(Продолжение. Начало здесь)
А.Ш. — Тито долгое время был любимцем Запада. Отношения между Америкой и Югославией вообще были отличные, а во время кризиса между Югославией и СССР при Сталине американцы даже оказывали Тито военную помощь. Я лично знаю одного ветерана американского спецназа, он живет сейчас в Иудейских горах, он воевал в Корее, а затем состоял в личной охране Тито. Почему и как вдруг всё так резко поменялось, и Югославия превратилась в главного врага?
Анатолий Поморцев — Дело в том, что до 1991-го года Югославия являлась буфером между капиталистическим и социалистическим лагерями. Эта страна, была необходима и Востоку и Западу и сотрудничала и с Востоком и с Западом.
Востоку она была необходима как медиатор, через который можно было переговариваться с капиталистическим миром. Тито имел хорошие отношения и с Москвой, и с Вашингтоном, был одним из лидеров Третьего мира.
Америке Югославия была нужна как пример социалистического государства, которое успешно существует, но никак не связано с Москвой. Югославия была нужна также как буфер, в случае возможной войны с Восточным блоком она приняла бы первый удар, что бы выйти на Запад советские войска должны бы были пройти через Югославию.
В 1991-м году, как известно, угроза с востока миновала. И существование Югославии, с точки зрения западной геополитики, потеряло смысл.
Кроме того, это была страна с четвертой по численности армией в Европе армией, лидер Движения неприсоединения, то есть мощный независимый игрок, при этом не входящий ни в какие блоки. Когда блоков было два, это было нормально. Но когда Восточный блок исчез, остался один Западный. И существование Югославии стало костью в горле, никому не нужной.
Так что решение о ликвидации Югославии было, конечно, бесчеловечным, но с точки зрения политической логики это было вполне осмысленно:
Югославия лишилась той ниши, в которой она сидела с 1948-го по 1991-й год, — точнее, эта ниша исчезла по объективным причинам. Дальше ликвидировали и саму страну. Был искусственно создан экономический кризис, он перерос в кризис политический. Стали распространяться идеи, что поодиночке всем будет лучше. Это привело к внутренним войнам. И Югославия распалась в крови и огне.
А.Ш. — Но ведь распад Югославии вызвал кровавую войну в Центре Европы, причем в таком чувствительном регионе, как Балканы. Все помнят, что первая Мировая Война началась как раз из-за Косово, да и начало Второй Мировой связано с Югославией, вторжение немцев в эту страну стало одним из первых актов войны, и боевые действия там потом велись непрерывно до 45-го года. Тито даже говорил, что именно он открыл второй фронт, и имел право на эти слова, югославские партизаны сковывали большие силы немцев. Югославия долго была пороховой бочкой Европы — и практически все эксперты в начале югославской войны с тревогой говорили, что существует возможность, что эта пороховая бочка взорвется вновь и вновь разнесет весь континент. Просто «ненужность» не оправдывает такой риск и такие усилия. Ну, мало ли в мире «ненужных» стран — их же не уничтожают. Почему именно Югославия?
Анатолий Поморцев — Был еще один существенный момент.
Сербы, а они составляли большинство в Югославии, начали отказываться от социализма и поворачиваться к своей политической традиции. Поэтому Милошевич начал дружить с Москвой.
Тито с Москвой общался, но не дружил, близок с Москвой не был. Он, кстати, был хорват, в отличие от серба Милошевича. А при Милошевиче возникла опасность того, что Югославия станет союзником Москвы. Москва к тому времени лишилась всех своих европейских сателлитов. А тут она снова входит в Европу, причем получает сильного союзника в очень геополитически выигрышном месте — и практически в центре Европы и в бассейне Средиземного моря.
Это Западу совершенно не было нужно. Давать Москве плацдарм на Балканах — это был большой риск. Риск внутренней войны в Югославии был меньше.
Кроме того, старый принцип «разделяй и властвуй»: разговаривать с одной большой и сильной страной сложнее, чем с восемью маленькими и слабыми.
Вот и всё.
А.Ш. — Я слышал такое мнение, что война в Югославии — это месть немцев югославам за Вторую Мировую. Ведь сербы оказали упорное сопротивление, Германии, практически, не удалось покорить эту страну — единственную в континентальной Европе, если не считать СССР. Более того, именно косовские сербы оказали наиболее упорное сопротивление.
Анатолий Поморцев — Да, есть такая точка зрения. Особенно она распространена в Сербии.
Действительно, именно Германия являлась «мотором» войны в Югославии. И основные усилия, инициативу по признанию Хорватии, Боснии и Герцеговины, которые отделялись от тогда ещё Югославии в нарушение действующей конституции — предпринимало именно правительство Германии.
Более того, югославские мусульмане, вместе с хорватами, были союзниками Германии во Второй мировой войне, и вместе с немцами воевали против сербов. И германские дипломаты принимали активное участие во всех переговорах об отделении этих республик, консультировали мусульман, хорватов и словенцев, давали гарантии того, что их независимость, провозглашённая вопреки действовавшей тогда конституции, будет признана.
Так что версия «немецкого реванша», как минимум, имеет право на существование.
