Теперь мы переходим ко второй статье Шмулевича.
Там он пишет:
Турция никогда не контролировала земли черкесов. Когда те узнали, что в каком-то неизвестном им Адрианополе неизвестные дяди передали их в русское подданство, то очень удивились.Когда же русские попытались овеществить это подданство — черкесы взялись за оружие.
Во-первых, надо сказать, что Турция никогда полностью не контролировала земли закубанских черкесов. Но они, хотя и формально, но были в ее подданстве. До 1798 года Турция даже компенсировала русским ущерб от набегов закубанских черкесов.
Так, современный историк Константин Скиба пишет [1]:
«По отношению к Кубанской Линии рескрипты Павла I предписывали надёжно охранять границу по Кубани и отражать набеги «закубанцев, подвластных Османской Порте». При этом строго оговаривалось, что без личного разрешения Павла войскам не разрешалось переходить Кубань для преследования горцев, наказывать их можно только на российской стороне границы.
Пример такой политики — в 1797 г. 300 казаков Кубанского полка, в ответ на безнаказанные набеги горцев, самовольно переправились через Кубань и отогнали 5000 баранов. Павел I приказал арестовать командира полка подполковника Г.П.Чернозубова, баранов вернуть, а казакам Кубанского полка сообщить, «что если дойдут до меня на хищничества жалобы, я прикажу отдать виновных в руки» закубанцев (выделено мной И.И).. Данным приказом Павел Iподтвердил условия Ясского мирного договора с Турцией от 29 декабря 1791 г., в подданстве которой считались народы Закубанья. В 6-й статье трактата османы обязывались
«употребить всю власть к обузданию и воздержанию народов, на левом берегу Кубани обитающих, в границах её, дабы они на пределы Всероссийской империи набегов, облав, хищничеств и разорений… не чинили… ни тайно, ни явно и не под каким видом людей в неволю не захватывали»,
о чём со стороны Порты строжайшие предупреждения, под страхом жестокого и неизбежного наказания, кому следует, даны. Кроме удержания горцев от набегов, турки были должны возмещать России убытки за уже причинённый ущерб. Наблюдение за этим возлагалось на анапского пашу. Со своей стороны российские власти, «…тогда почти всегда получавшие удовлетворение» за набеги, «для сохранения мира», предписывали без лишней надобности «от закубанцев и прочих турецкой области людей от нас никому баранты не брать, дабы за малое дело между государствами ссоры или и самой войны не учинить».
В дальнейшем, после 1818 года турки не раз заявляли протесты против ответных действий русских войск в отношении «их подданных».
По требованию русских властей о «наведении прядка» анапский паша даже посылал к закубанским горцам чиновников по сбору налогов и судей, не приняли их только шапсуги. Раздавали турки горцам и пушки. Но реально изменить «набеговую систему» турки не могли, да и не желали. Как пишет Василий Потто[2], «турецкий паша в Анапе употреблял со своей стороны все меры, в черкесах такое благоприятное (т.е «...освободить от чуземного владычества Большую Кабарду и отомстить России полным разгромом Линии») для мусульманства расположение, обещаяя помощь; турецкое золото играло за Кубанью ту же роль, что персидское в Дагестане.
После жестоких карательных экспедиций в Закубанье генерала Вельяминова [3], предпринятых в ответ на уничтожение казачьей станицы Круглолесской, наблюдалось некоторое затишье в набегах. Но с началом русско-турецкой войны 1828-1829 годов горские «подданные султана» резко активизировали военные действия против русских. К
ульминацией их стало полное уничтожение партией «из 3000 закованных в кольчуги всадников, во главе которых стоял турок Магомет-Али» крестьянского селения Незлобного.
Пригодных для продажи в рабство женщин и детей «благородные горцы» забрали с собой, мужчин и стариков («товарный неликвид») убивали, в том числе живыми бросая в горящие дома. Когда русские войска стали преследовать «благородных горцев», те стали резать русских женщин и детей [4].
Моральная и фактологическая суть утверждения Авраама Шмулевича, что «черкесы взялись за оружие», только когда русские попытались «овеществить над ними» в 1829 году свое подданство, в свете вышеизложенного в комментариях не нуждается.
Далее.
Авраам Шмулевич пишет:
«Николай, во всяком случае, до этого момента не дожил. Как не дожило еще несколько сот тысяч человек».
В данной фразе«мимоходом» и «почти незаметно» провозглашается тезис о «сотнях тысяч» черкесов, уничтоженных русскими.
