Признаюсь, я с большим интересом прочёл рассказ Игоря Панина о форуме молодых писателей в Липках, который прошёл в конце октября этого года.
С этим липкинским форумом меня связывают два обстоятельства.
Во-первых, я сам являюсь писателем и членом Союза писателей России, и летом направлял туда некоторые свои художественные произведения — как опубликованные в литературной периодике, так и неопубликованные.
Во-вторых, мой хороший друг, один дагестанский литератор и журналист, участвовал в этом форуме два года назад. Это он настоятельно советовал мне отправить тексты на конкурс: мол, участие в подобных мероприятиях значительно увеличивает шансы на дальнейшие публикации — как в толстых журналах, так и в издательствах. Собственно, прислушавшись к его советам, я и послал туда заявку.
К его рассказу об атмосфере липкинских форумов я вернусь позже, а пока продолжу краткий рассказ о себе.
Поскольку в литературе я придерживаюсь направления реализма, то, естественно, пишу о том, что сам хорошо знаю, что испытал на себе. О Кавказе. О современной радикальной политике. О России. Жёстко. Нонконформистски. Без прикрас.
Поэтому
неудивительно, что мои тексты, мягко говоря, пришлись не ко двору членам
оргкомитета. В свете того, что поведал читателям Игорь Панин, это выглядело
вполне естественным. Разумеется, моя повесть «Закованные в цепи» (журнал «Аврора»,
№ 5,
Не зря академик Игорь Шафаревич как-то сказал: «Там, где вопят об антисемитизме — ищите русофобию самого наглого и мерзкого пошиба». За точность цитаты не ручаюсь, но смысл высказывания был именно таков. И хотя я далеко не всегда и не во всём согласен с Шафаревичем, но данное определение — не в бровь, а в глаз. Только применительно к нашему случаю замените слово «антисемитизм» на «русский фашизм».
В статье «Крылья «чёрных ястребов» я уже высказывал мысль о том, что под видом антифашистской и антискинхэдовской пропаганды в нашей стране на самом деле проводится скрытая, а иногда и открытая антирусская пропаганда. Которая прямо способствует натравливанию представителей нерусских народов на русское большинство.
Ведь как её воспринимают те же кавказцы? Они ведь, в отличие от русских, национальный подтекст улавливают очень чутко. И чётко. Национальное, родственное, земляческое, религиозное — это всё для них очень важно. Порой, даже первостепенно важно. Это едва ли не основные ценности их внутреннего мира. И медийный образ скинхэдов, фашистов, погромщиков в их сознании намертво увязывается с русскими вообще. А если официозная пропаганда кричит: они — вне закона, ату их! — то, соответственно, всё это переносится на русских вообще. Как на народ, породивший скинхэдов, фашистов, погромщиков и т.д.
Как возникли те же «чёрные ястребы»? А вот так же! Общие неприязненные настроения в адрес русских, свойственные части молодых кавказцев, благодаря назойливой телекартинке, были чётко канализированы и направлены в соответствующее русло. Им популярно объяснили, кто враг. Враг — русский политический активист или даже просто любой русский, не пьяница и не быдлан. Их фактически подстегнули к действию.
И подобная пропаганда находит отклик не у одной только молодёжи. Людей, готовых стать новыми «чёрными ястребами», хватает. Приведу только один пример из собственного жизненного опыта.
Лето 2009 года. Дагестан. Махачкала. Подсобное помещение краеведческого музея. Здесь, можно сказать, своеобразный дискуссионный клуб, где собираются люди, не лишенные интереса к политике. На сей раз на импровизированном собрании витийствует некий самодовольный тип лет сорока пяти на вид. Узнав, что я — уроженец Махачкалы — постоянно проживаю в Петербурге, тут же с упоением принялся рассказывать о том, как во время своих поездок «в Россию» (так большинство дагестанцев именуют в обиходе все ненациональные субъекты РФ) сталкивался со скинхэдами.
С его слов, история получилась следующая.
Дело было в Москве несколько лет назад. Тип ехал в троллейбусе где-то на окраине. На одной из остановок в него вошла группа русской молодёжи в возрасте где-то от 14 до 17 лет. Они, мол, начали по-хамски себя вести (пить пиво, громко орать, материться, задирать пассажиров и т.д.). В том, что это были именно скинхэды — тип не сомневался ни минуты («они ведь были обуты в эти свои сапоги»). Один из них, четырнадцатилетний подросток, будто бы подошёл к нему и начал специально пачкать брюки ногами (интересно, каким образом?). Весь троллейбус в страхе замер. Тогда он один — храбрец — схватил подростка за шиворот и заорал громко: «Я тебе голову сейчас отрежу, сука»! Подросток испугался, однако вышел из троллейбуса на следующей же остановке, «так как тех была, целая толпа» (в действительно, уверен, он трусливо выскочил на улицу без всяких громких угроз со своей стороны — если, конечно, эта история правдива хотя бы отчасти). «Скинхэды» будто бы всей толпой вышли из автобуса следом за ним. Тогда храбрый тип купил на остановке бутылку пива (сам не пьёт, конечно же!) и притаился за ларьком.
