МЕГРЕЛИЯ
Мегрелы, мегрельский вопрос — является первым, что приходит на ум человеку, который хотя бы в общих чертах представляет себе ситуацию с регионами Грузии.
Как правило, никто толком не знает что это такое и что там происходит, но как некая тема, имеющая отношение к Грузии и к «угнетаемым» ею народам, она уже сформировалась. С определенной периодичностью эта тема затрагивается в российских СМИ и на форумах и происходит это, как правило, в ключе того, что «Грузия — тюрьма народов, где уже почти созрела революционная ситуация и скоро мы станем свидетелями национального подъема угнетенных и страдающих мегрельских масс».
Наивысший градус такие настроения получили после Пятидневной войны, когда некоторые очень уважаемые российские политологи давали неверные сведения о якобы имевших место на территории Мегрелии столкновениях на почве национально-освободительного движения и предсказывали, что в течении двух недель Мегрелия провозгласит независимость.
Этого не случилось, но подобные высказывания периодически продолжают появляться в российских СМИ.
В действительности же, думается, что мегрельская ситуация в России не изучается и в реальности ей владеют быть может от силы несколько человек, к которым не относятся люди, чаще всего дающие комментарии, касающиеся Грузии по российскому телевидению. По отношению к мегрелам наше общество находится в плену собственного невежества и собственных иллюзий, навязанных приближенными к царю непрофессионалами от политологии и СМИ, а также чиновниками, призванными вести в этом направлении работу, которую они не ведут, а только за нее отчитываются. И это, без сомнения, является общей бедой — России, Абхазии, Грузии и… Мегрелии.
Мегрелы — это очень древний народ. И народ, как минимум, равный картлийцам. Если грузины-картлы в древности образовали царство Иверия, то у мегрелов и родственных им лазов было свое царство — Колхида. Именно туда за золотым руном плавали аргонавты во главе с Ясоном и именно дочь колхидского царя — волшебницу Медею Ясон взял в жены и увез в Грецию. Колхида и производные от него позднейшие царства занимали все восточное побережье Черного моря, от современных Туапсе до северо-восточных земель Турции. В VII веке н.э. картвельские племена, отступавшие на запад под натиском арабских кочевников как ножом рассекли ареал проживания древних колхов и разделили бывший прежде единым народ на два, отбросив одну его часть на север, от нее и пошли современные мегрелы и сваны, а другую — на юг, где из нее образовались нынешние лазы, находящиеся сейчас в Турции.
С тех пор прошло немало времени. В разные периоды Мегрелия была и независимым княжеством, и вассалом, и являлась частью более крупных государственных образований, составленных из нескольких грузинских и негрузинских княжеств, зачастую враждуя и воюя с ними, как, например, со своей соседкой — Имеретией, правители которой традиционно считали Мегрелию своей исконной территорией.
В 1803 году, под угрозой развала государства и поглощения его Имеретией, Мегрелия добровольно и инициативно вошла в Российскую империю на правах автономии, в которой внутренняя власть должна была принадлежать семье Дадиани и так просуществовала вплоть до 1867 года, когда её автономия была Россией упразднена, а сама она, теперь уже вместе с Имеретией, составила основу вновь образованной Кутаисской губернии. В таком виде она и просуществовала до 1918 года.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление и сказать пару слов непосредственно о мегрелах. Что же это за нация? Как ни странно, этот вопрос зачастую является наиболее сложным для людей, которые только начинают знакомиться с ситуацией. Налицо два диаметрально противоположных подхода. Первый — это когда при знакомстве, чаще всего в России, человек представляется мегрелом, тут же говорит, что мегрелы — это не грузины и начинает горячо ругать Грузию. Другой подход демонстрируют люди, говорящие, что мегрелы — это грузины, что они сами тоже мегрелы и, несмотря на это, считают себя грузинами и что если в Мегрелии кому-то сказать, что он не грузин, то за это могут, извините, и в морду сунуть. Традиционно забавно наблюдать за людьми, которые сталкиваются с подобным впервые — они сначала верят одной противоположности, затем другой, потом начинают размышлять и сравнивать, приходят к тебе, просят объяснить в чем дело и когда ты, в стиле одесского раввина им говоришь, что и тот, и другой правы — запутываются окончательно,
В общем и целом, дело в том, что этнически мегрелы — это, конечно, не грузины. Практически не грузины. Понятие «грузин», вообще не этническое, а, скорее, политическое — в него вошли несколько различных картвельских этносов, образовав, собственно, грузин. Мегрелы же — понятие чисто этническое, довольно далеко родственное непосредственно картлам. Если картвелы однозначно причисляют мегрелов к грузинам, то сами мегрелы исторически ощущали и ощущают себя отдельным от грузин народом, но входящим в его культурную и общественную орбиту и претендующим в ней на доминирование.
