Одним из неоспоримых доказательств проводимой Сталиным после войны политики государственного антисемитизма считается начавшаяся в СССР кампания разоблачения космополитизма и преследования космополитов. Утверждают, что под «космополитами» сталинские агитпроп и Органы лицемерно подразумевали многострадальных евреев. Согласно канонической версии сигналом к проведению сталинским режимом бессмысленного и беспощадного еврейского погрома послужила опубликованная в начале 1949 года редакционная статья в газете «Правда», посвященная критике отдельных советских литераторов антипатриотов-космополитов.
Однако следует сказать, что преследования космополитов советской властью были начаты ещё в 1947 году, однако евреев репрессии не коснулись и поэтому о них не помнят.
«В 1947 г. для повсеместной кампании по искоренению низкопоклонства было использовано «дело» члена-корреспондента Академии медицинских наук Н. Г. Клюевой и профессора Г. И. Роскина. Их книга «Биотерапия злокачественных опухолей» (М., 1946) вселяла уверенность в получении в скором времени действенного лекарства от рака. Авторами заинтересовался американский посол в Москве У. Смит. С разрешения министра здравоохранения СССР Г. А. Митерева он встретился с учеными, предложил издать книгу в США и продолжить работу над препаратом совместно с американскими специалистами. Командированный в США академик-секретарь АМН СССР В. В. Парин (возглавлял группу ученых-медиков) по указанию заместителя министра здравоохранения 27 ноября передал американским ученым рукопись книги и ампулы с препаратом. Однако накануне МИД СССР, настаивавший на отказе от американской поддержки, запросил мнение Сталина. Тот оказался категорическим противником передачи сведений о «важнейшем открытии советских ученых» американцам. В феврале 1947 г. Митерева освободили от занимаемой должности, а возвратившегося из командировки Парина сразу же арестовали и осудили в апреле 1948 г. на 25 лет тюремного заключения за измену Родине»
28 марта 1947 г. было принято постановление Совмина СССР и ЦК ВКП(б) «О Судах чести», создаваемых в министерствах и центральных ведомствах. С обвинением в Суд чести обращался партком, назначался общественный обвинитель, члены суда вели допрос обвиняемых, в заключение обвиняемым давали последнее слово, и затем перед вынесением приговора выступал общественный обвинитель. Партией перед судами чести была поставлена задача искоренения низкопоклонства и пресмыкательства перед Западом, воспитание советской патриотической гордости в среде интеллигенции. В 1947 году учёных Роскина и Клюеву предали такому образцово-показательному суду советской чести при Министерстве здравоохранения СССР. Суд проходил с 5 по 7 июня 1947 года в зале заседаний Совета Министров, присутствовало около полутора тысяч человек, почти вся элита советской медицины. Итог дела оказался неожиданно легким для обвиняемых: общественный выговор. Видимо, по причине удивительной мягкости случай преследования еврея Григория Иосифовича Роскина (1892-1964) не внесён в типовой поминальничек сталинского антисемитизма. Всерьёз по этому делу репрессировали лишь русских. Суды чести просуществовали в СССР два года и вынесли около 50 приговоров.
Вообще говоря, послевоенная сталинская политика разрыва и конфронтации с Западом имела для советских учёных как отрицательные, так и положительные стороны. Отрицательные очевидны: идеологические проработки, новая волна коммунистического мракобесия, сравнимая лишь с большевицкой дикостью 20-х. Но одновременно СССР утратил широкий доступ к западным технологиям, потерял возможность использовать западных профессионалов, и практическая необходимость вынудила сталинский режим бережно относиться к имеющимся в СССР немногочисленным ценным специалистам. Бросается в глаза, что после войны против учёных и вообще квалифицированных интеллектуалов почти не применятся такая обычная для 20-30-х годов воспитательная мера как концлагерь и расстрел. Даже к ссылке приговаривают лишь в крайнем случай, немногих выживших советских интеллектуалов советская власть в то время начинает беречь. Так у тов. Сталина возникает нехарактерная для него травоядная идея судов чести для советских научных работников.
