25-28 августа 2009 года в Новосибирске прошёл V Российский философский конгресс «Наука. Философия. Общество». Об итогах конгресса делится его участник — Олег Анатолиевич Матвейчев.
Олег Анатолиевич Матвейчев (род. 1970) — современный русский философ, политический консультант, публицист. Кандидат философских наук. Советник Управления Президента Российской Федерации по внутренней политике. Профессор кафедры практической философии философского факультета ГУ-ВШЭ. Сфера научных интересов — политический аспект учений о бытии в истории философии.
Автор таких книг, как «Что такое политический консалтинг?» (Екатеринбург, 1998), «Проблемы манипуляции» (М., 1999), «Политические онтологики» (М., 2001), «Уши машут ослом: Современное социальное программирование» (Пермь, 2002, в соавторстве), «Предвыборная кампания: практика против теории» (Екатеринбург, 2003, в соавторстве), «Антипсихология. Современный человек: в поисках смысла» (Екатеринбург, 2004, в соавторстве), «Китай на стыке тысячелетий» (М., 2004), «Суверенитет духа» (М., 2007, 2008), «Уши машут ослом. Сумма политтехнологий» (М., 2008).
С 1994 года занимается политическим консультированием, организацией предвыборных кампаний на территории России. Совмещает занятия консалтингом с преподавательской деятельностью и публицистикой. Имеет более 50 научных публикаций. Публицист.
— Олег Анатолиевич, с какой целью проводился V Российский философский конгресс в Новосибирске?
— Думаю, что так ставить вопрос некорректно. Не всё в мире проводится с некоторой целью. Не везде действует целерациональная логика. С какой целью существует мир? С какой целью рожают детей? Если придумать прагматические ответы на эти вопросы, то они будут выглядеть пошло и надуманно. Если мы всё время будем спрашивать «Зачем то и зачем это?», то уйдём в дурную бесконечность. Когда-то необходимо остановиться. Философия не существует в модусе «зачем?» в отличие от других вещей. Она сама есть начало. Мы ещё можем себе это позволить! Это чудо! Это святое безделье.
— Могли бы вы сопоставить нынешний конгресс с предыдущим, проходившим в Москве в 2005 году?
– Я не участвовал в IV Российском философском конгрессе в 2005 году, но знаю некоторые отзывы. Те, кто был там, говорят, что новосибирский конгресс был понароднее. Без лишнего пафоса и праздничности. В Москве все носились с этим как с событием, которое что-то должно решить и перевернуть. Наивные! Напрасные ожидания. В Новосибирске таких иллюзий никто не испытывал. Ещё бросилось в глаза то, что совсем похоже заканчивается противостояние в нашей стране советских марксистов, которые окончательно вымерли, и либералов-западников, воспитанных Джорджем Соросом и загранстажировками. Их всё меньше. Бьёт себе дорогу патриотический тренд.
— Участие каких крупных философов (как отечественных, так и зарубежных) вы бы отметили на конгрессе?
— Там был Александр Секаций. А он философ № 1 в мире, тем более в России. Остальные на этом фоне не заслуживают упоминания. Понятно, что Секацкий не Аристотель, не Кант, не Гегель, не Хайдеггер и не Деррида, но сегодня в мире он вполне может составлять конкуренцию Жижеку, Слотердайку и подобным.
— Чем именно занимались философы на конгрессе?
— Тремя вещами. Читали свои доклады. Обсуждали чужие доклады. Общались между собой в кулуарах.
— Как встроен философский истеблишмент российской провинции в систему консультирования и принятия решений в политике и культуре?
— Философы — люди умные, думаю, так или иначе они индивидуально оказывают влияние на отдельных представителей власти в индивидуальном порядке. Институционально власть и философия у нас никак не связаны.
— Каковы были основные темы конгресса? Какие темы оказались наиболее дискуссионными?
— Было слишком много секций, поэтому невозможно было отследить темы. В частности, я был свидетелем того, как живо обсуждались темы противостояния позитивизма и постмодернизма, темы компьютерных игр, нанотехнологий, национализма и патриотизма.
