В Иране завершен конкурс на лучшую холокост-карикатуру. Мероприятие это, проведенное под патронажем ведущей тегеранской газеты, должно было стать по замыслу устроителей симметричным ответом на публикацию в Дании в сентябре прошлого года карикатур на пророка Муххамеда.
Только в глазах европейцев подобный ответ выглядит недоразумением. Причем здесь холокост, как бы спрашивают удивленные датчане и разные прочие шведы? Атакуйте в ответ наши христианские ценности!
Но мусульманам незачем притворяться, что они слыхом не слыхивали о «смерти бога» в европейской культуре. Они хорошо знакомы с той циничной формой, в которой религия уже сто лет как бытует в сознании и практике среднего европейца. И они знают, что никакая ирония на него больше не действует, ибо он сам и является ее главным источником. Даже у Папы вид икон с надписями «бог — дурак» мог бы вызвать сегодня разве что зевоту — «это уже было».
Поэтому в выборе мусульманами холокоста в качестве предмета карикатур присутствует нечто большее, чем просто ответная религиозная нетерпимость. Слишком неравновесен этот символический обмен. Чувствуется, что борьба ведется здесь вовсе не за религиозные символы и соответствующие верования. Или точнее, за этими символами стоят далеко не только и не столько чьи-то оскорбленные религиозные чувства.
Публикация в Европе некорректных, с точки зрения этики веротерпимости, карикатур только обнажила природу самой толерантности как лицемерного компромисса между заинтересованными сторонами, маскирующими тем самым еще более лживый компромисс между обществом и властью во внутренней политике соответствующих стран. Толерантность, объявленная западной цивилизацией непререкаемой ценностью, была только ширмой, неплотно заслоняющей пропасть между интересами колонизирующего «западного» и колонизируемого «третьего» мира. Но теперь эта маска сорвана.
Но почему-то не заметно на лице иранского лидера и его окружения следов огорчения и праведного гнева. Скорее радость и даже восторг. Европейские журналисты и художники-карикатуристы только помогли ему по-новому представить и легитимировать в сознании миллионов мусульман связь между постулатами веры и борьбой за свои материальные интересы. Ведь издеваться над народной религией в массовой, публичной печати — это подвергать обструкции честь раба, оспаривать его право оставаться гордым в фактическом ничтожестве. Это и есть суть нарушения веротерпимости. Но проблема состоит в том, что на межрелигиозном и межгосударственном уровне это нарушение имеет дополнительный смысл. Ибо народ начинает видеть врагов не в собственных тиранах, а в чучелах Буша, т.е. переносит свою неудовлетворенность жизнью на внешние силы.
Поэтому здесь и всплыл холокост как нечистая совесть Запада. Хотя рискованное сопоставление его с религией Ислама несет в себе непредсказуемые последствия для символического порядка самого мусульманства.
Здесь я бы предложил понимать Махмуда Ахмадинежада как благодарного последователя Фридриха Ницше, или потомка Заратустры. Ибо, поддерживая карикатурную акцию, он, по сути, объявляет о смерти Аллаха и пророка его Муххамеда. Отрицанием холокоста Ахмадинежад демонстрирует, что мусульманская культура уже доросла до европейского цинизма и готова проявить его в самой брутальной форме.
Министр культуры Ирана Мохаммед Хоссейн Саффар-Харанди назвал холокост мифом, темой табуированной для европейского сознания. Конкурс и дальнейшая выставка карикатур на тему холокоста призваны якобы облагодетельствовать европейцев, избавив их от сложного комплекса психических проблем стоящих за этим запретом. Но тем самым, в возвратном зеркальном отражении, признается аналогичная роль магометанства в жизни Ирана и других мусульманских стран. Иначе говоря, иранские руководители как бы дают понять, что вера в Магомета, следование Корану и другим мусульманским ценностям это то же самое, что для европейцев — холокост. Но если холокост — это только идеологический миф, блокирующий что-то в исторической памяти послевоенного европейского человечества, то и магометанство должно соответствовать той же самой роли в политике исламских государств.
