственной жизнью и свободой?! Невероятно. Неправдоподобно.
Мне представляется психологически совершенно невозможным, чтобы они вначале, как говорится, вступили в преступный сговор и убили адвоката (причем неизвестно за что), а через месяц с лишним – только лишь! – вступили в интимный союз. На почве совместно совершенного преступления? Такая «кровавая заря» романтических отношений кажется мне немыслимой.
Не могли они пойти на такое дело вместе, не будучи еще всецело преданы друг другу телом и душой.
Не могли они, совершив тяжелое двойное убийство, в том числе случайно попавшей под руку журналистки, после этого полюбить друг друга так чисто, крепко и идиллически-жертвенно, как мы это все видим.
Хорошая мысля приходит опосля
Противоречий в деле такое количество, что по ним хоть второе дело открывай.
Одно из немаловажных связано с тем, что Тихонову приписывают идеологические мотивы убийства на основании, во-первых, изъятой литературы, а во-вторых – материалов, хранящихся в компьютере и добросовестно переписанных следствием.
Что касается литературы, то тут у обвинения случился конфуз, и данный аргумент из их рук выпал. Дело в том, что ни одна (!) из арестованных в ходе обыска книг не фигурирует в пресловутом официальном Федеральном списке экстремистской литературы, составляемом Генпрокуратурой. Этот факт производит сильное впечатление, т.к. показывает нам механизм наведения прокурорами тени на плетень. Причислив сгоряча небольшую библиотечку патриота Тихонова к запретной литературе, оперативники и следствие лишь обнаружили свою некомпетентность – и не более того.
С компьютерными материалами еще интереснее. Прокурор Локтионов с выражением зачитывал присяжным «страшные» тексты, показывал распечатки листовок, разные картинки. Все это должно было характеризовать Никиту и Женю как лиц крайне радикальных убеждений, экстремистски настроенных, склонных к террору и т.д.
Что ж, содержание компьютера может, на первый взгляд, вызвать у кого-то вопросы. Судя по протоколам, описывающим содержание многих файлов, там имели место быть документы, идейно далекие от образцов толерантности, политкорректности и гуманизма.
Ну и что?! Все это характеристики могли бы иметь какое-то значение, только если был бы твердо установлен факт убийства Маркелова Тихоновым и Хасис. Ибо тогда можно было бы рассуждать о мотивах как отягчающем обстоятельстве. Нет убийства – нет и никаких «мотивов».
Мы не можем судить людей за убеждения, если не доказано, что эти люди кого-то убили по идейным соображениям. Судить только за убеждения – это и есть фашизм.
У нас тут что, политический процесс?! Мы будем судить Никиту и Женю за их настроения, убеждения, идеи? Или, все же, за конкретные деяния?
Из деяний ребятам обвинение инкриминирует три: проживание по подложным документам; незаконные хранение и оборот оружия; убийство. Из этих трех правонарушений не доказано по меньшей мере одно. Зато самое важное: убийство.
Все представленные прокуратурой «доказательства», как убедился и еще убедится читатель, на самом деле свидетельствуют против этого обвинения. Это поняли уже очень многие, в том числе журналисты, даже из недружественных русским СМИ («Новая газета», «The New Times»). И, разумеется, публика. Но прокуратура этого, похоже, не понимает.
Поймут ли присяжные?
Вот для того, чтобы эта ясная суть происходящего не дошла до присяжных или дошла в замутненном виде, все несочувствующие русскому движению силы делают максимум для того, чтобы мазнуть подсудимых черной краской, создать негативный образ в глазах всей коллегии. Приплести к делу все что можно и нельзя с этой целью.
В частности, используются для этого «страшные» тексты из компьютера Хасис.
Что ж, возможно, подсудимые – не ангелы. А кто – ангелы? Вы, читатель, – ангел?
Но вот ведь какая вещь. Во-первых, иметь в компьютере подобные тексты и даже читать их – отнюдь не криминал. Все перечисленные следствием документы, относящиеся к русской национально-освободительной борьбе, – не редкость и не новость в интернете, ими забит Рунет. Они написаны не подсудимыми, а что до Тихонова, то в деле нет никаких доказательств, что он их вообще читал. Хотя у писателей при работе над книгой (тем более – над детективом, да еще политическим) и не такие материалы, бывает, лежат на столе!