— Могли бы вы сравнить Российский философский конгресс со Всемирным философским конгрессом?
— Я был на Всемирном философском конгрессе в 1993 году в Москве. Конечно, всё было богаче и звёзднее. Тогда были Хабермас, Рорти и Рикёр. Тем не менее над всем витала какая-то лёгкая дымка поверхностности, дурацкий оптимизм. Все улыбались друг другу как идиоты, проявляли галантность и политкорректность. Поэтому всё прошло беззубо и безъяйцево, будто собрались на светский раут. Конгресс в Новосибирске честнее и нервознее. Было много эмоциональных выступлений от души.
— Какова сегодня роль философа в обществе? Насколько оправданы усилия власти по привлечению внимания к публичной философии (public philosophy)?
Я не вижу таких усилий власти. Во Франции и Германии философы спокойно чуть ли не каждый день во всех СМИ выступают. А у нас есть непонятно откуда взявшиеся «эксперты» — политологи, экономисты, социологи, но не философы. Философам ещё предстоит завоевать внимание властей и народа.
— Расскажите о вашем личном участии на конгрессе.
— Я приехал на свою секцию и сделал доклад об ответственности социальных наук. Я считаю, что социальный философ не имеет права быть лохом — идти на поводу у идеологических мифов. Когда во Франции Андре Глюксман, бывший леваком, прочитал «Архипелаг ГУЛаг» и изобрёл целое направление философии — это скандал. Он принял всё за чистую монету, хотя книга Александра Солженицына есть абсолютная ложь. Теперь, когда известно, что Солженицын цинично преувеличивал масштабы репрессий в 10-100 раз, Глюксман должен был бы застрелиться, а он 30 лет жизни был лохом, и ничего — звездит на французских телеканалах.
На другой день я подарил участникам свою книгу «Суверенитет духа». Оказалось, что очень многие её уже читали, и я пользуюсь популярностью. Целая очередь была за автографами. Я был смущён.
В кулуарах мы тусовались с новосибирскими, екатеринбургскими и петербуржскими коллегами. Было пару сумасшедших, но не опасных, а в остальном все милые люди. Я считаю, что если человек не ворует, не убивает, не толкает ближних, борясь за место под солнцем, ему уже надо ставить памятник, а если он ещё и философией занимается, то это выше всяких требований.
— Как современные философы отвечают на глобальные вызовы?
— Очень разнообразно. Послушаешь — у всех разные теории и очень правильные. Просто поразительно! Ещё раз убедился в том, что правильность, очевидность и доказательность теории ничуть не свидетельствует об её истинности. Истинная теория, наоборот, всегда радикальна, сумасшедша и пленительна. Она совпадает не с фактами настоящего, а с фактами будущего.
— Что вы можете сказать о роли Российского философского общества (РФО) в подготовке к конгрессу, а также об организации в целом философской жизни в стране?
— Я не участвовал в организации, поэтому не знаю, что РФО делало в этом плане. Что касается роли РФО в стране, то она мало заметна и желательно использовать его потенциал на полную катушку. Считаю, что тысячи философов России — огромный человеческий капитал. Это целая социальная сеть. Если их всех индоктринировать, то они могут выступить как серьёзная сила.
— По словам некоторых участников конгресса, общий уровень докладов оставляет желать лучшего, а философы из провинции подтвердили свой провинциальный уровень. Почувствовали ли вы провинциальный фон конгресса?
— Около 40% докладов представляли собой чтения по бумажке глав из своих диссертаций и монографий. Это было скучно и неприлично. К сожалению, особенно этим отличались женщины. Им присуща неуверенность в себе, и это их подводило. Но еще 50% довольно живо на уровне здравого смысла обсуждали вопросы. Мне понравилось то, что провинцию представляли зачастую не старые марксисты, как раньше, а молодые люди со светлыми головами. Они ещё действительно учатся, но не бывает великих философов до 40 лет.
