В прошлую пятницу 8–9 марта в Брюсселе прошел саммит ЕС, посвященный экологии и энергетике. Это был редкостно важный для Европы и всего мира саммит. Его решения можно сравнить только с решениями летнего 1994-го года саммита ЕС, когда была определена энергетическая политика объединяющейся Европы на 10–15 лет вперед и политика ЕС относительно России. Сейчас также определялась новая энергетическая политика уже объединенной Европы и новая политика ЕС относительно РФ.
Экологическая экономика
Решения саммита в Брюсселе известны: 27 стран ЕС сумели договориться, что само по себе выглядит сенсационно, и принять обязательную к исполнению энергетическую программу. В основе программы — экологическая идеология, предложенная Германией: ЕС в порядке глобальной ответственности за угрозу всемирного потепления берет на себя обязанность снизить к 2020 году на 20 выбросы углекислого газа в атмосферу. Если другие развитые страны его поддержат — прежде всего, КНР, Индия и США, то ЕС снизит выбросы на 30%.
Можно спорить, действительно ли парниковые выбросы так сильно влияют на глобальное потепление, США, например, отказываются это принимать, и потому четверть мировых выбросов — американские (ЕС — 14%). Но Европой решение принято, и это решение влечет за собою очень резкое сокращение потребления углеводородов, поскольку три четверти выбросов углекислого газа в атмосферу — это продукты использования именно углеводородного топлива.
В том же углеводородном «ключе» ЕС принял решение довести долю невозобновляемых источников энергии в своем энергопотреблении к 2020 году до 20% с нынешних 7%. Речь идет о солнечной энергии, ветровой и т.д.
Далее, после 2020 года предполагается набранный темп развития новых энерготехнологий продолжится, и к 2050 году эти цифры еще примерно удвоятся.
Фактически Европа приняла решение о постепенном отказе от углеводородной энергетики вообще. Сейчас сложно судить, насколько сократится потребление углеводородов Европой к 2020 году. Вероятно, если удастся выполнить эту программу, то процентов на 20–30. Значение углеводородов упадет до менее, чем 50% энергопотребления. При этом не предполагается широкого возврата к ядерной энергетике. Европа взяла курс на технологическую революцию. В течение 13 лет должен быть совершен рывок в развитии не-углеводородных технологий.
Примерные направления трансформаций известны. В разных странах они будут проходить по-своему, но в целом будет резко ужесточаться экологическое законодательство и экологические стандарты. В течение короткого времени Европа должна избавиться от основной массы нынешнего своего автопарка. Будет резко расширено использование люминисцентных ламп вместо ламп накаливания. Солнечными батареями станут оснащаться едва ли ни все новостройки. Из ЕС будет убрана значительная часть химической и металлургической промышленности. Шире будет эксплуатироваться электротранспорт. В большем объеме использоваться новые материалы и небольшие гидро и ветро- электростанции. Около 10% автомобилей перейдут на биотопливо.
Третья глобальная научно-техническая революция начата
Инициатор всех этих процессов — Ангела Меркель — заявила, что именно таким образом Европа начинает третью глобальную научно-техническую революцию. Созданные в Европе энергосберегающие технологии будут экспортироваться по всей планете и обеспечивать глобальную конкурентоспособность европейской экономики.
Последствия начавшейся энергетической революции в Европе действительно будут глобальными. Лишь сейчас мы видим начало действительной всеобъемлющей конкуренции между ЕС и США. Европа начала выстраивать абсолютно иную технологическую пирамиду, чем США. Соединенные Штаты не смогут в ближайшее время перейти к столь же экологически обусловленной экономике, как ЕС. Это требует времени и изменения всей системы ценностей в США, изменения уже имеющихся долговременных программ. А, значит, уже началась глобальная конкурентная борьба двух центров производства глобальных технологий и двух вариантов развития планеты — экологической экономики ЕС, ориентированной на отказ от углеводородов и ядерной энергетики — и более энергозатратной и ориентированной на технологии силового контроля над планетой экономикой США. В этой борьбе у Европы появляется естественные сильные союзники в Третьем мире, страдающем ныне от высоких цен на углеводороды.
Не успел ЕС принять свою новую энергетическую программу, как сразу было объявлено о подготовке большого саммита Европы с основными странами третьего мира по этим же вопросам. Великобритания объявила о том, что вынесет эти темы на Совет Безопасности ООН. Еще нереализованная программа ЕС уже стала фактором глобальной борьбы двух моделей экономического устройства — европейской неуглеводородной и углеводородной и ядерной американской.
Ясны и основные проблемы для нееверопейского мира, порождаемые новой европейской программой.
