Вслед за переносом с глаз подальше Бронзового Солдата в Таллине, уже в России приняли решение в городе Сочи перенести с глаз подальше памятник Красному Коннику, на его месте водрузив очередную православную церковь.
Эстонский скандал вокруг памятника советским Воинам-освободителям имел свои корни в так называемой новейшей истории России. Этот скандал получил уже первые продолжения и, скорее всего, поскольку России не удалось отстоять свою позицию в этом вопросе, как и во многих других, — будет иметь и более отдаленные последствия.
Корни его в новейшей истории — в политической истерии конца 1980-х гг. Именно тогда, и вовсе не из Прибалтики, а из Москвы шла волна истерических криков о «секретных протоколах» к Пакту Молотова-Риббентропа, об СССР как оккупанте Прибалтики и Восточной Европы, о необходимости «покаяния». И именно тогдашняя Союзная власть практически поощряла эту истерию, а люди, ставшие позже «новой российской властью» — инициировали и раскручивали эту истерику.
Именно в Москве, а не в Прибалтике начали в 1990-м году устранять наименования, напоминавшие о советском периоде, а в 1991-м — сносить памятники советской эпохи.
Власть эстонским (а также — латышским и литовским этнофашистам была вручена не США и не НАТО — она была вручена им решениями пока еще живого Горбачева и уже умершего Ельцина). Истоки нынешней фашистской власти в Прибалтике — в «демократической России». И не только в ее «демократической», но и в ее «патриотической» составляющей.
О чем, собственно, идет спор в вопросе о Бронзовом Солдате и эстонских эсэсовцах?
В отношении к советскому периоду. Сегодняшняя Эстония отрицает советский период и наглядно это демонстрирует. Но разве сегодняшняя Россия не демонстрирует разрыв с этим периодом?
В 1990-е годы этот разрыв демонстрировался властью явно, открыто и ежечасно. Но власть была достаточно слаба и не могла в полной мере навязать свою волю обществу и в этом. Слабея с каждым годом, она постепенно уступала обществу в этом вопросе. Если в 1992 году власть еще пыталась просто игнорировать тот же День Победы, — то в 1996 году она вынуждена была, заигрывая с голосами ветеранов, признать статус Знамени Победы, приравняв его к государственному знамени. Тогда, во второй половине 1990-х ей было уже не до культурной экспансии своих ценностей — приходилось ногтями цепляться за свое положение, каждый момент рискуя рухнуть. И шаг за шагом униженное Горбачевым советское социокультурное начало поднималось и все тверже ощущало себя в противостоянии деградирующей православно-демократической действительности.
Поэтому новая власть, укрепляясь в 2000-е годы, вынуждена была предложить в принятии государственных символов абсурдный компромисс герба, гимна и знамени. При всей нелепости их сочетания, они, как минимум, претендовали на то, чтобы признать равноправие разных начал и разных периодов отечественной истории. Однако уже тогда можно было предположить, что условия компромисса не будет сохранены в неприкосновенности. Сделав государственным флагом знамя белогвардейцев, а знаменем Вооруженных Сил — знамя разгромившей их Советской Власти, нынешняя власть лишь заложила основы будущей борьбы и будущего противостояния, в своей политике и своих ценностях на деле склоняясь не к объединению периодов, а к постепенному возвышению деятелей белой контрреволюции.
Сначала власть Красное Знамя Вооруженных Сил раскрасила древнерусскими лубочными узорами и четырехглавым орлом с восемью карикатурными звездами, затем стала перевозить в Россию останки деятелей контрреволюции и монархии. Если речь шла о своеобразном «примирении», надо было бы еще вернуть в Россию прах Льва Троцкого и захоронить его рядом со Сталиным. Без этого крен в сторону монархизма и контрреволюции становился слишком явным.
Вызов, брошенный после смерти презираемого страной Ельцина обществу в пышной церемонии его похорон — вновь демонстрирует, с кем на деле нынешняя власть, где ее подлинные истоки, ценности и идеалы.
Но если Россия показывала пример в уничижении памяти о советском периоде, с какой стати она рассчитывала, что возымеют действие ее протесты против такого же надругательства над памятью советского периода со стороны эстонских фашистов?
Если в Москве у метро Сокол стоит памятный знак русским эсэсовцам, оберегаемый московской милицией — почему Россия возмущается маршами в Эстонии эстонских эсесовцев?
И если Россия, на словах шумно протестуя против эстонского варварства, на деле даже пальцем не пошевелила в защиту памяти советских солдат, — разве это не обречено было быть сигналом фашистам польским и западноукраинским сносить все, что напоминает о советском периоде?
