Послание в никуда

Центральное место, которое заняли в послании Медведева вопросы технического прогресса, объяснить просто: если в стране не произойдет радикального ускорения технологического развития, страна утратит статус значительной мировой силы со всеми вытекающими последствиями для благосостояния её народа и для государственного единства.

В то же время, говоря об этом, президент ушёл от анализа самых острых проблем. Наиболее уязвимым моментом послания является отсутствие критического разбора предыдущих решений. Без этого послание потеряло в значительной мере свою конструктивность. Ведь в прошлых посланиях российские президенты так или иначе обращались к этой теме, но проблема все так же далека от решения. Это теперь констатировал сам Медведев. К сожалению, кроме констатации неудачи предыдущих попыток, мы и на этот раз не услышали внятного перечисления её причин.

Что сделано, и что не сделано за прошедший год, кто отличился и кто виноват, — из текста совершенно непонятно. Поэтому местами фразы Медведева производили впечатление безадресного окрика. Кто должен стать субъектом, ответственным за реализацию послания? Кто понесет наказание в случае его невыполнения? Судя по итогам предыдущих посланий — никто. Другими словами: пошумели и разошлись.

Не будем, впрочем, уподобляться объекту нашей критики, а попытаемся разобраться в причинах и понять, как нужно в этой ситуации поступить.

В послании были повторены ранее уже озвученные Медведевым пять приоритетов модернизации и технологического развития: это внедрение новейших медицинских, энергетических и информационных технологий, развитие космических и телекоммуникационных систем, радикальное повышение энергоэффективности.

Однако, в этом послании вопросы догоняющей модернизации и задача завоевания лидерских технологических позиций «свалены в кучу», а ведь это — задачи совершенно разного уровня.

Из этих пяти областей, лишь в двух — космической технике и атомной энергетике — Россия сохраняет лидирующие мировые позиции, хотя и постепенно размываемые приходом на мировой рынок новых экономически более сильных игроков. В остальных трёх областях на первом этапе речь может идти лишь о догоняющем развитии. Но тогда встаёт вопрос: насколько амбициозна такая программа модернизации, если в своей значительной части является попыткой приблизиться через пять лет к сегодняшнему уровню Южной Корее по скорости широкополосного интернет-соединения, и к Голландии по использованию ветряков в электроэнергетике?

К примеру, развитие медицинской техники, технологии и фармацевтики — типичная задача догоняющей модернизации, поскольку Россия в этих областях никогда не была на мировом уровне, а в последние два десятилетия ещё больше откатилась назад в списке стран-производителей передовых медицинских приборов, препаратов и услуг. На тех участках, где лидерство России всё ещё имеется, таких как производство вакцин и иммуномодуляторов, фирмы-производители не ощущают никакой существенной поддержки государства на внешнем рынке. Например, российские препараты упорно не желают допускать на рынок США. Американские фармацевтические гиганты, такие, как Merck, лоббируют проведение соответствующей госполитики, предоставляющей крупнейший мировой рынок в их полное распоряжение.

Если бы президентские намерения поддержать передовые разработки российских фармацевтов были серьезны, он должен был бы дать поручение начать давно назревшую торговую войну с США и Западной Европой, угрожая запретить на территории России применение соответствующих западных марок, если западные партнёры не откроют рынок для передовой российской продукции. Но ведь этого даже не планируется. Вопрос табуирован для серьёзного обсуждения из-за опасности осложнений в отношениях с США и ЕС. Но тогда непонятно, за счёт каких ресурсов российские фармацевтические компании, отрезанные нерыночными методами от мировых рынков, должны развиваться и проводить крайне дорогостоящие медицинские исследования. Опять за счёт госбюджета?

То, что в послании им предлагается для этого кооперироваться с западными фармацевтическими корпорациями — большая ошибка, чтобы не сказать полный бред, поскольку для гигантов западной фармацевтической индустрии кооперация с российскими мелкими фармацевтическими фирмами лишь способ забрать себе российские разработки по бросовым ценам. Для серьёзного прорыва в этой области нужно строительство в России фармацевтической корпорации мирового уровня, чего нет даже в планах. Надежда только на то, что отечественные фармацевты изобретут когда-нибудь лекарство от российской глупости и наивности…

Сказав о том, что СССР был на одном из первых мест в развитии спутниковых коммуникаций, российский президент с известной долей помпезности предлагает всем напрячься и … совершить «большой скачок» с 63-го места в группу сильнейших.