Идею судов чести радостно поддержала советская творческая интеллигенция, драматург А.П.Штейн (Рубинштейн) по мотивам суда над Роскиным и Клюевой написал поучительную пьесу «Закон чести». Затем по его сценарию режиссёром А.Роомом был сделан кинофильм «Суд чести», вышедший на советские экраны 25 января 1949 года. По сюжету советские учёные освобождаются от липких пут космополитизма, которым лживым космополитизмом маскируют свою враждебную деятельность вредители и иностранные разведки:
«… Академик Верейский, давний, верный друг Добротворского, в роли которого выступал знаменитый Б.Чирков, стоявший на позиции советского патриота от науки, борясь за ее приоритет, доказывал необходимость защищать первородство изобретения советских ученых, призывал к бдительности в общении с зарубежными коллегами, которые, по его мнению, могли использовать научное открытие Добротворского и Лосева далеко не в гуманных целях».
За этот нужный и своевременный фильм А. Роом и А. Штейн в 1949 году получили Сталинскую премию. В 1951 году Штейну за пьесу «Флаг адмирала» присуждена ещё одна Сталинская премия. Заметим, высокое награждение товарищи получили как раз в разгар якобы преследования Сталиным евреев.
Несколько позже медицины кампания борьбы против космополитизма началась и в советской биологии. В октябре 1947 года хорошо всем известный народный академик Т. Лысенко как секретарь парткома добился проведения Суда чести Министерства высшего образования СССР над своим противником генетиком профессором А.Р.Жебраком. Следует иметь в виду, что Антон Романович Жебрак (1901-1965), кроме того, что он по специальности генетик и селекционер, академик АН БССР (1940), президент АН БССР с мая по ноябрь 1947, Жебрак был ещё и влиятельный партийный деятель: 1945-46 гг. он заведовал отделом Управления пропаганды и агитации ЦК КПСС, в 1945 г. в составе делегации Белорусской ССР участвовал в подписании устава ООН.
В борьбе против лысенковского шарлатанства Жебрак, как выяснилось впоследствии, допустил серьёзный политический просчёт, и поэтому ему не помогла поддержка против Лысенко председателя Госплана Н.А.Вознесенского, сына Жданова Юрия, молодых партийных деятелей Д.Т.Шепилова и С.Г.Суворова. Жебрак сотрудничал с западными коллегами и в своей критике Лысенко перед партийными органами сделал упор на падение престижа советской науки в мире вследствие деятельности народный академика. Однако эта линия вошла в противоречие со сталинским курсом на борьбу против космополитизма, и вскоре Жебраку припомнили, что он в 1945 году в американской печати не боролся против «враждебных, лженаучных, буржуазных теорий». Как ни удивительно, разоблачающая Жебрака статья появилась в «Литературной газете» (30 августа 1947) за подписью поэтов А.Суркова и А.Твардовского, а также драматурга Г.Фиша. Далее цитирую по статье А.С.Сонина «Дело» Жебрака и Дубинина:
«В американском журнале «Science» появилась статья советского ученого, президента Академии наук Белорусской ССР, проф. А. Жебрака. Можно было думать, что советский ученый использует свое выступление в иностранном журнале для популяризации достижений передовой советской науки, для борьбы с враждебными, лженаучными, буржуазными теориями или хотя бы для деловой информации.
Нет! Проф. А. Жебрак решил посвятить свою статью унижению и охаиванию передового советского ученого, известного всему культурному человечеству своими трудами в области физиологии растений и генетики, академика Т.Д.Лысенко. Под видом объективного изложения состояния генетики в СССР А. Жебрак целиком солидаризируется с наиболее реакционными американскими профессорами в оценке теоретических достижений советской мичуринской школы, возглавляемой Т.Д. Лысенко.
