В последнее время события на Крымском полуострове все чаще попадают в информационные топ-листы. С полуострова с завидной регулярностью поступает информация о столкновениях на этнической почве. Не менее важным информационным поводом для обсуждения ситуации в Крыму становятся регулярные сообщения о самозахватах земельных участков активистами крымско-татарского движения.
В начале ноября 2007 года на Ай-Петри произошел очередной инцидент с участием МВД Украины и активистов крымско-татарского движения.
В ночь на 6 ноября 2007 года около 50 крымско-татарских активистов поднялись на плато, чтобы защитить различные строения (кафе и прочие «точки питания»), построенные с точки зрения крымской власти незаконно. Активисты были разогнаны подразделениями МВД Украины, включая и знаменитое специальное подразделение «Беркут».
Хотя последняя формулировка требует некоторого уточнения и разъяснения. Далеко не вся власть в Крыму готова поддерживать правовые решения. Все дело в том, что снос «точек» на Ай-Петри был проведен на основании судебного решения.
Милиция охраняет общественный порядок. Есть решение суда, по которому происходило то, что на горе Ай-Петри, в районе заповедника, когда кто когда хочет и что хочет, строит. Судоисполнители пришли выполнить волю. Для обеспечения охраны общественного порядка привлекались подразделения милиции. Милиция четко исполняла свой долг», — заявил начальник Департамента связей с общественностью МВД Украины Константин Стогний.
Однако представители власти, связанные с крымско-татарским движением считают, что для представителей «титульной» этнической общности должны быть особые отношения с законом и земельным правом. В этой связи весьма показательны комментарии заместителя председателя председателя Бахчисарайской районной государственной администрации Айдера Халилова, фактически оправдывающие действия своих соплеменников.
Во всех случаях самозахватов земли речь идет о своеобразной трактовке крымско-татарскими активистами «земельного права». Они рассматривают земельный вопрос с точки зрения «этнической земельной собственности». Поскольку-де крымская земля — это земля, принадлежащая всему крымско-татарскому этносу, его представители могут, игнорируя формальное право и современные социально-экономические и политические реалии, взять любой участок в пользование и владение на основании исторической принадлежности (как это было в случае с тем же ханским мавзолеем).
Любой самозахват оправдывается фактом сталинской депортации крымских татар в мае
При этом татарская трагедия преподносится, как эксклюзивное событие. Между тем в мае 1944 года депортации подверглись так же крымские греки, армяне, болгары и караимы, обвинены в поголовном коллаборационизме. Кстати, официально каждый год 18 мая отмечается День депортации народов Крыма, а не только крымских татар. Но такая «депортационная солидарность» не слишком активно разделяется лидерами сегодняшнего крымско-татарского движения.
В январе
Крымские татары готовы принести себя в жертву, чтобы депортированные начали получать землю в Крыму… Крымская власть, если она не хочет неприятностей, должна поддержать перед Верховной Радой Украины инициативу о передаче земли крымским татарам, а сегодня мы требуем гарантий, что так оно и произойдет.
Схожим образом крымско-татарские активисты действовали и в июле
Однако как бы дальше ни развивались события в Крыму, очевидно, что этнополитическая ситуация на полуострове далека от гармонии. По мнению некоторых экспертов, Крыму уготована судьба то ли Косово, то ли Кипра.
История крымских татар отличается от истории других «наказанных» Сталиным этносов. В отличие от чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев и калмыков, крымские татары в период хрущевской Оттепели не только не получили в качестве политической компенсации свою автономию, но и продолжали сталкиваться с ограничениями в передвижении — в части возможности возвращения в Крым. В этом смысле их судьба напоминает историю немцев Поволжья, имевших на территории нынешней Саратовской области собственное национальное образование и лишенных его в 1941 году. Но на этом сходства, пожалуй, и заканчиваются, поскольку Поволжье никогда не было для этнических немцев фатерландом.