Однако, то, что реально предлагается, — широкополосный интернет и беспроводная связь 4-го поколения — через пять лет будет развернуто в десятках государств, включая страны Третьего Мира. Кстати говоря, российский частный сектор в сфере коммуникаций достаточно развит и структурирован, так что к тому времени перечисленное Медведевым будет в России и без государственного участия, если бизнесу не мешать.

Однако, основа запланированного — технологии стандарты и оборудование, — разрабатывается и поставляется в Россию из-за рубежа. Лишь в самое последнее время предлагается переход на некоторых частотах на российское оборудование, но без всякого технологического прорыва, лишь в качестве импортзамещения. То есть — в области связи и телекоммуникаций речь идет на данном этапе исключительно о догоняющей модернизации, которая в грамотно организованной экономике должна производиться в рабочем порядке, без громких политических деклараций: силами частного бизнеса, и рутинной настройкой экономической среды мерами государственного регулятора.

Для объявленного «обеспечения лидерских позиций в мире» в области связи и телекоммуникаций нужна гораздо более амбициозная программа, включающая строительство частно-государственных супер-корпораций с объёмом ежегодной прибыли несколько млрд. долл., наподобие американской ИТТ или китайской Huawei. Также нужен гигантский скачок в создании собственной элементной базы на основе создания мощных концернов производителей электронных компонентов на уровне хотя бы той же китайской Huawei.

Технологическое лидерство в экономическом плане означает, что отрасль может претендовать на сверхприбыль в мировом разделении труда за счёт эксклюзивности своих технологических решений и, как следствие, исключительного качества конечного продукта. Высокий уровень достатка граждан западных государств обусловлен тем, что по разным позициям эти страны удерживают технологическое лидерство, что позволяет держать цены на передовую продукцию монопольно высокими, а также — осуществлять быстрое расширение производства путём эмиссии денег, ценных бумаг и активного их вложения в новые технологии.

Очевидно, что подобным путём поддерживать догоняющую модернизацию невозможно, поскольку она не может ни являться основой глобальных моно— и олигополий, ни обеспечивать необходимую для самоподдержания опережающего технологического развития сверхприбыль. Вложения в российскую догоняющую модернизацию не окупятся с той прибылью, как вложения в лидерские отрасли на Западе. В самой России нефтянка будет по-прежнему опережать обрабатывающую промышленность по норме прибыли, перетягивая на себе капиталы и лучших работников.

Экономика, не обладающая глобально лидирующими отраслями, может претендовать лишь на заведомо более низкий уровень в мировой экономической иерархии. И поскольку отрасли будут работать с меньшей прибыльностью, то и — работники будут получать меньшую зарплату, меньше денег будет создаваться для налогов и программ технологического перевооружения. Очевидно, что достижение западного уровня жизни в России невозможно без создания отраслей, занимающих лидирующие технологические позиции в мире. Догоняющая модернизация не решает этой задачи. Понимают ли эти обстоятельства авторы послания, совершенно неясно.

По ряду технологических позиций в послании заявлено явное снижение амбициозности государственных программ. Уже не слышно ничего о программе восстановления мировых позиций авиапрома и российского судостроения. Видимо, нынешний президент посчитал, что летать на самолетах и плавать на кораблях, — это не «реальные потребности россиян», и большинство без этого могут впредь обходиться. А немногие состоятельные россияне, такие как Абрамович, могут, если надо, без труда купить себе яхту и за кордоном. А ведь именно в эти две отрасли успели за последние годы вложить немало государственных средств, замаячил успех по ряду крупных проектов. Что с ними будет теперь, когда они лишились своей приоритетности, совершенно непонятно.

Касательно авиапрома: эта отрасль, как и судостроение, могла впасть в президентскую немилость из-за того, что большими отраслями, связанными с ВПК, заправляют путинские ставленники, такие, как нынешний генеральный директор «Ростехнологий« бывший руководитель «Рособоронэкспорта» Сергей Чемезов, или председатель совета директоров «Объединенной судостроительной корпорации« Игорь Сечин. Чемезов однажды «прославился» тем, что открыто игнорировал заседания медведевского совета по инновациям, и был оттуда исключён.