— Отмечался ли интерес со стороны региональных и федеральных СМИ к конгрессу?
— Не следил за этим. Думаю, что нашим СМИ философия по барабану. Даже самый плохой философ лучше самого лучшего представителя любой иной профессии. Только философ может оценивать философа, а не всякие таксисты, парикмахеры, бизнесмены, политики, журналисты и прочая «пользоприносящая» нечисть.
— Как сказалась «аналитическая интрига» на работе конгресса, когда представители аналитической философии попытались перетянуть одеяло на себя?
СПРАВКА. Дмитрий Иванов, философский факультет МГУ им. М. В. Ломоносова:
«Конечно, присутствие аналитической философии с её ориентацией на логически строгое мышление, вниманием к деталям, нюансам, стремлением прояснить ключевые понятия, которыми мы оперируем, по-видимому, многими участниками конгресса было воспринято негативно. Как мне кажется, участники конгресса почувствовали, что им предлагают иной образ философии, иные стандарты философствования, более требовательные, строгие, которым многие из них не смогут следовать. По крайней мере, я бы так объяснил эту негативную реакцию.
Оценивая в целом уровень философствования участников конгресса, я бы не назвал его высоким. В своей массе это по-прежнему такие формы философствования, которые характеризуются произвольностью, нечёткостью выводов, пренебрежением средствами логического анализа, злоупотреблением различного рода метафорами, аналогиями, оставляющими без прояснения обсуждаемые понятия. Как правило, в этом можно упрекнуть континентальную философию, например, различные формы ницшеанской, пост-хайдеггерианской, постмодернистской мысли, которые получили в нашей стране своё особое развитие, где-то вытесняя, где-то смешиваясь с различными формами советского марксизма или дореволюционной русской философии».
«Профессора Целищев и Суровцев воспользовались пленарными заседаниями для пропаганды пользы и целительности ясного мышления вообще и аналитической философии в частности. Но получили жёсткую отповедь академика Лекторского, который поставил зарвавшихся профессоров на место».
— Претензии АНАЛитической философии смешны. Это вообще не философия. Единственным настоящим философом среди всех них был Людвиг Витгенштейн, но никто из его последователей по всей Великобритании и США даже близко не понимает, что он на самом деле значит в истории мысли. Весь ископаемый позитивизм и сциентизм — настоящий философский позор. Это ясельная группа философии Нового времени, при этом они мыслят себя чуть ли не самыми крутыми и продвинутыми в мире только на том основании, что в Великобритании и США тоже все такие. Но эти страны — философски незрелы. Философия у англосаксов всегда была самым слабым местом. Новосибирск — город технократический, поэтому позитивистский дух витал над конгрессом, но не получил широкой поддержки у масс.
— Не кажется ли вам, что мы имеем такую философию, какую заслуживаем?
— Может быть. Но большинство народов на Земле вообще не заслужили никакой философии. Если человека осенило уважение к философии, пускай он не станет ни Гегелем, ни Жижеком, он всё равно сверхчеловек в сравнении с неандертальцем, который постоянно задаёт вопрос «Зачем нужна философия?» и не может найти никакого ответа.
— Разделяете ли вы точку зрения одного из участников конгресса Михаила Немцева: «Так вот: протусовавшись в среде членов Российского философского общества все три дня, вижу, что
1) РФО — это почти политическая партия,
2) критерии профессионализма в среде российских философов потеряны.
Первый вывод можно сделать, понаблюдав изнутри за голосованием. Выборы безальтернативные и единогласные. (Я не имею в виду, что это плохо). Ставшая форма.