Интересно и очень показательно, что в ряде ситуативных моментов слово «корту», означающее на мегрельском языке слово «грузин», может иметь и второе значение — «чужой». Допустим, если в мегрельский дом звонит человек, по голосу явно не мегрел (но совсем не обязательно грузин) и если при этом оказывается, что он неправильно набрал номер, то на вопрос «Кто звонил?», там, где русский ответит нейтральное «Ошиблись номером», мегрел ответит «Корту».
Современный грузинский язык, составленный на основе картлийского наречия и мегрельский язык входят в одну — южнокавказскую, картвельскую языковую ветвь, но принадлежат к разным группам — грузинский язык является единственным языком грузинской языковой группы, а мегрельский, наряду с лазским, образует занскую, колхидскую группу. Грузинский и мегрельский языки находятся настолько далеко друг от друга, что мегрел не понимает грузина и наоборот. Они очень и очень сильно отличаются друг от друга в грамматике, лексике и т.д. Это абсолютно разные языки, но вместе с тем, имеющие определенное, очень далекое родство. Такую же степень родства, для сравнения, теоретически имеют, например, русский язык и нижнелужицкий или сербский и кашубский, но если тот же русский при определенных условиях может понять что-то из того, что говорит серб, то грузин мегрела понять не в состоянии никоим образом.
Психологически взаимоотношения между картвелами и мегрелами очень сложны, непонятны для стороннего человека и точнее всего могут быть объяснены с точки зрения биологического термина «внутривидовая конкуренция в пищевой цепочке». Это два конкурента, бьющихся за один ресурс и имя этому ресурсу - Грузия.
Среднестатистический картвел считает мегрелов крайне важным элементом грузинского этноса, без которых сам этнос едва ли может состояться. Он осознает большую этническую разницу между собой и мегрелом и в полном соответствии с имперской идеологией картлов использует любой удобный момент для стирания этой разницы и растворения всего мегрельского в грузинском этносе, находящимся под его доминированием.
Мегрелы же имеют собственные далеко идущие амбиции, они чувствуют определенное превосходство по отношению к народам, составляющим грузинский этнос и психологически готовы в нем существовать только при условии собственного главенствования.
Вся недавняя история показывает, что, как только мегрел оттирали от главенствования всем грузинским пространством, в их собственной среде сразу же начинали появляться брожение и недовольство, которые часто принимали формы антигрузинских настроений, автономизации и даже сепаратизма. С другой стороны, в те периоды, когда мегрелы обретали доминирующие позиции в грузинском этносе, они чувствовали себя хорошо, всем были довольны и по факту становились даже бОльшими грузинами, чем сами картвелы. Дракон, пожирающий дракона, сам становится драконом. Это закон и очень важный фактор, который, как мне кажется, в России не понимает никто, профессионально работающий с Грузией.
В советское и постсоветское время мегрельскому дракону везло далеко не всегда.
В первый раз это проявилось в конце 1920-х и затем в конце 1940-х годов, когда мегрельская общественность пыталась образовать автономную республику или область в составе Грузии. Тогдашняя грузинская власть насмерть встала против этого и, убедив Сталина и других, что в основе подобных стремлений лежат не национальные чувства, а буржуазные устремления, устроила два, так называемых, мегрельских дела, в ходе которых полностью погибла вся мегрельская интеллигенция, стоящая на национальных позициях.
Мегрелов назначили грузинами, сам термин Мегрелия был объявлен не этническим, а географическим, что лишило мегрел права претендовать на собственное историческое наследие, а мегрельский язык, презрев все законы лингвистики, официально объявили бытовым диалектом грузинского языка. В наше время это дает возможность официальному Тбилиси стоять на позициях того, что требования Европейской хартии региональных языков и языков национальных меньшинств на мегрельский язык, как на диалект, не распространяются.