Эстония дала сигнал Польше, Польша — Львову. Можно было бы гадать, кто будет следующим — и лишь на первый взгляд неожиданностью показалось то, что следующей стала Кубань.
Коммунисты получили свое. Это именно КП РФ брала на вооружение обезличенный, беспроектный патриотизм. Это именно КП РФ пятнадцать лет заигрывала с православием, помогая его реставрационным амбициям. Это именно КП РФ пестовала в своих рядах антисемитов, церковников, «русских православных мистиков». Это именно КП РФ взрастила в своих рядах губернатора Кубани Ткачева, теперь сносящего советские памятники и готовящего переименование Краснодара в Екатеринодар.
К чему привел пресловутый союз «коммунистов и патриотов»? К тому, что именно последние сегодня одобряют замену советских символов и памятников на православно-монархические, мотивируя это тем, что «красный период» в истории России закрывается».
Взаимоотношение красных и белых в истории России 20 века — тема отдельная и, для некоторых как патриотов, так и «коммунистов» — больная.
Но если православные патриоты одобряют и зовут к замене советских памятников — на православно-церковные, к замене Красного Конника, сооруженного в честь разгрома Белой армии Деникина — то, во-первых, о каком союзе красных и белых идет речь?
Во-вторых, если Россия подвергает анафеме Красное — почему она ждет, что это Красное будут пестовать ее соседи?
Формально, конечно, Красный Конник — это символ победы в гражданской войне, символ победы одних соотечественников над другими, а Бронзовый Солдат — это символ победы об Отечественной Войне, символ победы над фашизмом.
Но, опять же, с точки зрения Советского периода и Советского Союза и тех, кто считает себя его наследниками, он является символом победы в Отечественной войне. Кстати, официально эта война называется Великой Отечественной войной советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Современная Эстония свой советский период рассматривает как период ее оккупации и наследником СССР себя ни в коем случае не считает. Те, кто не принимал в Эстонии Советскую власть — шли в СС. Именно их наследниками считают себя правители нынешней Эстонии. Так почему они должны хранить Советскую память о Советских победах?
Собственно, в 40-е годы в Эстонии шла гражданская война. Между Красными и Белыми. Красные были в Советской армии, белые были в СС.
С этой точки зрения, по большому счету те эстонцы, которые служили в СС и воевали с Советской армией, ничем не отличаются от тех русских, которые воевали в Белой Армии против Красной. Бронзовый солдат ваялся, как известно, с эстонца — воина Советской армии. Отсюда, для «белых» (оно же — коричневых) эстонцев, он — никакой не «Воин-Освободитель», — а «Красный».
Точно также: для «белой», т.е. несоциалистической Польши, памятники советским воинам, как и памятники польским коммунистам — это памятники «красным», а для львовских «западенцев», составлявших еще основу петлюровских бандитов, а позже шедших в УНА-УНСО — это тем более никакие не памятники освободителям, а памятники «Красным».
В чем можно их упрекать? В том, что они сами не «красные»? Так и в России власть вроде бы не «красная». Это не России, а им приходится удивляться — вроде бы, в России «красных» прогнали, Советскую власть свергли — да и их на то подтолкнули — а теперь обижаются, что соседи ликвидируют память о них.
Сами памятники всяким Красным Конникам переносят, города красных имен лишают, белых генералов чествуют — а им, невинно-пострадавшим малым народом — не позволяют.
И, в результате, стоит Россия в нелепом положении — действительно, почему, если люди воевали против красных в России, — то уже почти герои, а если в Прибалтике или на Западенщине — то, понимаешь ли, их и не вспомни.
И, к тому же. Кто собственно победил 9 Мая? Вообще-то советский народ. А кого? Немецко-фашистских захватчиков. А какая страна победила? Советский союз.
А на официальной церемонии празднования Дня Победы в 2007 году, хоть раз прозвучали эти слова «советский народ» и «Советский Союз»? Чью победу там, собственно, праздновали под трехцветными власовскими флагами? Советской Армии и Советского народа или РОА? Из официальных речей это ровным счетом никак не следовало.
Прав Виталий Третьяков, когда пишет, что демонтаж Бронзового Солдата в Таллине стал возможен тогда, когда его сдали в Москве.
России, соответственно, российской власти все-таки чуть раньше, чуть позже придется определяться в отношениях с советским периодом.
Нельзя чествовать память белых генералов у себя — и требовать, чтобы соседи не чествовали своих «белых» (коричневых).
Нельзя сносить советские памятники и упразднять советские названия в стране — и надеяться, что всерьез будут воспринимать ее протесты против таких же действий за ее пределами.
Нельзя унижать советский период в России — и ждать, что его, а также — Россию этого периода будут уважать в остальном мире.