А.Ш. — Как воспринимают сербы Сербии отделение Косово?
Анатолий Поморцев — Насколько близко к сердцу они это принимают, показывают события 22 марта, митинг протеста против отделения, случившийся в центре Белграда.
На него собралось порядка миллиона сербов со всей страны — притом, что все население Сербии восемь миллионов. Митинг закончился, беспорядками, сожжением американского посольств и посольств других государств, гибелью одного человека и ранением нескольких десятков. В итоге властям пришлось выводить на улицы полицию и спецназ.
Кроме того, отношение к Косово показывают результаты парламентских выборов. Единственная партия, которая является сторонником независимости края, едва-едва прошла через выборный ценз и набрала всего пять процентов голосов.
Все остальные партии, прошедшие в парламент имеют серьезные разногласия, некоторые сторонники сближения с Россией, некоторые хотят в Евросоюз. Но первым пунктом во всех программах всех партий стоит сохранение Косово в составе страны.
А.Ш. — На президентских выборах большинство сербов (пусть и незначительное) высказалось за вступление Евросоюз. Как это объясняется? Ведь совсем недавно сербы воевали с ним?
Анатолий Поморцев — Сербы разделяют вопрос о вступлении в НАТО и вступлении в Евросоюз.
Что касается НАТО, то я неоднократно беседовал на эту тему с сербскими политиками, но даже самые проевропейски настроенные из них говорили мне: «Ну как ты думаешь, разве можно сейчас говорить о вступлении в НАТО?! Прошло всего девять лет, как они нас бомбили». Партия, которая говорила о вступлении в НАТО, получила всего пять процентов. Могут раздаваться голоса о необходимости сотрудничества в том или ином виде — но о вступлении в НАТО речь не идет.
А.Ш. — Какое влияние оказало на сербское общество проигранная война?
Анатолий Поморцев — По моим ощущениям, двойственное.
Разрушена промышленность, инфраструктура, огромная безработица, огромное количество беженцев, огромное количество людей, которые живут в плохих условиях. И это все действует на психику угнетающе.
Есть большое количество сломленных людей, кто говорит: «черт с ним со всем, лишь бы не было ещё хуже», часть людей пребывают в апатии.
Но, с другой стороны, война произвела большой положительный эффект, в сербском обществе появилась какая-то семейственность, чувство единства, много людей, которые готовы придти друг другу на помощь, придти на помощь незнакомым. И, если брать всё в целом, нельзя сказать, что это сломленное общество.
А.Ш. — Были ли вы в Албании?
Анатолий Поморцев — Нет.
У меня российский паспорт, и все мои коллеги, которые бывали в Албании, предупреждали, что, если я поеду туда, то ни в коем случае я не должен говорить, что я русский, что практически все албанцы говорили им: русские еще вреднее, чем сербы, русские тоже враги, но вот сербов можно убить, они здесь, а русские далеко и с ними нельзя ничего сделать. И я не представляю, о чем можно говорить с людьми, большинство из которых хотят меня убить.
А.Ш. — Вы видите какую-то параллель между событиями Албания — Косово — Сербия и Организация Освобождения Палестины — Палестинская Автономия — Израиль?
Анатолий Поморцев — Параллель, которая абсолютно чётко мне видна — это параллель между судьбой сербских анклавов в Косово и судьбой еврейских поселений, изолированных среди населенных арабами территорий, в случае возникновения независимого палестинского государства.
Можно ли представить арабскую полицию, которая охраняет еврейские поселения? С таким же успехом, как представить албанскую полицию, которая гарантирует безопасность сербов на территории Косово. Реальность такова, что и то и другое абсолютно невозможно.
Политики, которые говорят о возможности мирной интеграции сербских районов Косово в структуры этой так называемой республики, предаются безответственным фантазиям, точнее, они просто цинично готовы к тому, что сербы будут уничтожены или изгнаны.
А.Ш. — Может быть, поручить охрану сербов в Косово и евреев в Палестинском Государстве международной полиции? Как будет действовать международная полиция?
Анатолий Поморцев — Международная полицейская миссия ООН в Косово по всем планам должна была быть свернута к 15 июня 2008 года. Сейчас этот срок перенесен на сентябрь-октябрь.
Смысл в том, что Запад пытается обеспечить передачу всех полномочий миссии ООН, которая фактически управляет краем, государственным структурам косовских албанцев. Но даже ответственные за этот процесс чиновники ООН понимают, что говорить о том, что косовская полиция станет охранять сербов — просто смешно. Большую часть личного состава этой полиции образуют боевики террористической Армии освобождения Косово.
Это все равно, что поручить охранять еврейские поселения боевикам ХАМАСа и Исламского джихада.
А международные полицейские, присутствующие в Косово, при большинстве инцидентов, нападений албанцев на сербов предпочитают играть роль наблюдателей.
Я неоднократно видел, как при агрессивных действиях, нападениях, албанских полицейских против сербов присутствовавшие при этом солдаты НАТО или сотрудники миссии ООН делали вид, что ничего не происходит. Не могу сказать, что это было в ста процентах случаях, но в большинстве — именно так.
Беседовал Авраам Шмулевич