Русское движение – это сотни тысяч людей, если уже не миллионы. Все последние годы Кремль целенаправленно вытесняет это движение из легальной политики, собственной рукой загоняет его в подполье. Можно быть совершенно уверенным, что подобный комплект документов имеется в десятках тысяч компьютеров! Мне лично в ходе работы над статьями о русском подполье приходилось пользоваться этими и аналогичными документами, без проблем добывая их из недр Рунета.
Во-вторых, эти же документы постоянно всплывают в делах русских националистов – подпольщиков, защитой которых, в том числе, занимается правозащитная организация «Русский вердикт», в которой работает Хасис. Данный комплект документов необходим работникам «Вердикта» по роду занятий, профессионально, и хранится в компьютерах у многих из них, включая руководителя Алексей Барановского. Ничего удивительного, что он был и у Хасис.
На суде свидетель Барановский подтвердил, что он сам и его сотрудники вели мониторинг политических процессов по ст. 280, 282,
Но значит ли это, что документы из компьютера Евгении Хасис использовались обвиняемыми как прямая инструкция, как руководство к действию?
Нет, для таких домыслов и предположений в деле оснований нет.
Внимание, читатель! Вот вам и сеанс черной магии с разоблачением.
Черная магия состоит в том, что прокуратура пытается внушить нам, что Тихонов совершил убийство Маркелова, начитавшись всей этой литературы из компьютера Хасис. Такая вот нам предлагается причинно-следственная связь.
Но…
В том-то все и дело, что компьютер принадлежал именно Жене Хасис. В ходе судоговорения неоднократно указывалось на этот факт, его никто и никогда даже не пытался опровергнуть, оспорить.
А теперь вспомним: Хасис и Тихонов стали жить вместе в марте 2009 года. Соответственно, жениным компьютером Никита стал пользоваться и материалы, в нем находящиеся, стал читать также не ранее марта 2009 года.
А убийство Маркелова произошло в январе.
Вот вам и «причинно-следственная связь»… Нету ее, расточилась, «яко дым от лица огня», при свете истины.
Все ли вам понятно, читатель?
Видите, как прокуроры пудрят девственные мозги себе и людям?
Как рассчитывают на наши легковерие и невнимательность?
Как наводят тень на плетень?
Пистолет, гильзы, пули
Вернемся от политики, психологии и идеологии к материальным доказательствам по делу. Это, в первую очередь, орудие убийства: пистолет браунинг модели
Сам по себе факт нахождения орудия преступления у прекрасно подготовленного в профессиональном смысле террориста-экстремиста – каким представляет нам Никиту Тихонова гособвинение – является верхом абсурда. Одно из двух: либо перед нами желторотый дилетант, не знающий азов своего дела, придурок, оставивший себе браунинг «из любви к антиквариату» (о смехотворности такого мотива я уже писал). Либо перед нами умный и грамотный потенциальный экстремист, который, однако, никого не убивал и временно обладал пистолетом, не зная, что на нем кровь Маркелова.
Третьего не дано.
Тихонов – не придурок, это совершенно точно.
Я лично считал и считаю, что Тихонов взял пистолет у неустановленного лица, об этом со всей очевидностью однозначно свидетельствуют данные прослушки, имеющиеся в деле. Я уже подробнейше рассказал об этом, анализируя расшифровку, и хочу лишь процитировать свой вывод:
«На мой взгляд, этих данных достаточно, чтобы выстроить гипотетическую цепочку сделки: продавец Вася – посредник со стороны продавца Никита – посредник со стороны покупателя Горячев – покупатель Симунин. В этом случае ближайший кандидат на роль товара – пресловутый браунинг, от которого хотел побыстрее избавиться Вася, не говоря ничего Никите о причинах спешки и вынужденной дешевизны (возможно, в качестве такой причины выступала необходимость ремонта пружины заклинившего ствола). Получив деньги за дешево проданный браунинг, Вася доплачивал их за новый ствол, на роль которого вполне годится известная нам «чезета» или что-то иное.
По известным причинам эта сделка не состоялась, и браунинг не успел поменять владельца. То есть, поменял, по воле случая, с постоянного – на временного: Никиту. Которому теперь приходится за это платить отнюдь не деньгами».
Я прекрасно понимаю, что моя версия не вяжется, на первый взгляд, ни с версией следствия, ни даже с официальными показаниями Никиты в суде, где он заявил, что «грязный» ствол ему передал Илья Горячев.