Вдобавок ко всему российский авиапром и судостроение, лишенные нормального кредитования, оказались перед лицом кризиса чрезвычайно уязвимыми и вынуждены были просить существенного увеличения дотаций для завершения уже начатых проектов. Это также могло не понравиться Медведеву. Кроме того, как и в упомянутом Медведевым инфраструктурном строительстве, в обрабатывающей промышленности нередко необоснованно завышаются цены.

Не услышали мы ни звука и о нанотехнологиях. Этого слова в послании нет. Госкорпорацию «Роснанотех« с подачи Путина возглавил Борис Чубайс — также одна из известнейших и наиболее одиозных фигур ельцинской эпохи. Теперь отзвуки этого прямо скажем сомнительного кадрового назначения могут ударить по перспективам отрасли в целом.

Но если теперь госкорпорации впадут в немилость, непонятно, какую организационную форму может получить технологический рывок России. Во всём мире лидерами глобального технологического прогресса являются гигантские западные, японские и теперь уже и китайские корпорации. В течение президентства Путина некий уменьшенный аналог западных концернов пытались создать и в России. Дело шло с большим скрипом. Если теперь в связи с политической борьбой и организационной неразберихой консолидация ведущих производящих отраслей ещё больше затормозится, это станет новым ударом по планам технологического развития.

Впрочем, недостатки работы крупных российских государственных компаний и госкорпораций слишком очевидны, чтобы их не замечать. Способность государства контролировать их деятельность вызывает большие сомнения. Но как руководитель государства должен был среагировать на эти проблемы в нормальной политической ситуации? Он должен был бы обсудить вопрос со своими советниками, выявить, какие поручения не выполнены, какие были нарушения и снять виновных с должности. Однако существующая в России система тандемных отношений между президентом и премьером делает активную кадровую политику невозможной.

Как же поступает Медведев? Он вместо логичных в данном случае кадровых решений заявляет, что госкорпорации (где главами стоят путинские назначенцы, которых невозможно уволить) должны быть вообще упразднены. Почему — президент толком не объясняет. Напомним, что по этому вопросу проводилась прокурорская проверка, и при всех недостатках в их работе, пока не обнародовано никаких внятных свидетельств грубых нарушений законности. Не найдено и противоречий законодательства о госкорпорациях основному закону страны. Причиной президентского недовольства госкорпорациями может быть то, что контроль за госкорпорациями отдан почти исключительно кабинету министров. Счетная палата и контрольные финансовые органы не имеют права по закону требовать от них финансового отчета, как от обычных компаний, принадлежащих государству.

Наиболее полезной для дела в данной ситуации была бы более активная кадровая политика, насыщение кабмина новыми людьми с более современными взглядами. Но это, видимо, невозможно по политическим причинам. Вместо активизации кадровой политики Медведев выдвигает новый порядок приоритетов технологического развития, в случае реализации которого старая путинско-ельцинская гвардия управленцев была бы отстранена от льготного порядка госфинансирования и особого статуса госкорпораций. При иных обстоятельствах это можно было бы воспринимать, как «победу над бюрократией» и над «распилом государственных средств». Однако, при существующей номенклатурной системе совершено очевидно, что завтра точно таким же «распилом» займутся медведевские выдвиженцы, курирующие теперь развитие связи, интернета и производства лекарств.

Следующим примером того, как невозможность кадровой политики приводит к замедлению важнейших проектов — стала высказанная Медведевым позиция по инфраструктурному развитию. Вместо того, чтобы в ультимативной форме навести порядок, посадив кого надо и уволив лентяев, Медведев только разводит руками:

«Инфраструктура у нас недофинансирована. Но пока здесь не наведён элементарный порядок, а строительство ведётся по завышенным в разы расценкам — в разы, — тратить на эти цели больше я считаю непозволительной роскошью».

— Вместо давно назревших тут кадровых решений, даётся очередное поручение правительству на следующий год, за срыв которого снова, скорее всего, никто не понесет персональной ответственности. Получается, что государство опять, в который раз, откладывает решение самой застарелой и острой проблемы российских дорог.

Озвученные планы развития атомной и термоядерной энергетики, реакторов нового типа — могли бы стать прорывом, если конечно, были бы осуществлены на практике. Однако, именно насчет серьёзности намерений их осуществить имеются сомнения. Например, где подтверждение или вообще упоминание о решении построить 26 атомных энергоблоков в ближайшие 20 лет, озвученное лично Путиным?

В любом случае успехи российской атомной отрасли обусловлены в значительной мере достижениями советского периода, а проекты постсоветского периода, такие, как реакторы на быстрых нейтронах, развиваются крайне медленно.