В советское время мегрелам выдавался паспорт, где в графе национальность было написано «грузин». Это породило грустную шутку, что «мегрелы являются нацией с самым коротким сроком жизни — в 16 лет они все становятся грузинами». В демократической пост-советской Грузии ситуация только ухудшилась.
Всякая национальная активность мегрел сейчас преследуется и жестоко подавляется. Взят курс на полное искоренение мегрельского языка — его можно использовать только в быту. Он бесписьменен — мегрельской письменности до сих пор не существует — и на нем не выходят газеты, книги, журналы, нет мегрельских театров, нет фильмов на мегрельском языке, он не изучается в научных, лингвистических заведениях, не преподается в школах — его просто нет. Слабые попытки издать что-то на мегрельском языке, пусть и с использованием грузинского алфавита, либо пресекаются, либо спускаются в небытие. Перевод практически единственной ныне существующей на мегрельском языке книги — Библии — председатель комитета по внешним связям грузинского парламента Константин Габашвили назвал «провокацией, финансируемой из-за рубежа», а переводчиков Библии — «опасными врагами Грузии». Небезынтересно отметить, что именно Габашвили должен быть в числе тех, кто в соответствии с принятыми обязательствами должен продвигать ратификацию Европейской хартии региональных языков и языков национальных меньшинств и распространять её на языки меньшинств.
С одной стороны, подобная политика, конечно же, дала свои плоды. Нужно признать, что мегрелы в значительной степени огрузинились. Мегрельский язык в быту повсеместно вытесняется грузинскими. Если взрослое поколение, особенно в аграрных районах еще говорит на родном языке, то молодежь не чувствует в нем надобности и между собой уже начинает общаться на грузинском. В виду тяжелого экономического положения на селе, мегрельская молодежь уезжает в другие места, а там без грузинского не обойтись. Значительное количество мегрел уже действительно не отличают себя от грузин и вряд ли когда-то опять обретут свою изначальную идентичность — ментально они больше не часть мегрельского народа.
Внешне, в нынешней Мегрелии все выглядит тихо и спокойно. Какие-то протесты, выступления за сохранение языка или еще за что-то отсутствуют. Кажется, что мегрелы забиты, испуганы, спят или уже просто устали быть мегрелами, ассимилировались и конец этой нации уже не за горами. Все это дает возможность властям Грузии утверждать, а многим грузинам искренне верить в то, что мегрельской проблемы не существует.
Но данное положение является лишь внешней видимостью, искажением того, что происходит внутри, а там — внутри мегрельской среды — ситуация совсем иная. Как бы это кому-то не хотелось, ассимиляции мегрелов не произошло. Как говорит руководитель Неправительственной организации «Центр Просвещения Колхида» Юрий Гвинджилия, «люди не потеряли свою национальную идентичность, имеют абсолютно четкие политические приоритеты, отличные от большинства грузин и, несмотря на внешнюю подконтрольность и спокойствие, мегрельский мир все равно существует.» В душе мегрелы продолжают быть неподконтрольны грузинам, испытывают на них большую обиду и разочарованы ситуацией.
Видимое спокойствие мегрельская среда воспринимает как некое тактическое отступление, житейскую, генетическую мудрость народа, которое позволит уберечь его от истребления и дождаться своего шанса. Мегрелы ждут шанса! Новейшая история показывает, что часто, но далеко не всегда, мегрелы пытались этим шансом воспользоваться. Последний раз это было во время правления Звиада Гамсахурдия, которое многими мегрелами как раз и воспринималось как достижение своего доминирования в грузинском этносе. Свержение Звиада было очень остро воспринято в мегрельском обществе, достаточно вспомнить ту, по сути, гражданскую войну, которую мегрелы развернули в 1993 году против центральной власти. После этого, после своего поражения, мегрелы все время ненавидели Шеварднадзе и по своему мстили ему.