ЕС, расширившись, создал самый емкий на планете рынок. Доступ к нему ныне будет обусловлен выполнением очень дорогостоящих новых экологических стандартов ЕС. Чудес на свете не бывает: европейскую экологическую экономику придется в значительной мере оплачивать всем иным странам. Чтобы просто въехать в ЕС на грузовике вскоре потребуется иметь на нем не просто нынешний двигатель Евро-3. Придется устанавливать кое-что подороже. Европейские инвестиции в экологически вредные производства вне ЕС, ориентированные на поставку продукции в Европу, не окупят переход неевропейских государств на новые стандарты. ЕС, безусловно, распахнет свои двери производителям из третьих стран. Вдоль грани Европы, в Китае, Индии, арабских странах надо ожидать инвестиционного бума в экологически вредные и энергозатратные производства, особенно в химическую промышленность, металлургию, ядерные электростанции. Продукция этих производств будет востребована а ЕС. Этот бум уже начался. Индустриальный пояс вокруг границ ЕС также должен сдержать миграцию в Европу из других регионов.
Зависимое развитие обычно следствие неэквивалентного обмена
Но надо отдавать себе отчет: все предыдущие волны НТР сопровождались одним и тем же: отсталые страны становились еще более отсталыми по сравнению с развитыми, разница в уровнях развития между развитым миром и неразвитым только усиливалась. Так же, наверняка, будет и ныне. Доходы от экспорта в ЕС сырья или готовых товаров, произведенных по европейским технологиям, вряд ли окупят новые расходы. Так уже было, когда мир переходил к углеводородной экономике. Страны Персидского залива, Индонезия или Венесуэла с Нигерией не стали второй Европой, несмотря на громадные доходы от экспорта углеводородов в уходящую эпоху. Но иного варианта развития для Третьего мира ныне, видимо, нет.
Сырьевые страны в рамках неэквивалентного обмена с развитыми в технологическом отношении странами всегда являются ведомыми. Как деревня всегда находится в зависимости от технологий приходящих из города, от города вообще. Так и сырьевые страны всегда являются зависимыми, всегда развиваются в контексте тех волн НТР, которые начинаются в мировом городе и приходят к ним оттуда, заставляя приспосабливаться к новым реалиям или разрушаться, если приспособиться не удастся.
Странам, специализированным на поставках углеводородов в Европу, теперь необходимо гораздо больше задумываться о проблемах собственной национальной безопасности. Снижение зависимости Европы от этих стран повлечет за собою рост их нестабильности, ныне сдерживаемый всей системой обеспечения безопасности Европы. Сегодня вероятная война в Иране — это большая экономическая проблема для ЕС. Но через 10 лет такая война будет для Европы не столь болезненна.
На саммите в Брюсселе совершенно по-новому прозвучали проблемы отношений ЕС с Россией и другими странами — поставщиками углеводородов.
ЕС подтвердил курс на диверсификацию поставщиков углеводородов, особенно газа. Переход к экологической экономике — это дело пусть близкого, но будущего. А проблема высоких цен на сырье и монопольной зависимости от поставок сырья из России — это проблема Европы в настоящее время. Германии и близким ей странам было настолько важно добиться поддержки всеми остальными членами ЕС этого грандиозного нового курса, что они пошли на множество компромиссов.
Значение региона Каспия растет за счет восточно-европейцев
Прежде всего, подтверждена общеевропейская стратегическая значимость получения углеводородов из региона Каспийского моря, минуя Россию, через Закавказье и Украину. Этот проект лоббируется прежде всего Польшей. Если он станет реальностью, Украина, Грузия, Азербайджан будут очень глубоко вовлечены в европейскую интеграцию. Сложно представить, что тогда остановит их интеграцию в каком-то качестве в ЕС.
28 марта в Астане должна пройти встреча представителей местных государств с европейцами по этому вопросу. В мае в Польше намечен саммит заинтересованных в каспийском сырье восточно-европейских стран. Большую политическую поддержку в Брюсселе получила Украина. На 14 сентября назначен саммит Украина-ЕС, основным вопросом которого станет энергетика.
Видимо, можно говорить, что восточно-европейцы, согласившись на экологическую экономику, чреватую для них большими потерями, получили компенсацию от старой Европы: совместную политику ЕС относительно каспийского сырья, согласие на развитие в восточной Европе в небольших объемах ядерной энергетики, обещание поддержки на развитие экологических энергосберегающих технологий, поддержку по энергетическим спорам восточно-европейцев с Россией. Сложно вообразить, что сейчас может помешать быстрому росту транзита каспийского сырья через Закавказье и Украину и формированию в Восточной Европе сильного вовлеченного в весь комплекс каспийских проблем сообщества европейских стран.