Но неожиданно для меня на днях появилось подтверждение именно моей версии.
В уже цитированном интервью, которое Никита дал журналисту Левковичу, есть исчерпывающее разъяснение по данному поводу.
«Левкович: В материалах уголовного дела есть эпизод из прослушки вашей съемной квартиры, в котором вы с Хасис обсуждаете некоего Васю, поручения которого выполняете, и “студенченского человека”, которому должны отдать некий ствол (“Студент” – кличка Ильи Горячева). Поясните, о ком идет речь?
Тихонов:Не желаю втягивать в уголовное дело третьих лиц, которые к нему прямого отношения не имеют».
Вот теперь все встает на свои места!
Ключ к ситуации – в личных качествах, в характере Никиты, которые подтверждены всем ходом данного дела, как мы не раз могли убедиться. Эти качества – исключительная рыцарственность, верность дружбе и любви, ненависть к предательству. Как сказал о Никите его отец: «У такого типа людей, как Никита, если появляется друг, то это больше чем брат, дружба для него свята».
Никита, не колеблясь, сразу же взял на себя страшное преступление, лишь бы избавить Женю от тюрьмы. Он на всем протяжении следствия и суда, прекрасно понимая, какое неблагоприятное впечатление это производит на присяжных, категорически отказывался называть своих контактеров по незаконному обороту оружия. Он назвал человека, передавшего ему браунинг (Илью Горячева) только тогда, когда убедился, что тот находится вне российской юрисдикции и не собирается появляться в России. И… он назвал именно неуязвимого Горячева, чтобы вывести из-под удара ту реальную фигуру, которая и передала ему запачканный кровью Маркелова и Бабуровой ствол, подставив самого Никиту под страшный удар отечественного «правосудия».
Это называется благородство.
Боюсь, Никита заплатит за него слишком дорого.
* * *
Гильзы (ни одна!) и пуля, прошедшая через голову Бабуровой, не были найдены следствием. Хотя выстрелов было три, и по идее надо было найти три гильзы (куда они могли деться? все свидетели говорят, что киллер ничего не подбирал) и три пули.
Найденные две пули, как показала экспертиза, были выпущены из одного оружия.
Что касается пули, найденной в голове Маркелова, она вопросов не вызывает.
Вызывает вопросы другая пуля, переданная следствию свидетелем Д.И. Орловым, который, как чертик из табакерки, вдруг выскочил из Соединенных Штатов Америки и вскоре после этого уехал туда обратно на ПМЖ. Как бы выполнив здесь свое предназначение. Или спецзадание. На суд он, разумеется, не приехал, показаний там не дал.
Пулю эту до того искал чуть ли не весь следственный отдел с применением спецтехники. И даже ездили в поисках ее на снегоплавильный завод, поскольку за сутки по тому месту прошлись многие снегоуборочные машины. Словом, и следа пули не должно было уж остаться на месте преступления – а вот поди ж ты! Ни спецы, ни снегоуборочная техника пулю не нашли — повезло одному Орлову. Мистика прямо…
Но еще удивительнее другое. Первая пуля, прошившая черепную коробку Маркелова, заметно деформировалась, смялась. А вот вторая…
В своих признаниях, написанных, как он уверяет, заранее следователем Игорем Красновым, Никита Тихонов показал, что после первого выстрела Маркелов упал, и второй выстрел он послал в голову уже лежащего на асфальте адвоката. Надо думать, Краснов прекрасно изучил всю диспозицию и не мог ошибиться в таких важных деталях. Пуля, как следует из материалов экспертизы, прошила мягкие ткани: шею и щеку убитого, не задев кости и зубы. Представьте себе, во что она должна была превратиться, ударившись об асфальт!
А она целехонькая.
На этой второй пуле, на лобовой части – следы кремния (т.
В ходе выезда на место преступления Никита, предварительно, надо полагать, детально проинструктированный, показал, что Маркелов упал головой к стене дома, практически вплотную. (Следствию ли этого не знать!) Пройдя через голову лежащего, пуле некуда было отскочить – помешала бы плоть головы.
Но странную целенькую пульку со следами кремния нашли совсем в другом, противоположном стене дома месте – там, где ей быть совершенно было не положено и где ее уже множество раз должны были замести снегоуборочные машины. А именно, согласно Протоколу выемки от 20 января