«Атомэнергопром» — гигантская по российским масштабам корпорация, занимающая мировое первое место по строительству атомных электростанций за рубежом и второе — по генерации. Очевидно, что на создание подобных интегрированных структур с с той или иной формой госучастия необходимо ориентироваться и в других отраслях, если относиться к идее технологического лидерства всерьёз. Однако, из-за того, что «Атомэнергопром» входит в государственную корпорацию «Росатом«, трения между Медведевым и назначенцами путинско-ельцинского периода и здесь могут привести к новым проблемам.

Вообще адекватность заявленной в послании программы «радикального повышения энергоэффективности» в России вызывает большие сомнения. Во-первых, совершенно непонятно, почему надо вкладывать собственные гигантские средства в экономию энергоресурсов и при этом строить планы по увеличению экспорта энергоносителей в Европу, Китай и Японию? Разве задача сбережения невозобновляемых ресурсов для будущих поколений россиян не требует параллельного ограничения экспорта нефти и газа?

Когда предыдущий президент принимает решение ограничить строительство сравнительно экологически чистых электростанций на газе в России под предлогом «необходимости диверсификации» и при этом договаривается о значительном увеличении экспорта в Германию, непонятно, интересы кого он защищает.

Медведев с высокой трибуны заявляет: «Мы обязаны думать, какие природные богатства сможем сохранить и передать будущим поколениям». Однако на деле россиянам предлагается экономить на использовании энергоресурсов с тем, чтобы больше оставалось на экспорт.

Где же тут обещанный уход от сырьевой зависимости? Наоборот, предлагается эту зависимость усилить, причём заплатив за это из собственного кармана: закупая дорогостоящие энергосберегающие технологии за рубежом (Россия в их разработке нуждалась меньше своих соседей и естественно отстала), а взамен очевидно предлагая — побольше нефти и газа.

А между тем, физическое потребление энергии в расчете на душу населения в России в два раза меньше, чем в США. Правда, если считать, как предлагает Кудрин, в пересчете на ВВП, то получается, что на одну калорию в США создается больший объём ВВП. Однако, именно физическим потреблением энергии, а не искусственным финансовым показателем, определяется качество жизни гражданина. Меры по «принуждению к экономии» рискуют сделать энергию менее доступной для простых россиян. Принудительность программы энергосбережения противоречит широковещательным обещаниям добиваться технологического прогресса без ущерба для народа.

Если же говорить о действительных интересах народа, трудно найти в такой климатически трудной стране с растянутыми коммуникациями столь необходимый для простого народа продукт, как дешевая энергия в разных формах. Если бы ограничить экспорт нефти и газа, легче было бы добиться более низкие цены на бензин и газовое топливо внутри страны для собственных граждан и для более активного развития промышленного производства внутри страны.

Это могло бы стать истинной заботой об интересах народа и привести к созданию экономики, действительно «ориентированной на реальные потребности людей». Но то, что теперь активно предлагает под благовидным предлогом «энергосбережения» — шаг в совершенно противоположном направлении. И он, вполне возможно, является результатом активности иностранных лоббистов, обеспокоенных тем, что всё больший процент добываемого в России сырья идет на удовлетворение внутреннего спроса, а не вывозится в Китай и западные страны.

Развитие цифрового телевидения — имело бы немалый смысл, если было бы действительно сделано на отечественном оборудовании. Но ведь проблема главная — не качество сигнала, а качество содержания! Что толку в оцифровке, если смотреть всё равно нечего?

На зрителя с экранов выливается помойная смесь из лживых докладов о том, что в стране «все хорошо», и о том, как президент с премьером день и ночь работают, чтобы было ещё лучше. В промежутках между «инъекциями оптимизма» сознание обывателя приводит в дебилизированное состояние бесконечная «дискотека» из западных фильмов-фэнтэзи и отечественных бандитских сериалов. Из президентского послания мы теперь узнали, что инструмент оболванивания народа собираются значительно усовершенствовать. — Ладно, так тому и быть, но нам-то что хорошего с этого?

Кстати, в случае реального успеха быстрого внедрения связи 4-го поколения интернет-телевидение и прямой обмен видео-содержимым потеснит позиции традиционных ТВ-каналов ещё значительнее. Так что проект ускоренного введения цифрового телевещания — скорее отчаянная попытка правящих в России группировок сохранить за собой традиционную «кнопку» телевещания, отнимаемую у них естественным ходом технологического прогресса.

