В течение всего XX века США уделяли самое пристальное внимание Ближнему и Среднему Востоку, главной мировой кладовой энергетических ресурсов и перекрестком товарных и финансовых потоков. Несмотря на то, что их национальные интересы периодически пересекались с интересами Великобритании и России (Советского Союза), позиции Вашингтона в этом регионе постоянно усиливались. Но только в начале XXI века, после ликвидации режима талибов в Афганистане, военного вторжения в Ирак и отстранения от власти С. Хусейна, США смогли утвердить здесь свое военно-политическое присутствие. В результате, были созданы мощные рычаги американского влияния на экономику Южной и Юго-Восточной Азии, Европы, Японии, Южной Кореи и Китая, которые обеспечиваются в значительной мере поставками энергоресурсов из зоны Персидского залива.
Однако, реализация в регионе национальных интересов США невозможна, если у власти здесь останутся режимы, которые проводят антиамериканскую и антиизраильскую политику (Израиль является главным союзником США в регионе). Сейчас на Ближнем и Среднем Востоке такие позиции занимают только Сирия и Иран, а также организации радикального ислама, которые находят широкую поддержку среди местного населения в условиях неспособности правящих элит решить их насущные проблемы. Следовательно, Вашингтону необходимо изменить политическую и экономическую конфигурации Ближнего и Среднего Востока так, чтобы отсюда не исходила угроза его национальным интересам. Для этого, по мнению американской администрации, здесь следует ускорить процессы демократизации и сменить режимы в Тегеране и Дамаске. Конечно, демократизация не является панацеей для решения существующих в регионе проблем, так как значительная часть проживающего населения не готова воспринять те нормы поведения, которые им навязываются со стороны Вашингтона. Более того, радикальное исламистское движение «ХАМАС» получило в Палестинской автономии власть именно после демократических выборов. Не исключено, что аналогичное может произойти и в других странах региона, например, в Пакистане. Однако все это выходит за рамки рассматриваемой темы...
Еще со времени первой администрации Б. Клинтона США неизменно использовали следующие обоснования правомочности их жесткого давления на Исламскую Республику Иран (ИРИ): поддержка иранской теократией международного терроризма, несоблюдение Тегераном Декларации о правах человека и стремление их правящих кругов получить доступ к собственному ядерному оружию. Приход к власти в Белом Доме Дж. Буша только активизировал борьбу с ИРИ по этим направлениям.
Наиболее же болезненной для Вашингтона является проблема приобретения Тегераном ядерного оружия, так как в этом случае США придется полностью отказаться от силовой смены существующего режима и, следовательно, забыть о собственном доминировании на Ближнем и Среднем Востоке. Ядерные технологии, в основном, носят двойной характер, поэтому наличие развитой ядерной инфраструктуры всегда создает потенциальную угрозу ядерному нераспространению. В Вашингтоне это ясно понимают, поэтому стремятся всячески воспрепятствовать развитию Тегераном мирной ядерной программы, чем, конечно, нарушают статью IV «О мирном использовании атомной энергии» Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Причем, резкая риторика администрации Дж. Буша, отличающаяся от более умеренного подхода к Ирану администрации Б. Клинтона в 1999–2000 гг., подкрепляется практическими шагами. В частности, сохраняются односторонний запрет на торговлю с Ираном и американские инвестиции в его экономику; Вашингтон активно препятствует принятию Ирана во Всемирную торговую организацию, на рынок США не допускаются иностранные нефтяные компании, годовой оборот которых с иранскими партнерами превышает 20 млн. долл. Кроме этого, США являются главным противником проекта транзита каспийской нефти через территорию Ирана, несмотря на высокую экономичность именно этого пути доставки нефти в Южную Азию. А также препятствуют проведению операций СВОП, позволяющих Азербайджану и Казахстану поставлять иранскую нефть в Юго-Восточную Азию в обмен на поставки собственной нефти на север Ирана.
