(Окончание. Начало здесь и здесь)
ПЕРЕКРЁСТНОЕ ВЫМОГАТЕЛЬСТВО ДЕНЕГ У НАСЕЛЕНИЯ
Как известно, в ценах отечественных потребительских товаров и услуг концентрируются абсолютно все затраты на их производство, включая добычу необходимых природных ископаемых, приобретение различных ресурсов, технологического оборудования и т. д. Ведь сама по себе промышленная продукция никому не нужна, если она не востребуется в производстве потребительских товаров и услуг внутри страны или за рубежом.
Упомянутые затраты вместе со всеми налогами и прибылью предприятий в конце концов оплачивает население страны. Поэтому за всю потребляемую в стране электроэнергию, кроме той, которая используется в производстве экспортной продукции, в итоге тоже расплачивается население, приобретая потребительские товары и услуги.
И приведенные выше колоссальные непроизводственные затраты в РАО «ЕЭС», и накопленная прибыль — все из его карманов.
Из сказанного следует, что так называемое перекрёстное субсидирование, при котором тарифы на электроэнергию промышленным предприятиям устанавливают на 10-15% выше, чем для жилищной сферы, занижая их для граждан, является на самом деле перекрёстным вымогательством у них дополнительных денег.
И вот почему.
Субсидия — это безвозмездное денежное или материальное пособие. Но население при так называемом перекрёстном субсидировании никаких пособий не получает. Наоборот, с него взимают еще дополнительный налог.
Дело в том, что предприятия, оплачивая при таком «субсидировании» более дорогую для них электроэнергию, закладывают дополнительные затраты в цены своей продукции, кредитуя на упомянутую разницу в тарифах население. Причём, на возросшую стоимость продукции увеличивается также НДС. Навязанный населению кредит возвращается предприятиям после продажи ими своей продукции.
Но при этом население, приобретая потребительские товары и услуги, выплачивает государству за навязанный ему кредит ещё и процент в виде НДС, сейчас в размере 18%, в прежние годы — больше.
Однако в большей выгоде оказывается РАО «ЕЭС». Ведь во многих регионах население уже почти полностью оплачивает стоимость потребляемой им электроэнергии. А под предлогом необходимости «перекрёстного субсидирования» (иначе энергохолдинг якобы понесет убытки!) крупные предприятия не пускали заключать прямые договора на оптовом рынке, где электроэнергия была на треть дешевле, чем в прежних региональных энергосистемах АО-энерго.
Таким образом, «перекрёстное субсидирование» ещё двояко провоцирует дополнительную ценовую инфляцию, увеличивая издержки производства.
В 2004 г. предприятия выплатили населению «субсидии» в размере примерно 40 млрд. рублей. Возвратив их благодетелям поневоле, население заплатило ещё и в казну за навязанную ему помощь около 10 млрд. рублей НДС, фактически дополнительного налога на кредит, не предусмотренного Налоговым кодексом (здесь и далее приведены в основном показатели 2004 г., так как в следующем году региональные АО-энерго были ликвидированы и созданы самостоятельные генерирующие и сетевые компании, что несколько изменило сопоставимость ряда показателей).
Но гораздо большую ренту получали в РАО «ЕЭС» от блокирования доступа на ФОРЭМ крупным предприятиям.
Они потребляют примерно половину производимой в стране электроэнергии, за которую в 2004 г. заплатили региональным АО-энерго свыше 250 млрд. рублей. На ФОРЭМе этим предприятиям удалось бы сэкономить порядка 80 млрд. рублей, но они достались перепродавцам — АО-энерго и в итоге тоже обернулись для населения дополнительным бременем.
Всё сказанное относится и к инвестиционной компоненте в тарифе на электроэнергию. В среднем она достигает примерно 12% и распределялась до недавнего времени почти поровну между материнской компанией в качестве абонентской платы и региональными АО-энерго для их нужд.
Однако часть компоненты, предназначенная для инвестиций в АО-энерго, почему-то была причислена к прибыли, что позволяло тратить эти целевые средства на что угодно, а государству — облагать такую «прибыль» налогом.