Другими словами, если о холокосте говорится как об идеологическом орудии-мифе мировой власти США, то и обратно — магометанство также является подобным орудием в руках исламских лидеров. Таким образом, почти прямо Ахмадинежад объявляет: да Ислам и есть религия, которая поможет нам победить европейского бога войны, вернее квазирелигиозную демократическую риторику, которая только маскирует претензии Запада на мировое господство. А мусульманские журналисты и художники как бы отвечают «христианским»: наши боги одинаковы, ибо ваш бог позволял уничтожать миллионы евреев и прочих славян. Во всяком случае, он не воспрепятствовал этому ужасу. Поэтому Европе и Америке, и созданному ими государству Израиль, нечем гордиться перед «кровожадным» Аллахом и пророком его Муххамедом.
Эксперты американских политологических институтов и клубов ошибаются адресом, называя риторику Ирана «святотатством». Мусульмане не обязаны брать на себя чужой грех и верить в искупительный смысл чужих жертв. Подобную претензию можно обращать только странам, народам и религиозному мировоззрению, которые исторически повинны в холокосте. Например, тем же США, которые, как известно, долгое время закрывали глаза на геноцид евреев фашистами. Тегеран же, само собой разумеется, не имеет никакого отношения к этой первосцене современной западной идеологии.
Члены политического клуба «Валдай» Ариэль Коэн и Пол Сандерс правильно связывают высказывания Ахмадинежада о холокосте и Израиле с ядерными претензиями Ирана, но несколько тенденциозно оценивают тот вызов, который бросает сегодня миру ряд мусульманских стран, заявивших о желании развивать у себя атомные программы. Расценивать его с моральной и даже квазирелигиозной точки зрения могут себе позволить себе слишком заинтересованные наблюдатели, исходящие из предпосылки, что только США и НАТО являются единственным гарантом общемировой безопасности и носителем общечеловеческих ценностей. Однако, совершенно понятно, что на сегодня США с трудом могут обеспечивать даже собственную безопасность. А военные акции НАТО и США последнего времени вообще не имеют никакого отношения к укреплению общемировой безопасности. Их целью являлась защита интересов западных компаний, рынка и бесперебойное обеспечение энергоносителями тех же США.
В истории же с карикатурами проявляются и начинают трещать ржавые скрепы, поддерживавшие, неустойчивое и относительное, но все же мировое господство США и его европейских союзников на протяжении почти уже 20 лет, от распада СССР до события 9–11. Сразу скажу, что под мировым господством я подразумеваю всего лишь способность Америки или поддерживаемых ею государств (например, Израиля) периодически вести войны и проводить военные операции против самостоятельных государств в различных регионах мира. Остальные государства, за очень редким исключением (вроде попытки Ирака) могли позволить себе разве что внутренние войны (вроде чеченских компаний Ельцина-Путина) или локальные конфликты из-за спорных территорий (преимущественно на постсоветском пространстве).
Само собой разумеется, что единственными странами, против которых США сегодня воевать не могут, являются государства-обладатели ядерного арсенала. И желание полудиктаторских, авторитарных правительств третьих стран обезопасить себя от такой совершенно реальной возможности, особенно после уроков Ирака, вполне объяснимо.
Вопрос только в том, насколько это плохо для мировой безопасности и как вообще можно объективно оценивать сложившуюся ситуацию.
Общим местом является утверждение, что последний раз в истории, пусть и нестойкий глобальный паритет был достигнут при двуполярном устройстве мира. Именно ядерное противостояние восточного и западного блоков сводило к минимуму напряженность локальных конфликтов. Ведение же войн самими США и СССР с третьими странами, при всем их военном могуществе приводило, как известно, к плачевным результатам.