Расположенное на высоте 550 метров над уровнем моря, урочище Красная Поляна была древним культовым местом адыгов, там, в числе прочего, располагались древние родовые кладбища. Даже сейчас в Красной Поляне сохранились дольмены и развалины древних сооружений (выделено мной - И.И).
В данном фрагменте по понятия «незаметно» подводится тезис от тождественности сооруженных более 5000 лет назад дольменов и родовых кладбищ адыгов.
Это не случайно. Современная великоадыгская историография напрямую связывает дольмены и адыскую историю. Мало того, это послужило основой создания «черкесского календаря», по котором сейчас идет 6217 год [5].
* * *
Третья статья Авраама Шмулевича из цикла «Кровь Красной Поляны» также полна весьма своеобразных положений.
В целом верно обрисовывая причины, по которым русское правительство приняло решение очистить Кавказские горы от горцев, Авраам Шмулевич в итоге подбрасывает несколько спорных, ели не сказать - откровенно лживых, положений с определенной политико-идеологической подоплекой.
Шмулевич подает желание русского правтельства переселить адыгов в Турцию как акт насильственной депортации. Приводится набор цитат, кочующий по всем работам «этноисториков». Говоря о выселении горцев в Турцию, Шмулевич лишь мимоходом упоминает о том, что, требуя выселения из горных районов, русские власти предлагали горцам в качестве альтернативы поселиться на Кубани. И так далее.
Но прежде чем сделать окончательные выводы, все же необходимо закончить разбор текста.
Территория, занятая адыгами, имела ключевое значение и с геополитической точки зрения — как плацдарм для дальнейшего движения России на Юг.
Утвержение весьма спорное, особенно с учетом того, что южнее адыгского независимого анклава находились дружественные грузинские земли.
Но опыт более чем столетних боевых действий на Кавказе показал, что горцы очень быстро оправляются от поражения, и буквально через несколько лет после «окончательного разгрома» вновь готовы к войне — причем войне той же степени интенсивности, что и до «поражения».
А вот с этим нельзя не согласиться. Соплеменник и земляк Шмулевича, возможно знакомый его по времени, когда Авраам Шмулевич был Никитой Деминым, привел в своей беседе с лидером «Черкесского конгресса» Адыгеи Берзеговым весьма любопытную цитату генерала Фадеева из его «Писем с Кавказа» 1864-1865 годов:
«Перевоспитать народ есть дело вековое, а в покорении Кавказа главным элементом было именно время, данное нам, может быть, в обрез, может быть, в последний раз, для исполнения одной из жизненных задач русской истории. Было бы чересчур легкомысленно надеяться переделать в данный срок чувства почти полумиллионного варварского народа, искони независимого, искони враждебного, вооруженного, защищаемого неприступной местностью, предоставленного постоянному влиянию всей суммы враждебных России интересов… В случае же войны Кавказская область стала бы открытыми воротами для вторжения неприятеля в сердце Кавказа» [6].
В дальнейшем Шмулевич обширно цитирует Фадеева.
Надо было истребить горцев наполовину, чтоб заставить другую половину положить оружие.
Именно из этой гиперболизированной фразы общего характера, вырванной из огромного массива исторических работ Фадеева, методом «умножения на два» делается вывод о 50%-ом уничтожении адыгов на заключительной фазе Кавказской войны, еще до выселения их в Турцию. Но об этом ниже.
Действия русских на Кавказе абсолютно ничем не отличались от действий англичан, немцев, испанцев, голландцев. французов и прочих шведов во всех остальных уголках Старого и Нового Света.
Весма примечательное утверждение, но будет прокомментировано ниже.
Одной из главных причин, которое царские власти выдвигали для объяснения причин экспансии в Средней Азии и на Кавказе, было прекращение грабительских набегов горцев и кочевников на русские поселения. Русские пленные, захваченные во время набегов или боев, в большом количестве содержались в рабстве у горцев и были одним из основных предметов экспорта в Турцию и арабские страны.
Весьма справедливое утверждение. Мало того, вся структура хозяйственной деятельности закубанских адыгов строилась на крепостничестве и рабовладении.
Вот что пишет Яков Гордин [7]:
«Собиравший сведения о быте черкесов и вовсе не предубежденный против горцев Ольшевский, описывая положение «кавказских пленников», рисовал весьма мрачную картину: «Сколько страданий, мучений, физических и нравственных, претерпевали эти несчастные со времени их пленения. Изнуренные тяжкими работами, обессиленные голодом и томимые жаждою, они подвергались поруганиям и побоям; их таскали от одного хозяина к другому, или напоказ толпе, на аркане; они ввергались в душные и грязные ямы, наполненные разными гадинами и нечистотами. Спасение пленника заключалось или в скором выкупе, или в промене его на других пленных, или в бегстве. Если же не являлась к нему эта помощь, то он, изнывая от страданий и мучений, преждевременно умирал. Но были и такие пленники, которые, принимая магометанство, вступали в брак с горянками, если таковые находились; а были и такие из них, которые, будучи не в состоянии дать за себя выкуп, оставались в кабале, и не переменяя веры. Такие несчастные с их потомством составляли «иессырей» или в полном смысле рабов, лишенных всякой свободы, и которыми помыкали хуже скотов. И где же существовало такое страшное рабство? В народе, дышавшем полною независимостью и свободою, который не допускал никакой посторонней силы и внешнего вмешательства».
