Как, наверное, многие из нас помнят, основное политическое противостояние в России всегда шло по линии двух субъектов: «партия власти» против «партии социалистического («красного») реванша» с эпизодическим появлением «национал-патриотического субъекта», который в разное время и при разных ситуациях проявлял себя в лице то ЛДПР, то ныне почившего Александра Лебедя, то «социально-патриотического» блока «Родина». Но ключевыми игроками в плоскости парламентско-политической борьбы всегда были КПРФ и создаваемые в противовес коммунистам Кремлем «партии власти»: от НДР до «Единой России».
Подобный расклад позволял многим экспертам и аналитикам с полной уверенностью говорить о возможной реализации в России двухпартийной политической модели, при которой основная политическая борьба разворачивается между «консервативным центром» и «левым центром» с незначительным сателлитным участием либеральной партии. То есть, в качестве оптимальной парламентской модели для России предлагалась примерно такая же политическая конфигурация, какая существует в США, Великобритании и Германии. Вполне по-европейски.
Правда, с завоеванием «единороссами» монопольного положения в федеральном парламенте, местных законодательных и исполнительных органах власти, а также вхождением в затяжное кризисное состояние главного выразителя левого дискурса — КПРФ — призрак «двухпартийности» решительно отступал, все более превращаясь в утопическую химеру. Реальное положение вещей стало соответствовать «индонезийской модели», при которой ведущая политическая партия («партия власти») имеет в парламенте практическое большинство, а остальные партии являются полностью лояльными политическими партнерами (в случае России — «вассалами» и «младшими партнерами» АП). Но при этом ключевой фигурой в политическом пространстве, определяющей все происходящие процессы, является все же президент, использующий «партию власти» в качестве "приводного ремня" для реализации своих планов.
Такая ситуация стала возможной не столько вследствие внутренних трендов развития режима, логика которых вела страну к полицейско-бюрократическому авторитаризму, но и благодаря откровенно пораженческой, «отступательной» и соглашательской политике верхушки КПРФ, фактически загнавшей левую идею в маргинальное политическое и идеологическое «гетто» ради сытого благополучия партийных иерархов. Но всему приходит конец.
Усугубляющийся кризис в КПРФ, апофеозом которого стала кампания по борьбе с «неотроцкизмом», поставил наиболее молодую, энергичную и динамичную часть компартии перед выбором: стоит ли продолжать заранее обреченную борьбу за реформирование КПРФ или же стоит вложить все свои силы, идеи и возможности в новый социалистический проект, который с куда большей вероятностью сможет послужить инструментом для реализации их идеалов?
Как видно по последним событиям, многие молодые коммунисты начинают переходить в «Справедливую Россию». Данный процесс пока нельзя назвать массовым, но он четко иллюстрирует складывающиеся тенденции. В частности в Башкирии в состав «эсеров» влилось порядка дюжины местных партячеек КПРФ. А в Тамбове компартию на «Справедливую Россию» поменял секретарь тамошнего горкома и депутат областной думы Павел Плотников, мотивировав свой поступок тем, что КПРФ не может предложить народу реальных путей улучшения жизни, а ее лидер Геннадий Зюганов имеет низкий авторитет у избирателей. Но самым громким событием в этом ряду, продемонстрировавшим всю слабость компартии перед лицом «новых веяний», стал недавний VI съезд СКМ, на котором было принято решение о поддержке на грядущих парламентских выборах не КПРФ, а именно «Справедливой России»
Причиной смены приоритетов у молодых коммунистов послужила тотальная неспособность КПРФ к полноценной реорганизации в левоцентристскую партию европейского типа, что было обусловлено целым рядом причиной, а именно: патологической неготовностью партии к обновлению своего идеологического багажа, абсолютная негибкость и забюрократизированность структур, мешавшая «вертикальной мобильности» талантливых партийных кадров, восприятию и внедрению в политическую практику «прорывных» идей и технологий. В итоге, вся деятельность компартии стала сводиться исключительно лишь к созданию унылой видимости протестной борьбы исключительно с целью поддержания рейтингового уровня, необходимого для прохождения в Думу.
Естественно, что такая ситуация могла удовлетворять партийных «геронтократов», но отнюдь не способные и энергичные молодые кадры, которые, убедившись в невозможности тотального переформатирования компартии, начинают искать новые пути и способы реализации своих личных амбиций и политических взглядов. И неудивительно, что наиболее дальновидные, прагматичные и активные из них обращают свой взор в сторону «эсеров». Ничего странного в таком поведении левых оппозиционеров нет.