Кроме свержения власти Гамсахурдия, которая в Западной Грузии воспринималась как своя, мегрельская, в вину Шеварднадзе ставили абхазскую трагедию, в которой пострадали именно мегрелы и, как считают в Мегрелии, пострадали они от грузин. В Западной Грузии очень широко распространено мнение, что грузины из-за своего высокомерия и ненависти к другим народам развязали войну с абхазами на мегрельской территории, а получив отпор, трусливо убежали, бросив мегрел на произвол судьбы — на съедение разъяренным абхазам, с расколотым народом, частично проживающим в Абхазии, а частично в Грузии, с многими тысячами беженцев и т.д. Это еще один из факторов, вбивающих клин между грузинами и мегрелами.
В этих условиях, мегрелы с большим воодушевлением ждали прихода Саакашвили. В их глазах он виделся героем, полу-мегрелом, победившим ненавистного Шеварднадзе и способным вернуть им то положение в грузинском обществе, которое они заслуживают. Но эта радость очень скоро сменилась разочарованием — укрепившись во власти, Саакашвили очень быстро показал им, что строит не Мегрелию, а Грузию и им в ней уготована роль не более чем ассимилировавшейся части грузинского народа. На самом деле, именно при Саакашвили за маской демократического фасада на мегрелов и начались наибольшие гонения. Внешнее спокойствие, которое многих вводит в заблуждение, достигнуто во многом той политикой репрессий и жесткого зажима всего национального, который ведет режим Саакашвили. Службы безопасности в регионе значительно усилены и осуществляют строгий контроль по отношению к национальному вопросу и к связям с Абхазией и с Россией. Люди просто боятся и их нельзя в этом винить.
Другой причиной спокойствия является то, что этническая энергетика мегрел сейчас во многом израсходована борьбой с Шеварднадзе.
После активной фазы люди чувствуют усталость, опустошенность и начинается процесс накопления сил, осмысления положения и поиска лидера. Сейчас мегрельская нация разобщена, расколота и дезориентирована.
Вместе с тем, общие настроения в Мегрелии — это неудовлетворенность положением, недовольство жесточайшей культурной дискриминацией и ассимиляцией, разочарование, обида, желание что-то изменить, но вместе с тем и понимание, что нынешних условиях это сделать нереально. И дело не только в деятельности службы безопасности — против мегрел, как особой идентичности, сейчас работает вся государственная машина — оппозиционные политические партии, Грузинская Православная церковь, СМИ, поддержка Грузии Западом и т.д. У людей есть ощущение, что эту стену пробить нельзя, а значит не надо и высовываться.
При этом, потенциал пробития стены существует и существует огромный. Когда начинаешь говорить с мегрелами (причем, даже не московскими — те вообще настроены агрессивно антигрузински!), люди сразу оживляются, начинаются активные дискуссии, люди открыто, эмоционально, но с опаской говорят о необходимости культурной автономии, самоуправления региона, а если этого не произойдет, то даже и об отделении. Возникает ощущение, что не хватает малого.
Это ложное ощущение. Для того, чтобы это произошло необходимо появление нескольких факторов.
1. Мегрелы должны получить внешнюю поддержку. В настоящее время любое серьезное оппозиционное движение, идущее вразрез официальной грузинской политике возможно только при поддержке извне. Это только барон Мюнхгаузен мог сам себя из болота за волосы вытащить, а в жизни все по-другому. Необходимость поддержки извне является необходимым условием решения абсолютно всех политических вопросов Грузии, вспомним, что сам Саакашвили тоже пришел к власти не без помощи и не без согласия тех же американцев. В отношении же вопросов автономизации, регионального самоуправления или даже сепаратизма, это правило верно вдвойне. Если за Абхазией или Южной Осетией стояли адыги и осетины, а за ними Россия, если у армян Джавахка или азербайджанцев Марнеули есть их «большие» Родины, то мегрел сейчас не поддерживает никто и они остаются с грузинами один на один. В этом их трагедия. В России их воспринимают как грузин, в Абхазии, как вчерашних побежденных полу-врагов, а в Грузии — как объект для ассимиляции. По многим причинам, стороной, которая может оказать мегрелам поддержку может быть только Россия.
2. Поддержка должна осуществляться в двух направлениях.