В своем низкопоклонстве перед зарубежной наукой проф. Жебрак доходит до того, что фактически предлагает американским ученым нечто вроде единого союза для борьбы против советского ученого Т. Лысенко»
2 сентября 1947 года в поддержку Лысенко против космополитов выступила и «Правда»:
«Надо потерять чувство патриотизма и научной чести, чтобы заявить, что известный всему миру ученый — новатор в области генетики академик Лысенко не имеет отношения к советской биологии... Выходит, по утверждению Жебрака, что Лысенко тормозит прогрессивное развитие генетики?! Далеко зашел Жебрак... Только человек, потерявший всякое чувство гражданского долга, мог пойти на такой шаг»
«Прежде всего, вызывает настороженность: почему этот журнал [Science], враждебно настроенный к советским биологам, помещает статью Дубинина на первое место. Ответ приходит сам собой. В статье обойдены все основоположники советской биологии. Кого же считает Дубинин советскими биологами. Оказывается, здесь превозносятся такие «советские биологи», как Добжанский, Тимофеев-Ресовский — открытые враги советского народа»
Злая ирония советской истории, в 1945 году с санкции высшего партийного руководства, согласовав текст с Маленковым, Жебрак опубликовал в журнале“Science” статью (Zhebrak A. R. Soviet Biology // Science. 1945. Vol. 102. № 22649. P. 357-358), в которой горячо опровергал ранее высказанное там мнение профессора Сакса, что советская власть поддерживает дремучего шарлатана Лысенко и преследует учёных генетиков.
«Академик Лысенко, будучи ученым агрономом, сделал ряд практических предложений, которые были оценены советским правительством. Кроме того, акад. Лысенко сделал попытку пересмотреть ряд основных положений современной генетической науки. Его взгляды многими советскими генетиками не только не были поддержаны, но, напротив, подвергнуты были резкой критике (...) Критика генетики академиком Лысенко, основанная на чисто умозрительных и наивных заключениях, при всей энергичности натиска, не может нарушить успешного развития генетики в СССР»
«… наука может быть свободной в социалистическом государстве, которое д-р Сакс направленно называет тоталитарным. Проф. Сакс не понимает сущности советской концепции о связи науки, практики и философии, по которой общая материалистическая философия природы может развиваться только на основе развития отдельных наук, он направленно заявляет, что будто бы в нашей стране «наука прислуживает перед политической философией». Вследствие этого непонимания проф. Сакс не осознал, что заявление акад. Лысенко относительно отрицания им менделевского расщепления, базируясь якобы на принципах философии диалектического материализма, имеет мало общего с серьезным развитием философии в Советском Союзе. Диалектический материализм базируется на реальных фактах и никогда их не отрицает. Поэтому философия диалектического материализма, при правильном ее понимании, не может препятствовать развитию генетики».
Затем в “Science” была опубликована посвященная достижениям советских генетиков статья члена-корреспондента АН СССР Н.П.Дубинина «Работы советских биологов: теоретическая генетика» (Dubinin N. P. Work of Soviet Biologists: Theoretical Genetics // Science. 1947. Vol. 105. № 2718. P. 109-112). Как положено статья Дубинина была согласована с Совинформбюро и направлена через секретаря Антифашистского комитета ученых Тер-Арутюнянца.
В сентябре 1947 года Жебрак и Дубинин без особого успеха пишут оправдательные письма на имя Жданова. Дубинин оправдывается, что его статья написана по заданию Антифашистского комитета ученых, который самостоятельно выбрал журнал и без уведомления автора послал ее в США. И вот какой любопытный для нашей темы нюанс, Дубинин сообщает Жданову:
«Во главе клеветнической работы стоит беспринципный псевдофилософ — Презент Исай Израилевич, который, не стесняясь в средствах, давно ведет линию на ликвидацию советской генетики».
Тем не менее, в условиях якобы разгорающегося государственного антисемитизма, космополитами оказываются генетики Жебрак и Дубинин, а не еврей И.И.Презент, невежественный советский шарлатан, коммунистический «философ», длительное время заведовавший кафедрой дарвинизма ЛГУ.