Да, партия «Справедливая Россия» многими наблюдателями называется второй «партией власти», призванной выполнять функции «левой ноги», поддерживая на пару с «единороссами» существующий коррумпировано-бюрократический режим. Однако истины в данном утверждении немного, поскольку, несмотря на весь свой пропутинский характер, «эсеровская» партия к патронируемой и опекаемой властью политической силе все же никак отнесена быть не может.
Во-первых, по причине максимальной, даже по сравнению с другими оппозиционными партиями, независимости от кураторства АП. Ведь как мы помним, являвшаяся одним из «трех китов», на которых строилась партия «эсеров», Российская партия жизни создавалась не как кремлевская креатура, а как личный проект спикера СФ (формального третьего лица в государстве) Сергея Миронова, что впоследствии стало причиной многочисленных «неровностей» в отношениях АП и РПЖ, обусловленных прежде всего личным враждебным отношением к РПЖ куратора «единороссов» Владислава Суркова.
Впрочем, даже другие составляющие «Справедливой России» — Партия пенсионеров и «Родина», несмотря на свое кремлевское происхождение, становились в свое время для АП неуправляемыми, «мятежными» структурами, чем доставляли обитателям Старой площади немало хлопот. Таким образом, мы видим, что независимость «эсеров» от Управления внутренней политики имеет свои глубокие корни и вполне естественные политические и идеологические причины.
Во-вторых, независимость «Справедливой России» от АП и Суркова автоматически означает и ее не «независимость» от «административного ресурса», составляющего основной и главнейший атрибут любой нормальной «партии власти». Ведь и ежу понятно, что в условиях победившей «вертикали власти» ни один чиновник в здравом уме и памяти без отмашки сверху не станет помогать «системной», пропутинской, но все же оппозиционной(!) партии. А в то, что такая «отмашка» из АП может быть, похоже, не верят даже конкуренты «эсеров».
Ну а само руководство «эсеров» просить Путина об «административной поддержке», думаю, не будет. По причинам вполне прозаическим. Ведь любое масштабное использование возможностей чиновничьего аппарата для достижения тех или иных тактических либо конъюнктурных целей поставит на партии жирный маркер «псевдооппозиционна», что, естественно, повлечет уменьшение ее электорального потенциала, поскольку «левопатриотический», протестно настроенный избиратель — тоже не дурак и, наученный горьким опытом, способен отделять «зерна от плевел».
Есть еще одна причина отсутствия у «эсеров» пресловутого «административного ресурса» — кадровая, а именно банальное отсутствие в ее рядах массы разнокалиберных местных «начальников», обеспечивающих применение административных рычагов для достижения узкопартийных целей: от мэров поселков и до губернаторов регионов, давно и успешно аккумулированных в «чиновничьем профсоюзе» — партии «Единая Россия».
Поэтому в деятельности «Справедливой России» и не видно ощутимых следов «административного ресурса», зато видны последствия применения пресловутого «ресурса» против нее вроде недавней попытки срыва проведения слета «эсеровских молодежек» в Смоленской области с подачи тамошнего губернатора-«единоросса» или более ранней кампании разнузданного «черного пиара» в преддверии мартовских региональных выборов.
Сам факт того, что «Справедливая Россия» создавалась без санкции Суркова и ориентации на АП является ощутимым внутренним плюсом для нее, поскольку освобождает ее от жесткого политического и идеологического давления со стороны и дает возможность проводить в этих вопросах полностью самостоятельную и независимую политику. А это существенно повышает ее шансы на электоральный успех, при условии, разумеется, того, что партия будет вести жесткую и активную компанию в борьбе за собственное «политическое лицо». В целом, направление в этом вопросе партией взято правильное.
В России потенциально большая «левая» электоральная ниша. Подавляющая часть избирателей категорически недовольна своим положением, но не хочет кризиса власти и тотальных перемен. Из тех, кто голосовал за Путина в марте 2004-го и продолжает его поддерживать сейчас, только чуть больше половины может быть отнесено к электорату «единороссов», остальные — это избиратели условного «левого центра». Это лояльные (толерантные) к Путину и существующей политической системе избиратели, находящиеся в системе политических координат в левопатриотическом сегменте. Часть их по прежнему поддерживает КПРФ, но при условии возникновения современной авангардной левой партии они, как это было видно на примере «Родины», способны поменять свои предпочтения.