А) С одной стороны, необходима широчайшая интернационализация мегрельского вопроса. Россия должна встать «за мегрелами» и начать бороться за их права на международной трибуне, показывая, что в XXI веке «демократическая» Грузия беззастенчиво и открыто насильственно ассимилирует целый народ, стирает его национальную идентичность и тем самым попирает международное право. Конфликт должен выйти за рамки противостояния Грузия-мегрелы, иначе в этой борьбе мегрелы будут обречены. Никто кроме России сделать это может. Необходимо потребовать от западных стран или принудить Грузию к уважению права других народов на собственную национальную идентичность и к отказу от ассимиляции, или перестать поддерживать это государство.
Б) России необходимо начать оказывать помощь мегрельским активистам. Эти люди есть и их не так мало. Основной целью деятельности этих людей должна стать культурно-просветительская работа по активизации в обществе мегрельского фактора и активизации или появлению элиты, стоящей на национальных позициях. В мегрельском обществе существует огромный спрос на подобную деятельность. Необходимо создание мегрельского алфавита и начало выпуска на нем литературы, нужны радио и телепередачи на мегрельском языке, в том числе и имеющие политическую направленность. Нужны сайты на мегрельском языке, ролики в Интернете и т.д. Язык должен жить полноценной жизнью.
В) И русским, и абхазам необходимо научиться отделять мегрел от грузин и начать разговаривать с ними как с двумя разными народами. Это разные народы! Мегрелы в Абхазии должны получить культурную автономию в Гальском районе, после чего этот регион должен стать неким «нациеобразующим» центром для всех мегрел по обе стороны границы. Грузинских мегрел нужно вовлекать в эту деятельность самым широким образом.
Крайне эффективным шагом будет ведение разной визовой политики для мегрел и для грузин, при этом выделение мегрел может вестись на основании либо просто мегрельской фамилии, которые отличаются от грузинских, либо по предоставлению документов, удостоверяющих проживание человека в Мегрелии.
Г) Самым обязательным образом руководители российского государства должны проследить за тем, чтобы наше ублюдочное чиновничество полностью, на 1000% сменило состав людей, с которыми они разговаривают в Мегрелии. Сейчас, если с мегрелами происходят какие-то контакты, то наши чиновники ведут их с людьми старой формации, бывшими советскими бюрократами или отставными полковниками КГБ. Эти люди давно отторгнуты обществом, в своей жизни они проср.ли все, что только могли проср.ть, никакого веса или влияния в Мегрелии не имеют, а некоторые, возможно, уже просто выжили из ума. Но нашим чиновникам это неважно, с отставными полковниками удобно разговаривать — с ними можно общаться на одном чиновничьем языке, они пишут хорошие отчеты и т.д. Они вообще с ними одной крови! Пульс мегрельской жизни сейчас бьется среди 20-30 летних молодых людей, которые уже плохо говорят по-русски, воспринимают Россию через грузинское зомботелевидение и хотят не писать отчеты, а возродить Мегрелию. К ним надо идти и им надо помогать.
Боюсь говорить совершенно определенно, но есть много признаков того, что 10-15 грамотных, энергичных и инициативных людей при интернационализации вопроса и элементарной поддержке могут взорвать ситуацию в Мегрелии.
Целью этих людей будет не отделение от Грузии. Их целью будет сама Грузия.
На первом этапе, в качестве первой задачи может стоять достижение местного самоуправления и культурной автономии Мегрелии, но сама мегрельская национальная идея со времен Дадиани, Жордания и Гамсахурдия не изменилась — мегрелы останутся в Грузии и будут стараться получить в ней лидерство.
И вот тогда, через сколько-то лет мы сможем говорить, что в Грузии может появиться лояльное России правительство.
Чтобы получить генерала, нам нужно «жениться на лейтенанте». Эти лейтенанты есть, и если решение на активизацию мегрельского вопроса будет принято, то лично я могу назвать парочку
АРМЯНЕ
Возможно, кому-то это покажется странным, но армянский вопрос в Грузии существовал всегда.
Переплетение судеб двух соседних народов было очень велико еще издревле, что приводило, как к позитивным моментам, так и к некоторым историческим фактам, которые сейчас не вписываются в теорию вечной дружбы, насаждаемую официальной пропагандой по обеим сторонам армяно-грузинской границы и которые сейчас пытаются усиленно стереть.
