В своих реформаторских деяниях министр обороны России Анатолий Сердюков дошел до кульминационной точки. С момента вступления в должность, он менял руководство Министерства обороны, «воевал» с начальником Генерального штаба Юрием Балуевским и «победил», отправив последнего в отставку, выставлял на аукцион недвижимость Минобороны, усиленно выявлял неконтролируемые финансовые потоки внутри военного ведомства. В списке его явных ошибок пока «переселение» Генерального штаба в здание бывшего штаба Организации Варшавского Договора прямо накануне войны в Южной Осетии. Зато в список условных побед можно записать создание холдинга «Оборонсервис», который призван сделать более прозрачным контроль за всеми непрофильными активами Минобороны – ремонтными заводами, гостиницами, сельхозпредприятиями, издательствами и так далее.
И без конца Сердюков оглушал армию, да и всех тех, кому армейская тема не безразлична, заявлениями о намерениях. Одним другого сенсационней и «революционней». Как, например, о переводе на «гражданку» военных журналистов, юристов, медиков, финансистов и других «непрофильных» офицеров. Или о сокращении численного состава Генерального штаба на 50%.
Но «момент истины» насупил 14 октября этого года по завершении совершенно рядовой коллегии Министерства обороны. Министр Сердюков объявил о начале самой радикальной реформы российской военной машины за весь постсоветский период. Ее основные постулаты:
·
мощное сокращение генеральского и офицерского составов, как непосредственно в войсках, так и в органах центрального управления;·
кардинальная перестройка системы управления войсками;·
решительный секвестр всей системы подготовки офицерских кадров.Последний пункт тотально прост. С образованием в любой сфере расправляются, прежде всего. По словам министра, число образовательных учреждений военного профиля решено сократить с 65 до десяти. Таким образом, у Минобороны останется шесть академий, один военный университет и три военно-научных центра – эти структуры ранее не существовали, но видимо, станут прообразом для бузующей подготовки войск.
Дальше декларировать больше нечего, разве что распустить армию совсем. Теперь наступает пора воплощать все вышеназванное в жизнь. Но как это будет сделано, если известно, то только самому министру обороны.
Сокращение офицерского корпуса
Итак, численность Вооруженных сил будет урезана с 1,13 млн. до 1 млн. военнослужащих к 2012 году. И сокращение коснется почти исключительно офицерского корпуса. Из 355 тысяч офицерских должностей вычтут 150 тысяч. При этом численность старших лейтенантов и лейтенантов резко вырастет с 50 до 60 тысяч человек. А все должности от полковника и вниз до капитана будут секвестрированы более чем на 60%. Из 1107 генералов и адмиралов в строю оставят 886. . Численность центрального аппарата Минобороны и органов военного управления (всего 21 813 человек) к 2012 году уменьшится в 2,5 раза и достигнет 8,5 тысяч. То, что в нашей армии в штабах полковники ходят ротами, а в строевых частях взводами командовать некому, секрет Полишинеля.
Поэтому эта часть реформы для невоенной среды кажется совершенно необходимой и оправданной. Несомненно, у офицеров и генералов на этот счет свой взгляд. Самое главное, чего они справедливо бояться – это то, каким образом будет осуществляться сама процедура массированной отправки в отставку, не выгонят ли «людей в погонах» на улицу по старой доброй традиции, взятой на вооружение еще во времена Никиты Хрущева, не вычистят ли под сурдинку наиболее толковых, и соответственно неудобных для вышестоящего начальства, офицеров.
Другой вопрос – сержантский корпус. Собственно говоря, многочисленные штаты младших офицеров еще в советские времена покрывали отсутствие корпуса профессиональных сержантов. В постсоветские времена фактически младших офицеров не стало, а унтер-офицеров в достаточном количестве не появилось. Где-то в этом промежутке находятся 140 тысяч прапорщиков и мичманов. Но, во-первых, согласно реформаторской программе этот институт прапорщиков и мичманов подлежит почти полному уничтожению, а, во-вторых, они, в основном, занимают технические и хозяйственные должности и подготовке войск не участвуют.