Таким образом, мы видим, что, став центром консолидации всех левых, социалистических и социал-демократических сил, партия «эсеров» способна будет уже на нынешних парламентских выборах собрать порядка 15-20% голосов избирателей, превратившись во вторую по величине и влиянию политическую партию и сменив в качестве главной «системно-оппозиционной» силы КПРФ. Более того, на данный момент «эсеры» являются единственной политической партией, способной составить «единороссам» серьезную конкуренцию, а в перспективе — даже одержать над ними победу. Первый случай подобной победы был зафиксирован еще на мартовских выборах на Ставрополье, где «эсеры» опередили «единороссов» на 14%.
Однако, пока по расчетам социологических центров «эсеры» все еще не дотягивают до электорального рейтингового уровня коммунистов. Их имидж расплывчат и туманен для избирателя. Более того — сама рейтинговая динамика «эсеров» на протяжении текущего года не претерпевает каких-либо изменений. А это значит, что «серебро» на декабрьском «финише» предвыборной гонки «Справедливой России» вовсе не гарантированно. Основные проблемы тут, на мой взгляд — это проблемы выбора партией политически верной и технологически эффективной стратегии, которая должна опираться на создание положительных и привлекательных образов как для политических элит, так и для массового сознания избирателя.
С избирателем вроде бы казалось «эсеры» определились, постоянно подчеркивая свою левую, социал-демократическую ориентацию, отличие «нового социализма» европейского типа от ретрогадского, «совкового» социализма КПРФ. Но слова и пропаганда — это одно, а дела — другое. Именно по делам или по «картинке» в телеэкране любая партия в России только и может добиться узнаваемости. А поскольку масштабного доступа к «картинке» у «эсеров» нет, то избирателям придется предоставлять именно дела. Поэтому только при условии конкурентного вытеснения КПРФ «с улицы» партия «эсеров» может в полной мере рассчитывать на успешное занятие «политической ниши» коммунистов. Но пока мы не наблюдаем никакой масштабной и активной социально-протестной деятельности в плоскости «уличной борьбы» ни со стороны «Справедливой России», ни со стороны ее юниорских организаций (за исключением, пожалуй, только движения «УРА!»), хотя все условия, предпосылки и возможности для развертывания подобной деятельности имеются. Более того, именно включение «эсеров» в активную социальную борьбу, в том числе и в локальные противостояния гражданских коллективов с бюрократическим аппаратом и олигархическим капиталом, смогло бы стать тем самым «козырем», гарантирующим «Справедливой России» статус «партии №2».
В плане же привлечения региональных политических и бизнес-элит «эсеры» способны обыграть «единороссов», только разыграв в пику фактически навязанному «партией власти» стране унитаризму неофедералистскую карту. Выдвинув лозунги «неофедералистского ренессанса», равноправия регионов и их освобождения от всё более усиливающегося давления федерального центра, «эсеры» способны произвести «идеологическую интервенцию» в региональные эшелоны «партии власти», существенно ослабив ее позиции и укрепив собственные ряды.
Устав от лицемерия «единороссов», многие элитные группировки на региональном уровне с радостью подпишутся под «неофедералистскими лозунгами» с надеждой на расширение своей самостоятельности, особенно учитывая то, что выдвигает их партия, пользующаяся негласной поддержкой президента.
Но на данный момент мы, к сожалению, не видим пока никаких внятных и действенных шагов со стороны руководства партии в этих направлениях. К сожалению, потому что в таком случае шансы «Справедливой России» на второе место в декабрьских выборах существенно понижаются. Для страны и общества это, в целом, плохо тем, что таким образом в стране будет продолжать сохраняться «индонезийская модель» с фактической монополией на власть только одной политической партии. Тогда как при успешном выступлении «эсеров» на выборах и занятии ими второго места страна автоматически начнет смещаться в сторону цивилизованной двухпартийной модели со здоровой конкуренцией политических сил и общим оздоровлением парламентско-политической атмосферы в стране.
На выборах-2011 «Справедливая Россия» уже способна будет занять первое место и сформировать правительство парламентского большинства, что будет знаменовать собой благополучный конец эпохи «номенклатурного застоя» и начало прогрессивного, поступательного движения страны по социал-демократическому пути европейского типа. «Эсерам» действительно выпадает уникальный исторический шанс, но смогут ли они реализовать его — вопрос открытый.