В наше время армянский вопрос идеологически составляет часть доминирующего имперско-националистического мировоззрения, в котором не-грузины являются гостями и им отводится место либо среди огрузиненных, либо среди вышвырнутых из Грузии народов, а географически он материализовался на двух, ну, или двух с половиной грузинских территориях, где количество армян традиционно велико — в Тбилиси, Джавахетии и Цалкском районе, входящем сейчас в состав азербайджанонаселенного края Квемо-Картли.
С идеологической точки зрения, признание факта влияния армян на очень важные, установочные моменты грузинской истории, такие, как, например, происхождение царской династии Багратиони или грузинского алфавита, очень болезненно воспринимаются грузинским самосознанием. Удивительным образом оно выходит за рамки исторического, подспудно начинает считаться чуть ли не посягательством на национальную историю и грузинское наследие и приводит к резкому отторжению как на уровне официальной истории и идеологии, так и на бытовом и личностном уровне. На это наслаивается стандартная, распространяемая на некартвельские народы мифология о спасении их жизней в трудную годину, о предоставлении им места в Грузии для проживания, о неблагодарности, хитрости, желании нажиться на приютивших их добрых грузинах и т.д. В обществе уже укоренилась установка, что быть армянином стыдно. На бытовом уровне это выражается в полу-презрительном название армян «сомехи» (хотя нейтральное слово было бы «армениели»), что имеет некий флер пришлости, нечистокровности, фальшивой идентичности, паразитичности, а на уровне государственном, в политике стало привычкой в качестве средства унижения оппонента выискивать у него армянские корни.
Тбилисские армяне — это отдельная история. И далеко не всегда радостная.
Еще не так давно — в XIX в. и в начале XX в. они составляли большинство горожан, а Тифлис тогда называли армянским городом. Потом, уже в 1930-х и в 1940-х годах, после нескольких волн решения армянского вопроса — деармянизации Тбилиси — когда людей армянской национальности году под видом очищения Тбилиси от «антисоциального» элемента просто высылали из Тбилиси и из Грузии, примерно так, как это случилось с чеченцами в феврале 1943 года и в таких же вагонах, национальный баланс восстановился так, как это устраивало грузинские власти, т.е. армян в Тбилиси практически не осталось.
С тех пор ситуация изменилась и сейчас в столице Грузии и ее окрестностях насчитывается около 200 тыс. представителей армянской национальности. За исключением Авлабара, который считают армянским кварталом, потомки Ноя не живут в Тбилиси компактно и не представляют из себя какую-либо организованную и единую диаспору. Тбилисские армяне не похожи на остальных — они деполитизированы, более разобщены, намного более вовлечены в грузинскую жизнь, чем джавахкские армяне, в значительно большем процентном соотношении говорят по-грузински, да и вообще уже довольно глубоко интегрировались в грузинское общество. Именно среди них отмечены случаи массового перехода в православие, а так же значительной и углубляющейся ассимиляции. На вопрос объяснить причины этого явления, они отвечают, что «сделать это трудно, это надо прочувствовать — когда человек является армянином и живет в центре мощнейшего грузинского информационного поля, из которого 24 часа в сутки льётся националистическая пропаганда, когда он постоянно окружён грузинской общественностью, которая считает его народ и его этническое государство (Армению) вражескими, а его церковь еретической и т.д. нужно быть или очень большим патриотом, которых немного, или приспосабливаться к действительности.»
Тбилисские армяне неорганизованны, не представляют из себя какой-либо серьезной протестной массы и, как правило, даже не защищают своих же представителей, когда с ними что-то случается. Наверное, единственным исключением можно считать случай с заместителем директора Тбилисского Армянского драматического театра Рафаелем Григоряном, которого по настоянию Министерства безопасности Грузии уволили с работы после того как он выступил по телевидению с заявлением о том, что в Грузии совершаются акты вандализма в отношении армянского культурного наследия. Армянская диаспора в массе своей отнеслась к этому факту безразлично и только одна организация — «Армянский Центр Сотрудничества Грузии» — осмелилась выступить в его защиту. Возможно, что именно из-за ее усилий, Р. Григорян, говоривший чистую правду, был принят обратно в театр, но уже на более низкую должность.