Переходим опять к статье Шмулевича.
Вот здесь находится краеугольный фрагмент текста.
По официальным российским данным (выделено мной И.И). из более чем миллиона адыгов (черкесов) погибло в войне свыше 400 тыс. человек, было выселено 497 тыс. человек, на исторической родине осталось около 80 тыс. Одну адыгскую народность пехов (убыхов) депортировали поголовно, кроме 14 селений, не ушедших в Османскую империю. Их объявили военнопленными и посемейно «распылили» в Костромской губернии по различным деревням.
Было выселено также более 9/10 абхазов, ближайших родственников адыгов.
Где и когда Авраам Шмулевич нашел данные о том что черкесов был миллион и из него только в войне погибло 400.000?
В книге Ф.Бадерхана, которую цитирует в своей статье Шмулевич, приводится весьма любопытный документ [8]:
«Покорение Западного Кавказа закончилось выселением в Турцию значительных масс горского населения нынешней Кубанской области, что, с одной стороны — дало простор для колонизации опустевших ее земель русским элементом, а с другой — весьма облегчило устройство на новых началах той части городского населения Западного Кавказа, которая осталась на родине. Из числа 500 тысяч горцев, проживавших за Кубанью в начале 60-х годов(выделенно мной - И.И)., к 1865 году осталось не выселенными в Турцию всего лишь до 90 тысяч.
Без сомнения, такаягромадная масса переселенцев не могла быть подвинута к оставлению родины одними лишь мерами, извне предпринятыми по расчетам победителя, если бы в этой массе не таилось издавна тяготение к Турции, если бы мысль о переселении туда не казалась для непокорных нам горских племен единственным исходом на случай невозможности для них продолжать борьбу с нами. Не будь у них этого тяготения к Турции, порожденного религиозным единством их с турками, а также невежественным представлением о тех благах, которыми преисполнена турецкая земля, само собою все наши подготовительные меры к окончанию войны на Западном Кавказе, путем переселения туземных враждебных нам племен в Турцию, не могли бы привести к столь быстрым успехам, а поставили бы эти племена в то безвыходное положение, которое доводит до отчаянного сопротивления.
Но, с другой стороны, те же самые факты переселения указывают, что таким тяготением горцев к Турции, за невозможностью до времени искоренить его, правительство может пользоваться в своих интересах как вернейшим средством давать благополучный исход невежественному, хотя по большей части и пассивному, упорству и религиозному фанатизму, в большей или меньшей степени всегда проявляющимся при проведении в жизнь горцев какой-либо важной реформы».
Это цитата из отчета главнокомандующего кавказской армией по Военно-народному управлению за 1863—1869 годы. Это официальный документ для служебного пользования (в книге Ф. Бадерхана документ приводится полностью и рекомендуется автором статьи к прочтению) прямо говорит: «Из числа 500 тысяч горцев, проживавших за Кубанью в начале 60-х годов».
Ни о каких 400 000 убитых «,по официальным российским данным, погибших на войне», на начало 60-х годов нет и речи.
Но надо напомнить, что активные действия военные действия на Западном Кавказе начались с 1861 года. Вопреки мнению Шмулевича, по официальным российским данным того периода число адыгов на Кавказе до переселения в Турцию соответствует числу выселившихся и оставшихся.
Так же надо сказать и о 9/10 выселенных абхазов. Авраам Шмулевич ни разу не обмолвился о том, что значительная часть абхазов была выселена турками насильно в ходе войны 1878 — 1879 годов [9].
В отношении «распыленных» по Костромской губерни убыхов, то тут пахнет откровенной ложью и фактологическим подлогом: во всех источниках говорится, что убыхи полностью выехали в Турцию.
И почему их надо было «объявлять военнопленными» и «распылять», а не оставить жить на Кубани, как десятки тысяч других горцев? Ф.Бадерхан (стр. 20) свидетельствут:
«К 19 апреля русские войска уже не встречали в горах убыхов — все они направились в Турцию».
(Продолжение следует)