С потребителей в тарифе, как и положено, взимают на капвложения ещё и амортизационные отчисления, которые в последние годы возросли. В 2004 г., согласно отчётности РАО «ЕЭС», балансовая прибыль энергохолдинга превысила 80 млрд. рублей, налога с неё заплатили почти 20,1 млрд. рублей, инвестиционная компонента, включая абонентную плату, собранная при продаже электроэнергии, составила примерно 60 млрд. рублей, из них 30 млрд. отнесены к прибыли, а амортизационных отчислений собрали почти 70 млрд. рублей. Получается, на инвестиции должны были затратить 130 млрд. (вместе с абонплатой), а израсходовали лишь около 84 млрд. рублей.
Из-за попустительства госорганов, регулирующих тарифы, подобное происходило из года в год, вследствие чего в энергохолдинге нарастала нераспределённая прибыль. Как отмечалось, на конец 2006 г. она превысила 745 млрд. рублей.
Таким образом, инвестиционные средства, взимаемые в конечном итоге с населения страны, оборачиваются для него тоже перекрёстным вымогательством: эти деньги — живьем или созданным на них имуществом — присваиваются РАО «ЕЭС», а государство имеет с них определённую налоговую мзду. Можно утверждать, что население тем самым облагается, как и при «перекрёстном субсидировании», дополнительным, явно противоправным перекрёстным налогом. Противоправным, так как на средства населения создается имущество, которое присваивается акционерами РАО «ЕЭС». Тут наблюдается некая аналогия с дольщиками-соинвесторами, вложившими деньги в строительство жилья, и обманутыми строительными фирмами.
Если в электроэнергетике пока нельзя обойтись без инвестиций населения, то в интересах государства и общества необходимо амортизационные отчисления и инвестиционную компоненту, исключив её соответствующую часть из прибыли, переводить в специальный государственный фонд для целевого использования — только на инвестиции. Причём, срок «лежания» в нём этих средств в соответствии с периодом изменения тарифов надо ограничить годом, а при его превышении уменьшать соответствующие доли в тарифах, как это предписано нормативными правилами их регулирования.
А в последние годы ввели еще одну форму перекрестного вымогательства денег у населения — оплату за присоединение потребителей к системам электроснабжения. Тариф на 1 кВт составляет несколько десятков тысяч рублей и эти дополнительные издержки также в конечном итоге включаются в стоимость потребительских товаров и услуг. С ограничениями по подключению сталкивается уже до 80% новых потребителей, что в ряде регионов стало основным препятствием для роста хозяйственной активности.
При этом ввод новых энергомощностей заведомо недостаточен. Причины перечислены выше.
ВЫМОГАТЕЛЬСТВО ПО ДВУХСТАВОЧНОМУ ТАРИФУ
Общий бассейн электроэнергии, составляющий основу ЕЭС, образован из шести сообщающихся бассейнов, каждый из которых размещен примерно в границах соответствующего федерального округа, в одном-двух часовых поясах.
Окружные бассейны, «наполняемые» мощными электростанциями на их территориях, технологически и технически представляют собой объединенные энергосистемы, которые прежде являлись подразделениями РАО «ЕЭС».
К окружным присоединены соответствующие региональные бассейны. Они «наполняются» в основном ТЭЦ и до «реформирования» принадлежали АО-энерго, которые являлись ответственными поставщиками электроэнергии и тепла в регионах, а сейчас бездумно, вопреки структуре и технологии Единой энергосистемы, ликвидированы.
Такая двухуровневая бассейновая структура до акционирования ЕЭС позволяла максимально снижать себестоимость энергоснабжения.
Во-первых, благодаря перетокам электроэнергии между сообщающимися бассейнами одни и те же электростанции могли поочередно обслуживать потребителей в соседних часовых поясах по мере суточного изменения там энергопотребления. Тем самым удалось снизить общую требуемую мощность электростанций в системе по сравнению с автономным снабжением регионов примерно на 20 млн. кВт.
Во-вторых, в такой системе коллективного пользования себестоимость электроэнергии снижалась за счет приоритетного использования наиболее эффективных станций и передачи электроэнергии по кратчайшим путям, что уменьшало ее потери. Тариф для предприятий и более высокий тариф для населения были некогда едиными для всей страны, средневзвешенными, что также способствовало их уменьшению.
Можно перечислить еще ряд важных преимуществ ЕЭС, позволявших прежде системно снижать себестоимость электроэнергии в интересах потребителей, и которыми пренебрегали в РАО «ЕЭС» ради достижения своих, чисто коммерческих целей. Одно из этих принципиальных преимуществ — эффективное обеспечение пиковых нагрузок в системе.