«Они этого, молодого вперёд послали» (Зачем? — И.Б.), — продолжил он рассказ — «Сами идти побоялись (Ага, как же! — И.Б.). Он заглянул за ларёк — я его бутылкой изо всей силы по голове ударил. Он свалился, голова в крови. Я тогда повернулся и спокойно ушёл. Дружки его убежали».
С виду человек производил вменяемое впечатление, то есть явно отдавал отчёт в своих поступках. Говорил по-русски грамотно, почти без акцента. До того, как разговор зашёл о скинхэдах, даже пытался блеснуть познаниями в области истории. И вот так, совершенно цинично, похваляясь, рассказал о том, как покалечил или даже убил в Москве, средь бела дня 14-летнего русского подростка, почти ещё ребёнка. Как нечто само собой разумеющееся. И за что?! За то, что тот якобы испачкал ему в троллейбусе брюки? Ах, ну да — подросток был скинхэдом («на нём были эти, как их, сапоги ихние»! — очевидно, тип не знал слово «берцы»). А раз так, то права на жизнь априори не имел. И шандарахнуть ему пивной бутылкой по голове со всего размаха упитанной туши 45-летнего мужика — не преступление, а доблесть.
Окружающие меня дагестанцы молчали. Отнюдь не все из них были сторонниками подобных методов, кстати сказать.
«Значит, вы едва не убили подростка из-за ботинок?»— спросил я.— «Они, кстати, называются берцы. И в них может ходить, кто угодно. Я сам их ношу зимой. Современные же скинхэды шифруются от милиции, давно предпочитая берцам и бомберам спортивный стиль».
Тип несколько смутился. А после дальнейших моих конкретных вопросов (сколько было молодых людей в троллейбусе, как именно они выглядели, в каком конкретно районе это было и т.д.) вообще пришёл в замешательство, начав поминутно противоречить сам себе. В общем, «засыпался на косвенных», что называется.
Однако сдаваться ему не хотелось. Глянув на меня уже с откровенной неприязнью, он спросил:
— Что, здесь работаете, да? — и провёл пальцами по плечам, желая, очевидно, изобразить погоны.
— Нет, я журналист.
Тип глянул ещё подозрительнее, резко встал и, сразу собравшись уходить, прибавил:
— Вы не похожи на журналиста. Слишком много вопросов задаёте. В ФСБ работаете, наверное.
Жаль, что я тогда не выяснил имя и фамилию этого человека. Говорят, он имел какие-то дела с музейными работниками, занимавшимися в качестве подработок восстановлением антиквариата. И после его визитов и тесного общения с реставраторами в запасниках обнаруживали пропажу некоторых весьма ценных экспонатов.
Но, вообще говоря, весь этот его рассказ от и до — материал для прокуратуры. Ведь речь шла о тяжком преступлении, совершённым в отношении несовершеннолетнего.
Думаю, накатай он на этот сюжет какой-нибудь рассказик, его охотно бы пригласили в Липки в этом году. Тем более, что количество приглашённых поэтов и прозаиков из северокавказских республик на сей раз составляло едва ли не половину всех участников. Там он, велеречивый и самодовольный, наверняка с азартом поучаствовал бы в «дискуссии» о «русском фашизме», затеянной режиссёром Павлом Бардиным. И, войдя в раж, быть может, даже поведал бы о собственных заслугах на фронтах борьбы против «России-88», о том, как лично разбил пивную бутылку о голову не понравившегося ему русского парнишки. И Бардин наверняка восхитился бы столь высоким проявлением гражданского мужества. Может, даже, на какую-нибудь премию номинировал бы.
Что там какой-то русский подросток! Ведь их, русских, согласно Конституции вообще не существует.
И это наша творческая элита?!
«Тьфу на вас»! — как говорил персонаж известного советского фильма. Подлая, продажная, проституирующая. Готовая с особым холопьим усердием, буквально выпрыгивая из штанов, обслужить любой заказ, идущий сверху. Напрочь оторванная от страны и народа, как бы там ни распиналась о собственной русскости Наталья Иванова из журнала «Знамя».
Подобного сорта люди пытаются у нас рулить литературным процессом, ищут по стране таланты, так сказать. И люди ещё удивляются, почему же так измельчала современная русская литература.
Ах, да… Я ведь обещал рассказать о том, что вообще собой представляет этот литературный форум. На этот счёт мой друг-участник был лаконичен: «Вообще-то почти всем этим литераторам любая политика до фени. Их там больше всего бухня и секс интересуют».
Да уж кто бы сомневался! Каков форум — таков на нём и литературный процесс.