Новые отношения ЕС с Россией
В Брюсселе обсуждались отношения с Россией. В ноябре истекает срок нынешнего соглашения ЕС-РФ. Необходимо принимать новый документ. Отношения между ЕС и РФ сформировались под влиянием газовой энергетической ориентации Европы, принятой в 1994 году. Тогда цены на углеводороды были мизерными, а постчернобыльский шок в Европе — всесокрушающим. Ныне взметнувшиеся цены на газ загнали чернобыльское движение в глухую оборону, недостаток гуманитарного мышления российских правящих кругов помешал превратить РФ в опору зеленого движения в Европе, в восточной Европе сформировался антироссийский блок стран. В результате, Европа приняла курс на экологическую экономику с уменьшением значения для нее российских углеводородов.
Значение отношений с Россией для Европы резко падает. То, что мы имеем сегодня, — это пик возможного партнерства ЕС и РФ. На саммите в Брюсселе это было особенно заметно. Там с одной стороны, отвергли требования Польши по ужесточению политики относительно России. ЕС поддержал строительство Северо-европейского трубопровода. Но зато со стороны евробюрократов прошла критика Германии за энергетические соглашения с РФ и вообще за отдельную от остального ЕС политику относительно РФ. Но главное, было решено: все 27 стран ведут только совместную политику относительно России в области энергетики («27 стран говорят одним голосом»). Теперь надо ожидать компенсаций восточно-европейцам за те потери, которые они несут от переориентации РФ на поставку нефти и газа в основном по Балтийскому морю.
В чем будут состоять эти компенсации, пока до конца неясно. Доступ к каспийскому сырью и его транзиту в «старую Европу» — это не все. Но уже известно, что во время предстоящего 17–18 мая саммита ЕС-РФ под Самарой ЕС поднимет перед РФ вопрос о поставках нефти на Мажейкяйский НПЗ в Литве по нефтепроводу Дружба. Поставки прекратились полгода тому назад под предлогом ремонта этой трубы, но затем прозвучали слова главы Транснефти, что они вообще могут никогда не возобновиться.
Возобновление этих поставок означает сохранение значения по крайней мере северного участка изношенного нефтепровода Дружба. А где северный участок, там, наверняка, и южный. Если система нефтепроводов «Дружба» сохранится, а в Европу еще придет и каспийское сырье, это повлечет за собою появление в Восточной Европе действительного рынка нефти и действительной конкуренции на этом рынке. Конкуренция должна будет сдерживать рост цен и способствовать устойчивости местной нефтехимической промышленности. Хорошая компенсация восточноевропейцам за согласие на заключение нового договора ЕС-РФ.
Сейчас этот договор заключить нельзя, ибо Польша наложила вето на ведение даже самих переговоров по этому договору. А перед саммитом ЕС такое вето угрожала наложить еще и Литва, если не будет решен вопрос о поставках нефти по «Дружбе» в Мажейкяй. Особенно хорошо это будет для Украины и Беларуси. Они по-прежнему не будут связаны экологическими требованиями ЕС, но смогут проставлять в Европу продукцию нефтехимической промышленности, пользуясь до некоторой степени ожидаемым падением конкуренции европейских производителей из-за новых экологических правил по производству в Европе такого рода продуктов.
Новая политика ЕС относительно России уже примерно ясна: Россия остается важным поставщиком сырья в Европу. Но прежняя зависимость Европы от этих поставок будет падать. Вместе с тем будет сокращаться и свобода рук РФ обходить общую политику Европы по энерговопросам за счет двусторонних отношений с какими-то странами. Восточно-европейцы будут все «неприступнее», а Германия все менее расположенной к масштабным проектам. Видимо, приходит время, когда за доступ к европейскому рынку придется платить более дорого: долями в российских энергоактивах, превосходящими 50%.
Наверное, уже можно сказать резче. Саммит в Брюсселе сделал почти невозможным формирование вокруг России сильного самостоятельного блока стран. Прикаспийские и восточно-европейские страны ныне вовлекаются в стратегически важные программы ЕС напрямую. Россия выдавливается на периферию Европы, ее значение для ЕС падает. Дальнейшее развитие РФ требует от российского общества очень быстрого ценностного определения. Либо Россия развивается как некий аналог страны региона Персидского залива: культурно самостоятельное от Европы, устойчивое, но зависимое от Европы в экономике и политике государство. Либо Россия осознает себя как европейская нация и начинает сближение с ЕС с целью интеграции в рамках какой-то новой европейской конфигурации. Оба варианта имеют свои плюсы и минусы. Необходимость выбора одного из них — главный результат этого саммита для России. Необходимо достаточно быстро, может быть, даже к осени, определиться, как будет РФ приспосабливаться к новому состоянию Европы, к выработке которого РФ допущена не была.