Если команда Сердюкова, увеличив количество старших лейтенантов и лейтенантов, планирует опять покрыть «недостачу» советским способом, то ни о какой реальной реформе не стоит и говорить. Армия – это солдат, а индивидуальная подготовка солдата – это прерогатива сержанта, никак не офицера. В заявленных радикальных реформах министра обороны есть удивительнейший пассаж. Потратив почти 85 миллиардов рублей, в течение 2009-2011 годов сформировать профессиональный сержантский корпус. То, что это полная утопия, очевидно. На подготовку необходимого числа сержантов-профи потребуется самое меньшее пятнадцать лет.
Реформа управления войсками
Самая примечательная часть реформаторской программы, безусловно, создание новой вертикали управления войсками. Прежнюю вертикаль "военный округ - армия - дивизия - полк" предполагается заменить новой - "военный округ - оперативное командование - бригада". Конструкция довольно запутанная.
Юрий Балуевский положил жизнь на то, чтобы сформировать на стратегических направлениях территориальные командования по типу американских – «Север», «Запад» и «Юг», которые заменили бы отчасти военные округа, а отчасти - столь же многочисленные московские командования. В советские времена нечто подобное пытался создать маршал Николай Огарков. У обоих по разным причинам ничего не получилось.
Анатолий Сердюков пошел дальше. Военный округ и оперативное командование – формации равного уровня – оказались в одной вертикальной системе. В традиционных военных терминах все это несовместимо. Но видимо под «оперативным командованием» подразумевается что-то вроде корпуса. А вся новая вертикаль – продукт чрезвычайно ускоренного осмысления итогов «пятидневной войны» на Кавказе. Мобильные компактные подразделения успешно и, главное, быстро громят противника на любом стратегическом направлении. Полковые тактические группы (что-то вроде бригад) в Южной Осетии произвели магнетическое впечатление и на Кремль, и на Минобороны и на телезрителей. Победа определяет выбор пути. В 1945-м Берлин предопределил нам огромную армию, в 2008-м Цхинвал – относительно российских размеров маленькую.
Теперь все сводится к формированию бригад и отказу от дивизионно-полковой системы. Дивизия крупна и неповоротлива, полк недостаточно силен. Бригада в самый раз. Однако даже американское командование (опыт которого рассматривается в Арбатском военном округе в первую очередь) отказалось от идеи полного перехода на «бригадный подряд». Дивизионное звено сохраняется Пентагоном в качестве объединяющей инстанции для бригад, формирование которых носит все-таки ситуативный характер. В армиях Великобритании и ФРГ также отказались от полного перехода на бригадную систему. К тому же надо учитывать характер театра военных действий. Например, для Дальнего Востока предпочтительнее дивизии. Учитывая потенциальный конфликт с Китаем, тут нужно будет сопротивление крупных войсковых соединений, а не действия мобильных бригад.
Но бригадная идея полностью захватила Минобороны. И чтобы показать глухо и бесперспективно сопротивляющемуся генералитету необратимость реформ, в качестве первых объектов радикальной трансформации были выбраны не безвестные части, а элитные «преторианские» дивизии - 106-я Тульская воздушно-десантная и 2-я Таманская мотострелковая. На очереди 4-я Кантемировская танковая и 98-я Свирская (Ивановская) воздушно-десантная. Из них из всех создадут бригады. Затем переформируют в бригады все остальные дивизии, и элитные и обычные в независимости от вида или рода войск. В отсутствие большой войны, безусловно, данная практика не имеет очевидных контраргументов.
Министр Сердюков без устали «оптимизирует» армейские структуры, но делает он это «вопреки», а не «в согласии» с военными. Договориться им довольно трудно. Но на стороне министра и финансовый и административный ресурсы.