Если какое-либо предприятие имеет собственную электростанцию, ее мощность должна соответствовать максимально возможной нагрузке. Пусть даже этот максимум возникает один раз в сутки и на одну минуту. Но для его обеспечения необходимо все время держать оборудование станции «под парами». Как котел паровоза при временной остановке поезда.
На большинстве машиностроительных заводов отношение пиковой нагрузки к средневзвешенной суточной мощности составляет от 1,5 до 2. Поэтому при автономном электроснабжении предприятий в стране пришлось бы иметь гораздо больше генерирующих мощностей, примерно около половины которых держали бы в «горячем» резерве, «под парами». Это стоило бы громадных денег.
К такой «новой» электрификации и подтолкнули страну реформаторы согласно «плану ГОЭЛРО 2».
Когда все потребители питаются электроэнергией из общего бассейна, «под парами» в ожидании результирующей пиковой нагрузки приходится держать генерирующую мощность значительно меньшую по отношению к востребуемой среднесуточной, чем их соотношение на каком-нибудь машиностроительном предприятии.
Дело в том, что пики нагрузок, возникающие у потребителей, далеко не всегда совпадают по времени. Поэтому требуемая резервная мощность электростанций в бассейне оказывается общей, используемой поочередно, и, следовательно, много меньшей.
Кратковременные результирующие отклонения нагрузки от среднего значения в ЕЭС не превышают 15—20%, и они весьма оперативно «гасятся» регулированием мощности гидроэлектростанций. Как отмечалось, неизменную часть графика нагрузок в системе обеспечивают АЭС и мощные тепловые станции. Что касается изменяющейся части графика (пиков и полупиков), то для содержания необходимого «горячего» резерва генерирующих мощностей предприятиям промышленности и транспорта установлен двухставочный тариф на электроэнергию. Он включает в себя цену собственно электроэнергии за 1 кВт.ч (это в основном стоимость топлива тепловых станций, обслуживающих полупики нагрузки) и стоимость содержания «под парами» одного киловатта максимально востребуемой предприятием генерирующей мощности.
Предприятием заявляется и оплачивается весь год его пиковое значение мощности, если даже это значение востребуется всего лишь на минуту, а всё остальное время года нагрузка будет много меньшей.
Заставляя предприятия весь год оплачивать мощность по непродолжительному максимуму своей нагрузки, их уже тем самым вынуждают значительно переплачивать за электроэнергию. При превышении заявленного максимума взимают большой штраф. Если же пик нагрузки окажется меньше заявленного значения, деньги предприятию не возвращают.
Но пики и полупики отдельных потребителей зачастую не совпадают во времени, поэтому резервная мощность в бассейне ими используется поочерёдно и оказывается для них тоже общей. Казалось бы, и тариф за мощность надо устанавливать с учётом её общего системного резервирования для обеспечения усреднённых пиков нагрузки потребителей.
Причем для уменьшения цены за киловатт делать это надо в границах не региональных, а окружных бассейнов, учитывая все электростанции на их территориях, которых больше, чем в отдельных регионах. Да и средневзвешенный тариф, если его устанавливать в границах окружных бассейнов, был бы тоже много меньше нынешних в регионах.
Однако плату с каждого потребителя берут такую, как будто заявленную им мощность, когда она им не востребуется, больше никто не использует. Конечно же, это не так.
Вот и получается, что за одну и ту же мощность с потребителей, которые востребуют её поочерёдно, взимают деньги не пропорционально времени пользования, а с каждого за всю эту мощность целиком. В результате при поочередном потреблении одного киловатта, допустим, десятью пользователями в РАО «ЕЭС» взимают за него плату в 10 раз превышающую установленный тариф.
Предприятия промышленности и транспорта потребляют примерно 60% производимой в стране электроэнергии, на что востребовано около 110 млн. кВт рабочей мощности электростанций.