Иное дело — Крым. Сам образ этого полуострова является стержнем этнической самоидентификации крымско-татарского народа. Крымские татары имели здесь свою государственность с конца XV века до
Отсюда и отмечаемая российскими и украинскими экспертами политическая, если так можно выразиться, «страстность» крымско-татарского движения и радикализм его лозунгов. Время от времени в различных местах Крыма возникают стихийные митинги, шествия, акции по перекрытию автомобильных и железных дорог. О самозахватах земель и говорить не приходится.
Сам процесс возвращения крымских татар, названный, по меткому выражению одного из публицистов, «самовозвратом», проходил стихийно, без экономически просчитанных планов и стратегии этнического развития возвращающейся и возрождающейся общины.
На сегодняшний день в г. Симферополе сложилась критическая ситуация, связанная с наличием значительного количества репатриантов — крымских татар, прибывших в город на постоянное место жительства, но не получивших земельных участков для строительства индивидуального жилья. Вместе с тем на территории ряда бывших военных городков имеется достаточное количество земли, которая не используется, часть которой по согласованию с Министерством обороны Украины можно передать для обустройства депортированных крымских татар.
Такая интерпретация излагается в одном из писем Мустафы Джемилева (одного из лидеров Меджлиса и члена пропрезидентской фракции «Наша Украина») на имя министра обороны Украины Анатолия Гриценко. В самом деле, начиная с 1989 года по 2001 год, численность крымско-татарского населения на полуострове увеличилась в 6 раз.
В 2004 году активисты крымско-татарского движения активно подержали Виктора Ющенко и украинских «оранжевых», а потому ныне считают, что пришло время «отдавать кредиты».
По словам руководителя Центра прикладных информационных технологий Крыма Васви Абдураимова, полуостров сегодня «не Крымское ханство и не вилайет Турции». Однако новая реальность — украинский суверенитет и доминирование русского населения с российским гражданством и сильнейшими пророссийскими симпатиями — для многих лидеров крымско-татарского движения как будто не существует. Они четко артикулируют идею Крыма как коллективной этнической собственности крымских татар и исключительное право последних на экономическое и политическое доминирование на «своей» земле. Отсюда и стремление к созданию собственных структур власти (меджлис, курултай), и противопоставление «своей» власти официальным структурам Крымской автономии и Украины.
Но самое главное — это «окукливание» крымско-татарской общины, превращение ее в «вещь в себе». Этот процесс очень ярко описал российский публицист Валерий Выжутович:
Российский турист знает Алупку, Судак, Феодосию. Но он не видел поселка Марьино. А я там бывал. Поселок гнездится на каменистом холме. Тощий кустарник за проволочной оградой не топит в зелени ни те шесть соток, что жестко нарезаны каждому хозяину, ни разномастные строения на них. Таких поселков, населенных 260 тысячами потомственных сынов и дочерей великой Таврии, в Крыму сегодня около трехсот. «Резервация», «гетто» — ну нет, это грубо. «Компактное проживание». Официальная речь, как всегда, щедра на эвфемизмы, власть обычно чурается сущностных слов.
Что же делала власть? С приобретением независимости Украина получила помимо такой острой для ее государственности проблемы, как национальная идентичность, очаг латентного этносепаратизма. При этом сепаратизма двойного, хотя и разновекторного.
С одной стороны, массовые настроения русского большинства Крыма — это стремление к союзу с Россией.
Крым — важная составляющая русской и российской идентификации. С его присоединением в
Крым — это воплощение российских успехов. Это ялтинская конференция
Однако русский этносепартизм уже в середине 1990-х гг. перестал быть сколько-нибудь серьезным политическим фактором. Он, скорее, стал пугалом для украинской элиты, и возможностью эффектно «попиариться» для российских «национал-патриотов».
С другой стороны, Украине пришлось иметь дело с крымско-татарским движением, настроенным достаточно агрессивно не только по отношению к русским, но и в отношении украинских властей.