Суд чести над Жебраком состоялся 21 и 22 ноября 1947 г. в большой аудитории Политехнического музея, присутствовало около тысячи зрителей. Обвиняемому вменили «отсутствии у профессора Жебрака присущего сынам нашей Родины советского патриотизма», забвение классовой борьбы «в науке о наследственности и изменчивости живых организмов, в генетической науке» и попытку «опорочить своих теоретических противников перед лицом зарубежной научной общественности». Обвиняемый политические ошибки частично признавал, но сознательную измену категорически отрицал.
«Суд чести Министерства высшего образования СССР а соответствии с §11 постановления Совета Министров и ЦК ВКП(б) от 28 марта 1947 г. за № 758 «О судах чести в министерствах СССР и центральных ведомств» постановляет: Объявить профессору Жебраку А.Р. общественный выговор.
Решение Суда чести окончательное.
Копию настоящего решения Суда чести приобщить к личному делу профессора Жебрака».
Передаче в Суд чести Академии наук дела Дубинина воспротивились руководителя Отделения АН академик Орбели и президент АН С.И.Вавилов.
31 июля – 7 августа 1948 г. Лысенко провёл победно громящую космополитов генетиков сессию Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина. С того времени генетика в СССР оказалась на положении буржуазной лженауки. В дальнейшем Хрущёв так же безусловно поддерживал Лысенко.
24-26 августа 1948 г. решением расширенного заседание Президиума АН СССР освобожден со своего поста Орбели и ликвидирована лаборатория Дубинина, как стоящая на антинаучных позициях. Дубинин перешёл на работу в Комплексную экспедицию по полезащитному лесоразведению при Институте леса АН СССР, где проработал до 1955 года. Во второй половине 50-х началось острожное возрождение советской генетики. Окончательно генетику в СССР реабилитировали в 70-е годы.
15 августа 1948 «Правда» публикует покаянное письмо Жебрака, где он признал ошибочной научную критику Лысенко:
«после того, как стало ясно, что основные положения мичуринского направления в советской генетике одобрены ЦК ВКП(б), то я, как член партии, не считаю для себя возможным оставаться на тех позициях, которые признаны ошибочными Центральным Комитетом нашей партии»
В августе Жебрака отовсюду изгнали и оправили преподавать в Лесотехнический институт. Но хотя бы не репрессировали.
Летом 1947 года дошла очередь очистить от космополитов и советскую литературу. И опять сталинский режим начал идеологическую кампанию отнюдь не с многострадальных евреев, но с русских. Инициированную советской властью кампанию гонений против «антипатриотов» и «низкопоклонников» с традиционным энтузиазмом поддержали советские литераторы евреи (Вадим Кожинов «Россия век XX (1939 - 1964)»):
«… Фадеев, не мешкая, стал реализовывать указания Сталина и на состоявшемся в июне 1947-го пленуме правления СП резко выступил против “низкопоклонства”, объявив при этом его “родоначальником” великого русского филолога Александра Веселовского (1838—1906)... И эту инициативу Фадеева первыми подхватили в своих обличительных статьях два чиновных литератора еврейского происхождения — и.о. директора Института русской литературы (“Пушкинский Дом”) Л. А. Плоткин и зам. директора Института мировой литературы В. Я. Кирпотин [283] . Статью Кирпотина подверг основательной критике виднейший филолог академик В. Ф. Шишмарев [284] , автор изданной в 1946 году книги “А. Н. Веселовский и русская литература”, однако в следующем же номере журнала “Октябрь” (1948, № 1, с. 3—27) Кирпотин выступил с совсем уж разгромной статьей под длиннейшим заглавием “О низкопоклонстве перед капиталистическим Западом, об Александре Веселовском и его последователях и о самом главном” (тогда же В. Ф. Шишмарев был снят с поста директора Института мировой литературы). Но, согласно библейским словам, кто сеет ветер, тот пожнет бурю, и спустя год, в 1949-м, оба обличителя, Кирпотин и Плоткин, сами подверглись суровому осуждению именно за “низкопоклонство”...»
Как видим, борьба против космополитизма в СССР бурно развивалась уже почти два года, когда в январе 1949 года дело непосредственно коснулось евреев.
Окончание следует