Плата за один киловатт в месяц в 2004 г. составляла в среднем по стране 300 рублей. Допустим, что пики и полупики нагрузки превышают неизменную часть мощности (её среднее значение) в 1,5 раза, т. е. возвышаются над ней примерно на 40 млн. кВт. Если одним резервным киловаттом для гашения пиков нагрузки в среднем поочерёдно пользуются, предположительно, хотя бы два потребителя, и с них взимают одинаковую плату в размере тарифа, т. е. в месяц по 600 рублей вместо 300, то в 2004 году в РАО «ЕЭС» только за резервную для пиков нагрузки мощность собрали не менее 240 млрд. рублей. «Прибыль» за счёт переплаты составила 120 млрд. рублей.
Эта оценка по минимуму справедлива и для 2005 г., причем этот минимум надо увеличить не менее чем вдвое.
Если нагрузка в каком-то месяце превысила заявленное пиковое значение, за это, как отмечалось, крупно штрафуют. Штраф составляет половину тарифной стоимости потребленной мощности, и снабжающая организация самостоятельно повышает нарушителю заявленный им максимум. Поэтому во избежание риска потребителям оказывается выгоднее увеличивать заявляемое значение мощности. Такая подстраховка обходится, по оценке, в 10%, что составляет примерно 11 млн. кВт и дала ещё почти 40 млрд. рублей дополнительной годовой «прибыли». Итого — не менее 160 млрд. «прибыли».
Таким образом, если просуммировать приведенные выше прикидочные расчетные данные, то окажется, что только в 2004 г. предприятия промышленности и транспорта переплатили за электроэнергию не менее 280 млрд. рублей, а энергохолдинг выручил за неё 507,22 млрд. рублей. Эта переплата, превысившая половину выручки энергохолдинга, обернулась для населения страны дополнительным налогом в размере 280 млрд. рублей, который оно заплатило РАО «ЕЭС». К этой сумме надо добавить еще 10 млрд. рублей НДС, выплаченных в том же году населением за навязанное ему «перекрёстное субсидирование» в 40 млрд. рублей.
Есть основания полагать, что потребности в пиковой мощности даже прежние самодостаточные АО-энерго удовлетворяли во многом не за счет своих тепловых станций, а за счет ФОРЭМа, где электроэнергия на треть дешевле.
Об этом косвенно свидетельствует существенное превышение количества электроэнергии, приобретенной региональными энергосистемами в общем бассейне в последние годы своего существования, по сравнению с ими же планировавшимся. Это подтверждается и значительным в последние годы ростом выработки электроэнергии на ФОРЭМе с преобладанием прироста ее поставок атомными станциями. Если пиковые потребности в мощности удовлетворялись в той или иной мере за счет ФОРЭМа, то, спрашивается, куда делись сэкономленные при этом в бывших АО-энерго топливо и деньги, выплаченные потребителями?
Но этим двухставочное взимание оброка с потребителей не заканчивается.
Как известно, правительство страны, озадаченное сдерживанием инфляции, ограничивает ежегодный рост тарифов в естественных монополиях на величину прироста индекса цен потребительских товаров. Поэтому в целом двухставочный тариф повышают до заданной планки. Однако многие региональные энергетические комиссии меняют при этом соотношение ставок, увеличивая плату за мощность.
Тем самым введение новых тарифов приводит к увеличению платы за электроэнергию не пропорционально годовой инфляции, а гораздо больше, и увеличивает ценовой диспаритет в экономике. Размер переплаты зависит от соотношения пиковой и средней мощности.
Согласно информации Росстата, в 2005 г. индекс цены производства, передачи и распределения электроэнергии в сравнении с 2004 г. возрос на 11,5%, объем производства электроэнергии увеличился на 2,2%, а выручка в отрасли за электроснабжение составила 1283 млрд. рублей и подскочила в текущих ценах на 30%. Если исключить из выручки прирост объёма производства, то спрашивается, за счет чего возросла она сверх инфляции ещё примерно на 18%, или свыше 200 млрд. рублей? Не в результате ли переплаты по двухставочному тарифу, оценки которой в 160 млрд. рублей приведены выше, а также манипуляций с соотношением в нем ставок?
Хотелось бы также узнать, если заявленная мощность оплачивалась по двойному, тройному тарифу и использовалась в меньших объемах, то на что при этом в РАО «ЕЭС» списывались виртуальные, отсутствовавшие затраты, и в какие статьи бухгалтерского баланса включали соответствующую прибыль? Может быть оплатой виртуальных затрат покрывались какие-то убытки или упущенная выгода, например, от экспорта электроэнергии в Китай? Продавалась она в Китай в 2004-м по 50 копеек за киловатт-час, а в соседнем Хабаровском крае — по… 2,2 рубля.