Но вот что означает пятое направление технологического развития, сформулированное, как «развитие стратегических и информационных технологий»? Неясно, входит ли сюда обеспечение российского лидерства по ключевым промышленным технологиям, и по каким именно. В самое последнее время появились сообщения о том, что рассматривается вопрос о том, чтобы сократить перечень стратегических технологий, в которые государство намерено вкладывать свои средства. Медведев, к сожалению, никак не обозначил в своём послании государственную позицию по вопросу завоевания и поддержания лидерства в ключевых промышленных технологиях.

Например, без развития технологий промышленного производства композиционных материалов и современных газотурбинных двигателей российский авиапром и судостроение не имеют реальных шансов на успех на глобальном рынке. Речь идет о крайне дорогостоящих технологиях, которые даже в развитых странах Запада удаётся развивать лишь при финансовом участии государства.

Единственными ключевыми технологиями, которые Медведев назвал по имени стали технологии суперкомпьютеров и их сетей. Надо признать, что это — действительно ключевое направление, на котором у России, ещё недавно бывшей среди немногих мировых лидеров, теперь наступают на пятки такие страны, как Китай и Корея. Поскольку российские суперкомпьютерные и сетевые технологии по ряду направлений (оптическая связь) опережают мировые, а по другим (кремниевая технология производства микросхем) — отстают, то если с помощью государства залатать прорехи, можно говорить о шансах стать одним из мировых лидеров.

Однако, сделать это будет непросто: рынок электронных компонентов для суперкомпьютеров поделен между такими американскими гигантами, как «Интел» и АМД, и для того, чтобы выполнить поставленную задачу создания современных суперкомпьютеров на полностью отечественной базе, придется вложиться не только в уже развитую в России инженерную разработку микросхем, но и в наноразмерную технологию их производства. В ином случае игра не стоит свеч.

Не получив возможность производить собственные процессоры, российские разработчики супер-ЭВМ навсегда останутся в роли догоняющих, поскольку в критический момент конкуренты им легко перекроют поставки. России также по разным причинам теперь затруднительно использовать супер-ЭВМ, созданные на американских процессорах, в таких областях, как атомная физика, разработка новых видов оружия и противоракетная оборона.

Не обладая полной интеллектуальной собственностью на свои суперкомпьютеры, Россия не сможет и свободно продавать их за рубежом. В любой момент американский сенат может потребовать прекращения поставок российской продукции в ту или иную страну под предлогом того, что в ней содержится американские компоненты. Кроме того, пользуясь импортными процессорами, Россия будет терять значительный процент прибавочной стоимости, что естественно, скажется на зарплатах сотрудников и затруднит привлечение молодёжи в эту отрасль.

Создание собственных кремниевых технологий производства микросхем — как раз вполне достойная и амбициозная задача для госкорпорации «Роснанотех». Поэтому непонятно, куда выпали из президентского доклада нанотехнологии? Ведь ещё вчера о них трубили на всю страну, создали интегрированную вертикальную структуру и вложили громадные средства. То, что эта тема не освещена в послании, не придаёт ему глубины. Если теперь приоритеты пересматриваются, надо прямо заявить об этом, чтобы народ понимал, что происходит в стране, а не прятать голову в песок.

России в целом необходима более амбициозная программа развития, в которой ясно бы делалась подкрепленная политической волей и финансовыми средствами заявка на захват и удержание мирового технологического лидерства по ряду направлений.

Невозможно всерьёз рассчитывать, что лидерами технологического прогресса в России будут разрозненные постсоветские предприятия, даже самые передовые. На Западе лидерами технологического прогресса является гигантские транснациональные и национальные корпорации, такие, как «Боинг», «Микрософт», «Интел» и другие. На практике выходит, что олигополия не мешает технологическому прогрессу, а наоборот — способствует, поскольку только огромная корпорация, обладающая практически монопольным положением на рынке, влиянием на финансовые и политические институты, способна обеспечить себе тепличные условия развития, получить долгосрочные дешевые кредиты и привлечь лучших специалистов со всего мира.