Поэтому не будет слишком рискованной гипотезой предположить, что только установление многополярной миросистемы могло бы прекратить локальные войны США и международный терроризм как реакцию безумцев на их всегда очевидный исход. А если сказать порезче, то в современных условиях защиту от колонизации США любой стране третьего мира может обеспечить только наличие у него ядерного оружия.
Кто бы мог подумать, что самое разрушительное оружие, изобретенное человечеством, станет в какой-то момент его единственным спасением? Отсюда и смелость официального Тегерана, ядерная программа которого приобретает сегодня какие-то реальные формы.
Это почувствовали в последнее время и западные аналитики, сбавив тон в оценке высказываний и действий Махмуда Ахмадинежада. Так, например, «Los Angeles Times» в номере от 21.11.2006 уже не настаивает на его сходстве с Гитлером, а министр юстиции ФРГ гораздо охотнее сравнивает с последним именно Джорджа Дабл-Ю. Да и свободолюбивые западные карикатуристы несколько сместили акценты в своих новых творениях. Муххамед изображается ими теперь в виде сетующего на террористов мудреца, который как бы говорит: «Тяжело, когда в тебя верят идиоты».
Но уже слишком поздно, игра проиграна. Тем более, что в деле профанации своих национальных и религиозных ценностей мусульманские политики, интеллектуалы и художники могут пойти даже дальше европейских коллег. Не случайно ответом на эти попятные шаги стали распространяемые в исламском мире лже-карикатуры, приписываемые западным СМИ, на которых мусульманские святыни изображаются уже в совершенно непристойном виде.
Но в этом цинизме мусульманских политтехнологов, зазря провоцирующих свой народ, видится и залог нашего спасения. Можно расслабиться. Как я уже сказал в начале, мусульманский бог явно умирает и в речах Ахмадинежада, и в этих карикатурах. А его смерть и является условием нормализации отношений западного и арабского мира в целом.
Можно полностью согласиться с аналитиками «Los Angeles Times», что вся история с холокост-карикатурами имеет для Ахмадинежада исключительно "электоральный", внутриполитический смысл. Он прекрасно понимает, что так называемое оскорбление религиозных чувств никогда не связано с самим предметом веры как исповедываемым божеством или реальностью каких-то эзотерических знаний и чувствований. Верующий вообще не может обидеться на его непризнание представителем другой культуры или религиозной конфессии, ибо в самом понятии веры заложена ее эксклюзивность, доступность не для всех. Но он может напрячься, когда противная сторона оспаривает национальную веру как таковую, которая по умолчанию является не более чем проекцией ее предмета на управление и контроль общественной жизнью, на свой кусочек мировой власти. Вот иранцы и припомнили им холокост.
А в датских карикатурах проявилась элементарная политическая неграмотность провинциальных европейских буржуа-журналистов. Достаточные слабые карикатуры на пророка Муххамеда даже не отрицали его существования как реального исторического субъекта, но, напротив, подчеркнуто его использовали, хотя и в критических целях. Будь я мусульманином, я только порадовался бы страху, который буквально вопиет из-за этих нелепых изображений. И, действительно, в этих карикатурах видна только страсть европейца к саморазрушению, пресловутый инстинкт смерти. «Мы хотим этого теперь и в Европе», — как бы говорят их авторы. — И Муххамед-террорист нам в этом поможет». Ничем иным как бессознательным стремлением европейского тела к наслаждению, неудовлетворимость которого заставляет их штурмовать даже пороги смерти, объяснить эти карикатуры невозможно. Об этом, в связи с событием 9-11 удачно писал Жан Бодрийяр, повторяться не буду.
В ответ мусульмане только потрафили этой жажде, поиронизировали над ее слишком человеческой неутолимостью. Так что вся эта карикатурная война — не более чем спектакль. Когда Иран получит бомбу, обижать и обижаться будет уже некому. Надеюсь, Махмуд Ахмадинежад сможет распорядиться бомбой менее безответственно, чем Гарри С. Трумэн.
28 ноября 2006 г.
Берлин