Подлинный пульс армянской жизни бьётся в Джавахетии, или, по-армянски, в Джавахке. Это регион, который издревле заселен армянами, который за последнюю тысячу лет своего существования принадлежал доброму десятку государств и который сейчас волею судеб находится на юге Грузии. В 1828 году, российские войска под командованием генерала Паскевича отбили этот регион у Турции, а еще через два года, спасаясь от турецкого преследования туда бежали 30 тыс. армян, что еще более укрепило в регионе армянский фактор и сделало его в наше время «кусочком Армении» на территории Грузии.
Это высокогорный район с на удивление довольно суровым климатом — зимой температура может опускаться до -40С. Даже в благословенное советское время этот регион не мог считаться благополучным — высокогорье, турецкая граница, пограничный режим, практически полное отсутствие промышленных предприятий, неразвитая инфраструктура и т.д., после развала СССР и еще более после так называемой «Революции роз» ситуация только ухудшилась.
Несмотря на это, Джавахетия является стратегическим регионом для Грузии — во-первых, это территория, расположенная на стыке границ Грузии, Армении и Турции, что определяет её важность в военном и транспортном плане и, кроме этого, здесь проходят нефтепровод Баку-Джейхан и газопровод Баку-Эрзрум.
В принципе, практически весь армянский Джавахк — это Ахалкалакский и Ниноцминдский районы, где армянское население составляет около 90-95%, Ахалцихский район с 30% армян и Цалкинский район с 55% армянского населения. Всего — около 150 тыс. армян. Их судьба, их отношения с окружающим миром, их будущее стали, в полной мере, заложниками геополитической ситуации, раскола супердержавы — СССР и отношений образовавшихся государств-кусочков между собой и с другими центрами силы в регионе.
Естественно, Грузия не может надеяться, что армян Джавахка удастся так же легко ассимилировать, как картвельские народности, либо разобщенных армян Тбилиси. Они — не картвелы, проживают компактно, имеют общую границу с «Большой» Арменией и т.д. Кроме того, армяне — это нация, которая при наличии определенных условий, очень трудно поддается ассимиляции и чья национальная идентичность исторически выглядит сильнее грузинской. Если мы посмотрим на результаты отуречивания армянских и грузинских территорий в Средние века, то увидим, что армяне в массе своей сохранили христианство и собственную идентичность, а картвельские племена в несравнимо большей степени были исламизированы и отуречены, особенно знать, причем, зачастую безо всякого сопротивления и, более того, при взаимовыгодном сотрудничестве с ассимиляторами. Доказательство этого мы видим и в другом — армяне — известная диаспоральная нация, т.е. за долгие века отсутствия единого армянского государственного пространства армяне научились жить в чуждом окружении и сохранять свою идентичность. На свете есть мало наций, которые могут заявить подобное.
Исходя из этого, политика властей Грузии по отношению к армянам Джавахка определяется четырьмя факторами: а) попытками жесткого ассимилирования и огрузинивания, б) переселением в регион картвельского и тюркского населения с созданием переселенцам преференций по отношению к местным жителям, в) осложнением экономической и административной обстановки и г) закупориванием региона, созданием жестких таможенных барьеров на пути приграничной торговли с Арменией и ограничением поступления в регион экономической помощи. Все это призвано либо огрузинить проживающих в регионе армян, либо сделать их жизнь невозможной и заставить их эмигрировать в Армению или другие страны.
О грузинском языке мы уже писали. Представьте, что район, где нет грузин (в Ниноцмидском районе, например, грузин — менее 1%) вдруг переходит на грузинский язык — делопроизводство, судопроизводство, официальная переписка, телевидение, таблички с названиями улиц, значительная часть образования и т.д. — всё! Людей, не знающих язык, перестают принимать на более-менее серьезную работу, армянские школы постепенно закрывают или убирают из них старшие классы и теперь их учащиеся не могут поступить в ВУЗы, люди оказываются вырванными из реальности потому, что кроме всего прочего, газеты и журналы из Армении задерживаются на границе грузинами-таможенниками. Из глубинки Грузии привозят аджарцев, сванов, турок-месхетинцев и заселяют ими Джавахк, переделив земли местного населения, которых и до переселения не особо хватало, сразу сильно повышается напряженность в обществе, растут конфликты, начинаются стычки. Естественно, происходит крайне серьезная дискриминация по национальному признаку — сверхрезко начинает расти грузинский фактор — почти все руководители в армянском регионе — грузины, 70% полиции — грузины, директора школ и многие преподаватели — грузины, в деревнях, где нет грузин, строятся православные церкви и присылаются священники-грузины, открывается филиал Тбилисского университета, куда из отдаленных районов, ввиду отсутствия конкуренции, приезжают учиться студенты-грузины и, закончив ВУЗ, опять же, в виду отсутствия конкуренции остаются работать в Джавахке и т.д. Российскую военную базу, которая стояла в регионе, выводят, в качестве компенсации обещают закупать у населения продукты для грузинской армии и разместить в районе тюрьму, где местные смогут работать. Что-то из этого происходит, но полного замещения прибыли, проступавшей от базы, не получается. Регион нищает, а армяне оказываются отторгнутыми от какого-либо участия в собственной жизни и чувствуют себя выброшенными на обочину жизни людьми.