Подобное продолжается по сию пору.
Получается, по каким-то непонятным мотивам руководства РАО «ЕЭС» китайская экономика принудительно спонсируется гражданами России.
А в то же время в том же Хабаровском крае из-за дороговизны электроэнергии сворачивается товарное производство и снижается его конкурентоспособность, что способствует там росту экспансии китайских товаров. В результате сокращается число рабочих мест, и бюджеты края и страны лишаются части доходов.
Чтобы исключить переплаты по двухставочному тарифу, которые ведут к росту инфляции, снижению производства товаров и услуг и ложатся дополнительным незаконным налоговым бременем на население страны, необходимо взимать плату за действительно востребованную мощность. Для этого заявляться она должна не на год, как сейчас, что из-за зимнего максимума ведёт к фиктивному завышению нагрузки, а ежеквартально, что позволит существенно снизить принудительную переплату за электроэнергию.
Кроме того, тариф на киловатт для его снижения и учёта поочерёдного использования мощности разными потребителями при чередующихся пиках нагрузки следует устанавливать, как отмечалось, исходя из средневзвешенной за год системной нагрузки в границах окружных бассейнов и мощности всех расположенных на их территориях электростанций.
Такой подход диктуется структурой ЕЭС. Оплата в течение года будет взиматься ежеквартально по заявляемым максимумам нагрузки. Если заявленная мощность превысит востребованную, то переплаченные деньги должны возвращаться в конце года с учётом фактических удельных затрат на системное резервирование или зачитываться авансом на следующий год. Но если потреблённая в данном квартале мощность превысит заявленную, виновный должен будет выплатить штраф для компенсации непредвиденных — и не более того — соответствующих системных издержек энергоснабжающей организации. При этом тарифы на электроэнергию, как отмечалось, необходимо устанавливать равными средневзвешенной ее цене в каждом федеральном бассейне, что позволит примерно на треть снизить нынешние тарифы.
ВЫМОГАТЕЛЬСТВО ПО ЗАКОНУ «ОБ ЭЛЕКТРОЭНЕРГЕТИКЕ»
Реформаторский «план ГОЭЛРО 2» осуществляется согласно закону «Об электроэнергетике».
Он представляет собой, по сути, набор ничем не обоснованных предписаний по преобразованию РАО «ЕЭС», что является исключительным правом общего собрания акционеров, а также по коренному изменению и фактически ликвидации целостного объекта, принадлежащего акционерам, которые обладают также исключительным правом совместного владения и распоряжения этим объектом.
Указанные права записаны в Конституции РФ, Гражданском кодексе РФ и в законе «Об акционерных обществах». Тогда спрашивается, на каком вообще основании государство принимало законы по разделу РАО «ЕЭС», противоправно подменив собой общее собрание его акционеров и, как отмечалось, присвоило себе право единолично распоряжаться имуществом общества?
Следовательно, прежде чем их принимать, требовалось изменить соответствующие статьи упомянутых законодательных актов.
Но для принятия закона «Об электроэнергетике» требовалось еще и отменить Федеральный закон «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках».
Последний целиком «противоречит» главе 6 закона «Об электроэнергетике», в которой регламентирована деятельность оптового рынка электроэнергии и его субъектов, то есть основа затеянного реформирования. Эта деятельность, как показано ниже, организованно направляется на сговор поставщиков с целью установления монопольно высоких цен, а также на дискриминацию отдельных потребителей электроэнергии.
В результате реформы цены на ФОРЭМе к 2011 г. должны стать свободными, «рыночными». Но пока, в «переходный период», действует так называемый двухсекторный федеральный оптовый рынок электроэнергии и мощности. В одной его части тарифы регулируются, а в другой, конкурентной, можно продавать электроэнергию по свободным ценам, но пока не более 15-30% от объема ее производства.
В секторе с регулируемыми ценами тарифы устанавливаются средневзвешенными в выделенных территориальных зонах. В конкурентном секторе вместо зонального средневзвешенного введено так называемое поузловое ценообразование с ежечасным установлением продажной цены. Занимается этим делом некоммерческое партнерство «Администратор торговой системы» — некое подобие биржи электроэнергии.