На раннем этапе своего госстроительства власти Украины сделали немало для поддержки движения крымских татар, направляя его энергию в антироссийское и антирусское русло. Немало «потрафил» крымско-татарским активистам Виктор Ющенко, и нынешний глава Украины, действующий нередко не за национальные интересы Украины, а против российских интересов (что далеко не всегда одно и то же). Однако отрезвление от такой непродуманной политики пришло недостаточно быстро. Только десятки самозахватов показали, что для поклонников «этнической собственности» украинский чиновник — такой же враг, как и русский сторонник автономии.
Что делать России в сложившейся ситуации, когда налицо, по сути дела, «ласковый апартеид»? По словам Васви Абдураимова,
Жизнь протекает параллельно. Раздельное проживание, раздельное обучение, раздельные праздники и досуг. Раздельные политика и бизнес. Нет никаких общих дел и проектов. Полуостров все больше и больше становится похожим на одно островное государство в Средиземном море.
Для России было бы крайне непродуктивно поддерживать такое положение дел, играя на противопоставлении русских татарам и украинцам. Рано или поздно из словосочетания «цивилизованный апартеид» первое слово исчезает. Таким путем прошли Югославия и Кипр, Ливан и Грузия. Если не переломить ситуацию, то впереди «обмен населением» по греко-турецкому или балканскому образцу.
Сегодня надо четко признать, что Россия не имеет возможности вернуть Крым военно-политическим путем. Плох ли Хрущев или хорош, правильно сделал Ельцин, что не стал биться за Севастополь, или нет — все это уже история, далекая и близкая. Пора оставить эмоции в стороне и начать руководствоваться здравым смыслом. И национальным эгоизмом.
России нужно переформатировать свою крымскую политику. Надо ответить на вопрос: «Чего хочет Россия на этом полуострове?»
Нужна выработка долгосрочной политической и социально-экономической стратеги по Крыму, не подверженной политической конъюнктуре. Очевидно, что если цель российской политики в Крыму — межэтническая стабильность, то необходимо отказаться от разыгрывания сепаратистской карты (идеи отделения Крыма от Украины). Тем паче, что сторонники подобной идеи в Крыму не являются (мягко говоря) доминирующим течением. Строго говоря, для реализации этой идеи нет человеческого ресурса.
Напротив, Крым может стать (и должен стать) своеобразной точкой роста экономической и социокультурной интеграции с соседним государством. Ни одна территория Украины не связывает два соседних государства в единый комплекс так, как Крым.
Это, тем не менее, не должно означать прекращения поддержки наших сограждан и вообще русской культуры. Рычагов для этого у России достаточно и на государственном уровне (федеральном, региональном), и на общественном. На федеральном уровне это может быть поддержка научных, экономических, гуманитарных проектов, нацеленных на интеграцию России и Украины. Не стоит сбрасывать со счетов и поддержку с помощью государственных фондов и грантов тех проектов, целью которых является пропаганда русской культуры и ценностей межэтнического сотрудничества. Было бы весьма продуктивно использовать ресурсы Русской Православной Церкви в Крыму, учитывая тот факт, что более половины приходов на полуострове находится в юрисдикции Московской Патриархии.
И последнее. Если Россия не желает развязывания в Крыму межэтнического противоборства по кипрскому или косовскому образцу, она заинтересована в том, чтобы крымские татары стали законопослушными гражданами Украины. Иначе ряды боевиков-аскеров будут шириться. А Крым и российский Кавказ разделяет всего лишь Керченский пролив. Поэтому в случае формирования «украинской Ичкерии» Россия будет обязательно втянута в урегулирование конфликтной ситуации (защита наших сограждан и прочее).
Не менее важно и установление диалога между русскими жителями Крыма и украинским властями, которым, в свою очередь, пора отказаться от прямолинейной украинизации в пользу гражданского понимания нации.
Что для этого нужно? Помимо политической воли — умение трезво и рационально, без гнева и пристрастия отвечать на сложные вопросы, которые ставит окружающая действительность.