США выступают за изоляцию Ирана, видя в этом путь к смене власти в стране и созданию прозападного правительства. Они настаивают на ужесточении в его отношении санкций на основе решения Совета Безопасности (СБ) ООН, считая, что иранская ядерная программа представляет угрозу для международного мира. Последний довод может служить законным основанием для силовых действий в отношении Тегерана. Это наиболее опасно, так как, с одной стороны, отсутствуют убедительные доказательства того, что Иран принял окончательное решение о создании собственного ядерного оружия. С другой стороны, операция против Ирака 1991 г. убедительно показала, что диктаторский режим, к примеру, такой, каким был режим С. Хусейна, невозможно сменить в результате воздушно-ракетных ударов. Очевидно, что без наземной операции режим мулл в Иране сменить не удастся, а проведение такой операции чревато самыми непредсказуемыми последствиями, в первую очередь для всего региона Ближнего и Среднего Востока.
Во многом под влиянием Запада, хотя и не без влияния со стороны провокационной и неуступчивой политики Тегерана, 23 декабря 2006 г. СБ ООН принял резолюцию по Ирану № 1737, которая запрещает поставки, продажу или транспортировку любых предметов, материалов, оборудования, товаров и технологий, которые могут способствовать ядерной и ракетной программам Ирана. Тегеран воспринял эту резолюцию как проявление в его отношении двойных стандартов на фоне де-факто ядерного Израиля, а также предупредил о возможности пересмотра своих отношений с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ).
По-видимому, Вашингтон стремится реализовать следующий сценарий преодоления существующего кризиса:
— введение против Ирана дипломатических и политических санкций на основе резолюции СБ ООН (запрет на выдачу иностранных виз как официальным иранским представителям, так и иранцам, связанным с его ядерной и ракетной программами; приостановка обмена визитами государственных и политических деятелей, контактов в области культуры и спорта; введение ограничений на участие иранских представителей при проведении международных конференций, семинаров и круглых столов; свертывание дипломатических отношений и т.п.);
— применение к Тегерану ограниченных экономических санкций (замораживание зарубежных активов и запрет на инвестирование в иранскую экономику; прекращение поставок вооружений и военной техники; частичный перерыв экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио или других средств сообщения и т.п.);
— введение против Ирана полномасштабных экономических санкций (полное прекращение экономических отношений);
— нанесение по Ирану ракетно-бомбовых ударов с целью полного уничтожения его военного, в первую очередь ракетно-ядерного, потенциала.
Крайне маловероятно, что международное сообщество в лице СБ ООН согласится с нанесением по Ирану ракетно-бомбовых ударов даже в случае создания им собственного ядерного оружия. Такие действия могут быть предприняты только в одностороннем порядке со стороны США и Израиля, но даже в этом случае надежды на полное уничтожение иранского ракетно-ядерного потенциала достаточно малы. Это было наглядно продемонстрировано в июле-августе 2006 г., когда Израиль попытался ликвидировать инфраструктуру ливанской группировки «Хезболла». За 34 дня боевых действий авиация Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) так и не смогла полностью уничтожить бункеры, склады ракет и пусковые установки шиитских боевиков. А это значит, что ракетно-бомбовый удар по Ирану не даст стопроцентной уверенности в том, что Тегеран остался без возможностей продолжать свою ядерную и ракетную программы. А учитывая расположение ряда таких объектов под землей, максимальное использование искусственных и естественных защитных сооружений, ограниченность информации об их местоположении и прекращение с февраля 2006 г. активной деятельности на иранской территории инспекторов МАГАТЭ (Тегеран прекратил соблюдать требования Дополнительного протокола от 1997 г. к ДНЯО), полная ликвидация всех объектов ракетной и ядерной инфраструктуры ИРИ кажется еще более сомнительной.
