Часть 1 .Повесть о черном нале
Убийство осенью прошлого года первого зампреда ЦБ А.А.Козлова шокировало общество — государственных чиновников такого уровня в России не убивали даже в лихие 1990-е годы. В публичных высказываниях зазвучало: "Козлов жестко боролся с криминалом в банковской сфере. Его смерть — это месть мафии" Хотя уже тогда в банковской среде ходили смутные слухи, что убийство было следствием личной коммерческой деятельности А.Козлова, общественность их с негодованием отвергала. По обыкновению безапелляционно высказался А.Чубайс. По его словам, А. Козлов был человеком, безусловно, честным, принципиальным и абсолютно некоммерческим. Чубайс добавил, что это был один из самых профессиональных людей во всей российской банковской сфере.
Поначалу клятвенным заявлениям Генпрокурора, что дело будет раскрыто, верили слабо. Тем не менее, достаточно быстро удалось задержать предполагаемых убийц. При этом проскочила весьма странная информация, что они "сами сдались", узнав, кого именно убили (обычно нервы у профессиональных убийц крепче, а подобные «явки» нередко организуются реальными преступниками для запутывания следствия). Но вскоре Заместитель главы МВД России Андрей Hовиков заявил, что задержание подозреваемых в убийстве первого заместителя председателя Центробанка Андрея Козлова стало результатом работы милиции, а не добровольной сдачей. «Hикто добровольно в милицию не являлся»
А 12 января генпрокуратура отрапортовала об очередном успехе в расследовании — задержании предполагаемого заказчика убийства, некоего банкира А.Френкеля. Озвученная версия выглядела достаточно стройно — Козлов своими действиями уничтожил бизнес Френкеля (ВИП — банк) и обиженный банкир отомстил. Фактических улик (кроме показаний также задержанной предполагаемой посредницы), судя по последующему развитию событий, не было, но следствие имело главное — МОТИВ. Любой, сталкивавшийся с реальной практикой работы нашей правоохранительной системы знает, как трудно отбиться от обвинений даже абсолютно невиновному человеку, если следователь считает, что у подозреваемого был «мотив преступления». А Френкель, по мнению источников из банковской среды, активно занимался сомнительными банковскими операциями, да и вообще — был человеком весьма конфликтным и неуживчивым. Дополнительным украшением версии был и «кавказский след» в виде предполагаемой посредницы Л.Аскеровой дагестанского происхождения.
В банковских кругах, правда, сразу стали высказываться сомнения в том, что Френкель по характеру способен организовать убийство. Да и «убийство высокопоставленного чиновника из мести» уместнее смотрится в детективном романе, чем в реальном конфликте вокруг больших денег.
Но настоящая сенсация состоялась через неделю — в прессе появилось «Первое письмо Френкеля»). В нем арестованный банкир выступил со встречными обвинениями в коррупции и вымогательстве в адрес руководства ЦБ РФ. Вскоре было опубликовано еще два «письма», в коих обвинения были конкретизированы.
По утверждениям многочисленных собеседников из банковской среды — практически все в этих письмах — правда. На условиях сохранения анонимности они согласились прокомментировать изложенные в письмах факты. Итак:
«Отмывание» или «огрязнение»?
В выступлениях высших государственных чиновников постоянно подчеркивается необходимость борьбы с "отмыванием преступных средств" в банковской системе. Многие репрессивные меры в банковской системе, например отзывы лицензий у банков, мотивируются необходимостью «борьбы с отмыванием».
По мнению Френкеля (и с ним согласно большинство опрошенных экспертов) — бороться с «отмыванием» в России бессмысленно — данная «услуга» спросом не пользуется. Федеральный закон РФ от 07. 08. 2001 года 115−ФЗ “О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма” полностью списан с западных правил. Однако по западным понятиям нет ничего чище и легальней денег, находящихся на банковском счете фирмы. С огромным подозрением там относятся именно к наличным, особенно в значительных объемах. Причина проста — список «преступных» доходов в западном законодательстве определен очень четко (в первую очередь, наркоторговля) и получаются они исключительно в наличной форме. Вся западная практика направлена на предотвращение попадания таких денег в легальный (как правило — безналичный) банковский оборот.
В России же ситуация обратная. Наличные деньги любой «черноты» у нас можно спокойно использовать на любые цели, а с безналичными много сложностей. В результате, крайне востребована услуга в «обналичивании» денежных средств, в то время как сдавать наличные в банк можно в любых объемах без особых проблем. Причин тому несколько.
Мотив исторический. Трепетное отношение к «налу» имеет глубокие исторические корни. В СССР под названием «рубль» реально существовали две валюты. «Рубль безналичный» — фактически условная расчетная единица во взаимоотношениях между предприятиями. И «рубль наличный» — реальные деньги, на которые можно было купить обычные материальные блага. Собственно, настоящими деньгами был «наличный рубль» а «конвертация» в него рубля безналичного была обставлена бесчисленными ограничениями. В условиях социалистической экономики такое разделение имело смысл (снятие этого барьера «законом о кооперации» привело экономику в хаос в считанные месяцы). Однако даже после «либеральных реформ» сохранился иррациональный пиитет перед запретом на обналичивание — крайне затруднено получение со счета собственных денег предприятия. И ограничения едва ли не дословно повторяют социалистическую практику. Достаточно сказать, что основным нормативным документом, регламентирующим вопросы регулирования наличных и безналичных расчетов, по сей день является Указ Президента Российской Федерации № 622 от 14.06.1992 года (!) «О дополнительных мерах по ограничению налично-денежного обращения».