В добавок ко всему, с целью ослабить позиции армянского меньшинства, с иезуитской расчетливостью, бывший до этого единым армянский регион Джавахетию административно раскалывают в середине 1990-х, присоединив одну его часть к грузинскому региону Месхетия, в результате чего создалась новая административная единица Самцхе-Джавахетия и выведя из него в азербайджанонаселенную провинцию Квемо-Картли армянонаселенный Цалкский район.
Среди грузинских армян в полной мере искусственно и безальтернативно создается ситуация, когда человек должен выбирать — или ты, живя на своей земле, резко ломаешь свои жизненные, культурные, общественные, исторические и т.д. устои и переходишь в грузинскую, или, по меньшей мере, в двойную идентичность и тогда у тебя появляются какие-то перспективы, или ты нищаешь, опускаешься в социальном плане, лишаешься каких-бы то ни было перспектив и становишься перед дилеммой — жить так или уехать в Армению, Россию или еще куда-либо. Как показывает практика, армяне выбирают чуть-чуть первого варианта, определенное количество второго и сколько-то третьего — отстаивать свои права и добиваться автономии, языкового и социального равноправия.
Уж не знаю хорошо это или плохо и как бы я поступил на их месте, но результаты грузинизации в Джавахке за все эти годы практически нулевые. Чего Тбилиси смог добиться властными распоряжениями, вроде смены табличек, того он и добился, ничего остального не произошло. За тот самый период, когда некоторые картвельские народности просто безвозвратно исчезли, превратившись в грузин, армяне Джавахка остались армянами, даже с учетом того, что это привело к их существенному обнищанию и выталкиванию из общественной и государственной жизни. Вторым результатом стала эмиграция. Точные данные по ней не ведутся, но армяне действительно уезжают и в этом смысле можно сказать, что грузинская националистическая политика не мытьем так катанием действительно добивается результата. Существовали, как минимум, три более-менее серьезные волны эмиграции — после развала СССР, после вывода российской базы и после «Революции роз». Кроме этого существует серьезная трудовая миграция в Армению и в Россию, причем, после принятия закона Грузии о едином гражданстве и после закрытия грузино-российской границы с прекращением выдачи виз, многие армяне по экономическим причинам просто отказываются от грузинского гражданства, берут армянское и уже с ним выезжают из региона в Россию на заработки, что тем самым опять же подтверждает результативность выбранной грузинами политики. Фактически, происходит та же самая деармянизация Джавахка, как это было 70 лет назад в Тбилиси, но только более мягкими способами. Освободившиеся места тут же заполняются вновь прибывшим картвельским элементом, что, опять же, приводит к грузинизации региона.
В отличии от мегрел и армян Тбилиси, джавахские армяне всегда протестовали против этой политики. Начало этого можно относить еще к периоду безвременья, когда в начале 1990-х годов, регион практически самоизолировался от официального Тбилиси и отказался ему подчиняться. Тогда население региона могло позволить себе отказаться принять префекта, назначенного туда аппаратом Звиада Гамсахурдия, а при Эдуарде Шеварднадзе выразить категорическое недоверие его уполномоченному. В принципе, при определенном развитии событий, ситуация в Джавахетии вполне могла пойти по пути еще одних Абхазии, Южной Осетии и Нагорного Карабаха. Тогда этого не случилось и, может быть, это и к луч