Причем, ливано-израильский конфликт лета 2006 г. проявил и то обстоятельство, что уничтожение значительной части гражданской инфраструктуры страны не всегда приводит к всплеску общественного недовольства позицией правящего режима и очередной «цветной революции». Так, до 12 июля в рядах ливанской группировки «Хезболла» насчитывалось не более 1 тыс. активных боевиков, ее руководство вело переговоры с прозападно настроенным премьером Фуадом Синиорой о разоружении, а большинство ливанцев отрицательно относились к неподчинявшейся центральной власти радикальной шиитской группировке. После 14 августа в рядах «Хезболлы» было уже 3 тыс. боевиков, а действия ее лидера, шейха Насраллы, одобряли 80% населения Ливана, включая суннитов, христиан-маранитов и друзов. Нет сомнения, что в случае военного нападения США на ИРИ, иранцы точно также сплотятся вокруг свое президента М. Ахмадинежада и его духовных наставников. Учитывая то, что основная часть иранского населения — шииты — на протяжении столетий подвергались наибольшему угнетению, ниже всех стояли на социальной лестнице, они научились стойко выдерживать удар. Все вышеперечисленное убеждает в том, что реализуемый в настоящее время Вашингтоном план ведет не к разрешению, а к эскалации конфликта.
В тоже время США по-прежнему не исключают возможность использования силы в отношении Ирана. Именно поэтому в Персидский залив прибывает вторая авианосная ударная группа и развертывается в Ираке для защиты от возможного удара иранских ракет новейшая противоракетная система «Patriot PAC-3», а также наращиваются дипломатические усилия по созданию антииранского блока из Бахрейна, Катара, Кувейта, Объединенных арабских эмиратов, Омана, Саудовской Аравии, Египта и Иордании при негласной поддержке со стороны Израиля. Одновременно с этим развертывается широкомасштабная компания в общемировых средствах массовой информации по созданию образа Ирана как страны — активного пособника международного терроризма.
К сожаленью, все цепь последних событий убеждает в том, что после объявления президентом США Дж. Бушем в январе 2007 г. новой стратегии действий американских войск в Ираке вероятность американского удара по Ирану увеличилась. По мнению многих аналитиков, стабилизировать ситуацию в Ираке в среднесрочной перспективе не удастся. Тогда вопрос о причинах неудачи может быть непосредственно связан с поддержкой Тегераном иракской шиитской оппозиции, что в совокупности с непрекращающейся ядерной программой, активной антиамериканской и антиизраильской пропагандой может послужить веским основанием для принятия решения об использовании против Ирана военной силы.
Складывающаяся ситуация крайне опасна для национальных интересов РФ. Ввиду территориальной близости возможный американо-иранский вооруженный конфликт может привести к дестабилизации ситуации сначала в Закавказье, а затем и на Северном Кавказе (население каждой из закавказских республик на порядок меньше населения Ирана, при массированных авиационно-ракетных ударах поток иранских беженцев, например проживающих в Иране этнических азербайджанцев, может составить миллионы), в результате чего возникнет огромная зона нестабильности и будет нанесен тяжелый удар по экономике всего региона.
Такое же негативное воздействие этот конфликт может оказать и на такой стратегически важный для России регион, как Центральная Азия. Внутренняя стабильность некоторых из расположенных здесь республик, например Киргизии и Узбекистана, достаточно низка. В случае массового притока беженцев резко увеличится социальная база местных радикальных сил, равно как и вырастут их возможности по доставке оружия и боеприпасов. Все это позволит возникшему вооруженному конфликту достаточно быстро распространиться в регионе, вплоть до выхода на незащищенные границы РФ.
Выход из подобной ситуации для Москвы только один: совместно с Пекином и рядом других дружественных стран постараться убедить Вашингтон отодвинуть дату возможного вооруженного удара по Ирану, который сейчас не представляет непосредственной угрозы для мирового сообщества. Чрезмерное давление на Иран только усиливает позиции тех радикалов, которые сейчас находятся у власти в Тегеране. Активное же вовлечение Ирана в общемировые процессы неизбежно приведет, возможно уже в среднесрочной перспективе, к изменению его внешнеполитического курса на фоне серьезнейших собственных экономических проблем. Внутренняя ситуация в Иране развивается столь динамично, что отодвинув дату возможного удара можно вообще избежать потребности использования в отношении Ирана военной силы.
Евсеев Владимир Валерьевич, кандидат технических наук, старший научный сотрудник Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений.