В «Администраторе…» собирают заявки потребителей, примыкающих к тому или иному узлу, и отбирают для удовлетворения этих заявок предложения поставщиков соответствующего количества электроэнергии, начиная с самой дешевой.
Продажной для всех согласно закону «Об электроэнергетике» устанавливается цена, запрашиваемая последним отобранным, замыкающим поставщиком. В законе она лукаво именуется «равновесной», а, по сути, является монопольно высокой, устанавливаемой поставщиками по официальному сговору с «Администратором…», что позволит им на будущем “свободном” рынке получать сверхприбыли. И вот почему.
Число узловых точек — физически это некоторые участки сети — отобрано свыше 6000. Почему столько — никто не знает. Такой порядок правительственная комиссия во главе с Христенко со скандалами и вопреки аргументам специалистов из бывших Минэнерго и Федеральной энергетической комиссии приняла в угоду Чубайсу. После чего ФЭК, где работали знатоки своего дела, упразднили, а работников уволили. В новую тарифную службу пришли иные, более сговорчивые люди, многих из которых привезли из других регионов.
Переход в «рыночном» секторе к замыкающей, самой высокой продажной цене спровоцирует всех поставщиков для максимального увеличения своей прибыли договариваться о создании в узлах ценообразования фиктивного дефицита мощностей и поставках электроэнергии по самым дорогим замыкающим ценам. Продавцов-то в каждом узле в виде оптовых и территориальных генерирующих компаний (ОГК и ТГК) и ничем не владеющих посредников, так называемых гарантирующих поставщиков, понаделали много. Поэтому смогут торговать они, «оптимизируя» повсеместно в своих интересах фиктивную нехватку электроэнергии и ее цены «рыночными» методами. Использование множества точек для ценообразования позволит дополнительно увеличивать вымогаемые у потребителей суммы. И вот каким образом.
Напомню, в Единой энергосистеме на расстояние свыше 800 км физически возможно или экономически целесообразно передавать лишь порядка 5% всей вырабатываемой в ней электроэнергии. Теперь, — по сути, фиктивно! — разрешено выбирать для фиктивных же расчетов с потребителями электростанции, удаленные от них за тысячи километров.
При этом можно пренебрегать как допустимостью только вполне определенных потерь в линиях электропередачи, так и вообще физической невозможностью получать электроэнергию в точках, вырабатываемую за тридевять земель от них. И тогда вследствие вынужденной оплаты потребителями стоимости фиктивных расстояний передачи и потерь возрастет цена в каждой точке. Хотя электроэнергия ввиду физической неизменности проводной сети ЕЭС будет по-прежнему передаваться потребителям согласно законам электротехники по физически неизменным кратчайшим путям.
Выбирая по сговору на свободном от госрегулирования «рынке» для каждой точки удаленную от нее электростанцию для фиктивных поставок электроэнергии по самой высокой «замыкающей» цене, можно добиваться максимальной выручки и тем самым ренты. Например, выбором «замыкающей» электростанции для Москвы на Дальнем Востоке, и наоборот.
Этому обману будет способствовать также ограниченное количество станций, физически (линиями электропередачи) связанных с конкретными точками и близко от них размещенных.
Вот для чего понадобилось включать в одну и ту же оптовую генерирующую компанию — субъект рынка — электростанции, разбросанные по всей стране, даже из практически не связанных между собой Единой энергосистемы и энергосистем на востоке страны. При этом формально удовлетворяется условие закона «О конкуренции…», согласно которому ни одну из восьми ОГК нельзя признать доминирующей на рынке, а значит нельзя контролировать их цены. Ведь оборот каждой из ОГК в любой точке оказывается много меньше 35% — нижнего критерия для признания доминирующего положения на рынке, так как даже расположенные по соседству электростанции специально включили в разные компании. Хотя, как показано выше, конкуренция на рынке электроэнергии невозможна в принципе.
Чем больше выбрано точек для ценообразования, тем больше оказывается возможностей для обмана потребителей. К тому же навязанные соответствующим правительственным постановлением ежечасные изменения цен во множестве узлов не позволят потребителям контролировать достоверность столь частого выбора замыкающих электростанций. Именно по этим причинам отвергли зональное ценообразование, так как в этом случае поставщиками оказываются все станции соответствующей зональной части бассейна для всей совокупности питающихся из нее потребителей, и в «наперстки» играть будет намного сложнее. Хотя и в этом случае «замыкающая» цена уже сама по себе создаст громадные возможности для махинаций в торговле электроэнергией.