Мотив фискальный. Стараниями «либеральных реформаторов» в РФ создана крайне запутанная и, по мнению большинства бизнесменов, совершенно грабительская, налоговая система. Неконтролируемое налоговиками наличное обращение всегда было эффективным средством ухода от налогов. Хотя в последние годы потребность в наличности для расчетов между предприятиями снизилась, желания платить огромные налоги на фонд оплаты труда (суммарно более 50%) не появилось. А для «конвертных» зарплат неучтенный нал необходим.
Мотив коррупционный. Неучтенная наличность необходима для выплаты взяток. Однако, как справедливо отмечают многие эксперты, взятки чемоданами носят лишь отставшие от жизни идиоты. Способы формально законного получения вознаграждений чиновниками давно отработаны.
Есть еще ряд важных мотивов (например, хищение бюджетных средств, получение «откатов» и т.д.).
Однако все это можно просуммировать коротко — с юридической точки зрения, «обналичивание» (и сходная услуга — перевод средств за рубеж в обход существующих ограничений) к «легализации и отмыванию доходов» отношения не имеет. Куда точнее определить обналичивание как процесс «огрязнения» денег. Более того, собственно обналичивание, в отличие от отмывания, вообще не является уголовным преступлением. (Лишь уклонение от налогов или хищение денег с банковского счета потерпевшего путем обналичивания — преступления).
Вышеизложенное не является чисто схоластическими упражнениями. Подменив борьбу с «отмыванием» преступных доходов и хищением денежных средств с банковских счетов борьбой с «обналичиванием», наши чиновники превратили обычное и совершенно законное снятие клиентом собственных денег со счета в полукриминальную операцию. В результате, сформировался огромный и весьма специфический рынок услуг «по обналу».
Обнальные монополии
Основная особенность рынка услуг по обналу или переводу денег за рубеж — он полностью выведен из правового поля. Даже в тех случаях, когда клиент просто распоряжается обналичить свои деньги, обратиться к защите закона он не может. В значительной мере рынок держится на доверии между участниками. Однако все серьезные игроки на нем вынуждены пользоваться внеправовыми системами силового понуждения к исполнению обязательств (попросту говоря — использовать услуги разнообразных «крыш»). Без этого не выживают (в том числе — и в физическом смысле). Кроме того, необходима и защита от внимания (в данном бизнесе — всегда нежелательного) правоохранительных органов.
По мнению лиц из банковской сферы, основные «крыши» в данном бизнесе — «ментовская» и «конторская». Чисто криминальные группировки также присутствуют, но в существенно меньших масштабах. Причина этого проста — большинство операций по обналичиванию очень хорошо видны в банковской отчетности, в том числе — ежедневной. Получение же крупных сумм наличности в РКЦ фиксируется сразу. Кроме того, существует разветвленная система контроля со стороны Росфинмониторинга. При минимальном желании сотрудники ЦБ в состоянии выявить обнальные операции очень быстро. Криминал (в отличие от близких к «силовикам» крыш) обеспечить нейтралитет ЦБ не может и потому довольствуется лишь существенно меньшими по объему дилерскими операциями с неучтенной выручкой частных торговцев (почти не отслеживаемых системами контроля).
Длительное время ситуация на рынке была спокойной — обналичиванием занимались почти все банки и стоимость этой операции была около 1 процента от суммы. Однако 2–3 года назад ситуация резко изменилась — правоохранительные органы резко усилили борьбу обналичкой. «Обнальные банки» стали закрываться один за другим. Особое рвение в работе по выявлению и ликвидации обнальных банков проявлял ныне покойный зампред ЦБ А. Козлов. Ставки на обналичивание резко взлетели, а многие, ранее занимавшиеся обналом, либо сократили масштаб операций до крайне узкого круга доверенных клиентов, либо вообще ушли с рынка. Казалось бы, все нормально — у регуляторов наконец дошли руки до зачистки очередного темного угла российской экономики.
Однако в банковских круга циркулирует и другая версия происходящего. По мнению многих лиц, ранее занимавшихся обнальным бизнесом, определенная группа в среде «сильных мира сего» просто решила монополизировать этот рынок. Предельно жестко зачищались лишь внесистемные игроки. Однако ряд известных всей Москве обнальных банков (часть из них была названа в «первом письме Френкеля») преспокойно продолжили работу. Даже когда эти банки все же ликвидировались, те же самые люди успешно продолжали работу в других банках. По устойчивому мнению участников рынка — именно Козлов и принимал решения — кому разрешить работать. То, что за возможность более менее спокойно заниматься полукриминальным бизнесом необходимо «занести куда следует» — в принципе возражений у операторов рынка не вызывало. Однако аппетиты «кого следует» росли стремительно. По слухам, например, с Френкеля (хорошо известного в обнальных кругах) лицо, принимающее решение, потребовало 30% доходов (и это не считая платы собственно «крышам»).
Более того, по мнению «кругов, близких к осведомленным», помянутое лицо вообще потеряло чувство реальности и стало хамить не только представителям конкурирующих, также влиятельных структур, но даже и собственным кураторам. Как мрачно заметил пожелавший остаться неизвестным высокопоставленный сотрудник правоохранительных органов — «А.К. требовал больше, чем стоил. Вот и кончил плохо».
Сейчас преждевременно говорить — действительно ли Френкель, лишившийся бизнеса усилиями Козлова, организовал его убийство. Возможно, за этой смертью стоят куда более серьезные силы, а подозреваемый оказался лишь удобной фигурой, чтоб «раскрыть дело». Следствие еще продолжается, а истина, будем надеяться, выяснится в суде.
Важно другое — какими бы личными интересами ни руководствовался Френкель, готовя письма с компроматом, объективно он сделал благое дело. Ранее абсолютно запретная тема о нравах и деятельности ЦБ РФ попала в центр публичного обсуждения. «Дело Френкеля» стало стремительно превращаться в «Дело о ЦБ».
Но об этом — в следующей части.