Таким образом, по важнейшим направлениям имеется необходимость продолжать строительство больших интегрированных структур, по типу ведущих западных корпораций. Только такие объединения могут стать субъектами российского технологического прорыва в 21-м веке. Вне зависимости от того, насколько удачна нынешняя законодательная база госкорпораций, процесс консолидации российской промышленности должен быть продолжен. Он и без нынешних проблем пробуксовывал, планы консолидации российской промышленности выполнялись, когда на треть, а когда — на четверть. Если теперь, вследствие политических интриг и неопределенности со статусом госкорпораций слияния замедлятся, Россия запросто может потерять ещё несколько лет развития.

Медведев перечислил несколько, как он выразился: «системных шагов» в направлении технологической модернизации. Но по большому счету речь идет именно об «антисистемных шагах», поскольку каждый из них, в случае успеха, окажется шагом к слому реально существующей в России системы принятия решений.

Первый шаг, «модернизация госсектора», означает ликвидацию госкорпораций, как отдельного вида юридического лица, вынесенного за рамки, как законов о государственной, так и частной собственности. Ни много, ни мало, Медведев объявил о намерении сделать их деятельность прозрачной для государственных контрольных органов. Но «модернизацией» это можно назвать только в кавычках, поскольку речь не о каких-то архаичных структурах, доставшихся в наследство от СССР, а о консолидированных экономических структурах, образованных в последние несколько лет под эгидой бывшего президента. На самом деле речь идет о попытке нового передела отношений собственности, связанной с неудовлетворенностью медведевского окружения уровнем своего влияния, что, разумеется, приведет к витку экономических войн, и на ближайшем этапе отвлечёт от непосредственной модернизации.

Предлагаемый независимый аудит корпораций с госучастием на предмет инновационности и технологического развития — из области чистой фантастики, поскольку кризис показал, что такового аудита (действительно независимого) не существует в природе. Речь может идти лишь о привлечении к аудиту структур, аффилированных с окружением президента, и постепенном оттеснении «путинской гвардии».

Привлечение учённых, в том числе выходцев из бывшего СССР, для работы над технологическими проектами в России — безусловно здравая идея, но она по плечу лишь крупным корпорациям, которые в высокотехнологических отраслях российской экономики создаются с большим опозданием и на фоне бешенного сопротивления местных сырьевиков и конкурентов из-за рубежа. Реальной «технологической теплицей» в современном мире может быть только супер-корпорация. Никакие наукограды заменить мощные технологически-ориентированные корпорации не в состоянии. К сожалению, атакуя госкорпорации, президент увлекается, и существует опасность выплеснуть ребёнка вместе с водой.

Что же касается проекта российской «кремниевой долины», то если это не будет делаться с сознательным и артикулируемым учётом русского национального интереса, а лишь на основе голого экономического расчета, велик риск получить уродца, подобного индийскому Бангалору. Этот «город солнца» и «индийская кремниевая долина» обнесен колючей проволокой, чтобы нищие крестьяне из окрестных деревень, не говорящие ни на английском, ни даже на хинди, не мешали «творчеству молодежи» из богатых семей, в том числе — реэмигрантов из США, Австралии, Канады и Великобритании. Такого ли будущего желать и для России?

Идея крупного инновационного центра явно была навеяна Медведеву обращением националиста Максима Калашникова. Однако, в ходе её реализации может получиться, что новый российский «города будущего» окажется городом-инкубатором, где выращиваются кадры для обслуги западных корпораций, русская молодежь утрачивает свой язык и национальную идентификацию. А сам этот «сгусток инноваций» будет окружен вымершими деревнями, заселенными таджикскими сезонными рабочими, китайскими нелегалами и торговцами с Кавказа. Вот во что это может выродиться, если не поставить реализацию подобных идей под строгий контроль националистов.

Обращения Медведева к народу нередко напоминают призыв с борта лайнера к потерпевшим кораблекрушения и тонущим людям быстрее грести руками. Нужны не призывы, а более активная работа самой власти в этом направлении. Не важно, каким образом задача технологического развития будет решена: путем прямых капиталовложений или путем регулятивных мер и принятия законов, в любом случае организовать решение задачи технологического развития способно только государство.

Если государство не способно организовать решение общенациональных задач, непонятно, кому и зачем люди платят налоги, ходят на выборы и поддерживают это государство своим мирным и ратным трудом. Если же оно теперь заявляет, что на критически важные программы нет достаточных средств, непонятно на каких основаниях в своё время были розданы частным лицам государственные активы, и почему они у них остаются, когда важнейшая общенациональная задача по-прежнему далека от решения. Президенту некому адресовать свои послания, кроме, как самому себе.