Наряду с регламентацией продаж электроэнергии по «равновесной», высокой монопольной цене, устанавливаемой ее поставщиками по соглашению с «Администратором торговой системы», закон «Об электроэнергетике» также ограничивает или устраняет конкуренцию между поставщиками за счет установления трех очередей по приоритетности продаж виртуального товара.В первую очередь на рынок пускают атомные и крупные тепловые станции. А дешевая электроэнергия гидроэлектростанций принимается во вторую очередь, что противоречит устанавливаемой тем же законом очередности отбора предложений по стоимости электроэнергии — от низких цен к высоким вплоть до «равновесной».
Таким образом, закон зафиксировал объективную разницу в «весовых» категориях и системной приоритетности поставщиков электроэнергии, отразив тем самым невозможность равной конкуренции между электростанциями различных типов.
Приоритетность очередности продаж электроэнергии вызвана, как отмечалось, технологическими особенностями разных типов электростанций, влияющими на скорость регулирования их мощности. Это вынудит на «рынке», как прежде в «социалистической» ЕЭС, непрерывно держать под нагрузкой весьма инерционные атомные и мощные тепловые станции, невзирая на себестоимость их электроэнергии и продажные цены. Так что свойства естественной монополии нельзя изменить или обойти никаким рыночным декретом, и сочинители рассматриваемого законодательного опуса, видимо, это понимали.
«Свободу выбора» на рынке предусмотрели. Если тот или иной потребитель не захочет работать по заявкам с «Администратором торговой системы», он сможет заключить с каким-то поставщиком прямой договор. Однако при этом отпускать ему электроэнергию через сети станут уже в третью очередь, когда удовлетворят все заявки. Так что налицо явная дискриминация шибко самостоятельных потребителей, не желающих играть в «наперстки». Пойдут они на такой риск лишь, если договорятся о цене, которая будет много ниже замыкающей. Но кто же станет продавать электроэнергию себе в убыток? Только получивший «налом» в карман. А так как дешевая электроэнергия в дефиците, то продажа ее по прямым договорам с «откатом» ведет к дополнительному росту замыкающей цены в торгах по заявкам.
Тем самым созданы большие возможности для коррупции.
Так как условия и правила функционирования оптового рынка электроэнергии, прописанные в законе «Об электроэнергетике», целиком и полностью противоречат статье 6 закона «О конкуренции…», то нельзя перекраивать РАО «ЕЭС» на рыночный лад и с точки зрения антимонопольного законодательства.
Так, согласно п. 1 ст. 32 закона «Об электроэнергетике» «на оптовом рынке действует организованная система договоров между субъектами оптового рынка, определяющая основные условия деятельности соответствующих субъектов и условия продажи электрической энергии…».
Принципы такой «организованности» — подача заявок спроса и предложений и установление «равновесной», то есть монопольно высокой цены для всех продавцов и покупателей — описаны выше. Но в статье 6 закона «О конкуренции…» сказано, что «запрещается заключение договора, иной сделки, соглашения или осуществление согласованных действий хозяйствующими субъектами, действующими на рынке одного товара, которые приводят или могут привести к повышению, снижению или поддержанию цен на аукционах и торгах, разделу рынка по объему продаж или закупок, ограничению доступа на рынок хозяйствующих субъектов, недопущению, ограничению или устранению конкуренции, ущемлению интересов каких-то хозяйствующих субъектов на этом рынке».
Так что «организованная система договоров между субъектами оптового рынка», иначе говоря, сговор, и наличие трех очередей по приоритетности продаж электроэнергии приводят к нарушению всех антимонопольных условий ст. 6 закона «О конкуренции….».
Таким образом, можно утверждать: никакого конкурентного рынка электроэнергии «реформаторы» создавать не собирались — такое просто невозможно в принципе.
А КОРОЛЬ-ТО ГОЛЫЙ!..