Второе... тем более бросается в глаза, когда на пленарном заседании, сразу после Целищева и Суровцева, которые чётко и внятно со сцены говорят об идеалах адекватности внятности и вменяемости в философском исследовании, выходит на сцену джентльмен, и рассказывает нечто, в рамках одного слайда ухитряясь упомянуть Большой взрыв, расширение Евросоюза и абиогенные формы жизни — и ничего! Изнутри РФО трудно понять, чем аналитики типа Суровцева с занудным призывом к адекватности и внятности лучше тех, кто за один доклад решает все метафизические проблемы современности. Молодой «философ» явно будет следовать путями второго, а не первого. Философия ведь для миропознания, да? Содержание большинства докладов на секциях доказывает, что в РФО философом может называть себя любой сумасшедший, используя это слово для легитимации своей эпистемологической крейзы»?
— Я не вижу в этом ничего ужасного. Не существует никаких критериев философии в принципе, так как сама философия есть то, что вырабатывает и меняет все критерии. В том числе и то, что сегодня является философией, а что нет. То, что все голосуют единогласно, говорит о безразличии к политике, потому что каждый занят своим делом. Отсутствие критериев соответствует сути философии. Менять это — только портить. На философской грядке само всё скоро вырастет, не надо только мешать. Через несколько лет у нас будет великий философский взрыв!
— Как вы в целом относитесь к «конференц/конгресс-философии»? Каков КПД участия в таких мероприятиях?
— КПД — это к механикам. Когда я слышу слово КПД, у меня рука тянется к пистолету. Я понимаю, когда шахтёр меня спрашивает: «Философ, а какую пользу ты приносишь?» Но когда философ начинает об этом спрашивать, то он играет на стороне шахтёра. А если шахтёры не получают достаточного ментального противодействия, то дело кончается философскими пароходами.
Страна без философии — это страна без будущего. Мало того, что всякое быдло бичует философию, так ещё наше философское снобистское сообщество само себя бичует. Чем это кончается? К чему уже привела эта корпоративная несолидарность? Уже сократили ставки, уже выкинули философию из кандидатского минимума. Чего этим зубоскальством по поводу нашей философии добились столичные философствующие снобы? Сами себя съедаем. Льём воду на мельницу разной швали, которая говорит: «Много философов у нас развелось!» Философов много не бывает! Все должны быть философами в идеале! Нам нужно такое общество, в котором философский конгресс — главное событие в жизни страны. Вы скажете, почему я за ставки волнуюсь и кандидатские минимумы?.. Считаю, что это огромная победа сил зла, когда философия выбывает из обязательных предметов всё больше и больше. Огромная масса бездарных философов это то, что нам надо терпеть только ради того, чтобы раз в 50 лет мог появиться философ уровня Канта, Ницше или Хайдеггера. Нельзя клевать наше философское сообщество за то, что в нём нет Кантов и Гуссерлей. Это навоз для Кантов и Гуссерлей. Он неприятно пахнет, но без него ничего не вырастет. Если его уничтожить, у нас будет пустыня.
Великих философов очень мало, потому что весь мир против них, и необходим миллион случайностей, чтобы он состоялся, тогда как для того, чтобы убить философа, достаточно поселить его в реальном мире. Каждый человек — это потенциальный Гегель, но система воспитания убивает его. Давайте будем щадящими с философами как с самыми нежными растениями — это самое большое богатство, которое может возникнуть у нации. Можно печалиться о состоянии нашей философии в мыслях, но нельзя печалиться вслух. Это предательство не только по отношению к корпорации, а предательство по отношению к будущему русскому Канту.
— Как вы предполагаете, какие «философские велосипеды» были изобретены на конгрессе?
— Я думаю, что очень много. При мне один молодой философ, размышляя здесь-и-сейчас об Интернет-проблемах почти слово в слово повторил концепцию Льва Толстого об искусстве. Он не знал, что это Толстой. Но так это прекрасно! Раньше был один такой на всю страну. А тут 25-летний юноша почти Толстой. А что будет, когда он повзрослеет? Если у него хватит мужества продолжать заниматься философией, а не уйти в какой-нибудь бизнес, если он будет мыслить, то, может быть, в 40 лет нам явится новый гений, который прославит страну не меньше Толстого.
Беседовал Алексей Нилогов