Как известно, реформа электроэнергетики в США, а российская схожа с ней, провалилась (см.«Реформа по Чубайсу потерпела в США крах. Разрешат ли ему после этого блефовать у нас дальше?» — «Промышленные ведомости» № 3, март 2005 г.)Американская энергетическая корпорация «Энрон», претворявшая в жизнь либеральные идеи свободного рынка электроэнергии, что создавало благоприятные условия для жульничества, обанкротилась. Руководителей корпорации за мошенничество привлекли к суду.
После чего в Соединённых Штатах решили реформировать свои разрозненные энергосистемы «по уму», объединив их в единую энергосистему, подобную российской, которая за многие десятилетия эксплуатации показала свою высокую надежность и эффективность.
Почему же наши власти, проигнорировав собственные достижения в электроснабжении страны и мнение ведущих отечественных специалистов о невозможности в этой сфере свободных рыночных отношений, идут всё же на поводу у доморощенных геростратов?
Ведь эту невозможность подтверждает, как отмечалось, и печальный зарубежный опыт — провалы реформы по Чубайсу не только в США, но и в странах Евросоюза.
Вместе с тем упразднение РАО «ЕЭС» наглядно демонстрирует непоследовательность и двойственность проводимой в стране промышленной политики.
Ведь добиваясь разделения технологически и физически единой системы энергоснабжения на множество частей, которые теперь принадлежат различным хозяйствующим субъектам, власти одновременно стремятся к объединению оставшихся после приватизации осколков прежних промышленных предприятий в госкорпорации. Созданные, к слову, по инициативе президента В. В. Путина, они для восстановления прежнего кооперационного производства и дальнейшего развития требуют довольно больших и длительно окупаемых капвложений. Это, как правило, невыгодно частному бизнесу и возможно только на средства государства.
Стратегически значимая для страны единая энергосистема — тоже крупнейший, к тому же технологически и физически неделимый объект, требующий весьма серьёзных и рискованных затрат. Обновлять и развивать её необходимо только в комплексе, соблюдая баланс распределенных по стране мощностей электростанций, нагрузки потребителей и пропускной способности электросетей.
Такое возможно лишь при централизации владения и управления, что, кроме государства, тоже никому не под силу. Но как решать такую комплексную проблему, если около 80% генерирующих мощностей приватизируется, да к тому же большая их часть окажется в иностранной собственности?
В результате реформы государство, как отмечалось, потеряет контроль над стратегически значимой, как и «Газпром», отраслью. Однако «Газпром», как естественную монополию, не делят на самостоятельные части по виду бизнеса. А более критичную с точки зрения сохранения технологического и организационного единства ЕЭС разделили и ликвидируют худо-бедно управлявшую всем комплексом компанию, что ведёт к развалу электроснабжения страны.
Очевидно, через несколько лет, когда надуманная реформа электроэнергетики приведёт к масштабному кризису электроснабжения, признаки которого уже наблюдается, попытаются из оставшихся осколков восстановить и прежнюю единую энергосистему. Но как бы не оказалось поздно.
Обвал из-за утери управляемости организационно раздробленными частями энергосистем может начаться в ближайшие месяцы. На такую возможность развития событий указывают пока еще немногочисленные протесты отдельных компаний, в которых руководство РАО «ЕЭС» уже утеряло единоличную власть. Они справедливо не желают реализовывать навязанные им убыточные инвестпроекты. Такие протесты, начнут, видимо, лавинообразно нарастать после 1 июля этого года — дня освобождения от РАО «ЕЭС».
Надо полагать, что будет расти и число судебных тяжб по поводу отчуждения у акционеров их долевой собственности, которые не позволят начать строить намеченные генсхемой энергообъекты.
Вместе с тем, как отмечалось, вызывает большие сомнения обоснованность генеральной схемы развития электроэнергетики. Да и сама так называемая реформа провоцирует нарастание хаоса вследствие недопустимого разделения физически и технологически единых систем электроснабжения на части и потери управления ими.
Поэтому правительству надо срочно прекратить исполнение «плана ГОЭЛРО 2» и восстановить контроль над отраслью, предписанный статьей 71 Конституции РФ.
Такая возможность пока еще сохраняется. Чтобы довести государственную долю, причём во всем энергохолдинге, до 75% без выкупа акций дополнительной эмиссии, представляется целесообразным внести в уставные капиталы новых компаний федеральные земли, на которых размещены объекты электроэнергетики.
А затем восстановить организационное и технологическое единство ЕЭС, п
